Падение царевны Софьи

 

 

Выделяясь среди хилых и болезненных братьев и сестёр, крепким здоровьем и статью Софья получила по тем временам образование, совершенно немыслимое для женщины: под руководством опытного наставника мономаха Семёна Полоцкого она выучилась читать и писать, одолела Закон Божий, а также всяческую элитную премудрость. Дивясь способностям своей юной ученицы, Семён сочинил в её честь "вирши" где нахвалял её премудрость. Согласно легенде, в год появления кометы "хвостушки", так называли её в народе, мономах составил гороскоп царевны, пообещал ей, что вознесётся она на "высоту небывалую". "Разве есть путь на Руси, на котором женщина может вознестись и прославиться"1, усомнилась Софья. Рассказал ей в ответ Семён историю Тульхерии Августы, дочери греческого кесаря Аркадия, которая после смерти отца стала править греческой империей вместо своего брата, скорбного главою. В последствии Софья не раз вспоминала о греческой правительнице, "поверяя её судьбою собственную жизнь, да видно, и из сходного семени на Руси другие совсем цветы вырастают".1

 

 

"Начитанность ли излишняя  с малых царевнину душу растревожила,- ведь всё зло на Руси, как водится, от вредных книжек проистекает,- да только своё несоответствие царскому терему, где подрастало девять незамужних царевен, Софья начала ощущать, лишь только себя осознавать стала".3 Жизнь московских царевен казалась ей хуже, чем девушки-простолюдинки которая до замужества, в родительском доме пользовалась хоть какою свободой. Чем выше в ту пору было общественное положение родителей девушки, тем более стеснялась её свобода. Царевны же коротали свой век настоящими отшельницами. Кроме патриарха, духовника да близких родственников (исключительно пожилого возраста), ни один мужчина шагу не мог ступить в их терема. В дворцовые церкви царевны переходили из терема крытыми переходами. Да и в самой церкви ничей нескромный взгляд их не мог коснуться, ибо положено им было становиться в особых тайниках, за занавесью из цветной тафты. Из кремлёвских хором царевны выезжали редко, а коль и случалось такое, то возили их обычно ночью. Царевен не звали ни на один из праздников, проходившем в царском дворце. Лишь при погребении отца или матери могли они идти по улице пешком, да и то в непроницаемых покрывалах и заслонённые "запонами" - суконными полами, которые несли вокруг них сенные девушки.

 

 

Отрочество Софьи проходило в атмосфере жестокой грызни двух кланов - Милославских и Нарышкиных. Умная, не по годам развитая царевна, с юности научилась разбираться в теремных интригах, постигла коварную науку тайной междоусобицы, которая прорвалась на поверхность в день, когда Царь Алексей Михайлович покинул земную обитель. От того кто из его детей получит власть, зависело какой клан возьмёт верх. Истовый "нарышкинец" Артамон Матвеев хотел посадить на престол маленького Петра - вместо старшего всех царёвых сыновей царевича Фёдора, однако именно тогда состоялся политический "дебют" Софьи, закулисными интригами сумевшей разбить замыслы опытного игрока Матвеева. В 1676 году государем стал её единокровный брат Фёдор, моложе царевны тремя годами, больной, слабый, да и к тому же податливый её влиянию.

 

 

Под видом ухаживания за больным братом, Софья приучила бояр своему постоянному присутствию на докладах, сама привыкла прислушиваться к разговорам о государственных делах, мало-помалу принялась участвовать в них, а потом и вовсе стала решать вопросы по личному усмотрению. На царских докладах и повстречала она "дуга сердечного" князя Василия Васильевича Голицына – "человека не старого, лет всего лишь сорока, ума обширного и с лица пригожего".5 Это в послепетровской России женщинам, втиснутым в "басурманские" корсеты, да нахлобучившими на головы "чужие волоса", модно стало заводить любовников. Теремных же затворниц суровый "Требник" предостерегал не то что от любовной связи - слов - то на Руси ещё таких не знали, а от подмигивания мужчине и от "наступания оному на ногу". Софья, натура страстная и кипучая, против тогдашних обычаев любви своей не таила и отношения её с князем скоро стали известны последней теремной посудомойке. В правление брата Фёдора вошла Софья в пору своего цветения. Влекло, однако, Софью к Голицыну не одна только страсть: как опытный царедворец, он помогал разобраться в хитросплетениях "мужского" боярского мира. Это он надоумил Софью отправить в ссылку Матвеева, изрядно ослабив нарышкинскую партию.

