Закрепощение крестьян в России в IX-XVII вв

Процесс феодализации привел к тому, что свободных крестьян-общинников почти не стало, основное крестьянское население попало под ту или иную форму феодальной зависимости.

Этот процесс шел одновременно с формированием феодальной собственности на землю.

2.Усиление закрепощения  крестьян в конце  XV-XVI вв. Указы о заповедных годах и урочных летах

2.1. Положение крестьян в XVвеке

Крестьяне составляли основную массу жителей Московской Руси. Они издревле делились на две категории: черносошных (или чернотяглых), живших на черных, государственных землях (верховным собственником их был великий князь), и крестьян, живших в вотчинах и поместьях бояр, дворян, церковных феодалов. Черносошные крестьяне, как и черные посадские люди, жили общиной, которая владела землями и на основе круговой поруки осуществляла платежи в казну. Источники называет их ещё письменными или численными людьми, потому что они все исчислены (учтены), несут тягло и распоряжаются своей землей не иначе, как с согласия общины и при условии передачи новому владельцу (наследнику, арендатору или покупателю) лежащего на данном участке земли тягла.

Крестьяне, жившие в частновладельческих вотчинах, строили свои отношения с владельцами земли на условиях ряда – договора. Садясь нa неосвоенную или запущенную землю и беря обязательство расчистить поля и луга, распахать пашню, построить дом и т.п., крестьянин получал льготу (освобождение от уплаты податей на 2, 5 и более лет) и подмогу (ссуду) – деньгами или, что было чаше, скотом, орудиями труда, семенами. Ссуда денежная – серебром – дала название крестьянам, ее взявшим, – серебренники. Необходимость возврата ссуды при уходе с насиженного места не только сдерживала выход, но делала его практически невозможным, ибо крестьянин после окончания льготных лет значительную долю своего продукта отдавал владельцу земли в виде подати – своеобразной платы за пользование ею. Разве что новый владелец, переманивший крестьянина, уплатит за него серебро и «откажет» его у старого хозяина.

Плата за пользование землей вносилась ежегодно в виде денежного или натурального оброка. В разных землях он был разный, состоял либо из части урожая, либо из определенного количества продуктов с выти (тяглой единицы).

Часть крестьян (главным образом на плодородных землях), в местах, где имела место барская запашка, находились на барщине. Это личная рабoта в хозяйстве феодала. Она могла быть либо дополнением к оброку, либо заменяла его. По грамоте митрополита Киприана Константиновскому монастырю 1391 г. крестьяне, отбывая барщину, «церковь наряжали, двор тынили, хоромы ставили, пашню пахали на монастырь взгоном, убирали хлеб и сено, прудили пруды, сады оплетали, на невод ходили, хлебы пекли, пиво варили, лен пряли». Такие работы называли монастырским изделием. Царский Судебник считал барщину явлением общим и вполне законным, обозначая ее термином боярское дело.

Статья 57 Судебника 1497 г., озаглавленная «О христианском отказе»,6 отразила крупнейший этап в оформлении крестьянской зависимости. В предшествующий период феодального строя, несмотря на зависимость крестьян от землевладельца, крестьяне пользовались еще правом выхода, т. е. свободного перехода от одного владельца к другому. Усиленное развитие феодального землевладения в XIV — XV вв., происходившее за счет захвата или раздачи издавна населенных крестьянством земель в собственность феодалам, дальнейшее развитие производительных сил вызывали невиданную ранее потребность землевладельцев в рабочих руках. Землевладельцы стали ограничивать выход крестьян, устанавливая невыгодные для них сроки выхода и обязанность уплаты всех долгов. Первоначально это относилось к наиболее зависимым от землевладельца категориям — старожильцам, серебренникам, половникам. Возник вопрос о закреплении крестьянского населения за землевладельцами. Переход крестьян в другое княжество затрагивал не только интересы мелкого феодального собственника, но и князя, который в лице ушедших терял плательщиков дани.

Поэтому в XIV в. князья вносили в договоры между собой обязательство не переманивать друг у друга чернотяглых крестьян, т. е. людей, составлявших основную массу тяглецов.

