Братья Демидовы

На реке Бым Демидов намеревался  построить еще один медеплавильный завод, но обстоятельства вынудили А.Демидова отказаться от постройки завода там  и возбудить ходатайство о  постройке его на р. Ашапе, способной  обеспечить работу восьми медеплавильных печей. Разрешение на постройку Ашапского завода с шестью печами Демидов получил 1 июня 1741 г. и в том же году приступил к строительным работам. Первые две печи начали плавку меди 30 октября 1744 г., а 3 января 1745 г. начали работу и остальные четыре печи.

На Ашапском заводе, в отличие от Бымовского, цикл медеплавильного производства был завершенным – одновременно с плавкой черновой меди производилась и ее очистка.

Четвертый медеплавильный завод с  двумя печами на р. Шакве в 35 верстах от Кунгура был построен Демидовым без позволительного указа. Он был пушен 6 июля 1740 г.

Самоуправство Акинфию сошло с рук, он отделался лишь непродолжительной волокитой; указ на сооружение уже построенного завода был выдан 28 сентября 1743 г.

Итак, Акинфий Никитич за 20 лет владения наследием, полученным от отца, расширил его почти в три раза, введя в строй 18 новых заводов: два доменных и молотовых, девять молотовых, шесть медеплавильных и косную фабрику. Вмести с шестью заводами на Урале и одним в Европейской России промышленное хозяйство Акинфия Демидова к концу его жизни в 1745 г. состояло из 25 заводов. К этому следует прибавить Бынговский кожевенный завод, построенный в 1723 г., и Тисовскую пильную мельницу, пущенную в 1730 г., а также кожевенный завод при ней, начавший работу два года спустя. 

3. Производство серебра и золота  на демидовских заводах.

Ходит легенда, что в подземельях  Невьянской башни А.Демидов вел тайную выплавку золота и серебра и даже чеканил рубли. Чеканку монет доказать не удалось, но нашлись убедительные свидетельства о секретной выплавке драгоценных металлов на Невьянском заводе. Оказалось, что золотую и серебряную руду на Урал доставляли с Алтая, где А.Демидов завел свои рудники и заводы.

Началось это летом 1725 г., когда  демидовские «рудоведы» наладили на реке Локтевке плавильную печь и отправили на Невьянский завод первые руды черновой меди с примесью серебра и золота. А следующим летом на Алтай прибыл обоз со всем необходимым для небольшого заводика с двумя плавильными печами. Осенью по не успевшим замерзнуть водам Иртыша уже плыл караван стругов с алтайской черновой медью, чтобы доводить ее «до кондиций» в плавильных печах Невьянского завода.

А на следующий год многолюднее  стало на прежде пустынных отрогах  Колыванских гор. Акинфий прислал сюда плотников, каменщиков, мастеровых разных профессий. Для большого завода выбрали удобное место в шести верстах от локтевских печей на речке Белой у Синей сопки.

Так родился знаменитый Колывано–Воскресенский завод, с которым вскоре уже не могли соперничать лучшие горные предприятия Европы.

Первые несколько лет (примерно до 1732 – 33 годов) добыча меди и «драгих» металлов велась под началом Никифора Семенова, которого А.Демидов назначил приказчиком Колывано–Воскресенских заводов [1с.58]. Позднее между ними произошла какая–то ссора, и приказчиком стал Родион Набатов.

Зимой 1744 г. на Невьянской завод с Алтая прибыл посыльный  с письмом от приказчика Колывано–Воскресенских заводов, в котором тот уведомлял, что в Петербург выехал Ф.Трегер с образцами самородков и рудных кусков серебра.

Это письмо взволновало Акинфия. Он немедленно выехал в Москву к Елизавете Петровне. 8 февраля 1744 года Акинфий получил личную аудиенцию у императрицы, пал ей в ноги и преподнес подарок – слиток золотистого серебра весом в 27 фунтов. А «на словах» объявил, что выплавил это серебро впервые и совсем недавно из колывановских руд. И попросил для «подлинного освидетельствования драгоценных руд прислать сведущего доверенного чиновника» и решить их судьбу.

И.А.Черкасов вместе с Демидовым  выбрал «доверенного чиновника» Андрея Беэра (давний приятель Акинфия) [1с.97]. Весной 1744 года он и Иван Улиха по указу императрицы выехали на демидовские заводы.

Демидов действительно добывал  самоцветные камни и драгметаллы  на своих рудниках [1с.103-105], но Беэр не старался выявить колыванские секреты А.Демидова. Даже наоборот – пытался скрыть их.

Никакая информация, изобличающая Акинфия в незаконных делах, до столицы не дошла.

После внезапной смерти А.Н.Демидова 5 августа 1745 года Колывано–Воскресенские заводы перешли императорской семье. 

4. Акинфий Демидов – геолог, организатор научной работы.

