Депортация народов СССР в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг

     Лишь в отдельных случаях специалистов по сельскому хозяйству использовали в совхозах и колхозах с учетом их профессиональных навыков. В Калманском районе летом 1941 г. из 512 спецпереселенцев по специальности работали только шестеро. Типично было использование депортированных без учета их квалификации. Профессора, врачи, учителя, инженеры и люди без образования все вместе работали на примитивных физических работах. Примеров неразумного и неэффективного использования труда депортированных можно привести массу. Калмыки более чем на 90% состояли из скотоводов и ничего другого не умели делать. Однако их тысячами направляли работать в шахты, на рудники, на лов рыбы в северных реках зимой, где они в большинстве своем и погибали. Из архивных источников следует, что наиболее негативное отношение к физической работе проявляли беженцы. Они отказывались выходить на работу, требовали переселения в города и трудоустройства по специальности. В сибирском регионе труд депортированных широко использовался в колхозах и совхозах, на лесозаготовках, в шахтах и рудниках, на ловле рыбы, строительстве дорог и заводов. На тяжелых работах использовали труд женщин и детей. В многочисленных инструкциях говорилось, что условия труда и оплаты депортированных и местных жителей должны быть одинаковы. В реальной жизни все было по-другому. Спецпереселенцы вынуждены были работать на износ. Зарплату они получали много меньшую, чем местные жители, массовое распространение имели обсчеты, обманы. Они платили больше налогов, чем местные жители. Так, с депортированных удерживали 10% зарплаты в пользу НКВД. Берия в информации Сталину вынужден был признать, что заработки спецпереселенцев в сибирском регионе составляли только половину прожиточного минимума. К тому же выплату зарплаты задерживали месяцами. Депортированные интересовали властей только как дешевая рабочая сила. Дискуссионным продолжает оставаться вопрос об использовании депортированных в рабочих колоннах или трудармии. На сегодня бесспорно известно лишь то, что большинство немцев в возрасте 15 - 55 лет были мобилизованы через военкоматы в трудармию [2.10, 54].

Но после 1946 г. условия труда спецпереселенцев стали улучшаться. Сокращался перечень должностей и профессий, по которым им запрещалось работать. Однако эти изменения происходили очень медленно и непоследовательно. В отчетах НКВД послевоенного периода приводятся данные о том, что многие тысячи спецпереселенцев работали в школах, институтах, учреждениях. Но надо делать корректировку на то, что большая часть приходилась на обслуживающий и технический персонал.

IV.  Взаимоотношения депортированных народов с местным населением и между собой.

    По этому вопросу существуют весьма противоречивые высказывания. Так, В.С. Парсаданова пишет, что 98% живших на спецпоселении поляков заявляло о добром и сердечном отношении к ним советских людей, о помощи и поддержке с их стороны. На самом деле здесь все много сложнее. С одной стороны, многие местные жители брали или вынуждены были брать на подселение депортированных и несмотря на то, что испытывали при этом дополнительные трудности, все же делились последним куском хлеба. С другой стороны, документы говорят и о недоброжелательном и даже враждебном отношении к депортированным со стороны значительной части местных жителей Сибири и руководителей разного уровня. Порой в совхозах и колхозах депортированным отдавалось худшее и в последнюю очередь.         Они считались врагами и должны были сами устраиваться, как смогут. Особенно враждебным было отношение к спецпереселенцам, принадлежавшим к национальностям воюющих против СССР стран. Те жители, которые относились к депортированным с сочувствием, сразу попадали под особый контроль НКВД как “антисоветские” элементы. Спецпереселенцы обычно держались замкнуто и не общались с местным населением. Поляки общались с поляками, литовцы с литовцами, калмыки с калмыками и т. д. Контакты с местными жителями были редки и вызывались производственной необходимостью. До депортации у народов был разный образ жизни, различные ценности, они представляли разные религии. Многие депортированные поляки, евреи, немцы, литовцы, эстонцы, латыши считали местное население малообразованным, малокультурным и не желали вступать с ними в контакт. Некоторые считали русских виновными в депортациях. Изолированно и замкнуто держались и разные депортированные народы между собой. В целом взаимоотношения между ними характеризовались солидарностью и взаимной поддержкой. Однако много было и проявлений национальной и религиозной нетерпимости. Часто упоминаются конфликты украинцев с поляками. [2.4, 4].