Различные грамоты отчетливо показывают, что пополнение вотчин и поместий рабочими руками могло происходить за счет покупки или переманивания крестьян одними феодалами у других. Заинтересованные в росте хозяйств своих феодалов великие князья оказывали льготы феодальным хозяйствам, пополняемым новопорядчиками при условии, если эти новопорядчики взяты не из владения самого князя – жалователя - великого или удельного. Тутошних людей волостных в ту деревню отцу моему митрополиту не принимать, а кого отец мой митрополит перезовет я ту деревню людей из иных княженей, а не из моего великого княжениа, и тем людям пришлым на десять лет ненадобеть им моя дань.., гласит жалованная грамота великого князя Василия Дмитриевича митрополиту Фотию от 1420—1421 гг. Так началось ограничение свободного передвижения крестьян. С середины XV в. появляется ряд грамот великого князя, выдававшихся по просьбе отдельных крупнейших феодалов (особенно церковных). Просьбы эти сводились, во-первых, к установлению единого для всех феодалов срока отпуска и приема крестьян, а именно: к узаконению установившегося на практике Юрьева дня. О том, что Юрьев день был уже общепринятым сроком (по Судебнику две недели: одна — до 26 ноября, другая — после этой даты) перехода крестьян, свидетельствуют жалобы великому князя на землевладельцев, продолжавших отказывать (принимать) крестьян ... не о Юрьеве дни, иных о Рожестве Христове, а иных о Петрове дни. Во-вторых, наряду с установлением общего срока перехода, грамоты закрепляли и другое требуемое феодалами условие - обязательство уходящего крестьянина вернуть имеющуюся за ним задолженность, серебро (а от-камати серебреника и половника о Юрьеве дни, да и серебро Шплатит...).

Еще более стремились землевладельцы к закреплению за собой основной рабочей силы — старожильцев. Именно эта категория крестьян, как более связанная с землей, данным хозяйственным комплексом, в первую очередь подверглась такому закрепощению. Отдельные феодалы добивались от великого князя грамот, запрещающих вовсе отпуск крестьян - старожильцев. Жалованная грамота предоставляла монастырю право вернуть на свои земли людей, ушедших ... из их сел в мои села, великою князя, или в села в мое великее княгыни и в боярские села,..». Одновременно грамота закрепляла за монастырем всех живущих в его селах крестьян. Аналогичные ограничения крестьянского перехода были подтверждены Иваном III и позднейшими грамотами (1488—1490 гг.). Издание княжеских грамот способствовало установлению единых условий и времени крестьянского перехода, без соблюдения которых отказ не в отказ. Для розыска крестьян, ушедших с нарушением правил перехода, и возвращения их на старые места землевладельцы пользовались услугами приставов. Так, в ответ на жалобу игумена Троице-Сергиева монастыря об уходе крестьян из монастырских сел несвоевременно сее зимы о Зборе (примерно в феврале) великий князь выделил монастырю пристава для розыска ушедших крестьян и возвращения их на прежние места жительства (... и где пристав мои их наедет в моих селех или в слободах, или в боярских селех и в слободках, и пристав мои тех их хрестыан монастырских опять выведет в их села в Шухобалские, да посалит их по старым местом, где хто жил, до Юрьева дни до осеннего)7.

2.2. Закрепощение крестьян по Судебникам  1497 и 1550 г

Судебник 1497 года удовлетворил требование господствующего класса, законодательно оформив повсеместное ограничение крестьянского выхода. Возможность такого выхода ограничивалась также тем, что каждый уходящий крестьянин обязан был внести пожилое, т. е. определенную условную сумму. Выплата пожилого являлась обязательной для всех крестьян, независимо от наличия или отсутствия у них задолженности по отношению к землевладельцу. Размер пожилого зависел от того, находился ли двор в степной или лесной полосе. Это различие, по мнению А. Л. Шапиро, обусловливалось тем, что в лесной местности легче было поставить двор, постройки, а потому уход крестьянина от землевладельца наносил последнему меньший ущерб. Правомерен и его вывод, что пожилое не компенсировало землевладельцу ущерб от переходов8. Но это, как представляется, есть лишнее подтверждение тому, что помещики предпочитали иметь заселенные крестьянами земли, нежели получение пожилого. Вместе с тем именно выплата пожилого, которое было весьма обременительно для крестьянина, ограничивало возможности его перехода. Таким образом, Судебник 1497 года в сравнении с грамотами XIV — XV вв. сделал новый шаг по пути закрепощения крестьянства. Особенно ясно это выражено во второй части статьи, которая направлена на ограничение выхода наиболее подвижной и многочисленной массы сельского населения, так называемых новопорядчиков или новоприходцев, т. е. крестьян похожих, переходящих с земли одного землевладельца на землю другого по истечении годичного или иного небольшого срока. Установление размера пожилого в одну четверть двора для крестьян, проживших за землевладельцами лишь один год, почти исключало возможность выхода для крестьян новопорядчиков, а обязанность уплаты размера всего пожилого для крестьян, проживших четыре года, фактически стирала разницу между старожильцем и новопорядчиком. Таким образом, ранее свободные разряды сельского населения прикреплялись к земле.

Следующим правовым актом в политике закрепощения крестьян был новый Судебник, принятый в период Ивана IV  в период в 1550 году. Статья 88 Судебника повторяет положение о Юрьевом дне Судебника 1497 года.

