Эйзенштейн Сергей Михайлович

 
 
 
 
Эйзенштейн на съемке фильма «Старое и новое». 
 

С 1932 года Эйзенштейн преподавал во ВГИКе, а с 1937 года стал там профессором. В 1935 году Сергею Эйзенштейну было присвоено звание Заслуженный деятель искусств РСФСР.  

В 1935 году Эйзенштейн снял фильм «Бежин луг». К сожалению, фильм был утрачен, но позже был восстановлен в качестве фотофильма Наумом Клейманом и Сергеем Юткевичем. Сценарий к фильму был написан драматургом, бывшим чекистом Александром Георгиевичем Ржешевским. Сюжетом фильма была коллективизация сельского хозяйства, сочетавшая радужные и трагические краски и опиравшаяся на историю Павлика Морозова. В 1930-е годы были популярны акции против так называемых произведений социального утопизма. Фильм «Бежин луг» был встречен критикой очень сурово. Съёмка была приостановлена после просмотра в черновом монтаже в Главном Управлении кинематографии, а отснятый материал был забракован. По словам Эйзенштейна, до завершения двухлетних съёмок ему тогда не хватало 11 дней. Несмотря на желание дирекции «Мосфильма» возобновить работу по другому сценарию писателя Бабеля, съёмки так и не были продолжены, а 17 марта 1937 года приказом по Главному управлению кинематографии работы по постановке фильма «Бежин луг» были приостановлены «по причине формализма и усложнённости языка картины».

В годы Великой Отечественной войны, в Алма-Ате, Эйзенштейн снял исторический фильм «Иван Грозный». Колоссальный успех фильма свидетельствовал о совпадении интересов постановщика и настроений зрительских масс. Невозможно отделить от режиссёрского воплощения и яркое визуальное решение оператора Тиссэ, а также удивительное по эмоциональному воздействию музыкальное сопровождения Сергея Прокофьева.  
 
 
 

Фильм «Александр Невский», явившись вехой в творчестве Эйзенштейна, ознаменовал собой резкую смену режиссёром своего художественного метода. 26 января 1946 года первая часть фильма была удостоена Сталинской премии первой степени. Вторая часть фильма была завершена в 1945 году, но на экран вышла только в августе 1958 года, через десять лет после смерти режиссера, а съемки третьей части были приостановлены. Эйзенштейн писал: «Причина была в стержневой идее второй части фильма - фразе «Един, но один»: достижение единовластия путем обмана, коварства и жестокостей обрекло Ивана Грозного на одиночество. Мысль о неотвратимости расплаты за победу в борьбе за власть не могла быть высказана в советском кинофильме конца сороковых годов». 

Официально, по мнению ЦК ВКП(б), высказанному в постановлении от 4 сентября 1946 года, картина не удалась, так как «режиссер Сергей Эйзенштейн во 2-й серии фильма «Иван Грозный» обнаружил невежество в изображении исторических фактов, представив прогрессивное войско опричников Ивана Грозного в виде шайки дегенератов...». Встреча Сталина, Молотова и Жданова с Эйзенштейном и артистом Черкасовым в феврале 1947 года дала возможность переработать картину, но очередной, смертельный, инфаркт не позволил Сергею Эйзенштейну этого сделать.

Сергей Эйзенштейн умер от инфаркта в ночь с 10 на 11 февраля 1948 года в Москве. «Рядом с ним лежал гаечный ключ, которым он стучал по батарее, чтобы снизу пришли соседи» - рассказывал Александр Щипин. В последней квартире Сергея Эйзенштейна на Потылихе, рядом с кинофабрикой было почти пусто. Было условлено, что когда у Сергея Михайловича опять случится сердечный приступ, то он постучит гаечным ключом по батарее, тогда из нижней квартиры придут люди. В ночь с 10 на 11 февраля труба отопления загудела, звук поднялся наверх, но слишком поздно. На столе с разложенными книгами лежала страница последней рукописи Эйзенштейна. Он писал очередное исследование. Одна строка на листке изломана и перешла в запись: «Здесь случилась сердечная спазма. Вот ее след в почерке». Внизу страницы были написаны слова: «Мать – Родина».

