Критерии качества закона

Г. Гегель отмечает, что категория «качество» возникает тогда, когда наличное бытие приобретает определенность, которая и служит исходным моментом качества - «качество есть вообще тождественная с бытием, непосредственная определенность... Нечто есть благодаря своему качеству то, что оно есть, и, теряя свое качество, оно перестает быть тем, что оно есть».1

Г. Гегель выделяет качество вообще и качество определенной вещи. Качество вообще есть «качественная определенность, которая достигла в одном своего в-себе и для себя-определенного бытия, перешла, таким образом, в определенность как снятую, т.е. в бытие как количество»1. Таким образом, последняя характеристика качества есть исходная дефиниция количества. Количество представляет собой более конкретную категорию логики, так как следует за качеством.

Г. Гегель также раскрыл диалектику тождества и различия качества, определенности и ее отрицания, дискретности и непрерывности качественных различий и сходств, наметил пути перехода от качества к его качественно-количественной интерпретации, то есть количеству. 
Диалектическое понимание категории «качество» получило дальнейшее развитие в материалистической диалектике, которая содержит системное исследование указанной категории.

В соответствии с целями настоящей диссертации анализ современного понимания категории «качество» целесообразно провести по трем следующим направлениям: 1) раскрыть содержание категории «качество»; 2) проанализировать соотношение понятий «качество», «количество», «мера» и механизм перехода количественных изменений в качественные; 3) рассмотреть методы и этапы познания качества.

Материалистическая диалектика рассматривает качество как объективно-предметную, универсальную категорию, охватывающую как явления природы, общества, так и сознания человека. При этом качество представляет собой объективную реальность, данную в ощущении как субъективный образ объективного качества, объективную непосредственно данную определенность внешнего мира.

Логическая правильность как общий критерий качества закона 
Несмотря на то, что на сегодняшний день юридическая наука достигла значительных результатов в исследовании логических аспектов права1, логическим критериям качества закона отводится среди них довольно скромное место. Прежде всего, на наш взгляд, недооценивается значимость использования законов и категорий логики в процессе проектирования закона - основное внимание разработчиков законопроекта уделяется его языковому совершенству. Игнорирование логического аспекта отрицательно сказывается на качестве закона.

Логический аспект качества закона не получил системного исследования в юридической науке и нашел отражение в таком свойстве нормы права как формальная определенность, которая к тому же по-разному понималась в работах российских правоведов.

Алексеев С.С.2 понимает формальную определенность как определенность содержания права, закрепленного в определенной форме, и включает в нее следующие признаки: полное, точное, четкое, ясное и категоричное закрепление содержания норм права в нормативных правовых актах. В целом разделяя понимание формальной определенности, данное С.С. Алексеевым, В.К. Бабаев1, А.С. Шабуров выделяют дополнительное свойство последовательность, которому авторы не дают определения. 
А.С. Пиголкин понимает формальную определенность как определенность и формальное закрепление официальных и общеобязательных предписаний государственной власти. При этом определенность означает точность и достаточную детализированность закрепленных правил.3

Очевидно, что с одной стороны, формальная определенность призвана обеспечивать определенность содержания нормы права, и в этом смысле является логическим свойством, а с другой стороны -определенность формы, что следовало бы отнести к юридическим свойствам нормы права. Таким образом, в юридической науке долгие годы существовал признак нормы права, который являлся симбиозом ее логических и юридических свойств.

В то же время вследствие сложности природы формальной определенности не все ее признаки были выделены правомерно. С одной стороны, в нее включили признаки, характерные для других аспектов качества закона. Так, ясность как компонент формальной определенности характеризует языковой аспект нормы права, а категоричность в большей мере является признаком нормативного акта, закона как источника права, чем нормы права. С другой стороны, в числе признаков формальной определенности не были выделены такие свойства правильного логического мышления как непротиворечивость и определенность.

Таким образом, искусственное создание учеными-юристами признака, который одновременно отражал бы логические и юридические свойства нормы права, привело к тому, что логический аспект составляющей основное содержание закона нормы права был исследован неполно и односторонне.

На наш взгляд, критерием логического аспекта качества закона может выступать такой его признак как логическая правильность.

В логике правильность понимается как соответствие рассуждения законам и правилам формальной логики. Следовательно, логическая правильность как общий критерий качества закона следует понимать как соответствие содержания закона правилам и законам логики.

Мыслительная деятельность законодателя, направленная на создание логически целостной и непротиворечивой системы норм права, адекватной существующим общественным отношениям и закономерностям их развития, как и любая иная мыслительная деятельность, достигает позитивных результатов при одном непременном условии - логической правильности, которая достигается соблюдением и творческим применением законов, правил и методов логики. В их число входят: 1) законы логики (тождества, противоречия, исключенного третьего и достаточного основания; 2) правила мыслительной деятельности в процессе оперирования такими формами мышления как понятия, суждения и умозаключения; 3) методы логики (индукция, дедукция, анализ, синтез, сравнения, абстрагирования и др.)

