Прощение долга в договоре дарения: проблемы гражданско-правового регулирования

В этом смысле договор дарения, совершаемый путем передачи имущества одаряемому, на первый взгляд также представляется реальным договором: отсутствует разрыв во времени между заключением договора и появлением права у одаряемого; передача имущества дарителем представляет собой не исполнение обязательства, а действие последнего по заключению договора дарения. Вместе с тем такой договор дарения обладает некоторыми специфическими чертами, отсутствующими у других реальных договоров. Во-первых, иные реальные договоры (рента, заем, хранение, перевозка) заключаются (путем передачи имущества) в том числе и на основе соглашений сторон, которые вступают в силу с момента передачи имущества. Для договора дарения такая возможность исключается: при наличии соглашения между дарителем и одаряемым мы имеем дело с консенсуальным договором обещания дарения.

Во-вторых, и это главное, передача дарителем имущества в качестве дара одаряемому имеет своим результатом непосредственное возникновение у одаряемого права собственности на подаренное имущество. Иными словами, в отличие от всех других реальных договоров, по которым передача имущества означает не только заключение договора, но и возникновение обязательств сторон (например, по договору займа - обязанности заемщика по возврату суммы займа; по договору перевозки - обязанности перевозчика доставить груз в пункт назначения и выдать его получателю, а грузоотправителя - внести провозные платежи и т.п.), заключение договора дарения не порождает никаких обязательственно - правовых отношений, а приводит к возникновению права собственности на подаренное имущество у одаряемого.

Договор дарения, заключаемый путем передачи дарителем имущества одаряемому, отличается от консенсуального договора обещания дарения не только по моменту его заключения, но и тем, что он вообще не порождает обязательств сторон и поэтому не может быть отнесен также и к реальным договорам. По своей правовой природе такой договор дарения представляет собой «договор - сделку», т.е. юридический факт, служащий основанием прекращения права собственности дарителя и возникновения права собственности у одаряемого на подаренное имущество. Пожалуй, единственная причина, по которой данный юридический факт признается не только основанием (способом) перехода права собственности, но и договором, состоит в необходимости для дарителя получить согласие одаряемого на передачу ему соответствующего дара. Все остальные качества гражданско-правового договора (договора - правоотношения и договора - документа) в данном случае не имеют места.

Отношение к договору дарения как к договору - сделке демонстрирует и законодатель. Из всех правил ГК РФ, предназначенных для регулирования договора дарения, непосредственное отношение к договору, заключаемому путем передачи имущества одаряемому, имеют лишь следующие нормы: о признании договора дарения, предусматривающего встречное предоставление со стороны одаряемого, притворной сделкой (п. 1 ст. 572); о форме договора дарения и порядке его заключения, т.е. передачи дара (п. 1 ст. 574); о случаях запрещения и ограничения дарения (ст. 575, 576); о последствиях причинения вреда одаряемому вследствие недостатков подаренной вещи (ст. 580); об отмене дарения (ст. 578, 579). Что касается иных норм, то они регулируют содержание договора дарения, порядок исполнения обязательств и отказа от исполнения договора дарения, вопросы правопреемства, т.е. имеют в качестве объекта правового регулирования договор дарения как правоотношение и предназначены исключительно для регламентации отношений, связанных с консенсуальным договором дарения (обещания дарения).

Таким образом, законодатель, понимая, что договор дарения, совершаемый путем передачи имущества одаряемому, не порождает обязательств и не обладает качествами договора - правоотношения, регулирует его именно как сделку (договор - сделку) без помощи норм, рассчитанных на определение содержания данного договора.

Договором дарения признается такой договор, по которому одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом (п. 1 ст. 572 ГК).

В системе гражданско-правовых договоров договор дарения выделяется в отдельный тип договорных обязательств благодаря наличию некоторых характерных признаков, позволяющих квалифицировать его в данном качестве. В числе таких признаков можно назвать следующие особые черты договора дарения.

Основной квалифицирующий признак договора дарения, отличающий его от подавляющего большинства гражданско-правовых договоров, состоит в его безвозмездности. Как известно, гражданско-правовые отношения строятся на началах имущественной самостоятельности их участников и эквивалентности. Соотношение возмездных и безвозмездных договоров определяется законодательной презумпцией возмездности всякого гражданско-правового договора, выраженной нормой, согласно которой «договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное» (п. 3 ст. 423 ГК).

