Завоевание Сибири

Кочевавший  со своим улусом в степях Кучум  собирал силы, угрозами и лестью требуя от татарских мурз помощи в борьбе с русскими. Стремясь выманить Ермака из Кашлыка, он распространил слух о задержке торгового каравана бухарцев, направлявшегося в Кашлык. Ермак решил предпринять против Кучума еще один поход. Это был последний поход Ермака. С отрядом в  150 человек Ермак на стругах     вышел    в июле

1585  г. из Кашлыка и двинулся вверх по Иртышу.     Во время ночевки на острове Иртыша, неподалеку от устья р. Вагая, отряд подвергся      неожиданному    нападению Кучума. Многие казаки были убиты, а Ермак, раненный в рукопашной схватке с татарами,      прикрывая    отход отряда, сумел пробиться к берегу. Но струг, на край которого он неудачно прыгнул, перевернулся, и, облаченный в тяжелые латы, Ермак утонул.   Это    случилось в ночь с 5-го на 6-е августа 1585 г.

Узнав о гибели своего вожака, стрельцы во главе с  головой Иваном Глуховым ушли из Кашлыка  в европейскую часть страны печорским путем - через Иртыш, Обь, Северный Урал. Часть казаков с Матвеем Мещеряком вместе с присланным из Москвы небольшим отрядом И. Мансурова осталась в Сибири и заложила в устье р. Иртыша первое русское укрепление—Обской городок.

Поход казачьей дружины Ермака создал благоприятные условия для присоединения Сибири    к Русскому государству, для последующего широкого хозяйственного освоения ее русским населением. Господству чин-гисидов в Сибирском ханстве был положен конец. Многие улусы западносибирских татар уже тогда перешли под покровительство России. В состав России вошли ранее подвластные Кучуму башкиры, манси, ханты, жившие в бассейнах рек Туры, Тавды, Тобола, Иртыша, была окончательно закреплена за Россией и левобережная часть Нижнего Приобья  (Югорская земля).

Следом за казаками Ермака в Сибирь двинулись крестьяне, промышленники-звероловы, служилые люди, началось интенсивное промысловое и земледельческое освоение края.

Царское правительство  использовало поход Ермака для распространения  своей власти на Сибирь. «Последний монгольский царь Кучум, по словам К-Маркса, был разбит Ермаком» и этим «была заложена основа азиатской России». Царизм нес угнетение коренному населению Сибири. Его гнет в равной мере испытывали на себе и русские переселенцы. Но сближение трудового русского народа и местных племен благоприятствовало развитию производственных сил, преодолению вековой разобщенности сибирских народностей, воплощая в себе будущее Сибири.

Народ прославил  Ермака в своих песнях и сказаниях, отдав должное его мужеству, преданности товарищам, воинской доблести. Более трех лет его дружина не знала поражений; ни голод, ни суровые морозы не сломили волю казаков. Именно поход Ермака подготовил присоединение Сибири к России.

II. Присоединение Сибири к Русскому государству

Вопрос о  характере включения Сибири в  состав Русского государства и значении этого процесса для местного и русского населения давно привлекал внимание исследователей. Еще в середине XVIII в, историк-академик Российской Академии наук Герард Фридрих Миллер, один из участников десятилетней научной экспедиции в Сибирском крае, познакомившись с архивами многих сибирских городов, высказал мысль, что Сибирь была завоевана российским оружием.

Выдвинутое  Г. Ф. Миллером положение о завоевательном характере включения края в состав России довольно прочно закрепилось в дворянской и буржуазной исторической науке. Спорили лишь о том, кто был инициатором этого завоевания. Одни исследователи отводили активную роль деятельности правительства, другие утверждали, что завоевание осуществили частные предприниматели Строгановы, третьи полагали, что Сибирь была завоевана вольной казачьей дружиной Ермака. Имелись сторонники и различных сочетаний указанных выше вариантов.

