Искусство Северной Азии

«Крылатый предмет». 
Чукотка. I тыс. н. э.

«Крылатыми предметами» называют древнеэскимосские изделия из моржового клыка, напоминающие по форме бабочек. Практически каждый из них – подлинный шедевр косторезного искусства. Поверхность «крылатых предметов» покрывает изысканный рельефный и графический орнамент. Его основные мотивы – геометрические символы и условные фигуративные изображения, в том числе, нередко, птичьи крылья. Тщательно выполненный скульптурный и графический декор «крылатых предметов» свидетельствует о том, что морские зверобои Древней Арктики наделяли их особой, магической силой.  
 
В науке долго велись споры о функциональном назначении этих относительно небольших изделий из кости. (Длина «крылатых предметов» составляет в среднем 15-17 см). Считалось, например, что они могли быть ритуальной скульптурой, подвешивавшейся к потолку древнеэскимосских жилищ на «празднике кита». Существовали гипотезы, согласно которым «крылатые предметы» были навершиями шаманских жезлов или деталями лодки-каяка. Результаты недавних археологических раскопок в районе Берингова пролива, в том числе тех, что ведет на Чукотке экспедиция Музея Востока, поставили точку в многолетней дискуссии. «Крылатый предмет» закреплялся на заднем конце гарпунного древка. Он служил своеобразным замком, с помощью которого гарпун можно было зафиксировать на копьеметалке – метательной дощечке, позволявшей существенно увеличить дальность броска. «Крылатый предмет» являлся также противовесом передней, достаточно тяжелой части гарпуна. Уравновешивая метательный снаряд, он, подобно оперению стрелы, играл роль стабилизатора и обеспечивал устойчивость гарпуна в полете. Не исключено, что «крылатый предмет» выполнял еще одну сугубо практическую функцию. Благодаря особенностям своей формы, он придавал траектории полета оптимальную кривизну. К такому выводу пришли побывавшие в Музее Востока авиаконструкторы. По их мнению, древние эскимосы Берингоморья, создав «крылатый предмет», предвосхитили конструктивные принципы современных летательных аппаратов. 
 
В музейном собрании насчитывается более двадцати «крылатых предметов». Это одна из самых крупных коллекций в нашей стране и за рубежом. «Крылатый предмет», помещенный на этой странице, относится к древнеберингоморской археологической культуре и датируется началом I тыс. н. э. Он был обнаружен известными археологами и этнографами С.А. Арутюновым и Д.А. Сергеевым в 1974 г. в ходе раскопок Эквенского могильника на северо-востоке Чукотского п-ова.

Головка гарпунного древка. 
Чукотка. I тыс. н. э.

Головки гарпунного древка – выдающиеся произведения косторезного искусства древних эскимосов Берингова пролива. В Государственном музее Востока хранится около тридцати подобных изделий. Одно из них – перед Вами.

Прежде чем стать экспонатом музея головка гарпунного древка, помещенная на этой странице, пролежала в земле почти две тысячи лет. В 1974 г. ее обнаружили доктора исторических наук С.А. Арутюнов и Д.А.Сергеев на северо-востоке Чукотского п-ова. Она входила в состав погребального инвентаря одного из самых богатых захоронений Эквенского могильника. В этом захоронении был погребен пожилой мужчина, обладавший высоким социальным и имущественным статусом. Судя по составу предметов, сопровождавших его в «загробный мир», он был удачливым зверобоем, и, вероятно, не единожды использовал обнаруженное в погребении вооружение для охоты на тюленей, моржей, китов.

Изготовлена головка гарпунного древка из моржового клыка. Ее длина – 24,5 см. В верхней части находится глубокий паз, в который вставлялся костяной стержень-колок с насаженным на него наконечником. Нижняя, раздвоенная часть закреплялась на переднем конце деревянного древка. Таким образом, головка гарпунного древка решала важную конструктивную задачу, соединяя друг с другом основные детали гарпуна – грозного оружия морских арктических зверобоев. Еще одна ее функция – утяжелять гарпун и увеличивать тем самым силу удара.

Древние охотники Берингоморья придавали головке гарпунного древка магическое значение. Не случайно на находке из эквенского погребения изображены сомкнутые медвежьи зубы. Такой же декор покрывает и другие аналогичные изделия. Он, несомненно, имел особый, сакральный смысл. Взяв в руки гарпун с изображениями медвежьих зубов, первобытный охотник ощущал в себе силу могущественных духов, представлял себя «хозяином ледяных просторов» – так эскимосы и чукчи называли когда-то белых медведей. В сложном рельефном декоре головки гарпунного древка присутствуют схематичные изображения плывущих моржей. Возможно, это «кеглючины» – хищные моржи, нападающие на тюленей. Отдельные мотивы рельефного орнамента – концентрические окружности, треугольники, овалы – могут быть интерпретированы как антропоморфные лики. Глубоко символичен и выполненный в технике гравировки тонкий геометрический узор. Он состоит из мельчайших, едва различимых глазом компонентов: соединенных попарно параллельных линий и «зубчиков», расположенных между ними в шахматном порядке. Этот орнамент указывает на то, что владелец головки гарпунного древка принадлежал к племенному объединению морских зверобоев Чукотки, известному нам как «ранние древнеберингоморцы».

Наконечник гарпуна. 
Чукотка. I тыс. н. э.

В Музее Востока хранится обширная коллекция древнеэскимосских гарпунных наконечников, обнаруженных на Чукотке. Тщательно вырезанные из моржового клыка или, реже, из оленьего рога они представляют большую историческую и художественную ценность. Конструктивные особенности наконечников, характер их декора могут многое рассказать о людях, населявших в первые века нашей эры крайний северо-восток Азии.