Сергей Эйзенштейн был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

В интервью директор Музея кино Наум Клейман рассказывал: «Все, кто пишут об Эйзенштейне, говорят не только о его необыкновенном чувстве юмора, потрясающей простоте, которая свойственна подлинно великим людям, демократизме, о том, что он со всеми был готов делиться знаниями. Многие вспоминают, что он держался довольно отстраненно. Мало того, что он был беспартийным и не участвовал в общественных движениях, он не слишком распахивался перед другими людьми. Но все чувствовали его необыкновенную нравственную ценность и не могли не уважать его законы, по которым он жил. Даже люди, не уважавшие интеллигенцию, понимали, что Сергей Михайлович — это кристаллизация интеллигентности. Те, кто знали подлинного Эйзенштейна — их было совсем не много, — снимали шляпу не только перед его ученостью, юмором, талантом, но и перед его нравственными качествами. Сергей Михайлович делал добро, не крича об этом на всех перекрестках. И только те, кто попадал в беду, знали, как он приходит на помощь. Он вызволял оказавшихся в ссылке и помогал перебраться поближе к Москве, к Алма-Ате, к тем местам, где была культура. Помогал тем, кто после голода и войны потерял все, — но помогал тайно. И люди, которые передавали либо деньги, либо продукты от Эйзенштейна, были обязаны хранить в секрете, кто это сделал. Друзья Эйзенштейна, знавшие его более-менее близко, каждый раз удивлялись, сколько еще в нем сокрыто нравственного, что не видно на первый взгляд. Подлинная добродетель не нуждается в рекламе, в саморекламе тем более. Сергей Михайлович не был святым, как и всякий человек, но, безусловно, он был высоконравственным человеком. У него был огромный круг знакомых — все-таки он был и педагог, и действующий режиссер на кинопроизводстве, которое переполнено людьми. У Эйзенштейна были сотрудники, а были соратники, и они отличались друг от друга. Сотрудники помогали ему делать дело, а соратники знали, ради чего он это дело делает. И таких было не очень много. А доверенных — совсем мало. Время было ужасное, доверяться всем было нельзя, и Эйзенштейн был в этом смысле не только осторожен, как и все люди его поколения. Он не любил бравады — у него был другой кураж: он мог бросить вызов Сталину и сделать «Ивана Грозного», фактически обвинение, но принимать какие-то позы в повседневной жизни было не в его характере. И всего несколько человек могли бы назвать себя его подлинными друзьями, с которыми он был на «ты»: Максим Штраух, друг детства, Сергей Сергеевич Прокофьев, Пера Моисеевна Аташева, его супруга, его верная «солдадера», как он ее называл. Были несколько человек на «Мосфильме», которые были с Сергеем Михайловичем на «ты», и это был знак особого доверия. Были люди, которые понимали, кто такой Эйзенштейн, и очень берегли свои приятельские отношения с ним. А были те, кто спекулировали своей близостью. Эйзенштейн к ним относился довольно иронично, хотя, надо сказать, иногда обманывался, как и все мы, и очень переживал измены. Не будучи распахнутым во все стороны и не будучи интровертом, Эйзенштейн был экстравертом по характеру, человеком необыкновенного коллективного творчества. Да, у него были необычайно обширные круги знакомых, как несколько колец вокруг Сатурна».

В 1956 году вышло однотомное, а в период с 1964-го по 1971-й год - шеститомное собрание сочинений Эйзенштейна. В 1997 году в Московском киноцентре состоялась презентация двухтомных «Мемуаров» Эйзенштейна. Ее составителем и комментатором издания стал директор Российского Музея кино Наум Клейман. 1998 год был объявлен ЮНЕСКО «Годом Эйзенштейна». Игорь Семицветов писал: «Знаменитый монтаж Эйзенштейна был откровенным орудием идеологической манипуляции. Геббельс его фильмы ценил очень высоко. Сам Эйзенштейн считал классическим примером «правильного монтажа», когда в импортном фильме о Французской революции Дантон плюет в лицо Робеспьеру, а в «советском варианте» Робеспьер утирает не плевок, а слезу, говоря: «Во имя свободы я должен пожертвовать другом!».

Сергей Эйзенштейн написал огромное количество статей, сценариев, мемуаров и писем: «Монтаж аттракционов» в 1923 году, «С.Эйзенштейн о С.Эйзенштейне, режиссере кинофильма «Броненосец «Потемкин» и «Броненосец «Потемкин» в 1925 году. «С экрана в жизнь», «Как я стал режиссером», «Автобиография», «Перспективы» в 1927 году (статья излагала теорию «интеллектуального кино»), «Будущее звуковой фильмы» в 1928 году в соавторстве с В.Пудовкиным и Г.Александровым, «Четвертое измерение в кино» в 1929 году, «О форме сценария» в 1929 году, «Волки и овцы» и «Режиссер и актер» в 1935 году, «Монтаж» в 1938 году, «Вертикальный монтаж», «Двенадцать апостолов», «Моя первая фильма». 