Миллеровское истолкование характера включения Сибири в  состав России перешло и в труды  советских историков 20—30-х гг. нашего столетия.

Исследования советских  историков, внимательное прочтение опубликованных документов и выявление новых архивных источников позволили установить, что наряду с военными экспедициями и размещением в основанных в крае русских городках небольших военных отрядов, имели место многочисленные факты мирного продвижения русских землепроходцев—промысловщиков и освоения значительных районов Сибири. Ряд этнических групп и народностей (угры—ханты Нижнего Приобья, томские татары, группы чатов Среднего Приобья и др.) добровольно вошли в состав Русского государства.

Таким образом, оказалось, что  термин «завоевание» не отражает всего  существа явлений, происходивших в  крае в этот начальный период. Историки (прежде всего В. И. Шунков) предложили новый термин «присоединение», в содержание которого включаются факты и завоевания отдельных районов, и мирного освоения русскими переселенцами слабо заселенных долин сибирских таежных рек, и факты добровольного принятия некоторыми этническими группами русского подданства.

По-разному решался вопрос о том, что принесло народам Сибири присоединение к Русскому государству. Дворянская историография с присущей ей апологетикой царизма стремилась приукрасить правительственную деятельность. Г. Ф. Миллер утверждал, что царское правительство в деле управления присоединенной территорией практиковало «тихость», «ласковое уговаривание», «дружеские угощения и подарки», а «строгость» и «жесточь» проявляло только в тех случаях, когда «ласка» не действовала. Такое «ласковое» управление, по мнению Г. Ф. Миллера, позволяло русскому правительству в Сибири «много полезного учинять» с «немалою тамошней стране пользою». Это утверждение Миллера с различными вариантами длительное время устойчиво держалось в дореволюционной историографии Сибири и даже у отдельных историков советского периода.

По-иному рассматривал вопрос о значении включения Сибири в состав России для коренного сибирского населения дворянский революционер конца XVIII в. А. Н. Радищев. Он давал резко отрицательную характеристику действий царских чиновников, купцов, ростовщиков и православного духовенства в Сибири, подчеркивал, что все они «алчны», «корыстолюбивы», беззастенчиво грабят местное трудовое население, отнимая у них пушнину, доводя их до обнищания.

Оценка Радищева нашла поддержку и дальнейшее развитие в трудах АП. Щапова и С. С. Шашкова. А. П. Щапов в своих сочинениях выступил со страстным обличением правительственной политики в отношении Сибири вообще и ее народов в частности, при этом он подчеркивал положительное воздействие хозяйственного и культурного общения русских крестьян и ремесленников с сибирскими народностями.

Отрицательную оценку результатов  деятельности царской администрации  в Сибири, выдвинутую А. Н. Радищевым, разделял современник Щапова СС. Шашков. Используя конкретные материалы сибирской жизни, показывая угнетенное положение трудового нерусского населения края для обличения современной ему социальной действительности, демократ и просветитель С. С. Шашков в своих публицистических статьях приходил к выводу об отрицательном значении в целом включения Сибири в состав Русского государства. В отличие от Щапова, С. С. Шашков не рассматривал вопрос о деятельности трудового русского населения по развитию производительных сил края и влиянию этой деятельности на хозяйство и социальное развитие местных сибирских жителей.

Эта односторонность С. С. Шашкова в решении вопроса о значении вхождения края в состав России была принята «на вооружение» и развита дальше представителями сибирского областничества с их противопоставлением Сибири и сибирского населения России всему русскому населению страны.

Негативную оценку С. С. Шашкова  восприняла и буржуазно-нащ-юналистически  настроенная часть интеллигенции сибирских народностей, которая противопоставляла интересы местного коренного населения интересам русских жителей края и осуждала сам факт присоединения Сибири к России.

