Империя Хань в Китае

   3. У-ди и его реформаторский курс.

Преемником  Цзин-ди был его сын и правнук  Лю Бана У-ди(140—87 гг. до н.э.).Именно за годы его правления,которое было одним из наиболее долгих и плодотворных в истории Китая,конфуцианство  не только окончательно вышло на передний план и стало основой образа жизни китайцев,но и оказалось фундаментом всей зрелой китайской цивилизации.С этого времени,с царствования ханьского У-ди,почти полуторатысячелетний период древнекитайской истории — истории урбанистических государственных образований и складывания цивилизационных основ — завершает свой путь и передает эстафетную палочку истории развитой и сложившейся конфуцианской империи.

Ханьский Китай  времен У-ди — это период расцвета еще недавно, чуть более полувека назад воссозданной из руин империи.Земледелие в стране процветало,причем налоги были сравнительно низкими, обычно не более 1 / 1 5 части урожая. Правда,они дополнялись подушной податью,а также различного рода отработками и повинностями,но в целом все это было обычно и потому терпимо.Резко увеличилось население страны, достигшее в I в. до н.э.60 млн. человек.Освоение новых земель дало толчок развитию агротехники,включая пахоту с применением тяглового скота(впрочем, оставшуюся достоянием лишь немногих),а также грядковую систему обработки земли вручную(именно при этом способе обработки крестьяне в подавляющем своем большинстве получали хорошие урожаи со своих полей). Тщательно поддерживались старые и по мере необходимости создавались новые ирригационные системы. В порядке были дороги,а вдоль дорог поднимались новые города,число которых с начала имперского периода истории Китая непрерывно увеличивалось.

У-ди немало заимствовал  из легистского опыта, переняв и  развив те его стороны, которые оказались  жизнеспособными и даже необходимыми для управления империей. Он восстановил учрежденную еще во времена Цинь Ши-хуана государственную монополию на соль, железо,отливку монет и изготовление вина, причем механизмом реализации этой монополии,весьма выгодным для казны, была система откупов.Богатые торговцы и ремесленники из числа зажиточных городских и особенно столичных жителей выплачивали в казну огромные деньги за право заниматься солеварением,металлургическим промыслом,винокурением или изготовлением монет и за получение дохода от всех этих производств.В городах существовали и казенные предприятия,где работали(чаще всего в порядке отработок,т.е. трудовой повинности)лучшие ремесленники страны. Они изготавливали самые изысканные изделия для престижного потребления верхов, а также оружие и снаряжение для армии, и многое другое.Все это способствовало развитию хозяйства и увеличению числа частных собственников.Отношение к частным собственникам и особенно к богатым торговцам в ханьском Китае не отличалось от чжоуских времен, хотя и не было столь бескомпромиссным,как в шанъяновском легизме. Богатые торговцы жестко контролировались властью, возможности реализации их богатств были законодательно ограничены,хотя им разрешалось тратить деньги на покупку социально престижного ранга либо определенной— не слишком высокой — должности.

У-ди многое взял от административной системы легизма.Страна была разделена на области во главе  с ответственными перед центром  губернаторами.Важную роль,как и  в Цинь,играла система повседневного  контроля в лице облеченных высочайшими полномочиями цензоров-прокуроров.Преступники подвергались суровым наказаниям,нередко их, а то и членов их семей обращали в рабов-каторжников,использовавшихся на тяжелых работах, в основном строительных и горнодобывающих.В целях усиления централизации власти в 121 г. до н.э. был издан указ, фактически ликвидировавший систему уделов— каждому владельцу удела законодательно предписывалось делить свое владение между всеми его многочисленными наследниками,что призвано было окончательно ликвидировать влиятельную прослойку наследственной знати, временами порождавшую мятежи и общую нестабильность в империи.

Будучи сильным  и умным политиком,У-ди уделял огромное внимание внешнеполитическим проблемам,главной  из которых были все те же сюнну,активизировавшиеся на северных границах. В поисках союзников в борьбе с ними еще в 138 г. до н.э.на северо-запад был послан Чжан Цянь, который вначале попал в плен к сюнну на долгие десять лет, но затем сумел бежать и выполнить возложенное на него поручение.Разведав территорию и изучив народы,обитавшие к западу от сюнну,Чжан Цянь после долгих лет странствий возвратился домой и составил для императора подробный отчет о своем путешествии.Отчет этот,будучи включен в качестве особой главы в сводный труд Сыма Цяня, дошел до наших дней и весьма помогает специалистам,изучающим историю бесписьменных народов, живших к северу от Китая в ханьское время.

