Гражданский кодекс РСФСР 1922 года

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Реферат

по  Истории Отечества Государства  и права

тема: Гражданский кодекс РСФСР 1922 г.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Выполнила:   Пономарчук Е.Д.

1 курс з/о  Юридический факультет (сокращенное)

 

ГК  РСФСР 1922 г. (вещное, обязательное, наследственное право)

История человечества еще не знала такого примера юридического нигилизма, какой явили миру большевики- коммунисты. В один миг была обрушена вся система права России. Действовали по принципу «разрушим до основания, а затем». Все законодательство России до октябрьского переворота было отменено.

В 1918-1919 гг. были предприняты первые попытки кодификации (Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве, Кодекс законов о труде, Руководящие  начала по уголовному праву), но в условиях войны кодификационные работы не удались.

Проведение  «новой экономической политики»  потребовало установить во всех областях жизни твердые начала законопорядка. В результате громадных усилий были приняты девять кодексов: Уголовный, Гражданский, Земельный, Уголовно-процессуальный, Кодекс законов о земле, Гражданско-процессуальный, Лесной, Кодекс законов о браке, семье и опеке, а также Исправительно-трудовой.

Гражданский кодекс (ГК) был принят в 1922 г. и выполнял задачу преимущественного развития социалистических отношений на базе государственной собственности на средства производства.

Состоял из 4 разделов:

• общая часть;
• вещное право;
• обязательственное право;
• наследственное право.

ГК устанавливал равенство в гражданских правоотношениях  независимо от пола, вероисповедания, национальности, социального происхождения.

Частное право  было ущемлено. Права физических лиц  охранялись лишь в случае признания  их государством и соответствующим  его интересам. Государство имело  исключительное право расторгать все  виды сделок, если находило, что они противоречат его интересам.

Устанавливались 3 формы собственности:

• государственная;
• кооперативная;
• частная.

Наследственное  право было ограничено суммой оценки наследства не более 10 тыс. руб. Вводился прогрессивный налог на наследуемое имущество, оцениваемое в размерах свыше 1 тыс. руб.

Усиливаются плановые начала руководства экономикой, плановое задание рассматривалось как  источник права. Был ликвидирован коммерческий кредит. Все платежи и обращение  финансовых средств сосредотачивались в учреждениях Госбанка, и осуществлялась в безналичной форме.

Гражданское законодательство 20-30-х гг. последовательно выполняло  задачу сосредоточения в руках государства  важнейших хозяйственных функций, а затем максимальной централизации  производства.

III сессия ВЦИК  девятого созыва в мае 1922 г., приняв Декрет об основных  частных имущественных правах, поручила  Президиуму ВЦИК и Совнаркому  выработать и внести на очередную  сессию ВЦИК проект Кодекса  гражданских законов, который  должен был развить положения, законодательно уже закрепленные только что принятым сессией Декретом. Хотя поручение было дано Президиуму ВЦИК и СНК, непосредственно разработкой ГК занимался Народный комиссариат юстиции. 1 июня 1922 г. коллегия Наркомюста внесла в повестку дня вопрос о разработке Кодекса гражданских законов. Было принято решение, определявшее основные направления деятельности. В частности указывалось, что “ввиду сложности разработки Кодекса гражданских законов в целом и необходимости урегулирования гражданских взаимоотношений без замедления — признать целесообразным издание отдельных новелл по вопросам, требующим немедленного урегулирования на основе постановления ВЦИК об основных имущественных правах. В срочном порядке предполагалось издать декреты о застройке и наследовании. Декрет о наследовании уже давно готовился НКЮ, был утвержден коллегией еще 22 февраля 1922 г. и должен был быть передан в Совнарком. Расширенный и исправленный проект акта о наследовании принимается Коллегией НКЮ за основу и передается в отдел законодательных предположений на доработку.

Обсуждались на заседании Коллегии НКЮ и проблемы, касавшиеся самого Гражданского кодекса. Было решено, “что вопрос о торговых сделках должен быть включен в  общий кодекс об обязательственных  правах”. Известно, что в государствах с развитыми товарно-денежными отношениями на базе гражданского права образуется особая отрасль частного права — торговое право. Там, где товарно-денежные отношения развиты слабо, вполне достаточно бывает норм гражданского права. Решение Коллегии НКЮ, таким образом, показало подход Наркомюста к будущему экономики. Единства мнений на этот счет, очевидно, не существовало, но в конечном итоге именно взгляды руководящих работников НКЮ главным образом повлияли на законодательство в данной области.

