Аграрная реформа Петра I

Рядом указов Петр укрепил и расширил дворянское землевладение. Различие между  вотчиной и поместьем было окончательно стерто. Поместье стало наследственным, как и вотчина. Указ о единонаследии 1714 г. предохранял от размельчения дворянские поместья, оберегал силу и знатность дворянских фамилий. Огромное количество свободных и дворцовых земель отдавалось помещикам вместе с населявшими их крестьянами. В перечне сел и деревень, розданных дворянству в 1682 — 1710 гг. в основном в вотчинное владение, значилось около 44 тыс. крестьянских дворов с полумиллионом десятин пашни, не считая лугов и леса. Дворянское землевладение распространялось на окраинные земли, проникало туда, где раньше жило свободное население: на Дон, Украину, Яик, в Башкирию, Сибирь [2, с.121].

Крепостничество усиливалось. Значительно  возросшие расходы помещиков, связанные  с военной и государственной  службой и различными государственными повинностями (поставка рекрутов, участие в строительстве флота, каналов, крепостей и т. п.), с посылкой за границу в учение своих сыновей, со строительством дворцов в Петербурге и ростом личных потребностей, обусловленных нововведениями Петра в быту, — все это с лихвой перекладывалось на плечи крепостных.

По мере втягивания помещичьих хозяйств в торгово-промышленную деятельность нажим помещиков на крепостное крестьянство еще более усиливался; оброки и  барщина возрастали до размеров, поглощавших не только прибавочный, но и значительную долю необходимого труда крестьянина. Участие помещиков во внешней и внутренней торговле продукцией труда своих крепостных разжигало аппетиты помещиков до огромных размеров. Энгельс писал: "Со времен Петра началась иностранная торговля России, которая могла вывозить лишь земледельческие продукты. Этим было вызвано угнетение крестьян, которое все возрастало по мере роста вывоза, ради которого оно происходило". Косное и малопредприимчивое дворянство предпочитало увеличивать свои доходы не за счет интенсивного ведения хозяйства, несмотря на всемерное поощрение к этому со стороны правительства, а за счет выжимания всех соков из крестьянства, доводя последнее до полного разорения и обнищания. Данный указ был вызван, конечно, не состраданием к крестьянству, а определенной опекой над сохранением крупных помещичьих владений, с одной стороны, и стремлением сохранить самое производительное и податное население страны — с другой.

Помещики, рассматривая крепостного крестьянина как полную свою собственность, стремились урвать с мужика возможно больше в свою пользу, не заботясь о том, что останется для казны. Но петровское правительство рас­сматривало крестьянина прежде всего как налогового плательщика, рекрута и дарового работника дворянского государства в целом. Эти указы, ошибочно трактуемые (Павлов-Сильванский, Сыромятников и др.) как мероприятия, ограничивающие крепостное право, на самом деле по существу были попыткой государственной власти сохранить основную производительную силу — непосредственных производителей материального богатства в интересах дворянского государства, а следовательно, в интересах класса помещиков в целом. Однако эта попытка не достигла цели, так как, с одной стороны, перечисленные указы обычно не выполнялись, а с другой стороны, они парализовались многими другими указами Петра (как это будет показано ниже), подрывавшими крестьянское хозяйство и все более закрепощавшими крестьянина.

Несомненно, что феодально-крепостническое  государство Петра стояло на страже прав помещика в деле жесточайшей эксплуатации крепостного крестьянства. Размеры барщины, натуральных и денежных поборов, всевозможных повинностей в пользу помещиков не регламентировались государством. Эти вопросы полновластно решались помещиками, были предоставлены их полному произволу. Вывод, который делал отсюда Посошков, о необходимости ограничения законом произвола помещика в деле эксплуатации крестьянства не был свойственен Петру.