Договор дарения относится к безвозмездным договорам, по которым одна сторона предоставляет либо обязуется предоставить что-либо другой стороне без получения от нее платы или иного встречного предоставления. Наличие в системе гражданско-правовых обязательств безвозмездных договоров (договор дарения, договор ссуды) объясняется широким спектром побудительных мотивов действий участников имущественного оборота, которые вовсе не сводятся к обязательному извлечению выгоды из всякой сделки. Чаще всего намерение заключить договор дарения возникает под влиянием личных отношений, сложившихся между дарителем и одаряемым. Это может быть и чувство благодарности к одаряемому, симпатия и т.д. Сделки могут совершаться в том числе и из сострадания к попавшим в беду, из желания оказать помощь, просто материально поддержать кого-либо. В любом случае такие побудительные мотивы не имеют правового значения. Поэтому встречающийся иногда в юридической литературе взгляд на безвозмездные отношения в гражданском праве как на вынужденный «довесок» к «нормальным» имущественным отношениям, пронизанным насквозь меркантильными интересами их участников, представляется намеренно искусственным, примитивизирующим субъекты имущественного оборота (в особенности физических лиц). Например, И.В. Елисеев пишет: «Однако и безвозмездные правоотношения... также могут испытывать действие закона стоимости, хотя и не столь явное... Главное же, пожалуй, состоит в том, что предмет не утрачивает присущие ему качества товара и тогда, когда он переходит от одного лица к другому безвозмездно»26.

Признак безвозмездности договора дарения означает, что даритель не получает никакого встречного предоставления со стороны одаряемого, более того, и не рассчитывает на это. «Наличие хотя и неравноценных, но взаимных непогашенных денежных обязательств у сторон свидетельствует о том, что их намерение простить долг друг другу не является разновидностью дарения»27.

Не противоречит безвозмездному характеру дарения факт совершения впоследствии одаряемым дара в пользу дарителя, но по самостоятельному договору. При соглашении же о встречных имущественных предоставлениях налицо не договор дарения, а договор мены (ст. 567 ГК) либо договор купли-продажи (ст. 454 ГК), если эквивалент выражен в денежной сумме.

Признаком дарения является увеличение имущества одаряемого. Объем имущества одаряемого увеличивается путем передачи ему дарителем вещи или имущественного права либо освобождения его от обязанности. В последнем случае уменьшается часть имущества одаряемого, составляющего его пассивы, что равносильно увеличению активов последнего. Данный признак позволяет отличать договор дарения от иных договоров, не предусматривающих, так же как и при дарении, встречного предоставления. Например, договор залога может быть заключен третьим лицом с кредитором должника в целях обеспечения обязательств последнего без какой-либо компенсации риска указанного третьего лица со стороны должника. Несмотря на очевидную выгоду для должника и безвозмездность отношений между должником и залогодержателем, такой договор не может рассматриваться в качестве дарения, поскольку он не увеличивает имущества должника.

При дарении увеличение имущества одаряемого должно происходить за счет уменьшения имущества дарителя. И этот признак необходим для отграничения договора дарения от иных договоров и сделок, реализация которых сулит увеличение имущества лица, но не за счет уменьшения имущества оказывающего ему услугу другого лица. Такие правоотношения имеют место, в частности, по договору страхования, заключенному страхователем в пользу выгодоприобретателя, который при наступлении страхового случая, получая от страховщика страховое возмещение, увеличивает свое имущество, но не за счет уменьшения имущества страхователя. Аналогичная ситуация может возникнуть по договору поручения, не предусматривающему обязанность доверителя по выплате вознаграждения поверенному.

2. Проблемы соотношения норм гражданского законодательства о договоре дарения и прощении долга

2.1. Понятие и  правовая природа прощения долга в гражданском законодательстве РФ

Прекращение обязательств прощением долга регламентируется ст. 415 ГК РФ. Данное основание не является абсолютно новым для отечественного гражданского законодательства. Соответствующая норма содержалась в дореволюционном русском законодательстве; возможность прощения долга в определенных случаях допускалась советской доктриной гражданского права.

Обращаясь к истории появления института прощения долга в современном гражданском обороте, следует отметить, что прекращение обязательства прощением требования со стороны кредитора было известно еще римскому праву, о чем свидетельствуют многие исследователи римского права. Так, И.С. Розенталь пишет, что «В Риме существовали формальные способы освобождения от обязательства, основанные на соглашении сторон, имеющем целью погасить обязательство, хотя бы это не сопровождалось реальным исполнением. В этой связи речь идет, прежде всего, о так называемой imaginaria solutio, т.е. о воображаемом или образном платеже»28. Данное основание прекращения обязательств по римскому праву называет и Ч. Санфилиппо, указывающий, что «под этим выражением (прощением долга) понимался отказ кредитора от взыскания по обязательству ... Такой отказ, чтобы иметь значение для ins civile, мог существовать в форме solution per aes et libram или acceptilatio»29. Возможность кредитора отказаться от получения долга (renuntiatio) как способ прекращения обязательств называет и Дж. Франчози30. Из приведенных высказываний видно, что в римском праве прощение долга допускалось лишь в отношении ограниченного круга обязательств и только с согласия должника.