Советским исследователям, овладевшим марксистско-ленинским  материалистическим пониманием истории  общества, надлежало, опираясь на источниковую базу, решить вопрос о характере включения Сибири в состав

Русского государства  и определить значение этого процесса как для нерусского населения края и его русских переселенцев, так и для развития страны в целом.

Интенсивная исследовательская  работа в послевоенный период (вторая половина 40-х—начало 60-х гг.) завершилась созданием коллективной монографии «История Сибири», пять томов которой были опубликованы в 1968 г. Авторы второго тома «Истории Сибири» подвели итоги предшествующего изучения вопроса о присоединении Сибири к Русскому государству, показали роль народных масс в развитии производительных сил края, раскрыли «значение русской колонизации в целом и земледелия в частности как ведущей формы хозяйства, имевшей в дальнейшем определяющее влияние на хозяйство и образ жизни местных коренных народов. Тем самым подтверждался тезис о плодотворном и в основном мирном характере русского присоединения и освоения Сибири, о прогрессивности ее дальнейшего развития, обусловленного совместной жизнью русского и аборигенных народов».

Присоединение огромной территории Сибирского края к России представляло собою не единовременный акт , а процесс длительный, начало которого относится к концу XVI в., когда после разгрома на Иртыше казачьей дружиной Ермака последнего чингисида Кучума развернулось русское переселение в Зауралье и освоение пришельцами—крестьянами, промысловиками, ремесленниками сначала территории лесной полосы Западной Сибири, затем Восточной Сибири, а с наступлением XVIII в.—и Южной Сибири. Завершение этого процесса произошло во второй половине XVIII в.

Присоединение Сибири к России явилось результатом осуществления политики царского правительства и господствующего класса феодалов, направленной на захват новых территорий и расширение сферы феодального грабежа. Оно отвечало и интересам купечества. Дешевая сибирская пушнина, ценившаяся на русском и международном (европейском) рынках, стала для него источником обогащения.

Однако главенствующую роль в процессе присоединения и освоения края сыграли русские переселенцы-представители трудовых слоев населения, приходившие в далекий восточный край на промыслы и оседавшие в сибирской тайге как земледельцы и ремесленники. Наличие свободных, пригодных для земледелия земель стимулировало процесс их оседания.

Между пришельцами  и местными жителями завязывались контакты хозяйственные, бытовые, культурные. Коренное население сибирской тайги и лесостепи в массе своей положительно относилось к вхождению в состав Русского государства.

Стремление  избавиться от разорительных набегов  более сильных соседей—южных  кочевников, желание избежать постоянных межплеменных столкновений и распрей, наносивших урон хозяйству рыболовов, охотников и скотоводов, а также осознаваемая потребность в экономических связях побуждали местных жителей к объединению с русским народом в составе одного государства.

После разгрома Кучума дружиной Ермака в Сибирь прибывают правительственные отряды (в 1585 г. под командой Ивана Мансурова, в 1586 г. во главе с воеводами В. Сукиным и И. Мясным), начинается сооружение на берегу Оби Обского городка, в нижнем течении Туры возводится русская крепость Тюмень, в 1587 г. на берегу Иртыша против устья Тобола—Тобольск, на водном пути по Вишере (приток Камы) до Лозьвы и Тлвды—Лозьвинский (1590 г.) и Пелымский (1593 г.) городки. В конце XVI в. в Нижнем Приобье был построен г. Березов (1593 г.), ставший русским административным центром на Югорской земле.