Петровское правительство беспощадно боролось против массовых побегов крестьян, руководствуясь при этом защитой не только прав помещиков, но и фискальных интересов государства, немало страдавших от образования "запустелых мест" и потери податного и работного населения. Известно, что зверской расправой с беглыми и укрывшими их донскими казаками Долгорукий вызвал возмущение масс и был убит, не успев выполнить своей карательной миссии [4, с.153].

Охота за беглыми крепостными в  царствование Петра проводилась  непрерывно. Против беглых Петром были изданы десятки указов с обычным предписанием: "Всем беглым, при отдаче, чинить жестокое наказание, бить кнутом, дабы впредь на то смотря, другим никому бегать было неповадно". В пограничных городах были организованы "заставы особых команд из армейских полков, для поимки беглых людей.

Но никакими мерами правительство  не могло пресечь массового бегства  крестьян, в котором последние  искали спасения от двойного закрепощения — со стороны помещиков и со стороны деспотического государства.

Помещичий гнет над крестьянами  переплетался с гнетом со стороны  феодально-абсолютистского государства. Закрепощение крестьянства и его  эксплуатация со стороны государства  были не меньшими, чем со стороны  помещиков. Государству крестьянство должно было поставлять живую силу для армии (рекрутские наборы и наборы в морскую службу), рабочую силу на различное государственное строительство, денежные налоги и натуральные поставки. Крестьянство несло основную тяжесть военно-государственных расходов.

Обирание крестьянства, по образному выражению Ключевского, "до костей" осуществлялось полицейскими мерами не знающих пощады государственных чиновников, которые стремились не только собрать государственные сборы, но и набить свои собственные карманы. Они опустошали страну, как саранча.

Абсолютистское феодально-крепостническое  государство Петра осуществляло создание "докапиталистического порядка, который основывался на закрепощении трудящихся масс помещикам, государству  или главе государства", порядка, способствующего "усилению самых варварских форм эксплуатации многомиллионного крестьянства государством и имущими классами". Чего стоили народу одни только рекрутские наборы в тяжелую, непрерывную военную и морскую службы, вырывавшие десятки и сотни тысяч крестьян! С 1705 г. Петр создавал регулярную армию путем общих рекрутских наборов. До 1705 г. всех рекрутов с вольницей и даточными насчитывалось до 150 тыс. Первый общий рекрутский набор был произведен в 1705 г. и повторялся ежегодно вплоть до 1709 г. по норме — 1 рекрут с 20 тягловых дворов, что должно было давать в каждый набор свыше 30 тыс. рекрутов. Всего велено было собрать за эти пять наборов 168 тыс. рекрутов.

Рекрутские наборы, хотя и нерегулярно, продолжались вплоть до 1722 г., о чем свидетельствуют  многочисленные указы. Кроме того, происходили ежегодные наборы в "матросскую службу" [4, с.158].

2. Ситуация в сельском хозяйстве в конце 17 века

Особенно разрушительно  на крестьянское хозяйство действовало, кроме поставок крестьянством огромных масс рекрутов в армию и во флот, изъятие рабочего скота — лошадей. Уже в начале Северной войны цены на лошадей по сравнению с 1670 — 1680 гг. поднялись вдвое. Кроме мобилизации лошадей в армию на крестьян возлагалась и подвозка войск, боеприпасов и т. п. Но самым тяжелым бременем для населения было содержание всех призванных на военную и морскую службу. "По смете 1680 г., — пишет Ключевский, — стоимость войска доходила почти до 10 миллионов рублей на наши деньги (т. е. деньги конца XIX — начала XX века.). В продолжение всего царствования Петра сухопутная армия росла и дорожала, и к концу 1725 г. расход на нее более чем упятерился, превысил 5 миллионов тогдашних рублей, а на флот шло 142 миллиона рублей, в сложности это составляло 52 — 58 миллионов рублей на наши деньги, не менее 1/3 всего тогдашнего бюджета доходов". В связи с этим, в дополнение к старым сборам, появились различные "новоокладные" сборы. Указом 1701 г. для нужд, связанных с Северной войной, предписывалось начиная с 1701 года и впредь собирать "сверх всяких поборов всего Московского государства с торговых всяких чинов людей" с торгов, промыслов и со всяких заводов "десятую деньгу" с крестьян, бобылей и "работных" людей, кроме помещичьих, "по 8 алтын 2 деньги со двора", а с помещичьих и вотчинных "по 6 алтын 4 деньги". А после сбора уздечного появился новый — "на дело седел и перевязей" и пр [3, с.48].

