Муниципальное
образовательное
учреждение
Южно
– Уральский профессиональный
институт
Кафедра
менеджмента и
маркетинга
Заочное
отделение
КУРСОВАЯ
РАБОТА
по дисциплине
«Политология»
Вариант
10
Студент гр. МОЗ-1-09,
___________________ А.А. Кулакова
«____» __________ 2011
Преподаватель
___________________ Л.М.Алмаева
«____»__________2011
Челябинск
2011
1. Понятие
и основные черты тоталитаризма.
Тоталитаризм
– тип политической системы и
общества. Характеризуется тоталитаризм
на всеобщей идеологии общественной
жизни, чрезмерным разрастанием власти
и поглощением ее гражданского общества.
Эту новую
форму организации политической
власти, сложившуюся в нашей стране
в 30-е годы, в литературе часто
называют тоталитаризмом. Если же
мы попытаемся вычленить смысловое
ядро данного понятия, то обнаружим,
что слово «тоталитаризм» используется
для обозначения превосходной
степени других известных понятий
— диктатура, авторитаризм, насилие,
деспотизм.
Этимологически
оно производно от слов тоталитарность,
или «целостность».
Употребляя
его, имеют в виду, что авторитарная
власть становится всепроникающей,
контролирующей жизнь человека
и общества в ее самых частных,
мельчайших проявлениях. При этом
забывают, что рост количественных
изменений в какой-то момент
приводит к появлению нового
качества, а новое качество не
есть удвоенное или утроенное
старое: сохраняя со старым в
том или ином отношении сходство,
оно, тем не менее, принципиально
от него отличается.
Для того
чтобы раскрыть содержание понятия
«тоталитаризм», нужно перейти от
оценочного употребления термина
к научному, существенно ограничив область
его применения. Во-первых, хронологически,
отказавшись от истолкования в качестве
тоталитарных тех или иных политических
режимов прошлого — древневосточных деспотий,
исламских теократий, Русского государства
времен Ивана Грозного и т.п. В истории
мы можем найти лишь слабые прообразы
тоталитаризма, сходные с ним формально,
структурно, но не по существу. Тоталитаризм
— явление, присущее исключительно XX веку.
И, во- вторых, что не менее важно, надо
сузить область применения термина в структурном
аспекте: многое из того, что совершалось
в сталинскую эпоху, не связано напрямую
с тоталитаризмом, а вполне объяснимо
с учетом логики авторитарного режима.
Следовательно, и сам тоталитаризм — явление,
не сводимое к экономическим, социальным
или политическим условиям того времени.
Его нельзя представить как следствие
причины под именем
«авторитаризм
20-х годов».
Тоталитаризм
находится в ином измерении,
нежели экономика и политика,
ему присуща иная логика, нежели
логика объективного процесса. Выражаясь
с известной долей условности,
можно сказать, что тоталитаризм
есть душа, телом которой является
командно-административная система,
это явление не экономического,
социального или политического
плана, а культурно- идеологическое
по своей сущности. С точки
зрения человека, придерживающегося
«нормальной» причинности, Сталин
выглядит сумасшедшим: сверхиндустриализация
затормозила экономическое развитие страны,
коллективизация поставила ее на грань
голода, репрессии в партии грозили разрушением
политического костяка общества, разгром
офицерского корпуса накануне неизбежной
войны с Германией существенно понизил
обороноспособность страны. Тем не менее,
во всем этом была логика, но совсем иная,
свидетельствующая о том, что Сталин не
был авторитарным вождем, «социалистическим
монархом-самодержцем». Кем же он был?
