Японские принципы организации предметно-пространственной среды

Пьянкова М.С.

 ЯПОНСКИЕ ПРИНЦИПЫ ОРГАНИЗАЦИИ  ПРЕДМЕТНО-ПРОСТРАНСТВЕННОЙ СРЕДЫ 

 

УДК 62:7.05

 

ББК 30.18

 

 

 

Исследование организации предметно-пространственной среды предполагает обращение как  к сфере архитектуры (пространство), так и дизайна (предметная среда). Выявление в обеих сферах общих, хотя и по-разному проявляющихся черт указывает на существование единой мировоззренческой картины, лежащей в основе проектной деятельности. Основой японской эстетической традиции является мифологическое мышление, которое находит своё отражение в синтоизме. Затем на японскую эстетику повлияли пришедший из Китая буддизм, натурфилософия.

 

Черты мифологического мышления:

 

1. Мир мифа всегда целостный.  Вне мира ничего нет. 

 

2. Для мифологического сознания  всё, что существует одушевлено.

 

3. События мифа дискретны, так  как миф повествует лишь о  важных событиях, между ними нет  логической связки, она домысливается.  Мифологическое мышление не требует  достоверности, доказательств. 

 

4. Так как связи между явлениями  домысливаются, всякое проявление внешнего мира обретает тайный смысл, мистичность.

 

5. Вещь в мифологическом сознании: единство пользы, красоты и сакрального  смысла.

 

В мифологическом мышлении объект и  субъект – тождественны, что противоречит логике рационализма. Просветление (сатори), пишет Судзуки, – это состояние, когда «все качества сливаются в единое целое, возникает абсолютное единство познающего и познаваемого, единство субъекта и объекта» [2, с. 24]. Григорьева Т. П. пишет: «Закон сбалансированности (ва) определил мировоззренческую парадигму японцев: акцент не на том, что всего по два, а на том, что эти два – одно: отними одну половину – другая погибает» [1, с. 20]. Не возникает дуализма и, следовательно, не возникает как таковой логики, той самой западной логики, против которой стоит восточная интуиция. Отсутствие разобщенности, целостность, приводит к снятию противоречий, всё воспринимается как единое целое, не анализируется, а синтезируется. Здесь, по всей видимости, источник тенденции наслоения всего нового в японской культуре на традицию, а не построение заново, а также идеи соединения несоединимого.

 

Судзуки пишет: «Дзен мистичен, так  как дзен – основа восточной культуры» [2, с. 7], а «по природе своей  мистицизм отрицает логический анализ, а логичность является основной чертой западного ума». Так, определяя дзен, Судзуки напрямую указывает на одну из черт мифологического мышления – мистичность.

 

Дальневосточный мистицизм отличается простотой, практичностью и прямотой. Просветление можно определить как  «интуитивное проникновение в природу вещей», отсюда роль личного опыта в дзен-буддизме. В дальневосточной философии имеет место не нравственное ограничение, а ограничение из жизни, из практики. Кроме того, стремление проникнуть в природу вещей указывает на особое отношение к вещи, наделение её сакральным смыслом. Судзуки пишет о роли поклонов в практике дзен: « … поклонами мы отказывались от своего «я». Отказаться от своего «я» - значит, отказаться от своих дуалистических идей ... Когда вы забудете все свои дуалистические идеи, всё окружающее станет вашим учителем, всё сможет сделаться объектом поклонения». [2, с. 46]

 

Говоря о такой черте мифологического  сознания как одушевлённость, нельзя не упомянуть о синтоизме, который, в отличие от буддизма, представляет собой, скорее, не столько полноценную религиозную систему, сколько набор верований. «Ками [дух] – понятие японской культуры, позволяющее всё и всех уравнять в правах на одушевленность. Ками – дух камня или дух вещи, позволяющий разговаривать, взаимодействовать с нею», – отмечает Быстрова Т. Ю. [8]

 

Безусловно, мышление современных  японцев нельзя назвать абсолютно  мифологичным – речь идёт лишь о  чертах мифологического сознания, которые  сформировали специфику японской архитектуры  и дизайна. Более того, черты мифологического сознания в японском мировоззрении, а именно поиск целостности, гармонии, возможно, привлёк западных проектировщиков к восточным заимствованиям.