 

 

Прожив 20 лет и 11 месяцев отдал богу душу царь Фёдор. Политическим амбициям Софьи был нанесён серьёзный удар. Она была близка к отчаянию - впрочем она и в самом деле любила брата. Когда его хоронили, она с открытым лицом шла до церкви, в очередной раз шокировав московское общество столь дерзким поступком: "негоже было царевне появляться на людях да ещё в голос плакать". Страсти во дворце накалились до предела. Милославские и Нарышкины, не скрывая взаимной ненависти, вступили в новую фазу борьбы за российский трон. "Вот как неожиданно умер царь наш Фёдор - молвила в толпу Софья, возвращаясь из церкви, - отравили его, видать враги наши".4 Народ был поражён её словами.

 

 

Выборными людьми, случайно собравшимися в Москве в конце1681 года совсем по другому делу, из двух братьев Ивана и Петра, на престол был выбран сын царицы Натальи Пётр. Провозглашение его состоялось 27 апреля. Править, очевидно, должна была его мать и вызванный из ссылки воспитатель её Артамон Матвеев. Рушились мечты царевны Софьи. Опять мачеха встала на её дороге. Но не в обычае Софьи было опускать руки, даже не вступив в борьбу. На её стороне по мимо родственников Милославских, был князь Голицын и Хованский - лицо близкое к стрельцам. С их помощью, а в особенности с помощью стрельцов, многое можно было сделать. В то время стрельцы составляли постоянное войско и были ядром русской военной мощи, им приходилось оказывать весьма важные (деликатные) услуги правительству не только на поле брани, но и в мирной гарнизонной службе, за что стрельцы имели большие привилегии, льготы и высокое жалование. По наущению Софьи её люди стали сеять в рядах стрельцов смуту, убеждая что Нарышкины хотят разослать их по разным городам, а потом и вовсе извести за прежнюю службу царевне.

 

 

Сама того не зная, Софья впервые в российской истории, организовала захват престола с помощью элитной гвардии: её стопами - и куда более успешно - взойдут в последствии на трон две другие сильные женщины: Елизавета Петровна и Екатерина Великая. Стрелецкий же бунт, организованный царицей Софьей, произошёл 15 мая 1682 года вознеся её на ту высоту, откуда теми же методами в1689 году скинет её подросший "волчонок" Петруша. Ибо только эти двое могли на равных сражаться за российский престол.

 

 

Стрелецкий бунт обернулся кровавым кошмаром. С умыслом напоенные стрельцы хозяйничали во дворце, теремах и церквах, ища Нарышкиных и других бояр, порешить которых им велел Иван Милославский - дядя царевны Софьи, заправлявший делом. Несколько раз озверелые от пущенной крови стрельцы налетали в дворцовых палатах на Софью, и - странное дело - при виде её самые отчаянные головорезы мигом трезвели, прекращали сквернословить и низко кланялись "царь-девице". Почему это отборная армия нарушив, незыблемые традиции, сделали ставку на женщину, добровольно подчинившись ей? Загадка истории? Или мощный магнетизм властолюбивой царевны ... .

 

 

В кровавой бойне погибли ненавистный Матвеев и многие Нарышкины. Результатом бунта явилось двоевластие на русском престоле: 26 мая царями были провозглашены Иван и Пётр, а 29 мая стрельцы подали боярам челобитную, чтобы по молодости обоих государей правление было вручено Софье. С этого времени Софья "официально" засела с боярами в Палате, думные люди докладывали ей о государственных делах, и ее имя писалось на указах вместе с именем царей . Над Русью воцарялся знаменитый двойной трон , выставленный ныне в Грановитой палате ,- с маленьким окошечком позади сидения Ивана :через него Софья нашептывала слабому умом отроку то , что он должен был произнести .

