Зарождение культов и фантастических верований. Обычаи и обряды

В самом общем виде можно говорить о четырех стадиях празднично-ритуального действа:

1.  Очищение.   Оно было связано с омовением перед встречей с божеством. Знаком завершения очистительной процедуры служили новые и особые одежды.

2.   Путь.   Путь-процессия выражал собой аскезу и движение очищенных и тем приготовленных для встречи с богами людей к самим богам в сакральное место (это могла быть священная роща, поляна в лесу, обрабатываемое поле или позднее – капище, языческий храм и прочее).

3.  Жертвоприношение.   Жертвовали богам лучшее, что имело племя, самое чистое, трепетное и беззащитное, самое совершенное и заветное, т.е. самое божественное – прекрасную девушку, реже юношу, позднее агнца.

4.   Трапеза.   Последний и высший момент ритуала, связанный с достижением его участниками обожения, пребывания в полноте божественной жизни. Людей и богов делала единосущим входившая в них пища. Хлеб и вино в ритуале насыщали не только тело, но и душу. Помимо трапезы вершина ритуального обожения могла выражаться в браке и соитии, как с образом целокупности и полноты бытия, с образом встречи мужского и женского начал. Таким образом, трапеза (пир) и брак (соитие) навсегда останутся образами внутрибожественной жизни.

В конце позднего палеолита в глубинах пещер стали создаваться специальные святилища, на стенах которых изображались и "служители культа". Наибольшей известностью среди них пользуется небольшое полихромное изображение "колдуна" (как назвали его ученые) в пещере Трех Братьев во Франции — полусогнутая фигура с длинным хвостом, ногами человека и лапами зверя, длинной бородой и оленьими рогами.

Окончательно первобытная культовая практика оформилась позднее, в период развитой родовой общины, когда зооморфный тотемизм предков—животных постепенно трансформировался в антропоморфный тотемизм и культ предков-людей — покровителей рода (предков-мужчин — при переходе к патриархату и предков—женщин — при переходе к матриархату).

Культ предков отразился и на представлениях первобытного человека о причинах болезней: возникновение недуга понималось, как результат вселения в тело заболевшего человека дух умершего предка. Подобные толкования оказали влияние и на приемы врачевания, целью которых стало изгнание духа болезни из тела больного. В ряде случаев это "изгнание" осуществлялось вполне естественными средствами. Так, аборигены Америки высасывали "дух болезни" при помощи полого рога буйвола (прототип современных банок). V многих народов было принято кормить больного горькой пищей, неприятной для "вселившегося духа" (в ее состав входили и лекарственные средства). Стремление изгнать дух болезни из тела больного породило целое направление культовой практики — шаманство, которое сочетало в себе иррациональные ритуалы с применением рациональных средств и приемов врачевания.

К ритуальным обрядам, связанным с изгнанием духа болезни, относится и трепанация черепа, известная по археологическим данным с XII тысячелетия до н.э. (мезолит), — ее стал производить лишь человек современного вида — Нomo sapiens.

Погребальные обычаи и обряды.

Повсеместно и во все доступные нашему знанию времена после смерти отдельного члена общества в действие вступают установившиеся обычаи. Обычные процедурные действия, связанные с избавлением от трупа и поведением близких покойного, являются ритуальными не только в той мере, в которой они унаследованы и социально освящены, но также и в той, в которой в них присутствует определенная символика и отсутствуют сугубо практические расчеты. Обычаи, предусматривающие погребение тела просто по соображениям санитарии или по иным практическим причинам, не могут квалифицироваться как ритуалы, поскольку в них отсутствует контекст священности. Такого рода контекст может не быть строго религиозным или магическим, если в нем присутствуют чувства, ценности и верования, превосходящие пределы утилитарного. Однако, за редкими исключениями, ограниченными рамками современных городских цивилизаций, обычаи и обряды по поводу смерти относятся, в конечном счете, к области религии. По этой причине такие обряды и обычаи оказываются символически нагруженными и имеют значимость только по отношению к той культуре, в границах которой они возникают и получают свое выражение.

Рядом антропологов были проанализированы функции погребальных обрядов. Для умершего похороны выступают одним из обрядов жизненного цикла подобно другим обрядам того же цикла, совершаемым по поводу достижения половой зрелости, брака и тому подобных событий, и отмечают переход из одного статуса в другой. Данный обряд жизненного цикла должен создать наилучшие условия для такого перехода. 
Несмотря на свою очевидную нацеленность на индивида, погребальные обряды являются общественными по своей функции, поскольку свое воздействие они оказывают именно на живущих. Через эти обряды оплакивающим умершего дается средство к достижению стабильности. В соответствии с анализом, проведенным американскими антропологами Элиотом Чапплом (Eliot Chapple) и Карлтоном С.Куном (Carleton S.Coon), смерть вызывает социальный дисбаланс, поскольку отношения между членами тех институтов, в которых принимал участие умерший, оказываются временно нарушенными. Для достижения столь нужного для социальной жизни равновесия необходимо восстановление устойчивой системы отношений, которая бы включала предсказуемые отношения ритмического и стабильного взаимодействия. Обряды жизненного цикла служат средством к достижению этой цели.