     Таким образом  к депортированным относились как к людям второго сорта. Они жили в очень плохих условиях, порой они были просто не совместимы с жизнью. Перепись 1959 г. свидетельствует о разном уровне сохранения родного языка. 90% калмыков назвали родным языком калмыцкий. У немцев же этот показатель снизился до 75%. Анализ архивных источников, данных переписей населения позволяет выявить особенности и закономерности сохранения родного языка и другими народами. Имели место среди депортированных антисемитские настроения. На спецпоселении депортированным народам официально не было запрещено говорить на родном языке. Но местное население, и в особенности чиновники, относилось с подозрением и недоброжелательно к тем, кто говорил не на русском языке. Поляки, литовцы, латыши, эстонцы игнорировали это и преимущественно разговаривали на своем языке. Во время подготовки к выборам в Верховный Совет СССР в 1945 г. было разрешено проводить пропагандистскую работу среди калмыков на калмыцком языке, так как они совершенно не знали русского. Немцы же говорили на родном языке только дома. В присутствии посторонних они не решались говорить по-немецки. Это был язык “проклятых фашистов” Известны случаи, когда за разговор на родном языке немцы подвергались наказаниям, избиениям и унижениям. Следствием этого стало стремление многих немцев скрыть свою национальность, сменить фамилию, записать своих детей русскими. В 1950-е гг. отношение к депортированным стало постепенно улучшаться.

V. Власть и депортированные.

     О том, как обличенные властью руководители партии и государства относились к депортированным, видно из постановлений, которые приведены в начале статьи. Совершенно по-другому оценивали депортацию сами пострадавшие. Для части спецпереселенцев, живших в Сибири, характерно ощущение полной безысходности. Например, спецпереселенец из Прибалтики Диан заявил работникам НКВД: “Зачем нас здесь терзают и держат в холоде, здесь умрем, чем помирать с холоду, так лучше надену петлю на шею или вы расстреляйте” [1.3, 43]. В докладных записках НКВД приведены многочисленные примеры непокорности высланных поляков, их уверенности в восстановлении независимого польского государства. Поляки выражали свой протест и в открытой форме. Они часто не подчинялись властям, устраивали восстания. В Новосибирской и Омской областях в 1940 и 1941 гг. выступления польских спецпереселенцев против произвола советских властей были подавлены с помощью вооруженной милиции. Депортированные немцы и калмыки в большинстве своем молча терпели, смирившись со своей судьбой. В отличие от других депортированных народов, немцы не проявляли большой активности в попытках добиться освобождения от спецпоселения. С начала 1950-х гг. активизировалась их переписка с родственниками из Германии. Часть депортированных продолжала наивно верить в Сталина, считая, что он ничего не знает, писали ему письма с просьбой вернуть в прежние места проживания. Типичными были письма, в которых говорилось, что нельзя переносить вину отдельных лиц, сотрудничавших с врагами, на целые народы. Выселенные из Прибалтики считались наименее благонадежными в политическом отношении. По данным спецорганов, в их среде активно велись разговоры, что в случае англо-американской агрессии против СССР нужно уйти в Тайгу и вести партизанскую войну против СССР. У них было наибольшее число подпольных антисоветских организаций, одна из них была раскрыта в Томской области. В послевоенный период активной была переписка переселенцев из Прибалтики с жителями США. На основе многочисленных секретных сообщений спецорганов сибирского региона можно говорить о следующих тенденциях.