Для закрепления  в составе России земель Прнобья  выше устья Иртыша в феврале 1594 г. из Москвы была направлена небольшая  группа служилых людей с воеводами Ф. Барятинским и Вл. Аничковым. Прибыв санным путем в Лозьву, отряд весной двинулся водным путем до Обского городка. Из-Березова на соединение с прибывшим отрядом были направлены березовские служилые люди и кодекке ханты с их князьком Игичеем Алачевым. Отряд двинулся вверх по Оби      в пределы Бардакова «княжества». Хантыйский князек Бардак добровольно принял русское подданство, оказал помощь в строительстве русской крепости, возведенной в центре подвластной ему территории на правом берегу Оби при впадении в нее речки Сургутки. Новый город стал называться Сургутом. Все селения хантов, подвластные Бардаку, вошли в состав Сургутского уезда. Сургут стал опорным пунктом царской власти в этом районе Среднего Приобья, плацдармом для наступления на селькупский союз племен, известный под названием Пегой орды. Необходимость приведения Пегой орды в русское подданство диктовалась не только стремлением царского правительства расширить число ясачных плательщиков в Приобье. Представители селькупской знати во главе с военачальником Воней в это время имели тесные контакты с изгнанным из Кашлыка чин-гисндом Кучумом, который в 1596 г. «подкочевал» к Пегой орде и собирался в 1597 г. совершить набег на Сургутский уезд.

Для усиления сургутского  гарнизона в его состав были включены служилые люди Обского городка, который как укрепленное селение перестал существовать. Предпринятые переговоры с Воней не привели к положительным для царских воевод результатам. Чтобы предотвратить военное выступление Вони на стороне Кучума, сургутские служилые люди по указанию1 воевод построили в центре Пегой орды русское укрепление— Нарымский острог  (1597 или  1593 г.).

Далее началось продвижение на восток по правому  притоку Оби р. Кети, где сургутские служилые люди поставили Кетский  острог (предположительно в 1602 г.). На волоке из Кети в бассейн Енисея в 1618 г. был сооружен небольшой Маковский острог.

В пределах южной  части тайги и в лесостепи  Западной Сибири в 90-е гг. XVI в. продолжалась борьба с остатками орды Кучума. Изгнанный еще казаками Ермака из Кашлыка, Кучум со своими сторонниками кочевал в междуречье Ишима и Иртыша, совершая набеги на татарские и башкирские улусы, признавшие власть русского царя, вторгались в пределы Тюменского и Тобольского уездов.

Для предотвращения разорительных вторжений Кучума и его сторонников решено было построить   на берегу Иртыша новую русскую крепость. К се сооружению привлекли значительное число местных жителей: татар, башкир, хантов. Возглавлял строительные работы Андрей Елецкий. Летом 1594 г. на берегу Иртыша неподалеку от впадения р. Тары появился Тарский город, под защитой которого жители Прииртышья получили возможность избавиться от господства потомков чингиси-дов Кучума. Служилые люди Тары выполняли военно-сторожевую службу в пограничном, со степью районе, наносили ответные удары Кучуму и его сторонникам— ногайским мурзам и калмыцким тайшам, расширяя подвластную русскому царю территорию.

Выполняя указание правительства, тарские воеводы  пытались завязать с Кучумом переговоры. В 1597 г. ему отправили царскую  грамоту, призывавшую прекратить борьбу с Россией и принять русское подданство. Царь обещал закрепить за Кучумом кочевья по Иртышу. Но вскоре стало известно, что Кучум готовится к набегу на Тарский уезд, ведет переговоры о военной помощи с Ногайской ордой и Бухарским ханством.

По распоряжению из Москвы началась подготовка к военному походу. Скомплектованный в Таре Андреем  Воейковым отряд состоял из русских  служилых людей и татар Тобольска, Тюмени и Тары. В августе 1598 г. после  ряда небольших сражений со сторонниками Кучума и зависимыми от него людьми в районе Барабы отряд А. Воейкова внезапно напал на главное стойбище кучумовых татар, находившееся на лугу неподалеку от устья речки Ирмени—левого притока Оби. Жившие  по соседству в Приобье чатские татары и белые калмыки (телеуты) не успели оказать Кучуму помощи. Его ставка была разгромлена, члены ханской семьи взяты в плен. В бою были убиты многие представители знати, родственники хана, свыше 150 рядовых воинов-татар, по самому Кучуму с небольшой группой его сторонников удалось бежать. Вскоре Кучум погиб в южных степях.