Наконечник гарпуна, помещенный на этой странице, найден в поселке Сиреники, что расположен неподалеку от Бухты Провидения. Здесь, на юге-востоке Чукотского п-ова, находились в древности многочисленные селения морских арктических зверобоев. Выполнен наконечник из клыка моржа, его длина составляет 11,5 см. Конструкция гарпуна достаточно сложна. В его передней части имеется узкая, длинная прорезь. Предназначалась она для каменного вкладыша. Обычно такие вкладыши изготавливались из сланца. Сланец можно было заточить до остроты лезвия бритвы. Массивный костяной наконечник с острым каменным вкладышем представлял собой грозное охотничье оружие. Через круглое отверстие в центре наконечника продевался кожаный линь. Он соединял гарпун с поплавком, сшитым из нерпичьей шкуры. Надутый воздухом поплавок помогал охотнику найти загарпуненного тюленя или моржа. Благодаря небольшим боковым выступам и остроконечной шпоре (хвостовой части), наконечник надежно застревал в ране. Выполняя сугубо утилитарные функции, эти конструктивные детали придавали гарпуну определенные декоративные качества, подчеркивали его легкую, стреловидную форму.

Конструкция гарпунного наконечника из Сиреников указывает на то, что изготовили его, скорее всего, создатели одной из самых ярких древнеэскимосских культурных традиций I тыс. н. э. – древнеберингоморцы. Впрочем, лаконичный и строгий декор наконечника не позволяет отнести его к «классическим» древнеберингоморским гарпунам. Для них характерен тонкий, изысканный графический орнамент, а не широкие, энергичные, глубоко врезанные в поверхность клыка линии. Между тем, практически такое же декоративное оформление отличает ряд изделий из моржовой кости, обнаруженных на большом удалении от Сиреников, в Уэлене, на северо-востоке Чукотского полуострова. Культурная принадлежность этих вещей точно не определена, однако с большой степенью вероятности можно предполагать, что они были созданы носителями особой «древнеуэленской» традиции, в которой древнеберингоморские компоненты сочетались с компонентами других археологических культур – оквика и куригитавика. Оквик был распространен, главным образом, на островах Берингова пролива, куригитавик – на северо-западе Аляски. Таким образом, если сходство сиреникского гарпуна с косторезными изделиями, выполненными в «древнеуэленской традиции», не случайно, перед нами яркий пример широких культурных связей древних морских зверобоев Азии и Америки.

Накладка на руку. 
Чукотка. I-V вв. н. э.

Эту небольшую пластину из моржового клыка передал в музей И.П. Лавров – художник и искусствовед, много лет проработавший на Севере. Пластина была найдена в Уэлене – небольшом поселке, расположенном на северо-востоке Чукотки. В древности Уэлен был одним из крупнейших центров культуры морских арктических зверобоев – предков современных эскимосов и береговых чукчей. Местные жители до сих пор находят в уэленской земле изделия из моржового клыка, оленьего рога, камня, возраст которых составляет полторы-две тысячи лет. Установить функциональное назначение подобных изделий подчас достаточно трудно, однако назначение пластины из коллекции И.П. Лаврова хорошо известно. В старину такую пластину человек надевал на большой палец руки, в которой держал лук. Тетива, возвращаясь после выстрела в исходное положение, с силой ударяла по луку, и если бы кисть стрелка не была защищена, он мог получить травму.

Накладка на руку представляет собой подлинное произведение декоративно-прикладного искусства. Ее изящная форма функциональна и проста. Напоминая очертания наконечника стрелы, она словно указывает на назначение пластины. Идея летящей стрелы присутствует и в графическом орнаменте на лицевой стороне накладки. Тонкие, сходящиеся под острым углом линии, отходящие от овалов короткие отрезки-шипы и, главное, заостренные с обоих концов, вытянутые по вертикали двухцветные ромбы вызывают ассоциации с колющим предметом, с движением, полетом, опасностью. Орнаментальная композиция строга и немногословна, узор хорошо согласуется с контуром предмета и его слегка выгнутой поверхностью.

Характер орнаментальных мотивов позволяет датировать накладку на руку первой половиной I тыс. н. э. В этот период на Чукотке и островах Берингова пролива существовал ряд археологических культур. Особенности декора обычно дают возможность определить культурную принадлежность изделия, однако в данном случае сделать это непросто. Одни орнаментальные мотивы указывают на принадлежность пластины к древнеберингоморской культуре, другие – к оквику. Поскольку носителями этих культур были различные племена, можно предположить, что владелец накладки принадлежал к этнической группе, в культуре которой сочетались и древнеберингоморские, и оквикские традиции.

Большой интерес вызывает тот факт, что на уэленских изделиях из кости такой орнаментальный мотив, как вытянутые ромбы, не встречается, но его можно увидеть на находках, сделанных американскими археологами на о. Св. Лаврентия. Этот принадлежащий США остров находится в южной части Берингова пролива, на сравнительно большом удалении от Уэлена. Если накладка на руку была действительно изготовлена там, как она оказалась в Уэлене? Древние обитатели берингоморских побережий периодически устраивали совместные праздники, на которых обменивались дарами. Однако возможен и другой вариант: отношения жителей Чукотки и о. Св. Лаврентия далеко не всегда были мирными, и пластина со стреловидным декором могла оказаться в Уэлене в качестве военного трофея.