Законы, правила и методы логики являются итогом обобщения всей многовековой мыслительной деятельности человека, и их соблюдение представляется необходимым условием получения достоверных истинных знаний. «Если наши предпосылки верны и если мы правильно применяем к ним законы мышления, то результат должен соответствовать действительности».1

Специфика логического аспекта качества закона выражается, прежде всего, в том, что в законе отсутствует такая форма мышления как умозаключение. Кроме того среди юристов идет полемика относительно правомерности понимания нормы права как суждения.

В юридической науке по данному вопросу существуют две точки зрения: сторонники первой из них рассматривают норму права как суждение2, а сторонники второй - как своеобразный логико-правовой феномен3.

Ученые, рассматривающие норму права как суждение, исходят из того, что суждение из всех основных форм мышления, известных логике, наиболее сходно с нормой права. Н.И. Козюбра полагает, что норма права «представляет собой определенную разновидность логического суждения, облекаемого в нормативную форму».4 Рассмотрение нормы права в качестве суждения, позволяет, во-первых, наделить норму права общей логической конструкцией суждения - «А есть В»; во-вторых, оценивать истинность или ложность нормы права.

Логическая правильность деонтических модальностей и суждений

Логическая правильность деонтической модальности достигается логически верным использованием понятий и установлением связей между ними, а также выбором модального оператора, который наиболее точно отразит нормативную мысль законодателя.

Соответствие деонтической модальности и нормативной мысли законодателя достигается с помощью следующих операций:

1) анализ содержания и структуры  регулируемого правоотношения: его  объекта, субъектного состава, прав  и обязанностей сторон;

2) выбор модального оператора  «разрешено», «запрещено» или «обязательно», соответствующего характеру используемого  способа законодательного регулирования - императивного или диспозитивного;

3) изложение в тексте закона  нормативной мысли законодателя  в соответствии с избранным модальным оператором. 
Анализ содержания регулируемого правоотношения позволяет законодателю уяснить его специфику и выбрать адекватный способ правового регулирования. 
При конструировании деонтической модальности следует предпочесть тот модальный оператор, который наиболее точно отразит нормативную мысль законодателя.