Месяц спустя, 1 августа 1922 г., на Коллегии НКЮ Гойхбарг делал доклад о проекте. В то время  он являлся членом Коллегии Наркомата  юстиции и членом Малого Совнаркома, а 18 мая 1922 г. Политбюро ЦК РКП (б) возложило  на него временное исполнение обязанностей председателя Малого СНК. По инициативе Гойхбарга в конце июля было образовано Межведомственное совещание. В выступлении на IV сессии БЦИК он так объясняет причину его создания: «...Желая подготовить этот проект кодекса более основательно, получив техническую помощь от тех лиц, которые соответствующими познаниями обладают, я предложил всем хозяйственным наркоматам прислать своих представителей для выработки этого кодекса, наркоматы прислали своих представителей, технически знающих юристов».

Совещание и должно было к 15 августа 1922 г. подготовить проект Кодекса. С самого начала было нарушено указание Ленина о широком привлечении к составлению Гражданского кодекса коммунистов Наркомюста, распределении между ними ответственности за каждый раздел готовившегося проекта.

В начале нэпа политические деятели, гористы, экономисты, как и  различные, слои населения, которые  они представляли, по-разному понимали задачи новой политики и способы  ее проведения. На протяжении 20-х годов  представления менялись. Не останавливаясь подробно на данной стороне проблемы, отмечу: для взглядов Ленина характерно постепенное расширение допустимых границ свободы торговли и частного предпринимательства, что, безусловно, не означало отказа от идеи диктатуры пролетариата и построения социализма по модели Маркса.

Из письма Ленина Д. И. Курскому от 20 февраля 1922 г. видно, что более  всего беспокоило его в ходе подготовки нового гражданского законодательства: “Не перенимать... старое, буржуазное понятие о гражданском праве, а создавать новое”. Следовательно, по его мнению, опасность для Советского государства представляло не использование отдельных старых форм (совсем без них обойтись было нельзя—они уже стали частью правовой культуры), а понимание гражданско-правовых отношений как отношений между частными лицами, что было свойственно данной отрасли права. Буржуазное государство по-разному регулировало отношения, возникающие в имущественной сфере и, скажем, в области управления и суда. Недаром право в целом делилось на две части — публичное (к нему относилось уголовное, полицейское, финансовое право) и частное (гражданское, торговое, вексельное). Государство должно было защищать их интересы, когда к нему обращались за помощью. То, что гражданское право является отраслью, защищающей только имущественные интересы частных лиц, а государство как его субъект не имеет преимуществ, рассматривалось как основной признак отрасли.

Ленин же считал, что правовые институты, созданные гражданским  правом, могли с пользой работать и на социалистическое государство. Отделить одно от другого, взять то, что нужно, а ненужное отбросить казалось невозможным для профессиональных юристов, да и не все коммунисты вполне понимали, как этого можно достичь. Если гражданское право всегда было частным, его нельзя сделать публичным; если Гражданский кодекс создавать, надо возрождать все или почти все дореволюционное гражданское право,— таков был достаточно распространенный взгляд на проблему. Отсутствие гибкости возмущало Ленина, и он предостерегал в своем письме составителей проекта от слепого следования за “тупоумными буржуазными старыми юристами”. Ленин требовал, чтобы в данном случае помощником законодателя была не теория русского дореволюционного гражданского права, а революционное правосознание, т. е. в основу должна быть положена выгода пролетарского государства, а не соответствие проекта логике построения буржуазных гражданских законов. Революционное правосознание рассматривалось Лениным как важнейшее концептуальное основание подготовки проекта Гражданского кодекса, а не как источник права, что получило значительное распространение в первые годы после революции.

Ленинские требования к будущему Гражданскому кодексу членам Комиссии юристов, очевидно, не были известны: ведь письма Ленина не предназначались для  печати, к тому же работу по созданию проекта ГК возглавлял Гойхбарг, который вообще не имел с Лениным ни встреч, ни переписки по этому поводу. Но даже если это не так и Комиссии предложили подготовить проект будущего Кодекса с учетом интересов государства и с допущением широкого государственного вмешательства в «частноправовые» вопросы, вряд ли можно было ожидать от ее членов составления проекта, целиком соответствующего ленинским требованиям.