Указы о сборе на содержание войск провианта, фуража, денег один за другим сыпались как снег на голову разоренного населения, не давая  последнему опомниться от этих бесчисленных поборов. Не успевали выплатить один, появлялся другой.

Значительную роль в  деле увеличения податного населения  и одновременно с тем расширения и усиления крепостничества в России сыграла податная реформа Петра, заменившая с 1722 г. подворное обложение подушной податью. Введение новой податной единицы — ревизской души — значительно расширило контингент податного населения. В ревизии кроме владельческих крепостных людей — крестьян и деревенских дворовых были включены также крестьяне дворцовые, государственные, однодворцы, тяглые посадские, черносошные крестьяне, пашенные сибирские служилые люди.

В 1724 г. в "Плакате" (расписании) был дан перечень всех категорий  плательщиков, которые должны были платить 40-копеечный сбор сверх подушной подати.

Все виды холопства, юридические и экономические слуги светских господ и духовных властей, дворовые, пашенные и непашенные, городские и сельские были положены в подушный оклад наравне с крестьянами как вечные крепостные своих господ. Холопство как особое юридическое состояние, свободное от государственных повинностей, исчезло, слившись с крепостными в один класс крепостных людей, эксплуатируемый и государством и помещиками. Процесс слияния холопства и крепостничества, начавшийся задолго до Петра, был завершен его указом о подушной подати. Это слияние холопов с крепостными крестьянами не улучшало положения первых, так как все развитие крепостного строя в России вело по существу к превращению крепостных крестьян в холопов, т. е. рабов. Запись же холопа в ревизскую сказку полностью закрепостила его. Если раньше "служилая кабала" и "жилая запись" давали некоторые возможности для его освобождения, то теперь, перейдя на положение крепостного крестьянина, холоп оставался в пожизненной неволе. Область крепостного права была значительно расширена.

Усиление крепостничества  в результате податной реформы Петра  проявлялось также и в расширении власти помещика над крепостными  людьми, над их трудом, личностью, имуществом Дело в том, что петровская податная реформа вместе с введением подушной подати законодательно оформляла право помещика собирать с крестьян подушную подать и вносить ее в казну, т. е. право осуществления фискальных функций. Наделив помещика законодательным правом собирать государственные налоги с крепостных крестьян, государственная власть расширила тем самым власть помещика над крепостными крестьянами, отдав их на полный произвол крепостника.

Давая характеристику формирования крепостнических отношений и  усиления власти дворян в России со времени Бориса Годунова до конца  царствования Петра, Маркс писал: "власть дворянства над крестьянами стала быстро усиливаться, и в дальнейшем крепостное состояние постепенно сделалось общим условием их быта. Однако оно оставалось незаконной узурпацией со стороны бояр до тех пор, пока Петр Великий в 1723 г. не легализировал его. Крестьяне, не будучи освобождены от оков, привязывавших их к имениям, были теперь превращены также в личную собственность дворянина помещика". Государство допускало единственный выход из крепостного состояния — добровольную запись в солдаты. Добровольно записавшихся в солдаты освобождали вместе с женами и детьми до 12-летнего возраста от всех видов холопства, кабалы и крепости. Но вольными они не становились. Почти пожизненная солдатская служба была лишь иной формой кабалы.