Демидовское промышленное хозяйство  развивалось в атмосфере постоянного  поиска и эксперимента. Уже в первый приезд на Невьянский завод (в 1702 г.), ознакомившись с положением дел, Акинфий, «в совершенстве» (по оценке Б.Б.Кафенгауза) знавший мортирное и пушечное литье, предложил поставить и это производство [3 с.35]. Судя по переписке 30-х – начала 40-х годов А.Н.Демидова с заводской конторой на Нижнетагильском заводе, под личным руководством Акинфия Никитича велась практически непрерывная модернизация доменного и железоделательного производств. Модернизацию при нем претерпел и первый (Тульский) завод Демидовых [3 с.35].

По инициативе и на средства А.Н.Демидова предпринимались геологоразведочные работы. Сколько можно судить из документов работы не носили характера  масштабных экспедиций – в дорогу чаще отправлялись рудознатцы-одиночки (часто представители местного населения) или их небольшие группы.

Опубликованные А.С.Черкасовой письма А.Н.Демидова к нижнетагильским приказчикам  содержат многочисленные свидетельства  его живой заинтересованности ходом  и результатами геологоразведочных работ. Он принимает меры для приобщения местного населения к разведке железных и медных руд (даже порицает приказчика за проявленную скупость), торопит  с присылкой в Невьянск образцов, сам посылает их для раздачи «по  малой части для прииску» тем, «которыя охоту к тому имеют», отдает распоряжения об испытании в печи обнаруженного камня. Интересны письма конца января – начала февраля 1732 г., речь в которых идет о бурении в шахте, начатом иностранным мастером. Прося всемерно ускорить работу, Акинфий признается: «мне ваша руда не нужна» – и объясняет, что интересуется результатом «ради испытания, что в глыбе бывает являтца», ибо «все иноземцы сказывают, что в глыбе бывает руда лутчее» (цит. по [3 с.33]). Перед нами эксперимент, ориентированный не на достижение частного результата, но на установление общей, выходящей за границы частного случая, закономерности.

Акинфий Никитич демонстрирует знание простых, применимых в полевых условиях способов определения конкретных руд, причем некоторые из этих приемов, судя по тому, как подробно он их описывает, неизвестны его приказчикам [3 с.33]. 

Научные исследования носили прикладной характер – их результатом являлось строительство новых рудников и  заводов, а в ряде случаев и  освоение новых или редких в России технологий. Учтем, что поскольку  руды разных месторождений могли  существенно отличаться друг от друга, освоение новых рудников часто означало решение технологических задач  – даже, если принципиальные изменения  в технологию не вносились.

А.Н.Демидов не ограничивался организацией работ, направленных на совершенствование  металлургических технологий. Он развивал технологию металлообработки. В сентябре 1735 года была пущена косная фабрика  А.Демидова и его зятя Ф.П.Володимерова. Для ее заведения были выписаны два  мастера из Пруссии. Организация  и налаживание производства потребовали  значительных усилий. В России эта  фабрика была единственной.

Еще одна технология, освоенная на заводах при А.Н.Демидове, а после  утраченная – способ изготовления изделий из «горного льда» (асбеста) [3 с.36].  

Еще при жизни Никиты Демидова на р. Тагил было открыто месторождение  асбеста. Именно оно дало импульс  началу его промышленного использования [3 c.33].

Академик В.М.Севергин по поводу начала изготовления асбестовой пряжи и  изделий из нее (колпаков, полотна, перчаток, мешков, бумаги) писал (1821), что она  «делаема была тщанием статского  советника Демидова». Севергин так  описывает использовавшуюся в Невьянске  технологию производства: «Колотили  зрелый асбест, а садящуюся муку отделяли через промывание, в коем случае оный оставался в виде тонких нитеобразных, мягких охлопков… Для прядения асбеста смешивали его с тонким льном, а при прядении на прялке, так как и при вязании и ткани, употреблялось много масла. Когда же таковые изделия через каление освобождены, были от масла и льна, то имели большую гибкость; и  можно было их мыть и гладить, а от грязи очищать посредством каления» [3 с.37].

Поскольку проводившиеся по инициативе и на средства Демидова исследования преследовали вполне определенные сугубо практические цели, их результаты не публиковались, а следовательно, не вводились в научный оборот. Больше того, часть данных, очевидно, засекречивалась, поскольку ими в ущерб Демидову могли воспользоваться его конкуренты. Сокрытие информации носило ограниченный и временный характер. Завод и рудники становились фактом публичным задолго до пуска – здесь, кроме «своих», бывали чиновники, торговцы, ученые путешественники, проезжавшие через демидовские владения, и совсем случайные люди.

Разумеется, Демидовы были не единственными, кто искал руды на Урале и Алтае. Заслуга Демидовых в том, что  соединив воедино собственные специальные  знания, интерес к делу, заинтересованность в его результате и финансовые возможности, они сумели придать  своим разведкам небывалый прежде масштаб.