 

В ХХ веке на Западе безграничная вера в науку, поставившая человека в  противостояние с природой, исчерпывает себя, наблюдается рост мифологического сознания. В рамках отдельной личности мифологическому сознанию соответствует детство. Современный мир как бы впал в «детство», снова стремясь к вере в иррациональное начало, чтобы обрести гармонию, чувство единства с миром. Наиболее ярко в архитектуре и дизайне мышление «детства» выразилось в культуре постмодернизма, который возник как реакция на культуру рационализма.

 

Японские принципы организации  предметно-пространственной среды  В скобках указана связь с мифологическим и религиозным мировоззрением.

 

I. Японские принципы организации  пространства (целостность):

 

1. Складчатость, глубина в противоположность  центру.

 

2. Закутывание в противоположность  демаркации.

 

3. Связь с окружающей средой  через пространство, размывание границ (влияние натурфилософии).

 

II. Японские принципы организации  предметной среды: 

 

1. Опора на традиции (целостность).

 

2. Соединение несоединимого (целостность).

 

3. Мимолётность, создание «пустоты»  (влияние буддизма).

 

4. Связь с окружающей средой  через образ (влияние натурфилософии). 5. Особая роль вещи в дизайне. 

 

6. Складчатость, закутывание. 

 

I. Японские принципы организации  пространства (реализуется принцип  целостности).

 

1. Складчатость, глубина в противоположность центру. В журнале The Japan Architect (1979) была опубликована статья Фумихико Маки «Japanese City Spaces and the concept of Oku» о понятии оку, определяющем отношение японцев к пространству. Согласно Маки, с концепцией оку («глубины») связано понятие «пространственных складок», характерных для японского ощущения пространства. В природной среде оку проявляется в горах и лесах, а также в садах в японском стиле. В городской среде – среди узких улиц. Японские храмы исторически располагались глубоко в горах, что утверждало идею важности невидимого места. Такая схема в корне отличалась от западной модели, где церковь строилась так, чтобы ее было видно, она являлась центром.

 

2. Закутывание  в противоположность демаркации. При строительстве городов вместо  установления центра японцы старались найти нечто неопределенное как основу территории, и территория должна была «обернуть» это основополагающее «нечто». «Этот процесс оборачивания представляет собой скорее пассивный, чем активный принцип, в противоположность процессу демаркации, а также обладает большей гибкостью в формировании, в зависимости от природы оборачиваемого объекта», – пишет Маки. Принцип "внутреннее пространство – оборачивание", "оку – обертка" является, в противоположность принципу "центр – демаркация", специфичной для Японии концепцией создания пространства.

 

3. Связь  с окружающей средой через  пространство (влияние натурфилософии). В традиционном японском доме (рис. 1) между внутренним и внешним  пространством создаётся промежуточное  (например, веранда), что позволяет плавно перетекать одному типу пространству в другое, способствует размыванию границ.

 

 

 

Рис.1 Традиционный японский дом.

 

 

 

 

Эту особенность  можно проследить в творчестве современных  японских проектировщиков, например, Кенго  Кума, чья архитектура как бы растворяется в окружающей среде. Дом Лотоса (2005) – яркий пример взаимопроникновения природы и архитектуры (рис. 2, 3). Вода окружает дом и уходит вглубь него, образуя внутренний сад лотоса с небольшими каменными островками. По мнению Кума, в архитектуре ничего не должно оставаться монолитным. Перфорированные каменные экраны растворяются в окружающем ландшафте и способствуют размыванию жёстких границ между внешним и внутренним.

