Демократические журналы второй половины 19 в

Катков Михаил Никифорович (1818, Москва - 1887) - журналист. Род. в семье мелкого канцелярского чиновника, детство и юность прошли в бедности. В 1834 - 1838 Катков столь успешно занимался на словесном отделении Моск. ун-та, что слушать его ответы приходили студенты, а курс он окончил кандидатом с отличием. Катков вошел в кружки Н.В. Станкевича и В. Г. Белинского, был знаком с А.И. Герценом, близко сошелся с М.А. Бакуниным, печатался в журн. "Отечественные записки" и "Московский наблюдатель". Живя уроками и не вылезая из долгов, Катков в 1839 поступил в Берлинский ун-т, где слушал лекции Шеллинга. В 1842 Катков вернулся в Россию, но совершенно разошелся с былыми товарищами. В 1845 Катков защитил диссертацию "Об элементах и формах славяно-русского языка" и стал адъюнктом на кафедре философии. В 1850 - 1855 Катков заведовал редакцией газ. "Московские ведомости". В 1856 Катков стал издателем-редактором умеренно-либерального журн. "Русский вестник", где он выступал в защиту конституционно-монархических принципов гос. устройства, безусловно поддерживая готовящиеся правительством реформы. Катков считал правильным освобождение крестьян с землей за выкуп для создания "надежного класса" средних землевладельцев, считал необходимым введение местного самоуправления. Благодаря умелому подбору сотрудников и хорошей постановке беллетристического отдела журн. стад пользоваться большим успехом. Катков - либерал-западник и англоман - выступил против Н.Г. Чернышевского и А.И. Герцена с их надеждами на рев. развитие событий. В 1863 Катков возглавил "Московские ведомости". В это же время началось восстание в Польше. Катков заявил, что держать Польшу "вооруженной рукой" - историческая необходимость. Для сохранения единства империи Катков считал допустимыми любые средства. Находясь вне правительства, но будучи влиятельным публицистом, пользующимся поддержкой большей части росс. общества, Катков побуждал власти к решительным действиям. В 1866, не оставляя газ., Катков стал чиновником особых поручений при министре народного просвещения. Чем ощутимее была рев. атмосфера, тем все более "правым" становился Катков. Он много писал об экономических проблемах, пропагандируя усиленное промышленное развитие, полагая, что таким образом Россия сможет укрепить военную мощь, утвердиться на мировом рынке и сохранить целостность империи. Но это не значило, по мнению Каткова, что страна перестанет быть аграрной, а дворянство не останется опорой престолу. Большую роль Катков отводил образованию, полагая, что правильная воспитательная система сможет противодействовать развивающемуся "нигилизму". После убийства Александра II Катков стал сторонником жесткого курса Александра III, сблизившись с К.П. Победоносцевым. Центральной идеей публицистики стало обоснование самодержавия как власти, единственно возможной в России. Ненависть Каткова к новым пореформенным порядкам и учреждениям (судам, земству и т.д.) была тем сильнее, чем больше когда-то он сам за них ратовал. Катков умер в своей великолепной усадьбе. Его смерть была воспринята как гос. событие и в церквах всей России служили панихиды по усопшему.

Цензурная реформа 1865 года.

Противостояния власти и общества вокруг цензурного вопроса во второй половине 19 века был достигнут при  императоре Александре II. На двадцатилетие (рубеж 1850-60-х годов до начала 1880-х годов) приходится пик правительственной активности в поиске рациональных средств контроля над прессой. Власть нервничала от неспособности искоренить "вредное" направление в литературе. 6 апреля 1865 года были изданы Временные Правила по делам печати, значительно облегчившие работу периодических изданий. Цензура была окончательно изъята из ведения министерством народного просвещения. Центральная администрация по делам печати была вверена министерству внутренних дел, в составе которого было открыто главное управление по делам печати. Суть новых правил заключалась в том, что они позволяли значительно ускорить выпуск в свет печатных произведений, разрешая некоторые из них представить цензору уже в отпечатанном виде, а не в рукописи. От предварительной цензуры были освобождены все выходящие в обеих столицах периодические издания (за исключением иллюстрированных и сатирических изданий), получившие от министерства внутренних дел разрешения на выход без предварительной цензуры; оригинальные сочинения - не менее 10 печатных листов, переводные сочинения – не менее 20 листов, а также все издания ученых учреждений, серьезные научные книги, рассчитанные на состоятельную и образованную часть общества, чертежи, планы и карты. 

