Портрет конца XVIII века

О выдающемся мастерстве и  одаренности Ивана Яковлевича Вишнякова  можно судить по портретам К. и  Н. Тишиных и особенно Сарры Фремор. Изобразив девочку в платье придворной дамы, художник, вместе с тем, запечатлел живой и реальный образ подростка- неловкость и скованность движений, некоторая напряженность позы, угловатость. Несмотря на статичность модели, условность в трактовке фигуры, жеста, орнамента, портрет Сарры Фремор покоряет своей поэтичностью. Это, по-моему, одно из лучших живописных полотен середины века.

Крупным мастером живописного  портрета, сочетавшим разнообразные  художественные приемы, был в середине 18 века Алексей Петрович Антропов. Портрет  статс-дамы А.М. Измайловой (1759) интересен  выразительной характеристикой  модели. Его отличают национальная и историческая типичность образа, живописно- пластическая цельность. Портрет прост по композиции. Он построен на сочетании звучных и синих тонов.

И.И. Аргунов (1729-1802)- крепостной графов Шереметьевых - представитель  очень талантливой семьи архитекторов и художников. Он создал многочисленные портреты Шереметьевых и людей их круга. Обычно они ему не позировали, и Аргунов, как он сам рассказывал, писал их, наблюдая во время торжественных  праздников во дворце. К лучшим произведениям  художника относятся парные портреты К.А. Хрипунова, «иностранной коллегии переводчика», и его жены (1757) –  людей незнатного происхождения. Аргунов  изображает свои модели крупным планом: они словно находятся рядом со зрителем.

А вот карьера А.П. Антропова  как портретиста складывалась под  прямым влиянием политических событий, происходивших в России. Смены  царствований ощутимо сказались  на его творчестве. 25 декабря 1761 года после смерти Елизаветы Петровны на российский престол вступил Петр III, ее племянник и законный преемник.

Святейший Синод для украшения  своей парадной залы заказывает А. П. Антропову портрет нового властителя России. Подобная работа входила в  обязанности художника, состоящего при синодальном ведомстве. Впервые  Антропову представилась возможность  явить свое живописное мастерство, создав парадный императорский портрет  в полный рост. Это давало ему  надежду на то, что при смене  царского окружения он сможет получить доступ во дворец и, если повезет, добиться звания придворного художника.

В феврале 1762 года А. П. Антропов исполняет небольшой эскиз, который  теперь находится в Третьяковской  галерее. В эскизе, где красиво  и тонко подобран колорит, Петр III изображен в условном интерьере, который похож не на приемную залу для торжественных аудиенций, а  скорее на личные покои. Фигура нового императора помещена в своеобразную живописную раму: с одной стороны  ее обрамляет спиралевидная колонна  с гирляндами листьев, а с другой — дверной проем с подобранной  над ним драпировкой. Слева на розоватой стене художник помещает в резной раме портрет Петра I —  эта деталь должна была свидетельствовать  о преемственной законности власти от деда к внуку и завуалировано указывать на программу начавшегося царствования, ведь Петр III заявил в своем первом манифесте, что будет «во всем следовать стопам премудрого государя, деда нашего Петра Великого».

Нам неизвестно в каких  отношениях находились художник и государь; мы не знаем, позировал ли Петр III Антропову. Можно догадываться, однако, что  эскиз не понравился императору, который  претендовал на роль великого правителя  и полководца. И живописец отходит  от первоначального замысла. Окончательный  портрет Петра III представляет собой  парадное полотно, которое отвечало всем канонам этого жанра. Вводятся обязательные для императорского портрета атрибуты величия и царственности: на столе — корона, скипетр, держава; на кресле — горностаевая мантия. Петр III предстает в энергичной позе, с  выдвинутой вперед ногой; одной рукой  он опирается на маршальский жезл, а другую положил на пояс. Благодаря  искаженной перспективе пол дан  в немного неестественном ракурсе, и фигура царя возвышается над  зрителем. Пространство расширено: в  оконном проеме появилась батальная  сцена — требуемый по живописному  канону намек на выдающиеся полководческие способности Петра III, которыми, он, правда, не обладал. Художнику, очевидно, хотелось добиться возвышенного и одновременно помпезного эффекта.