 

 

Рис. 2, 3. Кенго  Кума. Дом Лотоса.  

 

 

 

Дом Воды и Стекла в префектуре Сидзуока (1995) представляет почти полное растворение архитектуры в окружающем пространстве (рис. 4). Согласно Кума, проект стал «единой средой, в которой всё растворяется, где нет расчленения пространства, где исчезают границы».

 

 

Рис. 4. Кенго Кума. Дом Воды и  Стекла. Рис. 5. Кенго Кума. Z 58 в Шанхае

 

 

 

II. Японские принципы организации  предметной среды. 

 

1. Опора на традиции (реализуется  принцип целостности). Кэндзи Экуан,  председатель GK Design Group Inc., выступая  на конференции «ЭКОДИЗАЙН» в С.-Петербурге в 2002 году, так говорил о развитии дизайна в Японии: «Именно ремесленное производство, народные промыслы [традиция] стали основой для японского дизайна». [3, 545] Традиция может по-разному преломляться в творчестве японских авторов. Например, характерный приём для архитектуры Тадао Андо – использование бетонных блоков размером с татами (90 × 180 см), традиционный модуль японского дома.

 

 

 

Рис. 6 Тадао Андо. Iwasa Residence в Хёго.

 

 

 

 

2. Соединение противоположного (реализуется принцип целостности). Кисё Курокава разработал концепцию симбиоза, симбиоз – соединение противоположного, иногда даже конфликтного в архитектуре: прошлого и будущего, экспрессии и машинной формы.

 

3. Идея мимолётности, создание пустоты  (влияние буддизма). Важнейшей категорией японской эстетики является понятие макото (букв. «истина», сущность вещей), которая заключается в моно-но аварэ (букв. «грусть вещей», очарование вещей): «Если произведения не содержит моно-но аварэ, оно не истинно». [2, с. 751] Грусть вещей в их мимолётности, в «красоте непостоянства» (мудзё-но би – ещё одна категория японской эстетики). Согласно Хироси Хара, с учётом места можно создать особую среду в доме, состояние, то есть, в зависимости от места, дом имеет определённый вид. Например, снег может задавать определённые условия для света, поэтому стекло в интерьере или поверхность стен могут быть обработаны так, чтобы возникал эффект тумана. Вследствие такого подхода, архитектура становится аморфной и двусмысленной, она начинает походить на переменчивые природные явления, облака, туман, радугу и мираж, считает Хара (рис. 7, 8). Цель такого подхода – создать изменчивую архитектуру, «когда формы появляются, чтобы исчезнуть, оставляя после себя пустоту».

 

 

 

Рис. 7, 8. Хироси Хара. Shima House в Токио.

 

 

 

 

4. Связь с окружающей средой  через образ (влияние натурфилософии). Тойо Ито использовал образ  кругов на воде при создании  мебели Ripples (рис. 9). Постройки Ицуко  Хасегава – это искусственный  ландшафт, используя геометрические фигуры, они имитируют деревья и горы. Например, офисное здание S.T.M. House (1991), расположенное в Токио, имеет многослойный радужный фасад из стекла и металла. Согласно Хасегава, радуга – «явление, тесно связанное с душой японца». «Архитектура – это интерпретация природы».

 

 

 

Рис. 9,10. Тойо Ито, скамья Ripples.

 

 

 

 