    Таким образом,  абсолютное большинство депортированных считало свое выселение незаконным и ошибочным. Поляки, латыши, эстонцы, литовцы в массе своей верили в восстановление своих независимых государств на буржуазной основе и мечтали вернуться на родину. Калмыки и немцы также считали свое пребывание в сибирском регионе временным. Они надеялись на восстановление автономий и возвращение в родные места. Часть депортированных связывала свое освобождение с надеждой на крушение коммунистического режима в СССР в результате поражения в войне против Германии. В послевоенный период некоторые депортированные питали надежды, что США и Великобритания начнут войну против СССР и это принесет им освобождение. Особенно популярны были эти настроения среди поляков и прибалтийских народов.

VI. Частичная реабилитация депортированных народов.

    К началу 1950-х гг., и особенно после смерти Сталина, становилась все более очевидной абсурдность сохранения режима спецпоселения для миллионов депортированных как по политическим, так и экономическим причинам. Многие руководящие работники НКВД (МВД) направляли в Москву рапорты, в которых обосновывали целесообразность отмены режима спецпоселений и спецкомендатур в отношении депортированных народов. Сами депортированные разных национальностей все чаще обращались с просьбами во властные структуры освободить их и снять с режима спецпоселений. Если в 1953 г. таких обращений было зарегистрировано 70 717, то в 1954 г. число обращений увеличилось почти вдвое, достигнув 130 582. В большинстве заявлений звучали просьбы о пересмотре правового положения депортированных [2.6, 45]. С 1954 г. началось поэтапное освобождение отдельных групп депортированных со спецпоселения. Такое развитие событий насторожило руководителей краев и областей сибирского региона. В своих записках в ЦК КПСС они отмечали, что депортированные стали в регионе важным экономическим фактором и их массовый отъезд может привести к тяжелым последствиям для обеспечения жизнедеятельности региона. По мере того как становилось ясно, что по депортированным народам будут приняты кардинальные решения, руководители регионов изменили тактику. Они перестали возражать против освобождения депортированных народов с режима спецпоселения. В то же время предлагали сделать все возможное, чтобы оставить освобожденных в сибирском регионе. В данном случае на первый план выдвигались не политические, а чисто меркантильные экономические интересы. Первым депортированным народом, освобожденным со спецпоселения, были российские немцы. Важное значение в этом вопросе сыграл визит канцлера ФРГ К. Аденауэра в Москву в сентябре 1955 г. Массовый характер освобождение немцев приобрело с конца 1955 г., после издания Президиумом Верховного Совета СССР Указа от 13 декабря 1955 г. “О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении”. Однако такое “освобождение” носило половинчатый характер. Немцам было запрещено возвращаться в места довоенного проживания, не была предусмотрена и компенсация утерянного ими или конфискованного имущества.

     17 марта 1956 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ “О снятии ограничений в правовом положении с калмыков и членов их семей, находящихся на спецпоселении”. Калмыкам также было запрещено возвращаться в места, где они проживали до выселения и не предусматривалась компенсация за конфискованное имущество. Однако калмыки в массовом порядке бежали с мест поселения и возвращались на родину. В январе 1957 г. в Сибири все еще находились на спецпоселении под надзором спецкомендатур 9005 граждан Польши (евреи и поляки) [2.10, 345] После неоднократных просьб польского правительства они были освобождены и получили возможность вернуться на родину. Различные категории депортированных литовцев, латышей, эстонцев освобождались со спецпоселения поэтапно. Большинство из них вернулись на родину по инициативе правительств Литвы, Латвии и Эстонии. Однако многим из них были предписаны места проживания, которые, как правило, не совпадали с додепортационными. Им также не компенсировалось имущество и собственность, утерянные или конфискованные в период депортаций. В январе 1954 г. на спецпоселении преимущественно в Сибири находилось 172 516 человек из Прибалтики. В январе 1959 г. их осталось 7297, из них 5784 – в Сибири [2.5, 34]. Отдельные категории спецпоселенцев из Прибалтики (бывшие руководители буржуазных правительств, политических партий и антисоветских организаций, а также руководители и активные члены националистического подполья и вооруженных националистических банд) были освобождены со спецпоселения и получили гражданские права только в 1965 г. В 1957 г. целая группа депортированных народов вновь получила свою автономию. Возможно, что одной из причин стало массовое бегство калмыков и кавказских народов из мест депортации на родину. 24 ноября 1956 г. ЦК КПСС принял Постановление “О восстановлении национальной автономии калмыцкого, карачаевского, балкарского, чеченского и ингушского народов” [1.5, 23]. В соответствии с постановлением ЦК КПСС Президиум Верховного Совета СССР восстановил в январе 1957 г. Чеченскую и Ингушскую АССР, преобразовал Кабардинскую АССР в Кабардино-Балкарскую АССР, Черкесскую автономную область в Карачаево-Черкесскую автономную область, была восстановлена и Калмыцкая автономная область. В июле 1958 г. Калмыцкая автономная область была преобразована в Калмыцкую АССР со статусом, который она имела до упразднения и депортации калмыков. В конце 1959 г. 72 700 калмыков вновь жили на своей родине. А. Некрич пишет по этому поводу, что многие русские, занимавшие дома калмыков, спешно покинули Калмыкию. 