У-ди был удовлетворен полученными от Чжан Цяня сведениями.И  хотя главной цели — создания коалиции против сюнну — экспедиция не достигла,она дала много материала для оценки политической ситуации на северо-западных границах ханьского Китая. Получив сведения о великолепных даваньских(ферганских)лошадях, У-ди послал военные экспедиции в Ферганскую долину. Кроме лошадей, которые были в результате этого привезены в императорские конюшни, походы на Давань позволили открыть регулярные торговые связи с народами,обитавшими на территории современного Восточного Туркестана.Эти связи, обязанные своим происхождением в конечном счете Чжан Цяню, впоследствии получили наименование торговли по Шелковому пути,ибо из Китая на запад по вновь открытым торговым путям везли преимущественно высоко ценимый там шелк, доходивший транзитом до Рима. Великий шелковый путь с тех пор функционировал веками, хотя и нерегулярно,связывая со странами Запада оторванный от других развитых цивилизаций Китай. У-ди также направлял успешные военные экспедиции на восток, где им была подчинена часть корейских земель, и на юг, в район Вьетнама,где была аннексирована китайцами часть вьетнамских земель.

Успешная внешняя  политика У-ди способствовала не столько  развитию торговых связей с дальними странами (им в Китае придавали  мало значения),сколько расширению территории империи, укреплению ее границ. И во внешней, и тем более во внутренней политике император преследовал цель упрочить фундамент императорской власти и возродить ту славу о великой и процветающей Поднебесной,которая была едва ли не важнейшим элементом высокочтимой китайской традиции.Неудивительно поэтому, что сам У-ди потратил немало усилий для того, чтобы не просто возродить влияние конфуцианства в империи (этот процесс давно и успешно шел после крушения Цинь и без его усилий), но воссоздать новое, имперское,или, как его иногда называют,ханьское,конфуцианство.Принципиальное отличие имперского конфуцианства было не столько в доктрине,которая осталась практически неизменной,сколько в новом подходе к заново сложившимся реалиям, в новом отношении к изменившемуся со времен Конфуция миру. Или, иначе говоря, в большей его терпимости к иным доктринам,тем более поверженным,не выдержавшим испытание историей. И дело здесь не только в синтезе как идее, которая давно уже, веками пробивала себе дорогу. Гораздо важнее был тот самый принцип практической пользы, прагматического восприятия мира, который сложился в Китае во многом под влиянием все того же конфуцианства.

У-ди хотел,чтобы  новая официальная имперская  идеология впитала в себя все  то полезное,что помогло стране и  ему лично, всей династии Хань наладить управление империей и опираться при этом на народ,воспитанный на идеалах и традиции, но в то же время уважающий силу и подчиняющийся власти. В первую очередь это означало сближение доханьского конфуцианства с легизмом,точнее, с теми элементами легизма, которые вполне могли сосуществовать с конфуцианством и даже подкрепить его порой основанные на благих пожеланиях постулаты. Ведь и конфуцианцы,и легисты считали,что управлять Поднебесной должны государь с его министрами и чиновниками,что народ должен уважать власть и подчиняться ее представителям и что все это в конечном счете способствует благу и процветанию,миру и счастью подданных.Стоит вспомнить,что примерно таким языком говорил и Цинь Ши-хуан в его стелах. Разница же между доктринами и особенно их реализацией была в том, какими методами следует достигать поставленных целей. Конфуцианцы делали упор на самосознание и самоусовершенствование людей, на воспитание в них гуманности,добродетели,чувства долга и уважения к старшим. Легисты— на запугивание,подчинение и суровые наказания за неповиновение.В этой ситуации умелое сочетание конфуцианского пряника с легистским кнутом могло дать и реально дало весьма позитивные результаты.Но это было еще далеко не все.

У-ди собрал около  себя около ста выдающихся ученых - боши(боши — почетное ученое звание,своего рода профессора),которым время от времени, как о том повествуется в 56-й главе династийной истории Хань-шу,задавал важные для него вопросы о том, как следует управлять империей, по каким критериям подбирать помощников и чиновников,как интерпретировать древнюю мудрость применительно к задачам сегодняшнего дня и т.п. Насколько явствует из текста главы,наиболее; умные и точные ответы на поставленные вопросы давал старший современник У-ди, выдающийся конфуцианец ханьского времени Дун Чжун-шу.