5. Особая роль вещи в дизайне  (влияние синтоизма). Президент исследовательской  фирмы Кэндзи Саккуйори так  сказал об эстетическом воспитании: «Нужно воспитывать основополагающие  ощущения и чувства, проистекающие из факта наличия человека и вещи, а также окружающей их среды. Это чувства, вытекающие из познания существования собственно вещи. Это ощущение равновесия и соразмерности, вытекающее из познания связей вещей друг с другом и с человеком. Это чувство понимания факта рождения вещи. Это понимание факта умирания вещи. Человеческие чувства, сформированные в совокупности всех этих разнообразных ощущений, позволяют осознавать красоту бытия вещей». [3, с.736] Иными словами, чтобы научиться создавать прекрасное, нужно понять красоту (мимолётность) вещи, почувствовать её хрупкую связь с миром, с человеком. Председатель японской дизайнерской фирмы GK Design Group Inc. Кейдзи Экуан утверждал: «Необходимо ввести в процесс обучения три положения: очищение, усердие и учёба. Через предварительное очищение, напрямую обращаясь с вещами, можно как следует постичь структуру вещей и тем самым их сущность. Затем через усердие прийти к пониманию взаимосвязей человека и окружающих его вещей. И тогда с высоты понимания этих взаимосвязей можно подходить к изучению конечного этапа учебного процесса – к постижению истины. Понимание вещей и их бытия. … Без этого дизайнер не сможет выполнить свою миссию адвоката общества». [3, с. 752] Таким образом, процесс проектирования движется по направлению от вещи к человеку («вещецентризм»), а не от человека к вещи («антропоцентризм»), как это происходит на Западе. В этом заключается особое отношение к вещи.

 

6. Складчатость, закутывание (реализуется  принцип целостности). Речь идёт об использовании принципов оригами в дизайне, а также об упаковке-обёртке. История развития японской упаковки отличается от истории развития упаковки в Европе. Изначально идея европейской упаковки заключалась в том, чтобы «закрыть», «заключить», «сохранить». В Японии под упаковкой понималась «обёртывание», «оборачивание». Японский дизайн – это, скорее, дизайн «обёртки», чем «упаковки». Такое различие в подходах объясняется, в первую очередь, разницей климатических условий. По сравнению с Японией, в европейских странах климат более холодный, что привело европейцев к «мясной диете» и необходимости сохранять мясо. В Японии изначально не было такой необходимости, так как климат благоприятствовал собирательству и рыболовству. Поэтому европейская упаковка нацелена сохранить, в то время как японская упаковка – «лишь временная оболочка». [6, с. 13]

 

Традиционные японские принципы организации  предметно-пространственной среды  оказали влияние на мировой дизайн и архитектуру и наложились на идею дематериализации архитектуры на Западе. Пример заимствования элементов традиционного японского интерьера с изменением функции (рис. 11, 12), заимствование орнамента (рис. 13, 14), использование «японской складчатости», приёмов оригами в западном дизайне (рис. 15, 16).

 

Рис.11. Грелка, на которую кладётся одеяло (котацу). .

Рис.12. Стол Tetra (Милан, 2007).

 

 

 

Рис.13 Luisa, GAMplusFRATESI. Кофейный столик: между

двумя слоями компании Moroso (Милан, 2007) прозрачного

акрила спрятана расшитая цветами  скатерть из мягкой

ткани. Рис.14 «Японский»

орнамент подушек 

 

 

 

Рис.15. Светильник Eva Siwei Fang  Рис.16. Patricia Urquiola, Antibodi

 

 

Безусловно, прямое заимствование  этнических мотивов без концепций, подходов объясняется поиском новых  приёмов, принципов формообразования в дизайне и архитектуре. Однако когда заимствуются принципы организации предметно-пространственной среды и возникает более тесное взаимодействие культур, речь идёт о взаимовлиянии на уровне мировоззрений. Это тесное взаимодействие чревато как конфликтами (как это получилось при заимствовании идей функционализма в Японии), так и совпадением идей (японская идея создания пустоты и создание «исчезающей» архитектуры на Западе). Причины интереса к восточной культуре на Западе, вероятно, объясняются поиском целостности, гармонии, утраченной в век рационалистических утопий, стремлением заменить рационалистический анализ всепоглощающим синтезом.

 

 

 

 

 

Литература 

 

Григорьева  Т.П. Красотой Японии рождённый / Т.П. Григорьева. – М.: Искусство, 1993. – 464 с.