 

 

Семь лет Софья Алексеевна практически безраздельно царствовала на российском престоле . По сути , впервые после княгини Ольги русской землей управляла женщина . "Софья вышла из терема и отворила двери этого терема для всех желающих русских женщин, как меньшой её брат Пётр прорубил потом дверь в Европу, тоже для всех желающих а иногда и не желающих. Говорят что природа "для надёжности" прилагает к каждому человеку его двойника: если не справляется с возложенной на него по жизни программой один - справляется другой. Судя по всему, Софья и Пётр были оба запрограммированы природой на простор большой европейской политики".1 За время своего фактического правления Софья подготовила почву для реформ Петра, смело расширяя границы России. Она заключила Керченский договор с Китаем 1689 года, сдвинула с мёротвой точки дела польские и крымские, в которых неоднократно в истории увязала Россия. В 1686 году с Польшей был заключён вечный мир, за Россией навсегда закрепились Смоленск, Киев и левобережная Малороссия. Князь Голицын совершил два похода на Крым, одержал верх в битве с Ханом и дошёл до Перекопа.

 

 

Во дворце Алексея Михайловича завелись иноземные обычаи; женщин перестали держать в строгой заперти. Царевна Софья стала звать к себе в покои мужчин, чего прежде не водилось, сошлась с людьми учёными и бывалыми, беседовала с ними, училась, читала книги.

 

 

Во время её правления, кроме дворцовых интриг, борьбы партий, бунта стрельцов, происходили религиозные споры о том, как складывать пальцы, когда крестишься, сколько раз повторять аллилуя, не следовало ли бы святой Троице состоять из четырёх лиц с отдельным престолом для Спасителя, и т.д. Ко всему этому примешивались элементы, приподнимавшие уровень жизни. Экономические нововведения, начатые при Алексее Михайловиче, продолжились и при Софье, началось интеллектуальное развитие общества. Голицын строил дома, а Софья писала пьесы для театра, которые ставились в Кремле. Правительство энергично стояло за охрану правопорядка, и стрельцы, желавшие его нарушить, нашли в Софье, своей бывшей союзнице, неустрашимого врага.

 

 

Успехи во внешней политике обостряли желание Софьи надеть царский венец. Ибо сильно беспокоил царевну подрастающий Пётр. Окольничий и начальник стрелецкого приказа Фёдор Шокловитый подговаривал Софью извести мачеху и "волчонка". Софья колебалась. Откуда-то возник слух, что царь Пётр, проживающий с матушкой - царицей в Преображенском, собирается напасть на Москву со своими, как их называли "потешными". Стрельцы проглотили наживку и решили одеть венец на царевну Софью. Пётр был предупреждён об опасности и ночью бежал в Троицкую лавру, откуда разослал грамоты во все стрелецкие полки, чтобы они явились в лавру. Правительница попыталась пойти на мировую, но безуспешно. Её падение было предопределено. Вошедший не только в "меру возраста" но и в "меру силы" Пётр учинил жестокую расправу над приверженцами сестры. Ей пришлось выдать Шакловитого и других заговорщиков, которые были пытаны и казнены около лавры. Лишив Софью партии Пётр приказал исключить её из имён царей и 12 сентября 1689 года она была окончательно низвергнута с той высоты, куда возвели царь-девицу ум и незнающие удержу властолюбие.

 

 

Софье было велено поселиться в Новодевичьем монастыре не в качестве постриженной монахини, а как живущей на покое. Потянулись девять бесконечных лет, время длилось однообразно до иступления. По началу царевне даже понравилась монастырская тишина, но очень скоро вскипела её деятельная натура. Никогда не любила она женских рукоделий, книги на русском языке она перечитала все, да и к чему было читать, когда не скем было разделить беседу о прочитанном.

 

 

Умерла "врагиня" Софьи Наталья Кирилловна, умер и брат Иван, так ни разу и не навестив сестру ссылаясь на плохое самочувствие, но Софья подозревала что виной тому запрет Петра. Все предали, все отвернулись. По Москве пошли слухи, что молодой царь хочет переделать царство на иностранный лад. Из своего заточения Софья стала жадно следить за действиями нового правителя. Не все им были довольны; глухо роптали стрельцы, которых Царь Пётр отсылал на литовскую границу, отдавая все привилегии своим "потешным"; под накатом неметчины ворчали бояре - даже те, кто некогда поддерживал Петра. И как водится на Руси, вспоминали старые добрые времена, которые теперь ассоциировались с правлением Софьи Алексеевны.