Дун Чжун-шу был  не просто великолепным знатоком и  ревностным адептом учения Конфуция, на изречения которого он постоянно  ссылался и чью хронику «Чуньцю»сделал основой собственного сочинения«Чуньцю фаньлу».Исторической заслугой этого  выдающегося мыслителя было то, что он сумел вплести в ткань конфуцианства возникшие и вошедшие в обиход, обретшие популярность и признание новые неконфуцианские идеи, будь то связанные с именем Цзоу Яна концепции об инь—ян и у-син, некоторые идеи Мо-цзы(например, о небесных знамениях)или даосов с их категорией ци и иными элементами космогонии в древнеиндийском стиле, т.е. с немалой Долей мистики.Именно в этой внешне весьма эклектической идейно-философско-религиозной доктрине и нашел свое завершение тот синтез, о котором уже не раз упоминалось.

Заслуживает внимания то обстоятельство,что этот синтез был ненавязчив,он лишь вплетался  узорами в конфуцианскую ткань; что конфуцианство было основой  учения Дуна,которое и легло,затем  в фундамент государственной  официальной идеологии китайской империи и получило название ханьского конфуцианства.Интересно заметить, что именно у Дуна впервые прозвучала идея о том, что сам Конфуций обладал всеми достоинствами для того, чтобы Небо в свое время обратило на него внимание и вручило ему Великий Мандат на управление Поднебесной.Хотя этого, как известно, не случилось, о чем в свое время скорбел и сам Конфуций, такого рода допущение лишь возвеличивало великого мудреца в глазах поколений.

Нельзя сказать,что  после нововведений Дун Чжун-шу в  китайской империи больше не было споров,затрагивающих приоритет конфуцианства.Они проявили себя, например,в ходе оживленной дискуссии по поводу государственных монополий,состоявшейся в 81 г. до н.э. при преемнике У-ди императоре Чжао-ди и зафиксированной чуть позже Хуань Куанем в трактате «Янь те лунь» (Спор о соли и железе).Борьба вокруг того, оставить монополии или упразднить,вылилась в открытый спор между теми, кто склонялся в пользу легистских методов управления(государственные монополии), и конфуцианцами,считавшими,что не сила государства,а добродетели государя должны привлекать людей. Здесь важна даже не дискуссия сама по себе (хотя она и весьма,интересна, ибо уделила много внимания аргументации сторон), сколько то, что в конечном счете спор между представителями разных подходов к управлению империей внес свой весомый вклад в создание той самой гигантской иерархической системы централизованной бюрократической администрации,которая в ее идеальной форме была предложена конфуцианцами еще в трактате«Чжоули». Разумеется,теперь схема«Чжоули», обогащенная заимствованными у легистов хорошо разработанными институтами управления,перестала быть идеальной конструкцией,а, напротив,обрела плоть и кровь, превратилась в реальность.Собственно с обретением этой реальности имперский Китай и стал тем государством,которым он продолжал быть,с незначительными идейными и институциональными изменениями,вплоть до XX в.

 

 

 

Заключение.

В заключении ,древнекитайский период становления основ цивилизации и государственности,создания зрелого и достаточно совершенного в основных своих параметрах аппарата администрации централизованного государства пришел к своему логическому завершению.В ханьском Китае времен У-ди конфуцианско-легистский аппарат власти с его вышколенными чиновниками,тщательно отбиравшимися перед назначением на должность из числа хорошо зарекомендовавших себя знатоков официальной конфуцианской доктрины, стал итогом длительного процесса синтеза идей и эволюции политических и социальных институтов.Необходимый элемент принуждения в рамках имперской администрации гармонично сочетался с традиционным патернализмом,а веками воспитывавшаяся социальная дисциплина ориентированных на почтение к старшим подданных подкреплялась конфуцианским духом соперничества и самоусовершенствования,который в условиях имперского Китая всегда был двигателем,позволявшим огромной административной машине не застояться,не заржаветь.И хотя после У-ди ханьский Китай вступил в полосу затяжного кризиса (вообще последующая история страны развивалась циклами, от расцвета и стабильности к кризису и упадку, а затем к очередному расцвету), заложенных традицией,преимущественно конфуцианством,потенций вполне хватило для того, чтобы китайская цивилизация и государственность сохранили свою жизнеспособность.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Литература.

 

Васильев Л. С., Лапина З. Г., Меликсетов А. В., Писарев  А. А. История Китая: Учебник для  студ. вузов, обуч. по ист. спец. / А.В. Меликсетов (ред.) — 3-е изд., испр. и доп. —  М. : Издательство Московского университета, 2004. — 751с.

Кравцова Марина Евгеньевна. История культуры Китая: Учеб. пособие для студ. вузов, обуч. по спец. "Культурология". — С.Пб. : Лань, 1999. — 416с

Акопов Сергей Самсонович. История повторяется: от египетских пирамид до Московского  Кремля: [В 2 кн.] / Сергей Акопов. — Калязин : Акопов, 1994.