С позиций юристов старой школы гражданское право буржуазного  государства мало, чем отличается от гражданского права государства социалистического — и по предмету, и по методу регулирования. Октябрьская революция была ими принята, но отсутствие твердой марксистской теоретической базы, с одной стороны, и следование основополагающим доктринам цивилистики — с другой, сказывались именно в ином их взгляд на роль социалистического государства в регулировании гражданско-правовых отношений. Для них государство и при социализме, и при капитализме оставалось субъектом частноправовых отношений. Кроме того, не был распределен объем допущения частного сектора в социалистическое хозяйство. Практика его только нащупывала. И если интересы хозяйственного развития страны требовали расширения частного сектора, то идеологические постулаты сдерживали этот процесс.

Тот факт, что  разработчики проекта пытались воспринять опыт западноевропейских стран, за что  их главным образом и ругали, совсем не свидетельствует о неправильности их подхода. Ленин сам предлагал  взять от опыта других государств все, что можно было использовать в защиту трудящихся. Сразу возникает ряд вопросов. Во-первых, почему Ленин ничего не сказал о русской литературе и опыте, во-вторых, почему ничего не говорится о возможности использовать отдельные правовые норм. Скорее всего, дело в том, что русское гражданское право сильно отставало от требований экономического развития страны. Оно не устраивало даже российскую буржуазию, что уж говорить об интересах трудящихся. В 1900-е годы в России только обсуждался проект нового Гражданского Уложения. В Западной Европе буржуазные гражданские кодексы были в большинстве случаев приняты в начале века, и к 1922 г. имелась уже практика их применения. Борьба рабочего класса этих стран за свои права должна была найти отражение, очевидно, именно в правовой литературе и правоприменительной практике. Идеи письма Ленина Курскому от 28 февраля 1922 г., к сожалению, при создании ГК не были использованы в должной мере.

Из сказанного ясно, что перед разработчиками нового Гражданского кодекса ставилась  задача практически невыполнимая: требовался нормативный акт, в котором сочетались бы достижения новейшей цивилистики и нормы советского гражданского права, действующие на момент выработки проекта. Причем объем допущения частного сектора в экономике в большой степени должен был определяться революционным правосознанием, которым большинство участников Межведомственного совещания, если не все, не обладали, как, впрочем, и многие из числа их критиков.

Начало критическим  выступлениям положила речь Гойхбарга  на IV сессии ВЦИК: “...Эти юристы, в  количестве около 10-ти, собрались и  выработали начало проекта, в котором  оказалось, что всякий буржуй может найти ответ на все вопросы, которые его интересуют...  .Там было только слабое упоминание о том, что земля является общенародным достоянием, даже не собственностью государства, а общенародным достоянием, а затем все остальное относительно промышленности, железных дорог, недр земли и крупнейших наших командных высот, в том числе монополии внешней торговли все это, как некий сон, промелькнуло перед ними и исчезло”. После того выступления критика проекта стала традиционной по всех публикациях 20-х годов, посвященных истории создания ГК.

Расхождения во взглядах объяснялись различными позициями  в отношении будущего экономики  страны. Нормальное развитие товарно-денежных отношений требовало широкого применения гражданско-правовых норм, большинство из которых должно было остаться диспозитивным, разработки торгового права. На такой концепции строили свой проект юристы в Межведомственном совещании, и с их точки зрения новый законодательный акт должен был отвечать последнему слову цивилистики. В нем, по их мнению, следовало учесть все, даже самые мелкие детали и в то же время субъектам предоставить широкую свободу. Если бы это было проведено в жизнь, был бы создан кодекс классического гражданского частного права. Видимо, предполагалось опираться и на русские правовые традиции, а также на те немногочисленные нормативные акты по гражданскому праву, которые были приняты Советским государством.

Для сторонников  частичного и достаточно кратковременного допущения товарно-денежных отношений, свободы торговли с обязательным возвращением к методам “военного коммунизма” (т. е. бестоварному продуктообмену, ликвидации денег, государственной монополии на средства производства) все проекты в области создания нового ГК должны были быть сведены к определенному допуску гражданско-правовых норм при безусловном господстве административно-правовых методов регулирования.

Первая же статья проекта Межведомственного совещания  противоречила господствовавшей доктрине примата интересов пролетарского  государства над естественными правами человека. Как показала жизнь, теория “естественных прав” потерпела поражение, столкнувшись с железной практикой пролетарского государства. При обсуждении проекта в Коллегии НКЮ была сделана существенная правка: из текста исключалось указание на момент начала и окончания правоспособности, слово “человек” было заменено на “гражданин РСФСР”, после чего статьи стали вполне приемлемыми для Наркомюста