Таким образом, почти вся не отличавшаяся большим листажом литература, в основном общественно-политическая, рассчитанная на демократические круги общества, оставалась подцензурной, как и вся  провинциальная печать. Закон 1865 года оставил в силе духовную, театральную и иностранную цензуру. По этим правилам предварительную цензуру для вышеперечисленных печатных изданий заменили карающей, то есть налагающей санкции на издания после публикации тех или иных предосудительных материалов. Закон устанавливал судебную ответственность. Издателей «вредного направления» карали денежными штрафами, конфискацией и арестом книг. Единственная случайно проскользнувшая из западно-европейской практики гарантия - уничтожение книги только по приговору суда (без присяжных) - была вскоре (в 1872 году) отменена, и было введено уничтожение книг в административном порядке (комитет министров). В случае обнаружения в книгах и периодических изданиях «вредного» направления, виновные преследовались судом. На практике были случаи вынесения судами оправдательных приговоров. Новые правила не распространялись на провинциальную печать и массовую литературу для народа. Однако такое положение дел создавало благоприятные условия для формирования общественного мнения и многие деятели печати воспринимали такое положение как прогрессивное. С конца 60-х годов правительство начало издавать указы, во многом сводившие на нет основные положения реформы образования и цензуры. В цензурной политике царь чаще ориентировался на консервативное крыло своего окружения и не помышлял о ликвидации цензуры, напротив, искал средства сделать ее работающей. Новый устав просуществовал с некоторыми изменениями и дополнениями до первой русской революции. Первый закон о печати.

Карательная цензура  давала возможность динамичного развития газет и журналов, но обрекала их сотрудников на строгую самоцензуру.

Типологические характеристики периодики 1860-1870 гг.

Система русской печати стала еще  более разветвленной и сложной. По-прежнему она складывалась из трех основных направлений: консервативно-монархического («Русский вестник», «Московские ведомости», «Гражданин» и др.), либерально-буржуазного («Вестник Европы», «Голос», «Санкт-Петербургские ведомости», «Русские ведомости» и др.) и демократического («Искра», «Отечественные записки», «Дело»).

Монархическая и позднее буржуазно-монархическая  печать стояла на позициях безоговорочной защиты монархии, дворянства, национального  и социального угнетения трудящихся. Она была представлена прежде всего  изданиями Каткова — лидера русских журналистов-консерваторов-монархистов («Русский вестник», «Московские ведомости»), князя В.П. Мещерского («Гражданин»), А.С. Суворина («Новое время») и др.

Либеральная печать была заявлена, пожалуй, наибольшим числом изданий: «Вестник Европы», «Голос», «Санкт-Петербургские ведомости», «Русские ведомости», «Новости и биржевая газета», значительная часть провинциальной прессы (Одесса, Воронеж, Казань, Иркутск).

К этой группе примыкали появившиеся  во второй половине XIX в. массовые, дешевые  издания для простонародья: «Петербургский листок», «Развлечение». Массовая аудитория вызвала к жизни различные еженедельники (юмористические, иллюстрированные, спортивные, театральные). Подобные издания выпускали и либеральные деятели, и люди без ясно осознанной направленности, партийности. Развлекательный, коммерческий характер ряда изданий маскировал их буржуазную (а иногда и монархическую) сущность. Но именно развитие капитализма после реформ 1860-х годов определило интенсивное появление различных типов буржуазной журналистики.

Однако по-прежнему ведущее положение (конечно, не по числу изданий, а по содержанию) занимала печать демократическая, поскольку она наиболее последовательно  защищала интересы основной массы трудящихся города и деревни.

Борьба против остатков крепостничества, феодализма, против помещиков-латифундистов, национального угнетения, борьба против новых эксплуататоров-капиталистов, кулаков, царской чиновничьей бюрократии, реакционных тенденций в искусстве и литературе составляла главное содержание передовой демократической журналистики, и прежде всего «Отечественных записок» — лучшего журнала пореформенной эпохи.

Издательская деятельность А. И. Герцена и Н. П. Огарева в  эмиграции.

А.И. Герцен, зарекомендовавший себя как талантливый публицист, философ и беллетрист уже в «Отечественных записках», оказался первым, кто сделал прорыв в области свободного слова в России. Убедившись, что на родине нет настоящей свободы слова, и стремясь открыто поставить вопрос об отмене крепостного права, уничтожении старой бюрократии, журналист решил в конце 40-х годов уехать из России и стать эмигрантом.

Герцен оказался за границей в Канун  революции 1848 г. Он полагал, что европейская  революция выведет и Россию на путь прогресса. Однако этого не произошло. Герцен все больше укрепляется в мысли, что «слово есть тоже Дело». Уже в 1849 г. у него возникает план организации русской свободной печати за границей, но осуществлено это намерение было только в 1853 г.

Первоначально Герцен решил ознакомить Европу с положением дел в царской России, показать и нелепость крепостнических отношений, и наличие революционных сил, традиций в русском народе. Он печатает брошюры «Россия», «Русский народ и социализм», большую книгу на французском языке «О развитии революционных идей в России». Затем выдвигает новую задачу — издание революционной литературы для России. Публикует листовку-воззвание «Вольное русское книгопечатание в Лондоне. Братьям на Руси». Значительным документом революционной пропаганды была прокламация «Поляки прощают нас», выпущенная Герценом. Здесь речь шла о законности борьбы польского народа против царизма, об общности революционного дела польского и русского народов. Русские революционеры, заявляет Герцен, будут бороться за польскую свободу вместе с поляками.