В 1762 году по ходатайству  бывшего члена Синода, архимандрита Троице-Сергиевого монастыря Лаврентия Хоцятовского А.П. Антропов пишет уменьшенный и усеченный вариант того же портрета Петра III. Сейчас он хранится в Сергиево-Посадском музее-заповеднике. Здесь государь представлен в более спокойной позе. Царские регалии наполовину срезаны рамой картины. Некрасивое лицо Петра Федоровича смягчено светотеневой моделировкой. Авторская копия оказалась более удачной в живописном отношении, чем оригинал. Тогда же А.П. Антропов пишет еще один, четвертый портрет монарха — в обстановке военного лагеря. До Октябрьской революции полотно находилось в Зимнем дворце, затем оно перешло в Русский музей.

Высшим властям определенно  пришлась по вкусу именно антроповская интерпретация Петра III. Косвенным подтверждением этому может служить то обстоятельство, что одновременно с А.П. Антроповым писать Петра III был приглашен Ф.С. Рокотов. В апреле 1762 года с небывалой поспешностью — за две с половиной недели — Рокотов исполняет поколенный портрет государя со всеми царскими атрибутами. Картина не произвела благоприятного впечатления при дворе, может быть, потому, что писалась наспех. Рокотовский вариант остался невостребованным, и все последующие заказы были переданы А.П. Антропову.

Однако дворцовые успехи художника, также как и правление  Петра III, оказались кратковременными. При новом царе произошли резкие изменения во внутренней и внешней  политике России. В результате переворота 28 июня 1762 года, единовластной императрицей была провозглашена жена Петра III —  новая императрица Екатерина II. А.П. Антропову не повезло: перед ним  уже вырисовывалась перспектива  стать придворным художником при  дворе Петра III, но Екатерина Алексеевна, разумеется, не пожелала предоставить столь высокое и престижное место  человеку, пользовавшемуся благосклонностью ненавистного ей супруга.

Однако мастеровитые художники  были нужны. Впоследствии А.П. Антропов выполнял многие дворцовые заказы и  неоднократно писал матушку императрицу. Место придворного художника, однако, закрепилось за датчанином Вигилиусом Эриксеном, создавшим знаменитый конный потрет царицы и портрет перед зеркалом.

С 1768 года придворным художником Екатерины II стал Стефано Торелли, создававший в ее честь пышные аллегорические полотна. Ради справедливости надо заметить, что по своему живописному мастерству иностранные мастера были выше нашего Антропова.

3. Портрет конца XVIII века

Живопись последних десятилетий XVIII века отличается значительным разнообразием  и полнотой. В первую очередь это  обусловлено основанием Академии художеств. Русская школа овладевает теперь теми жанрами живописи, которые прежде были представлены лишь работами старых и современных западноевропейских мастеров. Наиболее крупные достижения русской живописи последних десятилетий XVIII века связаны с искусством портретаво. второй половине 18 века портретное искусство достигает своего расцвета. В это время творят крупнейшие живописцы Ф.С. Рокотов, Д.Г. Левицкий и В.Л. Боровиковский, создававшие блестящую галерею портретов современников, произведения, воспевающие красоту и благородство устремлений человека. Русский портрет той поры счастливо сочетает в себе большую глубину и значительность в изображении человеческой личности. Художники воссоздавали образ человека с помощью различных живописных средств: изысканных цветов и рефлексов, богатейшей системы многослойного наложения красок, прозрачных лессировок, тонкого и виртуозного использования фактуры красочной поверхности.

Творчество Ф.С. Рокотова (1735-1808) составляет одну из самых обаятельных и труднообъяснимых страниц нашей культуры. Уже в довольно зрелом возрасте он был принят в Академию художеств. Его ранние произведения – портреты Г. Г. Орлова (1762-1763 гг.), Е. Б. Юсуповой (1756-1761 гг.) свидетельствуют о его причастности к культуре рококо. Признаки этого стиля есть и в коронационном портрете Екатерины II (1763 г.), ставшей образцом для изображения весьма взыскательной императрицы. Еще много портретов вышло из- под кисти художника – поэт В.И. Майков (1769-1770 гг.), почти все семейство Воронцова – он сам (конец 1760-х), его жена М. А. Воронцова и дети (1770-е). В период восьмидесятых годов восемнадцатого века в портретах Ф.С. Рокотова преобладает оттенок горделивого сознания собственной значимости, к этому периоду относят: портрет молодой генеральши В.Е. Новосильцевой (1780 г.), знатной дамы Е.Н. Орловой. Рокотов писал преимущественно камерные портреты. В его произведениях отразилось характерное для того времени стремление лучшей, просвещенной части русского дворянства следовать высоким нравственным нормам. Художник любил изображать человека без парадного окружения, непозирующим.