Сохраняя прежний срок перехода крестьян, статья увеличивает на два алтына гумму пожилого и уточняет порядок его исчисления. Пожилое бралось с ворот. При этом не учитывались ни величина участка, ни его застроенность, а главное, личный состав двора, т. е. живет за воротами один крестьянин или несколько, но пожилое разнилось в зависимости от местонахождения двора. В лесах оно было ниже пожилого в полях, потому что устройство двора (возведение избы, дворовых построек) легче было осуществить, если рядом с усадьбой находился лес. Во избежание споров о том, в лесе или в полях стоит покидаемый крестьянином двор, определяется, что лесной полосой считается участок где десять верст до хоромного лесу. По мнению А. Л. Шапиро, пожилое являлось не выкупом за отказывающегося крестьянина, а возмещением ущерба, который нес феодал-землевладелец от временного опустения двора. Конечно, пожилое это не выкуп, однако вряд ли есть основание считать его лишь возмещением ущерба хозяину.                                                                                                                                                                                                              

Статья вводит ряд дополнительных обязанностей крестьянина, связанных с его переходом. Так, помимо пожилого крестьянин должен был оплатить за повоз по два алтына, т. е. обеспечить следуемую с него в порядке барщины обязанность свезти осенью на двор господина собранный урожай. За возможность снятия урожая с оставленного у землевладельца озимого посева крестьянин уплачивает два алтына. Кроме того, за сохранение права на сбор урожая ушедший крестьянин обязан был платить подать цареву и величаю князя, а боярьского дела ему, за кем жыл, не делати, т. е. никакой другой повинности своему бывшему землевладельцу не нести. Нетрудно видеть, что изменение ст. 57 шло по пути введения дополнительных мер, крайне осложнявших крестьянский выход и являвшихся фактически дальнейшим развитием крепостного права, удовлетворением интересов преимущественно среднего и мелкого дворянства. Затрудняя возможность крестьянского перехода, статья вместе с тем предусматривает свободный выход без ограничения сроком и выплаты пожилого попа и крестьянина, продававшегося кому-либо, а холопа в полную. Новелла о попе не вызывает споров.

Защита прав низшего духовенства связывается исследователями с участием в работе по подготовке Судебника 1550 года попа Сильвестра, убедившего Ивана IV в необходимости обеспечить максимальную поддержку этой группе населения, влиятельной в крестьянской массе.9

Крепостническая политика, разорение хозяйства в результате Ливонской войны и опричнины породили массовое бегство крестьян с частновладельческих земель. Ощущалась нехватка рабочих рук. Беглые крестьяне становились «гулящими» людьми, вливались в потоки, колонизирующие северные, восточные территории.

Феодалы совершали «наезды» на соседей и насильно вывозили крестьян в свои владения, либо переманивали их. Но только крупные землевладельцы могли позволить умеренную эксплуатацию крестьян. Мелкие землевладельцы разорялись. С целью закрепления крестьян на земле феодала в 1581 году принимается указ «о заповедных летах». Согласно указу Юрьев день отменялся, т.е. крестьянам запрещался переход и в Юрьев день. Мера эта объявлялась правительством временной. Запрет по указу распространялся как на частновладельческих, так и государственных и дворцовых крестьян, а также и на посадское население.

2.3.Закрепощение крестьян по указам о заповедных годах и урочных летах.

В 1580г. на основании не дошедшего до нас указа «о заповедных летах»10 крестьяне были закрепощены уже полностью. В нем говорилось, что выход и вывоз крестьян запрещаются “впредь до государеву указу”, то есть как бы временно. Однако отмены заповедных лет так и не последовало. Более того, ясно, что и не должно было последовать, потому что в 1581г. началась всеобщая перепись крестьянства, которая длилась 10лет. Тем самым было зафиксировано, какой крестьянин, какому феодалу принадлежит, и спасаться от крепостного ярма оставалось только бегством. Но и этот вопрос был регламентирован. Дело в том, что бежать крестьянину было в принципе некуда, разве только что в «Дикое поле», то есть в южные степи, где гуляли кочевники, хозяйничали татары и иной вольный люд. В основном же бегали от владельца к владельцу в поисках той самой лучшей жизни. И вопрос о беглых крестьянах переходит в плоскость отношений между их собственниками или владельцами, который мог решаться только судом, государственным органом.

Для усиления контроля над переходом крестьян и их вывозом в 1592 году составляются специальные «писцовые книги». Они представляли собой перепись владельцев дворов.

В 1597 году правительство Бориса Годунова издаёт указ «об урочных летах». Согласно указу в течение 5 лет осуществлялся сыск и возврат беглых и насильно вывезенных крестьян, если хозяева крестьян  заявили о факте бегства и вывоза после 1592 года.

Государство, принимая указ, защищало не только интересы помещиков и вотчинников, но и свои собственные, т. к. заботилось о поступлениях в казну. Частновладельческие крестьяне несли «тягло» в пользу государства, а владельцы вывезенных крестьян скрывали их от государственного тягла.