Сталин отличался
от своих предшественников: для
Ленина и его соратников власть,
сколь угодно жесткая и насильственная,
была все-таки средством для
достижения определенной цели
— построения социализма в
планетарном масштабе. Утопический
характер цели обусловил нарастание
насилия, но корректировка ее
в 1921—22 годах привела к либерализации
политики (нэп, линия на мирное
сосуществование с капитализмом
и т.д.). Не то — Сталин. Для
него целью была именно власть,
а социализм, марксизм- ленинизм
— только средствами ее достижения,
поэтому он так легко менял
не только тактику, но и стратегию,
вступая в любые коалиции и
разрушая их. Но дело не только
в личной воле и качествах
Сталина — за его индивидуальностью
проступали черты нового исторического
типа личности, и это были черты
не только психологические, но
и исторические.
Ленин в
«Письме к съезду», говоря о
личных качествах Сталина, подчеркнул,
что это не мелочь, поскольку
в наших условиях она может
иметь самые серьезные последствия.
Вторая часть
нашего определения: тоталитаризм
— это переживание власти как
абсолютной ценности и высшего
смысла человеческого существования,
транслированное по всем этажам
социальной иерархии и признанное
в таком качестве большинством
индивидов. Для того чтобы возник
и существовал тоталитаризм, нужен
был не только Сталин, но и
масса индивидов, отравленных
ядом абсолютной власти — власти
над историческими закономерностями,
временем, пространством («Мы покоряем
пространство и время, мы —
молодые хозяева земли»), над собой
и другими людьми. Эта власть
зачастую не давала материальных
благ, напротив, она требовала величайшей
самоотдачи, самопожертвования, и
если сначала, как Павка Корчагин,
не щадили себя, позже, как Павлик Морозов,
не щадили родного отца, то в застенках
Ежова —
Берии уже
не щадили никого.
Появление
такого, тоталитарного, индивида
— первая предпосылка формирования
тоталитаризма, без которой он
не мог возникнуть даже в
том случае, если бы были налицо
остальные. Вторая предпосылка
— тенденция к идеократии, проявившаяся
с самого начала революционного движения
и получившая зрелую форму в условиях
советского авторитаризма, на базе общественной
собственности и централизованного управления
обществом, планового ведения хозяйства.
План здесь выступал как директива, как
закон: речь шла о вполне гегелевском по
духу господстве идеи над действительностью.
Практически идеократия реализовалась
через партократию — монополию компартии
на власть, не ограниченную, по существу,
никаким законом и даже уставом самой
партии. Третья предпосылка тоталитаризма
— культ народа в революционном сознании
до- и послеоктябрьской эпохи. Этот культ
освобождал народные массы от всякой моральной
самооценки и самоцензуры, ставил их по
ту сторону добра и зла. Тем самым в структуре
массового революционного действия высвобождалась
энергия разрушения, направляемая этикой
революционной целесообразности на уничтожение
всяких ограничений, препятствующих достижению
абсолютной власти революционного субъекта
над действительностью. Все, что творилось,
оправдывалось благом народа и именовалось
борьбой с врагами народа.
Структура
тоталитарной власти
Режим тоталитарной
власти в отличие от авторитаризма
оказывается внеполитическим образованием
— в эпоху тоталитаризма политические
отношения и институты в обществе, по существу,
исчезают или становятся формально- декоративными.
Организация тоталитарной власти имеет
иерархический характер: вверху пирамиды
находится вождь, обладающий абсолютной,
ничем не ограниченной властью; внизу
— массы, столь же абсолютно ему подвластные.
Такая организация
власти формально сходна с
авторитаризмом. В действительности
же тоталитарная власть неделима
на уровни: на любом уровне
социальной иерархии индивид,
обладая властью, обладал тем
самым абсолютной властью над
вверенным ему «объектом». Различие
было именно в объекте приложения
власти, но не в ее характере.
Например, любой начальник районного
масштаба обладал всеми атрибутами
власти — партийной, хозяйственной,
судебной, карательной и т.п. Поэтому
для функционирования тоталитарной
власти не нужно было принуждения,
идущего сверху вниз: тоталитарный
индивид добровольно подчинялся
вышестоящему, получая в обмен на покорность
возможность абсолютной власти «на своем
месте». Можно сказать, что ограничения
в структуре тоталитарной власти вытекали
из пересечения индивидуальных властей,
что создавало непрерывное и постоянное
напряжение во всех узлах системы и было
источником энергии, питавшей существование
этой системы.