Покончено было и с "вольницей". Еще в 1700 г. Петр издал указ, по которому отпущенных помещиками "на волю дворовых людей и крестьян" приказано  было доставлять в приказ холопьего  суда и там годных "писать в  солдаты, а которые в солдаты  не годятся и на тех. давать из приказа холопья суда на кабальных людей кабалы, а на крестьян ссудные записи, к кому они идти похотят" В 1721 г. всех, считавшихся свободными людьми из кре­стьянского сословия, ревизорам было предписано подвергнуть осмотру. Годных зачисляли в солдаты, а негодным под страхом ссылки на галеры было предложено определиться "в другие службы или к кому в дворовое услужение", чтобы никто "без службы не шатался", "ни один без положения в оклад не оставался" [3, с.54].

"Вольные" люди  были поставлены перед выбором: или солдат, или холоп, или галерный каторжник, причем положение солдата и холопа было ничуть не лучше, чем положение каторжника.

Таким образом, подушная перепись свела все податное население (кроме посадских людей) к двум основным группам по существу крепостного состояния: "государевых" податных людей и помещичьих крепостных.

Подушная подать легла  тяжелым бременем на плечи крестьянства. Она взималась с каждой души мужского пола независимо от возраста и работоспособности.

В результате такого обложения крестьянские семьи, имевшие в своем составе совершенно нетрудоспособных — маленьких детей, стариков, различных калек и т. п., — должны были платить непосильный для них оброк. И без того обнищавшее крестьянство доходило до полного разорения, и, несмотря на рвение царских чиновников и воин­ских команд, производивших сбор подушной подати, казна имела большую недоимку. Губернаторы и воеводы, которых отнюдь нельзя было заподозрить в сочувствии к нуждам крестьянства, вынуждены были, однако, в своих "доношениях" признавать, что в нужде "крестьяне не только лошадей и скот, но и семенной хлеб распродавать принуждены, а сами терпят голод, и большая часть может быть таких, что к пропитанию своему впредь никакой надежды не имеют, и великое уже число является умерших ни от чего иного, токмо от голоду, и множество бегут за рубеж польский и в башкиры, чему и заставы не помогают" Действительно, в Орловской провинции к 1726 г. из 60 223 душ, положенных в подушный оклад, оставалось только 55 845, а в Вологодской из 86 229 душ к 1727 г. убыло 23 040, т. е. около 27%, и из них 15% умерло.

В 1724 г. недобор подушной подати составил 848 тыс., или 18% подушного  сбора, по смете того года. В объяснении этой недоимки Камер-коллегия ссылалась  на губернаторов, воевод и земских  комиссаров, которые своими "доношениями и рапортами объявляют: тех де подушных денег по окладам собрать сполна никоторым образом невозможно, а именно за всеконечною крестьянскою скудостью и за хлебным недородом и за выключением из окладных книг, написанных вдвое и втрое, и за сущею пустотою и за пожарным разорением и за умерших и беглых безвестно и за взятых в рекруты и за престарелых и увечных и слепых и сирот малолетних и бездворных бобылей из солдатских беспашенных детей". Но подушной податью денежные оброки, выплачиваемые крестьянством, далеко не исчерпывались.

По словам Посошкова, в период подушного обложения  крестьяне платили только помещику "рублей по 8 или малым чем меньше" с крестьянского двора. Не редки  были случаи, когда оброк помещику выплачивался по 10 — 12 руб. со двора. Это, конечно, в несколько раз превышало подушную подать даже с таких дворов, где на­считывалось по 3 — 4 податных души, и в еще больших размерах превышало 40-копеечный сбор с души, которым государство определяло крестьянские повинности в пользу помещика. Да и государство взиманием подушной подати с крестьянства не ограничивалось. Введена была масса различных налогов, не было оставлено без обложения ничего, что только можно обложить налогом, начиная с продажи огурцов и кончая ношением бороды. Особые чиновники "прибыльщики" придумывали все новые налоги и поборы. Налоги выросли в 5 раз по сравнению с концом XVII века [3, с.58].