По Б.Малиновскому, функцией погребальных обрядов может быть снятие тревоги. С точки зрения другого антрополога, А.Р.Радклифа-Брауна, их функция заключается в создании состояния тревоги. Такие обряды привлекают внимание той большой положительной социальной ценностью, которой они наделяют смерть и ее противоположность – жизнь. Погребальные обычаи служат напоминанием о серьезности смерти и не позволяют нам становиться безразличными. Может быть, это не та цель, для которой эти обряды предназначены, но это одна из их функций.

Между указанными точками зрения нет противоречия, поскольку нескольку функций исполняются одновременно. Погребальные обряды имеют тот эффект, что позволяют скорбящим перегруппироваться в устойчивое единство, и одновременно напоминают им о традиционно разделяемых ими чувствах по отношению к смерти. Хотя такого рода обряды и снижают ощущение тревоги, утверждая уверенность в бессмертии человека, они в то же время вызывают социально желательную озабоченность относительно важности смерти.

У погребальных обрядов есть и другие скрытые функции, например, выражение эстетических ценностей через богатство символизма музыки, песни, танца, одежды, украшений и др. Кроме того, они часто предоставляют возможность для распределения и перераспределения богатства и для легализации социального положения. 
Погребальные обряды занимают одно из самых важных по значимости мест почти во всех обществах мира. Существует громадное разнообразие процедур, соблюдаемых при исполнении погребальных обрядов и обычаев. В любом конкретном регионе рядом друг с другом могут сосуществовать большие различия. Например, у аборигенов австралийского штата Новый Южный Уэльс существует 12 разных способов погребения умерших. Подобное разнообразие характерно для всего мира, что объясняются не только смешением культур, но и возникновением альтернативных способов реакции на схожие ситуации. Как бы то ни было, ритуалы оказываются дифференцированными в зависимости от таких факторов как возраст, пол, семейное положение, принадлежность к группе родственников, социальный класс, благосостояние, политический ранг и профессия.

Поверья, влияющие на комплексы представлений о смерти.

Вероятно, в основе любого данного набора погребальных обычаев лежит преобладающий характер отношения к умершим. Наблюдатели часто отмечают, что в погребальных обрядах отражается странная комбинация чувств. Умерших оплакивают и одновременно боятся и окружают различными табу. 

З.Фрейд утверждал, что эта амбивалентность берет начало в событиях жизни проточеловеческой орды, когда сыновья убили своего отца за отказ дать им доступ к женщинам, которых он от них оберегал. Эдипов комплекс, 
возникший из их последующего раскаяния за это первоначальное отцеубийство, образует основу двух противоборствующих тенденций – любви и ненависти. Через посредство «массовой души» эти конфликты оказались сохраненными навсегда в текущих жизнях мужчин.

Антропологи отвергают это психоаналитическое объяснение, не отрицая существования самих дуалистических отношений. Они утверждают, что амбивалентность следует понимать в контексте наблюдаемых социо-культурных условий каждодневной, реальной жизни, а не на основании некоего гипотетического события прошлого. Они допускают, однако, что любовь и ненависть к умершему могут сосуществовать на уровне бессознательного.

Поскольку единое мнение по поводу происхождения амбивалентных установок и обрядов у теоретиков отсутствует, то вместо него нам здесь придется обратиться к объяснениям, подтверждаемым практическими свидетельствами.

Отношение к умершим может определяться конкретными обстоятельствами их смерти. Так, например, умершие в результате болезни, несчастного случая или убийства могут считаться враждебными или мстительными по отношению к живущим, в то время как прожившие весь свой отпущенный срок жизни и умершие умиротворенными, – могут считаться дружелюбными или, по крайней мере, безразличными. 
Такие обычаи как завязывание глаз умершим, вынос тела из жилища через специальную дверь, которая затем заделывается, перенесение тела к могиле кружным путем, рассыпание шипов по дороге от могилы до деревни, – все это способы запутать дух умершего и не дать ему вернуться, чтобы нанести вред. Полное уничтожение имущества умерших может быть интерпретировано как способ, препятствующий их возвращению, поскольку у них не будет ни жилища, ни орудий труда, ни утвари, ни одежды. Тело может быть расчленено или как-то иначе изувечено, чтобы не допустить его возвращения. Той же цели могут служить громкий шум и отвратительные запахи. Целью захоронения умерших в тайных и недоступных местах может быть желание не допустить их пробуждения каким-либо нарушителем. Широко распространенное табу произносить имя умершего может объясняться стремлением не привлекать к себе его внимание.