Среди рисунков Сергея Эйзенштейна были юношеские карикатуры, эскизы театральных костюмов, эскизы костюмов и сцен к фильмам, и даже эротические и порнографические рисунки. Коллекция, хранящаяся в одном только Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ), насчитывает по последним данным около пяти тысяч листов. Периодически эти рисунки экспонировались в России и на Западе. Выставка с красивым названием «Тело линии. Рисунки Эйзенштейна» проходила в монреальском кинематографическом комплексе Ex-Centris. Эта выставка была первой большой экспозицией рисунков Эйзенштейна в Северной Америке, если не считать скромную выставку 1932 года в нью-йоркской галерее Джона Бекера. Согласно версии, высказанной директором московского Музея кино Наумом Клейманом, гротесковый эротизм был для Эйзенштейна одним из методов режиссерской работы. В коллекции Музея кино есть рисунок гигантского идущего фаллоса. Этот рисунок был сделан Эйзенштейном для Николая Черкасова, игравшего роль Ивана Грозного, с тем, чтобы, как считает Клейман, отвадить его от «психологизма» школы Станиславского. Подобные рисунки редко публиковались и почти не выставлялись. В 1998 году организаторы огромной юбилейной выставки рисунков Эйзенштейна из собрания РГАЛИ в московском Музее личных коллекций обещали, что впервые покажут эротические рисунки. Действительно, некоторый эротизм был - обнаженный юноша, вид сбоку, не более того. Рассказывают, что цензурой выставки занималась дирекция музея, и поэтому ожидаемые работы в экспозицию не попали. Хотя еще в 1995 году в Москве прошла небольшая выставка из собрания Светланы и Рауфа Акчуриных, включавшая и эротические рисунки (перед входом в зал даже висело предупреждение, что выставка не предназначена для детских глаз).

О Сергее Эйзенштейне в 1958 году был снят документальный фильм. 
 
Использованные материалы:

 
 
Аксёнов И.А. - Сергей Эйзенштейн. Портрет художника

  
Барт Р. - Третий смысл. Исследовательские заметки о нескольких фотограммах Эйзенштейна. 

 
Доминик Фернандес - Эйзенштейн. 

 
Эйзенштейн С.М. - Как я стал режиссёром. 

 
Эйзенштейн С.М. - Избранные статьи

 
Эйзенштейн С.М. - Динамический квадрат: Предложения в пользу новых пропорций экрана, выдвинутые в связи с вопросом о практической реализации «широкого фильма»

 
Эйзенштейн С.М. - Избранные произведения. 

 
 
 
 
Режиссёр: 
 
1923 — Дневник Глумова 
1924 — Стачка («Чертово гнездо», «История стачки») 
1925 — Броненосец «Потёмкин» («1905 год») 
1927 — Октябрь (название замысла: «Десять дней, которые потрясли мир») 
1929 — Штурм Ля Сарраса/The Storming of La Sarraz (в соавторстве с Айвором Монтагу и Гансом Рихтером) 
1929 — Старое и новое («Генеральная линия») 
1930 — Сентиментальный романс / Le Romance sentimentale 
1931 — документальный фильм о Мексике «Землетрясение в Оахаке» 
1931 — незаконченный фильм «Да здравствует Мексика!» (в 1979 году доработан Г.Александровым) 
1933 — Эйзенштейн в Мексике/Eisenstein in Mexico (документальный) 
1933 — Буря над Мехико 
1934 — День смерти/Death Day (короткометражный) 
1935—37 — Бежин луг (уничтоженная картина, восстановлена в качестве фотофильма Н.И.Клейманом и С.И.Юткевичем) 
1938 — Александр Невский 
1940 — Время на Солнце/Time in The Sun (документальный; в соавторстве с Григорием Александровым) 
1941 — Мексиканская симфония/Mexican Symphony 
1941 — Свободная земля/Land of Freedom 
1941 — Идол надежды/Idol of Hope 
1941 — Обретение креста/Conquering of Cross 
1941 — Семена Свободы/Seeds of Freedom (в соавторстве с Гансом Бюргером) 
1944 — Иван Грозный (1-я серия) 
1945 — Иван Грозный (2-я серия, сказ второй — «Боярский заговор»), в прокате с 1958 года 
1946 — Иван Грозный (неоконченный, 3-я серия) 
 
 
 
Сценарист: 
 
1924 — Стачка («Чертово гнездо», «История стачки») 
1927 — Октябрь («Десять дней, которые потрясли мир») 
1929 — Старое и новое («Генеральная линия») 
1935—1937 — Бежин луг 
1938 — Александр Невский 
1944 — Иван Грозный (1-я серия) 
1945 — Иван Грозный (2-я серия, сказ второй — «Боярский заговор») 
1946 — Иван Грозный (неоконченный, 3-я серия) 
 
  
22 января 1898 года – 11 февраля 1948 года