В 1855 г. было предпринято издание периодического альманаха «Полярная звезда». Создание революционной печати было наиболее важной задачей Вольной русской типографии в Лондоне. И в названии альманаха («Полярная звезда» — так назывался альманах декабристов), и в его обложке, на которой были изображены под сияющей звездой профили пятерых казненных декабристов, и в содержании номеров Герцен подчеркивал связь своего революционного издания с декабристами. В первом номере «Полярной звезды» были опубликованы «Письмо Белинского к Гоголю», запрещенные стихи Пушкина «Вольность», «Деревня», стихотворение Лермонтова «На смерть поэта», стихи и воспоминания декабристов, произведения самого издателя. «Полярной звезде» была предпослана программа. Главным в программе было «Распространение в России свободного образа мыслей». Эта программа должна была объединить вокруг Герцена все передовое общество в стране. Всего вышло семь номеров «Полярной звезды».

В 1856 г. в Лондон приезжает друг Герцена Н.П. Огарев, чтобы принять  участие в деятельности Вольной русской типографии. Учитывая оживление демократического движения после окончания Крымской войны, они вдвоем принимают решение издавать периодический орган, который будет выходить значительно чаще «Полярной звезды», и дают ему название «Колокол». «Колокол» стал выходить с июля 1857 г. Это была газета, которую печатали один-два раза в месяц, но иногда периодичность меняли,«Vivo voco!», т.е. «Зову живых!» провозглашали Герцен и Огарев в эпиграфе своей газеты. Позднее к нему присоединился еще один: «Земля и воля», что выражало главное требование «Колокола» по крестьянскому вопросу. В программе издания выдвигались три основных требования: «Освобождения слова от цензуры!; Освобождение крестьян от помещиков!; Освобождение податного сословия <т.е. крестьян> — от побоев!»

Герцен с первых же номеров развернул  в «Колоколе» критику крепостников-помещиков, всего государственного строя царской  России. Герцен много сделал для  развития газетно-журнальных жанров революционного издания. У него появился прообраз передовой статьи. Он ввел много рубрик: «Под суд», «Правда ли?», «Под спудом», очень ярким сделал отдел мелких критических корреспонденции под названием «Смесь», успешно использовал памфлет, мастерски вел комментирование сообщений из России. Горячий патриотизм был основой всех разоблачений Герцена, его критики.

В конце 1850-х годов Герцен обращается с рядом открытых писем к царю, где выражает свою надежду, что царь не позволит дальше обманывать себя и  даст свободу крестьянам. Реформа 1861 г., которую царское правительство все же вынуждено было провести и отменить крепостное право, сначала обрадовала Герцена, но анализ условий освобождения еще раз раскрыл глаза Герцену на антинародную политику в крестьянском вопросе правительства. Герцен и особенно Огарев критикуют крестьянскую реформу 1861 г. «Народ царем обманут», — пишет «Колокол» в июле 1861 г. Герцен дает широкую информацию и комментарий к восстаниям в России против реформы. «Русская кровь льется», — пишет Герцен.

Теперь Герцен и Огарев прямо  обращаются к русскому народу и революционной молодежи с призывом к восстанию против самодержавия. Герцен осуждает правительство за арест и ссылку вождя русской демократии — Н.Г. Чернышевского. Огарев пишет ряд прокламаций, обращенных к войску, молодежи. «Заводите типографии!», — советуют они революционерам в России. Герцен решительно рвет с либералами (Тургеневым и др.), которые встали на сторону правительства.

Особенно ярко революционные убеждения  Герцена и Огарева проявились в связи с польским восстанием 1863 г. Русское общество, в том числе либеральное, было охвачено патриотическим шовинизмом, царские войска жестоко расправлялись с повстанцами.

В этих условиях Герцен принял сторону  повстанцев. Он привлек в «Колокол»  В. Гюго для поддержки польского  восстания. В. Гюго написал обращенные к русским войскам пламенные слова: «Перед вами не неприятель, а пример». Резко осудил «Колокол» главаря консервативной русской журналистики Каткова, который требовал расправы с мятежными поляками. Катков, в свою очередь, начал публичную дискредитацию идей Герцена.

Успех «Колокола» все годы издания  был чрезвычайным. Россия, по свидетельству  современников, была наводнена этой революционной газетой.

Однако в России революционная  ситуация конца 50-х — начала 60-х  годов не переросла в революцию  — стихийные крестьянские бунты не могли привести к успеху. Царизму удалось справиться с кризисом, изолировать вождя русской революционной демократии Чернышевского, сослав его в далекую Сибирь. В связи с таким положением в стране «Колокол» стал выходить реже и в 1867 г. перестает издаваться вовсе.