Совершенно иной настрой имеет место, когда тела умерших сохраняют и оделяют определенным вниманием из чувства уважения и любви к ним со стороны живущих. Бальзамирование, высушивание и даже кремацию можно считать мотивированными такого рода чувствами. То же самое относится к погребальному инвентарю, приношениям пищи, украшениям, портретным статуям и изображениям, памятникам и поминальным службам.

В любом обществе, таким образом, элементы страха, благоговения, уважения, почтительности и любви присутствуют смешанными в различных пропорциях в зависимости от обстоятельств. Некоторые племена, особенно в Австралии, допускают одновременное выражение печали и враждебности, поскольку наделяют умершего двумя душами – одна из них дружественная, другая враждебная. Многие общества по всей Малайзии относятся с уважением к хорошей, т.е. к расположенной справа душе, и изгоняют злую, т.е. расположенную слева душу.

Древность погребальных обрядов.

Выводы археологов относительно древности погребальных обычаев и обрядов указывают на то, что, видимо, уже в плейстоцене моделированное отношение к умершим было преобладающим в различных частях мира.

Самые древние свидетельства дает Китай, где в период нижнего палеолита (раннего каменного века), около полумиллиона лет тому назад, у синантропа практиковался ритуальный каннибализм.

Черепа по меньшей мере четырнадцати индивидов, а также зубы и челюсти многих других указывают на то, что тела умерших были посмертно обезглавлены и затем погребены до полного разложения. После этого головы преднамеренно сохранялись. Характер черепных повреждений позволяет предполагать, что мозги были съедены, вероятно, в ходе каннибальского пиршества, предназначение которого состояло в приобретении пировавшими некоего жизнетворного элемента из обитающего в голове духовного вещества.

У найденного в 1939 в гроте Монте Цирцео в Италии неандертальца череп был раскроен так, чтобы из него мог быть извлечен мозг. Пещера, в которой был найден череп, могла быть святилищем (хранилищем костей), так как череп находился внутри круга из камней в небольшой внутренней камере, вдоль стены которой были сложены кости различных млекопитающих. Кости датируются периодом от ок. 70 тыс. до 100 тыс. лет тому назад.

Более поздней параллелью культу черепов был начавшийся в палеолите культ мертвых. Его принципиальная нацеленность, как представляется, состояла не в том, чтобы пытаться извлечь силу или положительные качества умерших через поедание их тел, но в том, чтобы иметь с ними связь после их вступления в потустороннюю жизнь. Для этого нужны были бы и попытка дать умершим загробную жизнь и попытка, не обязательно независимая от первой, не допустить возвращения мертвых, могущих докучать живущим. 
Скелеты неандертальцев, найденные во Франции, указывают на заботливое отношение, проявлявшееся при погребении тел. Помещавшиеся в могилы орудия и пища, а также положение тел умерших свидетельствуют о принимавшихся мерах для обеспечения загробной жизни умерших.

Позже, с появлением человека разумного в верхнем палеолите свидетельства о попытках поддержать существование ушедших из жизни в загробном мире становятся более многочисленными и очевидными. Знаменитые захоронения, обнаруженные у деревни Гримальди на итальянской Ривьере, состоят из погребений шестнадцатилетнего подростка и взрослой женщины. Ноги молодого человека были согнуты назад под бедренными костями, а пятки располагались в области таза. Ноги женщины также были согнуты, но в противоположном направлении так, что колени находились вблизи плеч. Причины скорченного положения тел остаются неопределенными. Помимо связанных с ними артефактов следует отметить, что скелет юноши был выкрашен в красный цвет с помощью гематита, красного железняка. Юноша и женщина принадлежали к раннему типу человека разумного, известному как кроманьонцы, а связанные с ними артефакты определены как относящиеся к широко распространенному в верхнем палеолите культурному типу ориньяк. Скелеты кроманьонцев были обнаружены также в ряде других пещер Ривьеры. Часть из них была погребена в вытянутом положении, часть – в скорченном, но всегда вместе с украшениями или орудиями и обычно с костями животных и с красной охрой. Пример «красной женщины из Павиланда» в Южном Уэльсе показывает, что по всей северо-западной Европе был распространен обычай захоронения умерших в месторождениях красного железняка.