В отечественном законодательстве прощение долга было закреплено еще при Петре I. В последующем оно развивалось и в последних кодификациях выступало в качестве одностороннего волевого акта кредитора, подтверждением чему является утверждение С.В. Пахмана, который отмечал, что прекращение обязательств возможно через обоюдное на то согласие контрагентов, точно так же, как и прощение долга, если то и другое не влечет за собой ущерба для семьи или хозяйства»31.

На это указывает и Г.Ф. Шершеневич: «Если сторона, имеющая по договору право требовать исполнения отступится добровольно от своего права в целом договоре или в части, то действие договора в целом его составе или в части прекращается. Но такая уступка недействительна, если она учинена во вред третьему лицу (т. Х, ч. 1, ст. 1547), а такой случай может представиться, если впоследствии веритель объявлен будет несостоятельным»32.

В советское время прощение долга в качестве самостоятельного основания прекращения обязательств не выделялось. Объяснялось это, в частности, и тем, что в наиболее обширной части экономического оборота - в отношениях между социалистическими организациями - задачи, решению которых могло бы служить прощение долга, решались, как правило, на основе планово-административных мер. Правда, советские ученые допускали прощение долга по соглашению как между гражданами, так и между социалистическими организациями, но с оговоркой, что такое соглашение о прощении долга может иметь место в случаях, когда оно не противоречит народно-хозяйственному плану. По этому поводу О.С. Иоффе писал: «Стороны своим соглашением могут прекратить обязательство. В одностороннем обязательстве это означает сложение обязанности (долга) с должника, а во взаимном – сложение сторонами долга друг с друга.

Мотивы, побуждающие к совершению подобных действий, бывают самыми разнообразными: моральными, юридическими, экономическими. В частности, прекращение взаимного обязательства соглашением сторон происходит обычно потому, что выясняется его хозяйственная нецелесообразность для обоих контрагентов. Но для действительности достигнутого сторонами соглашения мотивы значения не имеют. Важно лишь, чтобы характер обязательства допускал такое его прекращение. Это исключается, например, для планово-договорных обязательств, которые, если иное не установлено законом, могут быть прекращены лишь при отмене породившего их акта планирования»33.

Прощение или сложение долга в настоящее время является основанием прекращения обязательств во многих зарубежных государствах. Это объясняется тем, что участники гражданского и торгового оборота вправе самостоятельно и добровольно распоряжаться своими правами. Добровольный отказ кредитора от прав по договору – прощение долга - является проявлением свободы выбора участников гражданского и торгового оборота. Вместе с тем, для прекращения обязательства должника по такому основанию недостаточно одного действия кредитора, необходимо согласие должника34. Добровольное освобождение кредитором должника от его обязательства оформляется либо в нотариальном порядке, либо возвращением долгового документа.

С принятием нового гражданского постперестроечного законодательства прощение долга вернулось и в состав норм российского гражданского права. В ГК РФ прощению долга, как сказано выше, посвящена ст. 415, которая предусматривает положение о том, что «обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора».

Буквальное толкование приведенной нормы, на наш взгляд, позволяет сделать вывод о том, что прощение долга представляет собой односторонний волевой акт кредитора. На это указывает и сам термин -прощение (простить). В самом общем виде он означает действие прощающего. Семантическое значение слова простить - 1. не поставить в вину чего-нибудь, извинить; 2. освободить от какого-нибудь обязательства;35 3. извинить, отпустить кому-нибудь повинность, снять с кого-нибудь обязательство, освобождать от кары, от взыскания36. Из приведенных понятий согласие прощаемого на прощение долга не вытекает, что подтверждает сделанный нами вывод, что прощение долга представляет собой односторонний акт кредитора, не требующий согласия должника.

Характер прощения долга неоднократно обсуждался в отечественной цивилистике. При этом, наряду со сторонниками понимания прощения долга как одностороннего акта кредитора существовали и противники указанной точки зрения, по мнению которых прекращение обязательства вследствие прощения долга может иметь место лишь с согласия должника. Так, Д.И. Мейер, говоря о прекращении обязательства вследствие отречения от права со стороны субъекта, указывал, в частности, что отречение от права по обязательству тогда лишь обязательно, когда оно принято стороною обязанной, а пока отречение не принято, его как бы и не было37.