Еще в ранних произведениях  Рокотова – портретах великого князя Павла, девочки Е. Юсуповой и других сказывается умение не только правильно передать сходство, но и наделить образ большой одухотворенностью.

Творчество Рокотова расцветает в последующие годы, когда художник еще более обогащает и усложняет колорит, добивается в портретах передачи внутренне значительного, приподнятого образа. В поздних портретах Рокотов подчеркивает интеллектуальность и одухотворенность своих моделей. Обычно Рокотов все внимание сосредотачивает на лицах. Люди в его портретах почти всегда чуть-чуть улыбаются, нередко пристально, иногда загадочно глядят на зрителя. Их объединяет нечто общее, какая-то глубокая человечность и душевная теплота. Как будто портретируемые что-то недоговаривают, утаивают. Они словно погружены в таинственную живописную среду фона.

Когда расцветало творчество Рокотова, началась деятельность другого крупнейшего портретиста Дмитрия Григорьевича Левицкого, создавшего серию правдивых, глубоких по характеристике портретов. Созданная художником галерея портретов современников принесла ему заслуженную известность. Появились солидные заказы. Одним из них был заказанный И. И. Бецким портрет П.А. Демидова (1773). Потомок тульских кузнецов, превратившийся в царствование Петра I в баснословно богатого заводчика, Прокофий Демидов слыл большим оригиналом, удивлявшим своими чудачествами не только Петербург и Москву, но и Европу. Левицкому удалось передать индивидуальные черты портретируемого, умело и тонко сочетать их с глубоким пониманием сложной натуры своей модели. Демидов представлен в домашнем халате и колпаке, опирающимся рукой на садовую лейку. Горделивая осанка подчеркнута торжественным жестом, указующим на горшки с цветами, любителем которых был этот баловень фортуны. При всей пародийности образа, по-видимому согласованной с заказчиком, Левицкий сумел сочетать эти черты экстравагантности с элементами парадного портрета (колонны, драпировка, пейзаж с видом на Воспитательный дом в Москве, огромные пожертвования на который, сделанные Демидовым, были известны в обществе). Однако в лице изображенного проскальзывают нотки горького скепсиса и иронии. Портрет свидетельствует о высоком мастерстве художника, его умении за внешним, напускным увидеть черты глубокой человечности.