С тоталитарной
властью неразрывно связана тайна
власти. Властный поступок тоталитарного
индивида всегда непредсказуем,
спонтанен, вызывается не столько
внешней необходимостью, какими-то
реальными обстоятельствами, сколько
тайными движениями его души.
Теми движениями, которые имеют
свою индивидуальную логику, непредсказуемую
с точки зрения нормальной
логики. В силу этой тайны система
тоталитарной власти пронизана
страхом. Страх есть необходимое
дополнение абсолютной власти, он столь
же абсолютен, и это страх не только перед
«другими», но и перед самим собой. Абсолютный
страх в душе тоталитарного индивида перевоплощается
и снимается в виде стремления к абсолютной
власти. Карательные органы в этой системе
— материализация повсеместного страха,
своего рода арбитр в споре, столкновении
индивидуальных властей. Но их существование
в большей степени вызвано необходимостью
искоренять инакомыслящих — тех, кто не
принял условия тоталитаризма, правила
его игры, и имя им — миллионы. Они и составляли
основной контингент ГУЛАГа.
Верхний и
нижний уровни в структуре
тоталитарной власти взаимосвязаны
и взаимно необходимы друг
для друга. На ее вершине
находился Сталин, он был символом
абсолютной власти, поклонение ему
как бы освящало и узаконивало
для каждого собственное приобщение
к субстанции власти. В этой
структуре харизматический образ
Ленина тускнел и отодвигался
на периферию общественного сознания,
ибо системе нужен был живой
символ, человек — знак абсолютной
власти. Образ Ленина слился с
мавзолеем — материальным воплощением
«начала» этой власти. И ритуальное
действо вокруг мавзолея, совершаемое
дважды в году, заново подтверждало
законность системы. Нижний уровень
носителей тоталитарной власти,
был также необходим Сталину
— иначе не хватило бы никаких
усилий карательных органов, чтобы
держать в повиновении огромные
массы людей. Причем отношение
массы тоталитарных индивидов
к Сталину было интимно-психологическим
и личностным: он был не просто
символическим знаком судьбы, но еще и
индивидуальностью. Его индивидуальные
качества срослись с символическими, и
в этой системе он занимал место Бога.
Славословия в его адрес заменили молитву
и были ритуальным элементом существования
и осуществления тоталитарной власти
каждым на своем месте. Поэтому смерть
Сталина означала конец тоталитаризма.
Естественно,
не мгновенный, а протяженный в историческом
времени.
Исчезновение
личностного символа системы
изменило духовную атмосферу
внутри ее. Новые поколения как
бы вышли из-под влияния той
идеологической и психологической
силы, которая формировала в каждом
качестве тоталитарного индивида.
Попытки заменить
Сталина не удались — уж
очень тесно срослись его личные
и символически-знаковые черты.
В поле тоталитарного сознания
его преемник Хрущев получил
значение комического героя —
шута, напялившего на голову корону.
Маршальские
погоны, звезды Героя и орден
Победы не превратили Брежнева
в того мифологического героя,
каким воспринимался Сталин. Исчезла
тайна личности вождя, а вместе
с ней и вождь. Вождь должен
быть, по крайней мере, равен системе,
а не быть частицей, рожденной
этой системой.
После смерти
Сталина тоталитаризм в течение долгих
тридцати лет переживал обратное перерождение
в авторитаризм, и именно механика этого
обратного перерождения диктовала необходимость
обращения к Ленину, его наследию, но не
к тому, где он отказывался от социалистической
утопии в пользу реально достижимых целей,
а к Ленину «до 21-го года», автору и творцу
авторитарного режима. Обращение к Ленину
21-го года ставило человека в положение
если и не диссидента, то оппозиционера
по отношению к существовавшему режиму.
С этого обращения началась перестройка.