     29 августа 1964 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ “О внесении изменений в Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья” [1.3, 34]. Этот документ отменил Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. в части, содержавшей огульные обвинения в отношении немецкого населения, проживавшего в районах Поволжья. Учитывая, что немецкое население укоренилось по новому месту жительства на территории ряда республик, краев и областей, а районы его прежнего места жительства заселены, советам министров союзных республик предлагалось и впредь оказывать помощь и содействие немецкому населению в хозяйственном и культурном строительстве с учетом его национальных особенностей и интересов. Немцам по-прежнему нельзя было возвращаться в места, где они проживали до депортации. В 1965 г. делегации немцев добились приема в ЦК КПСС и Верховном Совете СССР, где выдвинули требования полной реабилитации российских немцев и восстановления АССР немцев Поволжья, однако получили отказ. В 1957-1958 гг. были восстановлены национальные автономии калмыков, чеченцев, ингушей, карачаевцев и балкарцев; этим народам было разрешено вернуться на свои исторические территории. Возвращение репрессированных народов осуществлялось не без сложностей, которые и тогда, и впоследствии привели к национальным конфликтам (так, начались столкновения между возвращавшимися чеченцами и заселёнными за время их изгнания в Грозненскую область русскими; ингушами в Пригородный район заселенный осетинами и переданный Северо Осетинской АССР. Однако значительной части репрессированных народов (поволжские немцы, крымские татары, турки-месхетинцы, греки, корейцы и др.) и в это время не были возвращены ни национальные автономии (если такие были), ни права вернуться на историческую родину. 14 ноября 1989 года Декларацией Верховного Совета СССР были реабилитированы все репрессированные народы, признаны незаконными и преступными репрессивные акты против них на государственном уровне в виде политики клеветы, геноцида, насильственного переселения, упразднения национально-государственных образований, установления режима террора и насилия в местах спецпоселений. В 1991 г. был принят Закон о реабилитации репрессированных народов, который признал депортацию народов «политикой клеветы и геноцида». [1.2, 4]

     Таким образом  за это время было реабилитировано более 1 млн. человек, но к сожалению многие депортированные народы так и остались на своем прежнем месте. Спустя 15 лет, в феврале 2004 г. Европарламент также признал факт депортации чеченцев и ингушей в 1944 г. актом геноцида. Государственность депортированных народов, за исключением крымских татар и российских немцев, была восстановлена. Немцы же и крымские татары, которые ждали официального разрешения властей, упустили свой шанс и безуспешно борются до сегодняшнего дня за право вернуться в родные места и восстановить национальные территории. Однако эта проблема нуждается еще в более глубоком и всестороннем изучении. Особенно в части обоснования причин, почему одним народам было дано право на восстановление автономии, а другим нет.