 

 

Опальная царевна будто ожила в своём заточении. Ей снова грезились кремлёвские палаты и царский венец. Девять лет не научили её смирению, ободренная слухами, она адресовала стрельцам письмо, где просила постоять за неё и пойти против царя Петра. Стрельцы двинулись на Москву - себе и Софье на погибель. Ещё одного стрелецкого бунта история не допустила. Круто расправился Пётр с сестрицыной гвардией. Пыточных дел мастера работали непокладая рук. Всего было казнено 195 человек. Перед окнами Софьиной кельи "братец Петруша" велел повесить троих мертвецов, вложив в руку каждого стрелецкую челобитную о вступлении царевны на престол.

 

 

III. Заключение

 

 

Не по велению души, запросившей покоя, а по велению брата Софья постриглась в монахини под именем Сусанны. Ешё целых пять лет прожила она похороненной заживо в стенах Новодевичьего монастыря. Даже если допустить, что природа наделила Софью лишь частью бешенного нрава брата, можно представить, что более страшного наказания Пётр не мог ей придумать. Третьего июня 1704 года она скончалась. Перед кончиной она приняла схиму, взяв при этом своё прежнее имя - Софья.

 

 

"Софья и Пётр -это были почти равные силы, хотя рождённые от разных матерей, но силы тождественные, обе полные энергии личности"2 -писал историк Мордовец. Только одной выпало царство, а другой – схима

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

.

 

 

 Литература

 

 

1. Николаева А. «Первая  феминистка земли русской» –  «Эхо планеты» 1995 г. (июнь) стр. 4 – 6

 

 

2. Петрушевский А. «Рассказы про старое время на Руси» - Ярославль ТОО «Лилия» 1994 г.

 

 

3. Валишевский К. «Пётр великий» - Москва СП «Икпа» 1990 г.

 

 

4. Криворотов В. "Вехи. Взлеты  и падения особого пути России" - "Знание - сила", №8,9 1990 г.

 

 

5. Толстой А.Н. "Петр  Первый" – Москва "Художественная  литература" 1981 г. 

События, последовавшие по смерти царя Федора, резко бросаются в глаза своим несходством с прежними явлениями исторической жизни в России. В главе правления стала девица; событие небывалое до того времени на Руси. Царские дочери до тех пор жили затворницами, никем не видимые, кроме близких родственников, и не смели даже появляться публично. Это зависело, главным образом, от того монашеского взгляда, который господствовал при московском дворе и дошел до высшей степени силы при Романовых. Боязнь греха, соблазна, искушения, суеверный страх порчи, изглаза - все это заставляло держать царевен взаперти. Величие их происхождения не допускало отдачи их в замужество за подданных, а отдавать их за иностранных принцев было трудно, потому что тогдашнее благочестие приходило в соблазн при мысли о брачном союзе с неправославными. Дочери царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича, людей крайне набожных и строго соблюдавших всякую мелочную обрядность благочестия, естественно, были осуждены на теремное заключение при жизни своих отцов и выходили только в церковь. Постоянный строгий надзор тяготел над ними. Но со смертью Алексея Михайловича этот надзор прекратился. Мачехи они не терпели и притом не считали себя нравственно обязанными повиноваться еще слишком молодой женщине. Старший брат Федор был в таком состоянии, что не только не мог присматривать над сестрами, а сам нуждался в присмотре и уходе; другой брат, Иван, был молод и слабоумен, о Петре и говорить нечего, потому что он был еще ребенок. Шестеро царевен очутились на полной свободе, могли вести себя, как угодно; по их сану никто из подданных не смел им перечить. Некоторые из них воспользовались своей свободой только для того, чтобы нарядиться в польское платье или же для того, чтобы заводить любовные связи; но третья из них по возрасту, Софья, хотя также вела далеко не постную жизнь, но отличалась от других замечательным умом и способностями. Она более своих сестер приблизилась к Федору и почти не отходила от него, когда он страдал своими недугами; таким образом она приучила бояр, являвшихся к царю, к своему присутствию, сама привыкла прислушиваться к разговорам о государственных делах и, вероятно, до известной степени уже участвовала в них при своем передовом уме. Ей было тогда за 25 лет. Иностранцам она казалась вовсе не красивою и отличалась тучностью; но последняя на Руси считалась красотою в женщине.