Заключение.

Никита Демидов доверял своему сыну Акинфию, высоко оценивал его квалификацию, умение применять опыт в новых условиях. Рука об руку работая с первенцем долгие годы, именно ему основатель промышленной династии, согласно указу о единонаследии (1714), решил отставить заводы – главное дело и достижение своей жизни. После смерти отца, последовавшей 17 ноября 1725 г., Акинфий действительно получил все его недвижимое имение. В пользу Акинфия от своей части мужнина имущества в 1727 г. отказалась и мать, вдова Никиты 1725 году. Когда братья Демидовы оформляли вступление в свои доли наследства, императрица Екатерина I в марте 1726 г. дипломом возвели их в дворянское достоинство.

Заводская часть отцовского наследства, перешедшая к Акинфию, состояла из семи действовавших заводов – Тульского доменного и молотового (пущенного около 1695 г.) (см. приложения 1 и 2), Невьянского доменного и молотового (1702), Шуралинского молотового (1713), Бынговского молотового (1718), Верхнетагильского доменного (1720), Выйского доменного, молотового и медеплавильного (1722), Нижнелайского молотового (1722). Еще один завод – Нижнетагильский – был при отце почти достроен, и Акинфий пустил его всего через месяц после его смерти. Самостоятельно он построил еще девять железных (Черноисточинский, пущен в 1726г., Шайтанский – в 1727, Уткинский – в 1729, Нижнечугунский, Верхнечугунский и Корельский молотовые – в1730, Ревдинский доменный – в 1744 г.) и семь  медных (Колывано-Воскресенский и Суксунский – 1729г., Бымоский – 1736, Шаквинский – 1740, Барнаульский – не ранее 1740 г., Ашапский – 1744, Шульбинский – 1744г.) заводов, увеличив их число за два десятилетия в общей сложности в три с половиной раза. Поразительна динамика первого пятилетия его самостоятельной деятельности: за период с декабря 1725 по 1730 год включительно было пущено девять заводов – без малого по два предприятия в год!

Акинфий Никитич за 20 лет владения наследием расширил его почти в три раза, введя в строй 18 новых заводов: два доменных и молотовых, девять молотовых, шесть медеплавильных и косную фабрику. Вмести с шестью заводами на Урале и одним в Европейской России промышленное хозяйство Акинфия Демидова к концу его жизни в 1745 г. состояло из 25 заводов. К этому следует прибавить Бынговский кожевенный завод, построенный в 1723 г., и Тисовскую пильную мельницу, пущенную в 1730 г., а также кожевенный завод при ней, начавший работу два года спустя.

Акинфий  Демидов незаконно добывал серебро и золото. Конечно позже это выяснилось и ему пришлось признаться. На аудиенции у императрицы он преподнес ей слиток золотистого серебра и «на словах» объявил, что выплавил это серебро впервые и совсем недавно из колывановских руд. И попросил для «подлинного освидетельствования драгоценных руд прислать сведущего доверенного чиновника» и решить их судьбу.  Это произошло в феврале 1744, а в августе 1745 года он умер. Заводы добывавшие драгметаллы перешли императорской семье.

Демидовское промышленное хозяйство  развивалось в атмосфере постоянного  поиска и эксперимента. По инициативе и на средства А.Н.Демидова предпринимались  геологоразведочные работы.

Акинфий Демидов абсолютно слился со своим делом, в совершенстве знал технологии производства, развивал технологию металлообработки.  Акинфий Никитич демонстрирует знание простых, применимых в полевых условиях способов определения конкретных руд, причем некоторые из этих приемов, судя по тому, как подробно он их описывает, неизвестны его приказчикам. На заводах при А.Н.Демидове был освоен , а после утрачен способ изготовления изделий из «горного льда» (асбеста). 

Разумеется, Демидовы были не единственными, кто искал руды на Урале и Алтае. Заслуга Демидовых в том, что  соединив воедино собственные специальные  знания, интерес к делу, заинтересованность в его результате и финансовые возможности, они сумели придать  своим разведкам небывалый прежде масштаб.

Акинфий Демидов развил металлургию Урала и Сибири. Первым стал производить косы и серпы (раньше их завозили из Германии). Считалось, что в России нет драгметаллов, он опроверг это утверждение и начал добывать серебро и золото. Хоть и делал это незаконно и не платил, соответственно, налогов.

В промышленном «царстве» Демидова (как называют некоторые советские  историки) много белых пятен. Акинфий скрывал большую часть документации (или не вел) по объемам производства и, соответственно, платил намного меньше налогов. Неизвестно точно сколько работало у него на заводах рабочих. Некоторые историки считают, что он укрывал на своих заводах мастеров–старообрядцев.