Восточная политика Франции в период кризиса международных отношений

     Однако  часть высших милитаристских кругов Франции во главе с военным министром Петэном сознательно проводила политику предоставления Германии «свободы рук» в Центральной и Юго-Восточной Европе. В ответ на перевооружение Германии Петэн в 1934 г. на одну треть сократил утвержденные парламентом кредиты на вооружение французской армии. Сокращение военными руководителями кредитов на армию вызывало у союзников Франции неверие в способность Франции защитить их от германской опасности.

     Французское правительство приветствовало приход к власти в Болгарии, в результате военно-фашистского переворота 19 мая 1934 г., правительства Военного Союза и группы «Звено» во главе с К. Георгиевым. Оно выражало интересы той части болгарской буржуазии, которая ориентировалась на Францию и была готова установить дружеские отношения со странами Малой Антанты. В области внешней политики это правительство трезво оценивало обстановку в Европе и усилившуюся опасность со стороны Германии. В Париже с одобрением встретили переворот в Болгарии, рассчитывая укрепить свое влияние в этой стране и включить ее в Балканский пакт.

     Уже 22 мая 1934 г. болгарский премьер-министр  Ю. Георгиев в интервью корреспонденту германского информационного' агентства заявил: «Мы стремимся поддерживать дружественные отношения со всеми странами и хотим восстановить нормальные отношения с СССР». Министром иностранных дел в правительстве К. Георгиева был назначен сторонник французской ориентации К. Баталов, ранее занимавший пост болгарского посланника в Париже. Французский посланник в Болгарии А. Камбон докладывал Барту 31 мая, что «переворот 19 мая, с точки зрения его воздействия на внешнюю политику Болгарии, рассматривается... как благоприятный французской политике и оппозиционный политике Италии». Во время встречи с Батоловым 30 мая Камбон высказался за «более эффективное сотрудничество между Францией и Болгарией».⁵

     В течение апреля — мая 1934 г. в ходе советско-французских переговоров в Париже и Женеве были согласованы основные вопросы, касающиеся Восточного пакта. 1 мая Барту одобрил схему регионального пакта взаимопомощи, предложенную генеральным секретарем МИД Франции Леже.

     Еще до официального ознакомления с проектом Восточного пакта союзников Франции и его предполагаемых участников, Барту в апреле 1934 г. совершил поездку в Варшаву и Прагу для того, чтобы убедить правительства Польши и Чехословакии в необходимости участия этих стран в региональном соглашении о взаимопомощи. В Варшаве, куда Барту прибыл 21 апреля, он был встречен польским правительством весьма прохладно. Антисоветски настроенные правители санационной Польши отклонили предложение Барту об участии в Восточном пакте. Ю. Пилсудский дал понять Барту, что он дорожит германо-польским договором 1934 г. и отрицательно относится к Восточному пакту. «Польское правительство всегда будет отказываться от какого-либо участия в Восточном Локарно, если в нем будет участвовать Россия»,— заявил Пилсудский Барту. Когда же Барту поставил перед министром иностранных дел Польши Беком вопрос об отношении к франко-советскому сотрудничеству, Бек ответил: «франко-польский союз больше не интересует Польшу... Что касается России, то я не нахожу достаточно эпитетов, чтобы охарактеризовать ненависть, которую у нас питают по отношению к ней». Бек отрицательно отнесся и к вступлению СССР в Лигу наций.

     Позиция Польши вызывала во Франции недовольство у сторонников Восточного пакта. Э. Эррио считал поездку Барту в Варшаву-«ошибкой».

     В Чехословакии Барту убедился, что  чехословацкое правительство в своей внешней политике неуклонно следует французской линии. Оно положительно отнеслось к планам Барту и согласилось поддержать Восточный пакт. Француз присутствовал на вечере в МИД Румынии. В речах, которыми обменялись Барту и Титулеску, подчеркивалась дружба между Румынией и Францией.

     В нарушение норм церемониала король Румынии Король сам нанес визит во французское посольство. Барту получил титул почетного гражданина Румынии. Выступая па заседании парламента, премьер-министр Татареску восхвалял франко-румынское боевое братство и подчеркнул, что в борьбе за сохранение мира оба народа «всегда выступали солидарно». В ответной речи Барту заявил: «Тот, кто попытается оторвать от румынских границ «хоть один квадратный сантиметр, встретит ваше сопротивление. Но это будет не только ваш отпор, с вами будет помощь и сердце Франции». В знак протеста против речи Барту германский посланник Щу-ленбург покинул зал заседания.

     На  переговорах с Барту румынский  премьер-министр Татареску просил увеличить поставки в Румынию французских военных материалов. Эти поставки, заявил Татареску, необходимы Румынии для «выполнения ею той роли, которую Франция, как союзник, ожидает от нее». Барту заверил своего собеседника, что он готов рассмотреть и удовлетворить просьбу Румынии, если будет урегулирован вопрос о погашении румынских долгов.