Если устанавливается мера должного поведения, то следует выбрать императивный модальный оператор «обязано». Деонтическая модальность в данном случае будет иметь конструкцию «А обязан В» и означать следующее: А не разрешено не-В; А запрещено не-В. Например, «налогоплательщик обязан самостоятельно исполнить обязанность по уплате налога...» (часть 1 статьи 45 Налогового кодекса Российской Федерации1). 
Если устанавливается запрет на совершение деяния, то следует предпочесть другой императивный модальный оператор «запрещено». Деонтическая модальность будет иметь в таком случае конструкцию «А запрещено В» и означать следующее: А обязательно не-В; А не разрешено не-В. Например, любым лицам «запрещаются организация и деятельность общин малочисленных народов в других целях, кроме по целей, обозначенных настоящим Федеральным законом» (статья 6 Федерального закона «Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего востока Российской Федерации»1). 
В том случае, когда устанавливается допустимое поведение субъекта, следует использовать модальный оператор «правомочно». Деонтическая модальность будет иметь конструкцию «А правомочно В», которая означает следующее: А необязательно В; А не запрещено не-В. Например, «каждый налогоплательщик или налоговый агент имеет право обжаловать акты налоговых органов...» (часть 1 статьи 137 Налогового кодекса Российской Федерации2); «сотрудникам пограничной службы разрешаются хранение и ношение оружия и специальных средств» (Федеральный закон «О пограничной службе Российской Федерации»3). 
В настоящее время законодатель не уделяет должного внимания вопросам строгого соответствия модального оператора способу правового регулирования, что в свою очередь оказывает отрицательное влияние на качество закона. Можно назвать следующие наиболее распространенные логические ошибки, обусловленные несоблюдением изложенного требования. Выбранная законодателем логическая конструкция деонтической модальности не соответствует его нормативной мысли. Так, в законе может быть установлено более «строгое» либо менее «строгое» регулирование по сравнению с нормативной мыслью законодателя. Например, в части 7 статьи 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях»4 используется отрицательный диспозитивный модальный оператор: Ill «Священнослужитель не может быть привлечен к ответственности за отказ от дачи показаний по обстоятельствам, которые стали известны ему из исповеди». Представляется, что императивный модальный оператор «Запрещается привлечение священнослужителя к ответственности за ... » более точно отразил бы нормативную мысль законодателя. Встречаются нормативные предписания, в которых употребляется логическая конструкция алетического модального суждения «А должен В», которая отражает отношения долженствования, и тем самым не соответствует характеру предписания. Например, в статье 2 Федерального закона «Об акционерных обществах»1 содержится следующая норма: «Общество должно иметь круглую печать...». Таким образом, законодатель утверждает, что если существует общество, то оно необходимо имеет круглую печать. Поскольку возможны случаи, когда общество определенный период времени существует без печати, нормативную мысль законодателя следовало выразить через деонтическую модальность «А обязан В». Распространенной является также практика изложения нормативного предписания в форме описания либо иной ненормативной форме, не позволяющей установить выбранный законодателем модальный оператор. Например, в статье 6 Федерального закона «О пограничной службе Российской Федерации» , устанавливающей полномочия Пограничной службы, нельзя отличить права от обязанностей. 
Общие юридические критерии качества закона 
Наибольших результатов в исследовании юридического аспекта качества закона достиг В.В. Игнатенко при попытке раскрыть правовое качество законов об административных правонарушениях, понимаемое им как устойчивая совокупность свойств трех взаимосвязанных аспектов: правовой легальности, инструментально-правовых и технико-юридических свойств закона.1 
Правовую легальность законов об административных правонарушениях, по мнению В.В. Игнатенко, составляют четыре вида свойств: свойства, характеризующие степень соответствия закона действующей Конституции (соответствие предписаний закона нормам Конституции с точки зрения их правового содержания, соответствие процесса издания закона установленным в Конституции нормотворческим правилам и законодательным процедурам, соблюдение норм о нормотворческой компетенции законотворческого органа); компетенционная легальность, понимаемая как устойчивая совокупность свойств закона, характеризующих правомерность его принятия соответствующим законодательным органом с учетом требований норм о компетенции; свойства, характеризующие степень соответствия законов об административных правонарушениях принципам административного законодательства: законности, равенства граждан перед законом, виновной ответственности и др.; процедурная легальность, понимаемая автором, как устойчивая совокупность правовых свойств, характеризующих степень соответствия процесса издания закона установленным порядку и процедурам его принятия и вступления в силу. 
Инструментально-правовое качество законов об административных правонарушениях, по мнению В.В. Игнатенко, составляют свойства полноты, непротиворечивости и точности регламентации правовых средств (жалобы, протеста прокурора, административного задержания, личного досмотра, досмотра вещей и документов и др.) 
Технико-юридическое качество В.В. Игнатенко понимает как совокупность правовых свойств, характеризующих степень их соответствия правилам и приемам законодательной техники. В числе основных свойств, составляющих технико-юридическое качество, автор выделяет свойства, характеризующие технико-юридическое качество структурирования законов, технико-юридическое качество использования логических средств и технико-юридическое качество использования языковых средств при изложений текстов законов. 
А.Р. Парамонов подверг критике изложенную позицию В.В. Игнатенко в части определения совокупности юридико-технических качеств закона. По его мнению, требования и правила законодательной техники предназначены не только для обеспечения правовых качеств закона, но и его политических, социальных и управленческих качеств, поэтому качество закона характеризуют семь свойств: 1) функциональная пригодность, т.е. нормальное действие закона в соответствии со сферой его применения; 2) надежность (безопасность, оправданная долговечность, возможность внесения изменений); 3) правоприменительные характеристики, содержащие в себе элементы правового и правоприменительного качества (нормативность, системность, непротиворечивость, ясность, доступность, полнота регулирования, безизбыточность, отсутствие психологического неприятия; 4) эстетичность формы и изложения (соответствие требованиям современного русского языка, компактность и т.п.); 5) экологичность как невозможность наступления опасных для окружающей природной среды воздействия от применения акта; 6) удобство пользования актом; 7) эксплуатационная рентабельность - целесообразный уровень расходов в процессе применения акта.1 
При исследовании специфики закона как разновидности нормативных правовых актов ученые-юристы называют иной перечень его юридических свойств. 
Закон, являясь одним из видов нормативных правовых актов, обладает всеми элементами, присущими их содержанию. Специфическая особенность содержания закона состоит в том, что он содержит преимущественно нормативные юридические элементы -нормы права. Хотя как справедливо отмечает А.В. Мицкевич, «общий характер (нормативность) закона не означает того, что в законе не могут содержаться отдельные индивидуальные или директивные предписания - поручения Правительству, бюджетные или плановые показатели, программные положения, декларации».2 Полагаем, однако, что закон, обладающий надлежащим качеством, не должен изобиловать ненормативными положениями. 
Следовательно, говоря о юридическом аспекте качества закона, следует иметь в виду, прежде всего, признаки, характеризующие юридическую природу нормативных элементов закона, их способность выступать регуляторами общественных отношений. Кроме того, юридический аспект качества закона составляют также признаки иных юридических элементов закона, которые оказывают хотя и меньшее, но все же существенное воздействие на качество закона. 
Выявление признаков, свойств нормы права в значительной степени облегчается тем, что данный аспект полно и обстоятельно исследован российскими правоведами, как в процессе специальных исследований, так и при изучении проблем системы права, правотворчества и систематизации законодательства. 
Тем не менее до настоящего времени не достигнуто единство во взглядах относительно системы свойств, характеризующих основной элемент закона - норму права. 
Российскими правоведами наиболее полно выявлены свойства, отличающие норму права от иных социальных норм, а также от ненормативных правовых предписаний. Так А.В. Мицкевич в числе основных отличительных признаков правовых норм называет следующие: 1) качество общеобязательного правила; 2) установление или санкционирование норм государством, их охрана от нарушений; 3) формальная определенность; 4) письменная документальная форма.1