Кунсткамера – часть Российской Академии Наук

Содержание :

1.Введение .

2.Кунсткамера – часть Российской  Академии Наук .

3. Библиотека Кунсткамеры .

4. Экспозиции музея.

5.Заключение .

6.Список используемой литературы .

 

1.Введение :

На Васильевском острове находится  строгое увенчанное башней здание,

которое  называют Кунсткамерой. На здании мраморные мемориальные  доски, из

надписей на которых вы узнаете  что это — одно из старейших  зданий Санкт-

Петербурга. Его построили  уже  в 1728 году, а город  начинался только в

17О3-м. В этом здании, работал  великий русский ученый Михаил  Васильевич

Ломоносов, титан русской и мировой  науки.

 

      Петр 1, сооружая новую  столицу на берегах Невы, замыслил  именно

Васильевский остров сделать центром  столичного города. Вот потому здесь  и

возводились: Двенадцать коллегий - правительственные  учреждения,  здание с

башней – Кунсткамера - первый российский музей для «поучения и знания о

живой и мертвой природе, об искусстве  человеческих рук», учреждение, с

которого началось музейное дело в России.  Да и не только музейное.

Кунсткамера положила начало и некоторым  исследовательским институтам в

России.

 

      Стрелка Васильевского  острова не стала центром столицы,  но она на

многие годы стала центром русской  науки... И поныне здесь, в академических

институтах и музеях,  в университете, царствует наука.

 

      Еще на Балтийском  море нет ин одного русского  корабля или русской

лодчонки. Еще хозяйничают в  Финском заливе шведы и еще  предстоят две

великие битвы - под Полтавой и у  Гангута, - которые окончательно закрепят

права России на выход к Балтике.

 

      Истекают последние  годы ХVII века. Российский царь Петр I начинает

невиданные дотоле реформы в  области управления страной, военного дела,

экономики, политики и дипломатии.

 

      Россия конца ХVII века уже сбрасывала боярские одежды, передовые люди

ее тянулись к знаниям, создавали  личные и монастырские библиотеки, уже до

Петра I  были написаны первые учебные  пособия по грамматике и счету. Царь

Петр отчетливо понимал эту  тенденцию и придавал ей государственное

значение.

 

      Петр Великий остался  в русском общественном сознании  как великий

реформатор. Его время - эпоха величайших достижений, блестящих военных

побед и вхождения России в общеевропейскую  семью народов. Мы даже не отдаем

себе отчет, как многое в нашей  современности связано с именем и деяниями

Петра: войско, флот, летосчисление, каналы, гавани, почта, виноделие,

торговля, газеты, аптеки, госпитали, лекарства, академии и еще многое другое.

 

2. Кунсткамера – часть Российской Академии Наук .

Петр I действительно прекрасно понимал пользу науки для государства.

Мысль о создании Академии Петр вынашивал  давно. Проектов было много. Но

дело затянулось. Своих ученых в  России тогда не было, а с иностранцами

возникли сложности. Петр требовал, чтобы приглашали крупнейших ученых

Европы, но не все хотели ехать в  далекую и неведомую северную страну. Кроме

того, у Петра постоянно оказывались  неотложные дела, которые отвлекали  его

от мыслей об академии.

Наконец, 22 января 1724 года состоялось заседание Сената, на котором был

утвержден проект основания Академии Наук. Было решено на первое время

отдать под Академию дом Шафирова, который оказался в это время  в опале.

Петр даже распорядился нанять эконома  и кормить академиков, чтобы приезжие

ученые "времени не теряли бездельно" и не таскались по трактирам.

По замыслу Петра, петербургская  Академия Наук не должна была походить на

западные. Она должна была объединять, во-первых, университет, где будут

обучать медицине, философии и юриспруденции; во-вторых, гимназию, которая

будет готовить учеников для университета и, в-третьих, собственно Академию,

то есть "собрание ученых и искусных людей". В странах западной Европы все

эти учреждения существовали раздельно. Петр же считал такое положение

неприемлемым для России. По его мнению, "при заведении простой Академии"

"науки не скоро в народе  расплодятся". А если же создавать  один только

университет, то в стране не будет  надежной системы образования. Ведь

молодые люди должны не только "началам  обучаться", но и впоследствии "выше

градусы науки воспринять". Вот  почему царь хотел, чтобы петербургская

Академия стала не только местом, где "науки обретаются", но и  таким

учреждением, которое было бы просветительным  центром и которое

разрабатывало бы государственные  задачи.