     Во  время встреч Барту с Титулеску, Бенешем и Ефтичем обсуждались проблемы Восточного и Средиземноморского пактов. Барту и Титулеску пришли к соглашению по следующим вопросам: подтверждение Локарнского пакта, заключение «Восточного Локарно» с участием СССР, Чехословакии, Польши, Германии и прибалтийских стран, а также Средиземноморского пакта с участием СССР, государств Балканского пакта, Болгарии, Италии и Франции, при одобрении этого пакта Англией.

     Польский  посланник докладывал Беку, что Барту  были оказаны в румынской столице «королевские почести» со стороны правительства и было «сделано все, чтобы придать этому визиту эпохальное значение» и продемонстрировать «верность Румынии своей защитнице Франции». Барту дал понять Каролю II, что в случае установления в Румынии фашистской диктатуры Франция прекратит ей свою финансовую и дипломатическую поддержку. В разговорах с французским министром король Кароль II выражал свои симпатии к Франции и заверял Барту, что он, имея армию и высшую власть в своих руках, может быть более полезен для Франции, чем Титулеску.

     Результаты  поездки Барту в Бухарест приветствовались всей французской прессой. Газеты выражали одобрение укреплению франко-румынской дружбы и общности взглядов Франции и Малой Антанты. Агентство «Радио» сообщало, что между Францией и Малой Антантой существует единодушие по вопросу о необходимости сохранения «Западного Локарно, заключения... Восточного Локарно и Средиземноморского пакта». Французская журналистка Ж. Табуи отмечала в органе радикал-социалистов газете «Эвр», что все румынские партии поддерживают внешнюю политику Титулеску. Одобрив признание Румынией СССР, Табуи подчеркнула, что «Румынии не может угрожать опасность со стороны Советского Союза», и выразила удовлетворение тем, что румынское общественное мнение высказывается за заключение пакта о взаимной помощи с СССР. Ж- Табуи предположила, что в Румынии отнесутся благоприятно к участию Чехословакии в «Восточном Локарно».

     23 июня 1934 г. Барту на пароходе  отбыл по Дунаю в Югославию для переговоров о Восточном пакте, а также для зондирования почвы о возможности сближения между Югославией и Италией. Барту считал, что это сближение создаст основу для Средиземноморского пакта. Югославское правительство не возражало против создания «Восточного Локарно». Во время переговоров Барту в Белграде 24—25 июня югославские руководители не скупились на демонстрацию своего расположения к Франции. На банкете в честь Барту министр иностранных дел Ефтич говорил о положительной роли Франции в деле объединения народов Югославии, сохранения мира и послевоенного устройства. Он подчеркивал конструктивное влияние союза Франции со странами Малой Антанты на развитие международной ситуации. На специальном заседании обеих палат скупщины премьер-министр Узунович утверждал, что Франция и Югославия не допустят ревизии договоров. Со своей стороны Барту заверял правительство Белграда, что Франция выполнит свои союзные обязательства перед Югославией.

     В заявлении югославского правительства, сделанном после окончания визита Барту в Белград, прославлялось «братство по оружию» и выражалось согласие с политикой укрепления французской системы союзов, проводимой Барту. Вместе с тем германский посланник в Белграде Герен отмечал в донесении в Берлин 27 июня 1934 г., что югославское правительство уклоняется от заявления о намерении Югославии «слепо следовать французской политике союзов», По мнению Герена, «возможность итало-французского соглашения встречена с недоверием, а итало-югославского соглашения со скептицизмом». Не был решен и вопрос о нормализации отношений Югославии с Советским Союзом. В целом же переговоры Барту в Белграде были успешными для Франции и укрепили франко-югославский союз.

     В беседе с французским посланником  в Белграде 2 июля 1934 г. король Александр  подчеркнул, что он «не сомневается  в дружбе Франции». Король заявил, что поддержка Францией «мира и порядка, установленного договорами, имеет значение не только с точки зрения франко-румынских и франко-югославских отношений, но и с точки зрения укрепления Малой и Балканской Антант. Король сказал, что визит Барту в Белград будет способствовать укреплению единства Югославии. Он положительно отнесся к предстоящему вступлению СССР в Лигу наций, к франко-советскому сближению, но на вопрос посланника Наджиара, намерена ли Югославия установить дипломатические отношения с Советским Союзом, ответил отрицательно. Французский посланник пришел к выводу, что население Югославии выступает за установление отношений с СССР, но этому препятствует король, «испытывающий ненависть к Советам».