В 1773-77 гг. Левицкий был занят  выполнением заказа императрицы  Екатерины II, которая поручила ему  написать семь портретов воспитанниц  Смольного института благородных  девиц. Эта портретная галерея объединена общим замыслом: художник представил смолянок танцующими или разыгрывающими театральные сценки. Изображения  даны на фоне пейзажей или драпировок, так что каждое из них воспринимается как своеобразная сюжетная картина. В портрете Е.И. Нелидовой (1773), представленной танцующей, изящество движений раскрывается в грациозном повороте фигуры, а непосредственность и обаяние выражены в задорном блеске карих миндалевидных глаз и лукавой улыбке. Кроме однофигурных портретов смолянок - Г.И. Алымовой, играющей на арфе (1776), Е.И. Молчановой, сидящей у столика с физическими приборами (1776), А. П. Лев-шиной (1775) и Н.С. Борщовой (1776), показанных танцующими, - Левицкий создал и парные портреты Ф.С. Ржевской и Н.М. Давыдовой (1772?), Е.Н. Хованской и Е.Н. Хрущовой (1773). Особенно удачен последний портрет, изображающий девочек-подростков, разыгрывающих сцену из комической оперы "Капризы любви, или Нинетта при дворе". Шаловливая десятилетняя Хрущева, исполняющая мужскую роль, и застенчивая Хованская, робко взирающая на своего "кавалера", увидены Левицким во всей непосредственности, проглядывающей сквозь заученные театральные жесты. Единство композиционных приемов, ритмичность движений и тонкое колористическое решение объединяют эту оригинальную портретную сюиту. Среди официальных парадных портретов, созданных художником, особое место занимает картина "Екатерина II - законодательница в храме богини Правосудия" (1783). В нем в аллегорической форме выражено представление русских просветителей об идеальном монархе. Екатерина II изображена в горностаевой мантии, на фоне колонн и драпировок, возжигающей фимиам из маков перед статуей богини Правосудия. За балюстрадой - морской пейзаж с кораблями, напоминающий о победах русского флота на Черном море; у ног императрицы - орел с лавровой ветвью в клюве, сидящий на огромных фолиантах Свода законов, как бы утверждает роль Екатерины II - законодательницы. Подобная концепция образа отвечала требованиям классицизма - стиля, господствовавшего в литературе и искусстве конца XVIII в. Его идеалы определяли и характер так называемого львовско-державинского кружка, к которому был близок Левицкий. Передовые мыслители и литераторы Н.А. Львов, Г.Р. Державин, В.В. Капнист оказали на художника большое влияние. В этот период Левицким созданы портреты философа Д. Дидро (1773), находящийся теперь с Женеве, и писателя А.В. Храповицкого (1781). Мастерски написан портрет Н.А. Львова (конец 1770-х), в личности которого воплотились лучшие черты человека эпохи Просвещения: возвышенный ум, талант, чистота и благородство помыслов.

Портреты Левицкого отличаются большим разнообразием. Для художника  все его модели- люди со сложной внутренней жизнью. Он им не льстил, оставаясь объективным в своих характеристиках.

Левицкий был замечательным  рисовальщиком и колористом. Его  портреты всегда гармонируют в цвете, золотистый свет окутывает полотна. Художник часто прибегает к интенсивным  сочным краскам, составляющим единую и  характерную для него гамму, в  которой царят ясность и чистота  тональных и цветовых отношений.

Третьим выдающимся мастером портретного жанра конца 18 века был  Владимир Лукич Боровиковский. Судьбу Владимира Лукича в корне изменили две аллегорические картины, выполненные для украшения кременчугского дворца, одного из «путевых дворцов», возводившихся на пути следования Екатерины II в Крым. Картины понравились императрице и польстили ее самолюбию. На одной из них был изображен Петр I в облике землепашца и Екатерина II, засевающая поле, а на другой — императрица в облике Минервы в окружении мудрецов Древней Греции. Царская похвала открыла Боровиковскому дорогу в Петербург.

В Академию Xудожеств 30-летний живописец поступить уже не мог и потому получал частные уроки у своего прославленного земляка Д. Г. Левицкого, а с 1772 г. — у известного австрийского живописца, работавшего при дворе Екатерины II, И.Б. Лампи, а также копировал лучшие образцы европейской живописи и работы своих наставников.

Этого ему оказалось достаточно, чтобы в совершенстве овладеть профессиональным мастерством. Около 4 декабря 1794 года Лампи обратился в Совет Академии Художеств с письмом, в котором просил присудить своему ученику В.Л. Боровиковскому звание академика. Очевидно, был представлен “Портрет Екатерины II на прогулке”. Эта просьба говорит о высокой оценке дарований русского ученика, которую дает ему художник-иностранец.

От своих учителей он перенял  блестящую технику, легкость письма, композиционное мастерство и умение польстить портретируемому. В кружке известного архитектора, поэта и музыканта Н. А. Львова, в доме которого он прожил десять лет, Боровиковский оказался среди видных деятелей художественной России, проникаясь идеями символизма. Новое течение было созвучно спокойному, элегически настроенному художнику, на простой образ жизни которого не повлияли ни слава, ни деньги. Владимир Лукич был всецело поглощен искусством, и его мастерство быстро оценили заказчики.

К 1790 г. он стал одним из самых  знаменитых художников-портретистов, в 1795 г. получил звание академика, а  семь лет спустя стал советником Академии художеств. Он сделался известным и  даже модным портретистом, на него сыпались заказы от самых высокопоставленных особ, вплоть до членов императорской  фамилии.