Другой особенностью русской Академии было то, что ее создавало государство,

и оно же собиралось содержать ее. На западе же академии сами искали себе

средства к существованию. Петр выделил на содержание Академии большую по

тем временам сумму в 25 тысяч рублей в год. Академикам он тоже пообещал

выдавать "довольное жалованье."

Переговоры с иностранными учеными  о приглашении их на службу в русскую

Академию велись весь 1724 год - накануне смерти Петра. Многие иноземные

ученые отказывались ехать в  Россию. Одни прикрывали отказ льстивыми  речами,

а другие открыто высказывали сомнения в успехе нового начинания в полудикой

и почти сплошь неграмотной стране, где и школ-то почти не было. Но и

русское правительство выбирало кандидатов в академики осторожно, а

некоторым и вовсе отказывало. Так  было отказано, например, математику

Слейбе, который неумеренно восхвалял себя. Петр сказал о нем, что "он не

прямого сорту есть".

Тонкое и щекотливое дело приглашения  иностранных ученых было поручено

Иоганну Шумахеру. Он приехал в  Россию в 1714 году и получил должность

библиотекаря при Кабинете редкостей. По приказу Петра Шумахер отправился за

границу приглашать ученых и закупать самые новые и совершенные физические и

астрономические приборы.

Вскоре после смерти Петра Великого в доме Шафирова императрица Екатерина I,

его супруга и преемница, в августе 1725 года принимала первых академиков.

Зимой и весной 1725 года в Петербург  приехали люди талантливые и

незаурядные, которые и стали  первыми русскими академиками, потому что

своих, русских ученых, тогда еще  не было: гениальный математик Леонард

Эйлер, Николай и Даниил Бернулли, происходившие из знаменитой семьи

швейцарских математиков, историк  и этнограф Г.Ф.Миллер, натуралист

И.Г.Гмелин, астроном Жозеф Никола Делиль. Кстати, именно ему принадлежит

идея ежедневного полуденного  сигнала пушки. У него были точные

астрономические часы, по которым  он отмечал полдень и подавал  сигнал из

башни Кунсткамеры, а по нему с бастиона крепости палила пушка.

Мы обычно представляем себе академиков степенными, убеленными сединами

людьми, но все первые русские академики  были очень молодыми: Эйлеру

исполнилось всего лишь 20 лет, Николаю  Бернулли - 30, Даниилу Бернулли -

25, Миллеру - 20, а Гмелину всего лишь 18 лет. Академию торжественно

открыли в доме Шафирова, и Екатерина  провозгласила: "Мы желаем все дела,

зачатые трудами императора, с Божией помощью завершить". Профессор Герман

произнес торжественную речь на латыни о процветании наук, в которых  Петр

видел славу новой России. Императрица, в прошлом неграмотная крестьянка, ни

слова в ней не поняла, так же как и стоявший рядом с ней  неграмотный

губернатор Петербурга светлейший князь Меншиков. Но надо полагать, важность

исторического момента они оценили.

Удивительными людьми были наши первые академики. Им приходилось очень

нелегко в чужой стране, среди  неграмотного народа, язык которого они

поначалу не знали, а нравы и  обычаи его казались им дикими. Не все

выдержали тяжелые испытания; некоторые  вернулись домой. Но те, кто остался,

довел свое дело до конца. Россия стала  для них второй родиной и они сделали

очень много для ее блага и  процветания.

На академиков в ту пору существовал  особый взгляд. Считалось, что они

должны были все знать, все уметь  и отвечать на любой вопрос; заниматься не

только учеными трудами, но и  читать лекции, и руководить занятиями

слушателей. Они должны были давать отзывы о работе разных машин и

изобретений, уметь объяснять причину  чьей-либо смерти, писать отзывы на

разные рукописи, произносить оды  и речи по разным поводам, сочинять

поминальные слова, а также составлять гербы, девизы и гороскопы, принимать

участие в устройстве фейерверков  и т.п. Кроме этого Академия издавал  две

газеты, календари, месяцесловы и, конечно, ученые издания, которые нередко

составляли увесистые тома большого формата. Не будем забывать и о  том, что

бюрократы постоянно вмешивались  в работу академиков, донимая их

невозможными требованиями и отравляя жизнь мелочными придирками, и  далеко

не всегда давали им необходимые  средства для работы.