     Информируя  советского поверенного в делах  во Франции об итогах своей поездки на Балканы, Барту заявил, что он пытался вовлечь правительство Румынии «во французскую орбиту», а в Белграде «прямо ставил перед королем вопрос об установлении дипломатических отношений с СССР».⁶

     Таким образом, переговоры Барту с правительствами  стран Малой Антанты способствовали укреплению французского влияния в Чехословакии, Румынии и Югославии. В результате этих переговоров французский министр иностранных дел получил согласие руководителей союзных Франции государств на заключение Восточного пакта.

Глава 2. Восточная политика Франции в период кризиса международных отношений.

2.1. Германская угроза Франции и её восточным союзникам.

     9 июля 1936 г. Р. Массигли представил Дельбосу докладную записку, озаглавленную «Германские действия по разъединению в Восточной Европе», в которой указывалось на то, что Германия усиливает своё проникновение и придунайские и балканские страны. «Результаты, которых она добилась уже таковы, что их нельзя не рассматривать как угрожающие солидарным связям Франции с се союзниками в Восточной Европе и диктующие необходимость принятия немедленных мер перед лицом опасности»

     Особенно  успешным было проникновение Германии в Восточную и Юго-Восточную  Европу в торгово-экономической и идеологической областях. В период с 1931 по 1935 год она увеличила спой экспорт в Чехословакию с 15 до 22%, Венгрию — с 11 до 22, Югославию — с 22 до 28, в Грецию и Болгарию -  с 29 до 48%. Массигли отмечал, что вслед за «германским купцом следует гитлеровский флаг». Правительство Германии засылало в эти страны под видом учителей, туристов и всевозможных культуртрегеров шпионов, диверсантов, пропагандистов нацистской идеологии, которые создавали шпионскую сеть, подрывные группы и организации. «Такое положение, - писал автор докладной записки, - является достаточным, чтобы привлечь наше внимание. Более того, частично уже попавшая в экономическую зависимость от Германии Центральная и Восточная Европа находится под угрозой ее военного захвата». Чтобы противодействовать германской экспансии, Массигли предлагал предоставить французские займы Румынии, Югославии и другим странам Центральной и Восточной Европы, с тем чтобы они могли закупать у Франции оружие и товары. Франция, со своей стороны, рекомендовал дипломат, должна осуществлять закупки румынской нефти и югославских металлов, которые импортирует Германия. «Германия ведет свою игру, — заключал Массигли, — мы должны вести нашу игру».⁷

     Французская дипломатия вела эту игру в Восточной  Европе еще до прихода к власти правительства Блюма. Предметом игры являлись не только Румыния и Югославия, но и Польша и Чехословакия; при этом речь шла не о подлинной защите интересов указанных государств.

     Вскоре  из столицы Югославии было получено сообщение о том, что в руководящих сферах Бухареста и Белграда обсуждался вопрос о необходимости заключения военного союза между Малой Антантой и Францией. Но в тот момент правительство Блюма отказалось рассматривать данное предложение. Оно полагало, что любые меры, направленные на развитие тесного сотрудничества, в том числе военного, Франции со странами Центральной и Восточной Европы, помешают заключению нового Локарно — блока западноевропейских держав с фашистской Германией.

     Имея  в виду такую перспективу, французское  правительство решило переоценить обязательства о взаимной помощи, взятые Францией в отношении Румынии, Югославии, Чехословакии и Польши. 9 июля 1936 г. генеральный штаб представил Блюму докладную записку - «Обязательства Франции о взаимной помощи», в которой при характеристике договоров о взаимной помощи Франции с Чехословакией, Румынией и Югославии указывалось на отсутствие заключенных в дополнение к ним военных конвенций и на первый план выдвигался вопрос о возможности оказания Францией восточноевропейским странам только косвенной помощи. Непосредственная французская помощь этим странам ставилась в зависимость от того, будет ли Италия в случае военного конфликта на стороне Франции. «Мы могли бы оказать восточноевропейским странам, -- указывалось в докладной записке, - возможную непосредственную помощь в том случае, если благодаря итальянской поддержке в Центральной Европе создастся общин фронт».

     С осени 1937 года фашистская Германия еще  больше усилила давление на страны Центральной и Восточной Европы, Германия наводнила своими «туристами» Польшу, насаждала нацизм и антисоветизм, усиливала германизацию Данцига (Гданьска). Германский генштаб непрерывно формировал новые воинские части и соединения и демонстративно расквартировывал их у границ своих восточных и юго-восточных соседей. Геринг в октябре 1937 года заявил американскому послу в Берлине, что «целью рейха является аннексии Австрии, ...в отношении Судетов Германия имеет тот же замысел...». Геббельс в декабре в самой категорической форме заявил Фландену о том, что вопрос о Данциге касается только Германии и Польши и что он должен быть урегулирован исключительно ими. «Разногласие но вопросу о судестских немцах, — продолжал Гитлеровский министр пропаганды,— давно было бы урегулировано, если бы Франция и Англия в это дело не вмешивались».⁸