Тем более поражают и восхищают  трудолюбие, работоспособность и  преданность

делу первых русских ученых. Несмотря на далеко не благоприятные условия,

они успевали не только "науки производить  и совершать", но и делать

множество других, полезных для России дел. Они прекрасно выполняли,

например, свою учительскую задачу. Уже через 30 лет после основания

Академии в ней было 10 русских  академиков, а к 50-летию - 15.

Русская Академия наук не только не отставала  от лучших европейских академий

и университетов, но и во многом их превосходила. Академик Бильфингер,

возвратившийся через 6 лет после  основания Петербургской Академии в

Германию, сказал в своей публичной  речи: "Кто хочет основательно научиться

естественным и математическим наукам, тот отправляйся в Париж, Лондон и

Петербург. Там ученые мужи по всякой части, и запас инструментов. Петр,

сведущий сам в этих науках, умел собрать все, что для них необходимо. Он

собрал отличный запас книг, дорогие  инструменты, заморские редкости

природы, искусственные произведения, словом, все, признанное знатоками за

достойное уважения."

Со времени основания Академии наук Кунсткамера была передана в  ее ведение.

Здание, в котором разместились ее коллекции, стало одним из зданий,

принадлежащим в XVIII веке Академии. Помимо коллекций, в нем находилась и

Библиотека, и кабинеты, и мастерские. Академические мастерские одно время

возглавлял А.К.Нартов, любимый "токарь" Петра.

Кстати, в Кунсткамере, в музее  Ломоносова можно увидеть тот  самый

знаменитый круглый стол, за которым  заседали первые русские академики. В

центре стола стоит резное позолоченное зерцало - специальное трехгранное

устройство с гербом Российской империи, на гранях которого помещались указы

Петра о поведении в присутственных местах". Такие зерцала раньше, до 1917

года, находились во всех государственных  учреждениях России.

 

 

 

3.Библиотека Кунсткамеры.

И Еще в то время, когда коллекции музея хранились в Кикиных палатах, там на

втором этаже стояли шкафы, плотно забитые книгами. В них хранилось

несколько тысяч томов не только русских и славянских, но и греческих,

латинских, французских и немецких авторов. Среди них можно было найти

многое из того, что обращалось тогда в русском быту: жития  святых,

оригинальные и переводные повести, карты, "гистории," то есть исторические

сочинения, "травники" то есть лечебники  и многое другое. Библиотека была

открыта "во всякое время" и любой желающий мог с ней познакомиться.

Это и была будущая Библиотека Кунсткамеры, начало которой положил сам

император Петр. Книги он собирал  и приобретал всю жизнь. В его  большой

личной библиотеке их насчитывалось  примерно две тысячи. Такая библиотека по

тем временам считалась огромной. Для сравнения можно вспомнить, что царь

Михаил Федорович, первый из династии Романовых, имел в своей библиотеке

только 41 книгу, причем почти все  его книги были религиозного содержания.

Крупные библиотеки издавна были на Руси при церквях и монастырях.

Коллекционировали книги некоторые  просвещенные вельможи, государственные

деятели, богатые купцы и ремесленники и даже некоторые крестьяне. Частные

коллекции книг бывали очень интересными, но они редко превышали сотню

томов. Тому были серьезные причины: книги были очень дороги, и далеко не

все могли их покупать. Создавались  библиотеки и при отдельных ведомствах

или, как они тогда назывались, приказах.

Во всех библиотеках, в том числе  и в собрании Петра были книги  и печатные,

и рукописные. Часть рукописных книг досталась ему по наследству от отца

Алексея Михайловича, от брата Федора Алексеевича, от сестры Натальи

Алексеевны и от царевны Софьи. Однако эти книги царя мало интересовали, и

он редко к ним обращался. Немало было в его библиотеке книг, подаренных ему

русскими и иностранными авторами. В них Петр тоже не часто заглядывал. Сам

же царь любовно собирал книги в первую очередь по морскому делу и

кораблестроению. Нептуновы, то есть морские потехи были его главной забавой

в детстве и юности. За ними следовали  книги по военному делу, а также  по

истории, геральдике, архитектуре  и садово-парковому искусству.

Многие книги по поручению Петра  переводились с западно-европейских языков.

Петр заботился и о переводных словарях, которые облегчили бы русским  людям