|
В конце 20-х гг.
многие договоры, по которым частникам
сдавались в аренду предприятия
были аннулированы, постепенно ликвидировались
иностранные концессии и ограничивалась
свобода торговли. Принятый весной 1929
г. на XVI партийной конференции первый
пятилетний план был рассчитан на возврат
к военно-коммунистическим методам руководства
экономикой. Причём к моменту принятия
плана его реализация уже началась с октября
1928 г. В качестве основной задачи в экономической
области советское руководство рассматривало
превращение страны в самообеспечиваемую,
и в первую очередь это касалось отраслей
тяжёлой промышленности. "Превратим нашу страну из
страны, ввозящей машины, в страну, производящую
машины и оборудование!" - таков был один из основных
официальных лозунгов начала 30-х гг. Поскольку
расчёт на мировую социалистическую революцию
не оправдался, необходимо было обеспечить
максимальную экономическую независимость
страны в условиях враждебного капиталистического
окружения. Исходя из этого постулата,
при реализации первого пятилетнего плана
необходимо было ориентироваться на развитие
топливной, металлургической, химической
промышленности, машиностроения и других
отраслей, обеспечивавших высокий уровень
обороноспособности страны.
К началу работы XVI партконференции
специалисты Госплана подготовили
два варианта плана: минимальный
и максимальный ("оптимальный"),
показатели которого были выше в среднем
на 20%. Партконференция, а за ней и V Всесоюзный
съезд Советов приняли "оптимальный"
вариант плана развития народного хозяйства
на 1928/29 - 1932/33 гг. В соответствии с ним за
пять лет намечалось увеличить выпуск
промышленной продукции на 180%, из них средств
производства - на 230%, выпуск сельскохозяйственной
продукции должен был возрасти на 55%, национальный
доход - на 103%. Эти показатели были и так
достаточно высоки, но в процессе реализации
плана они ещё пересматривались в сторону
увеличения, что делало его практически
не выполнимым и приводило к колоссальным
социально-экономическим деформациям.
Из-за несбалансированности
изменяемых плановых показателей невозможно
было одновременно обеспечить все важнейшие
объекты народного хозяйства строительными
материалами, сырьём, рабочей силой. К
концу первой пятилетки в начатых и незавершённых
стройках было заморожено 76% капиталовложений.
В связи с этим сложилась практика определения
приоритетных объектов, которые в первую
очередь обеспечивались всем необходимым
за счёт других. Таким образом, в эти годы
были введены в строй Магнитогорский и
Кузнецкий металлургические комбинаты,
Сталинградский, Челябинский и Харьковский
тракторные заводы, автозаводы в Москве
(ЗИЛ) и Нижнем Новгороде (ГАЗ). Созданная
в годы первых пятилеток Урало-Кузбасская
топливно-металлургическая база сыграла
большую роль в годы Великой Отечественной
войны в организации производства военной
продукции.
В конце 1932 г. было официально
заявлено о выполнении I пятилетнего
плана за 4 года и 3 месяца, хотя многие
плановые показатели достигнуты не были.
Основным лозунгом второй пятилетки (1933-1937
гг.) стал следующий: "Кадры, овладевшие
техникой, решают всё". Дело в том, что
основную часть рабочей силы на стройках
и предприятиях составляли выходцы из
деревни, не только не обладавшие рабочими
профессиями, но и просто неграмотные.
На строительстве важнейших объектов
использовался и бесплатный труд заключённых
системы ГУЛАГа. При этом в 1931 г. в СССР
была ликвидирована безработица. Эти явления
свидетельствовали о том, что в процессе
индустриализации преобладали экстенсивные
методы (за счёт увеличения неквалифицированной
рабочей силы и т. п.).
"Новых рабочих" необходимо
было учить, для этого была
создана сеть фабрично-заводского
обучения (ФЗО) и фабрично-заводского ученичества
(ФЗУ), в рамках которой ликвидировалась
неграмотность и приобретались профессии
без отрыва от производства. Безусловно,
качество подготовки таких кадров оставляло
желать лучшего, этим объяснялись высокий
уровень брака и травматизма на производстве.
Эти явления, в свою очередь, создавали
питательную базу для обвинения во вредительстве
инженерно-технических работников (ИТР)
с образованием, полученным до революции
("спецов"). Несколько крупных процессов
по таким делам прошли в 1928-1931 гг. Для того,
чтобы восполнить ряды ИТР, значительно
поредевшие после этих процессов, был
провозглашён курс на воспитание советской
интеллигенции (это понятие взамен нравственного
приобрело социальный смысл), в основном
с техническим средним специальным и высшим
образованием. При высших учебных заведениях
создавалась система рабочих факультетов
(рабфаков), на которых молодые люди по
комсомольским путёвкам в ускоренном
темпе осваивали курс средней школы. Выпускники
рабфаков обладали преимуществами при
поступлении в вузы. Эта политика привела
к тому, что к 1938 г. на промышленных предприятиях
осталось лишь 0,8% инженеров с образованием,
полученным до 1917 г. К началу 30-х гг. стали
отказываться также от услуг иностранных
инженеров, работавших на важнейших предприятиях.
С 1935 г. в стране развернулось
стахановское движение, название которого
связано с именем Алексея Стаханова,
донецкого шахтёра. Изменив организацию
труда в шахте, Стаханов добыл
за смену 102 т угля вместо 7 т. Вскоре
он перекрыл свой собственный рекорд.
Стахановское движение распространилось
и в других отраслях промышленности, и
в сельском хозяйстве. Как отмечал посетивший
СССР в 1936 г. французский писатель А. Жид,
стахановское движение было "замечательным
изобретением, чтобы встряхнуть народ
от спячки (когда-то для этой цели был кнут).
В стране, где рабочие привыкли работать,
стахановское движение было бы ненужным.
Но здесь, оставленные без присмотра, они
расслабляются. И кажется чудом, что, несмотря
на это, дело идёт". Развитие нового
движения во многом было связано с введением
в середине 30-х гг. сдельной оплаты труда,
взамен существовавших до сих пор фиксированных
зарплат, но советская пропаганда делала
упор на моральный фактор (ударный труд
на благо социалистической Родины) и использовала
это явление для укрепления у народа коммунистических
идеалов.
Пропаганда ориентировала
советских трудящихся также на то,
что нужно мириться с некоторыми
лишениями в повседневной жизни,
которые носят временный характер
и связаны с необходимостью концентрации
всех ресурсов страны для обеспечения
её обороноспособности. Средняя заработная
плата в промышленности за годы двух первых
пятилеток выросла в Советском Союзе в
4,5 раза, тогда как цены на товары первой
необходимости - в 6,5 раза. В 1929-1934 гг. в
стране существовала карточная система
распределения продуктов (вплоть до хлеба).
В ходе первой и второй пятилеток
Советский Союз превратился в
промышленную державу, но тем не менее
по многим показателям он уступал
развитым капиталистическим государствам.
Основное внимание уделялось развитию
военно-промышленного комплекса, созданию
совершенно новых отраслей (например,
авиационной), для руководства которыми
создавались новые управленческие структуры.
Так в 1931 г. началось дробление ВСНХ на
промышленные наркоматы, численность
которых к концу 30-х гг. достигла 21. Этот
процесс иллюстрировал постоянное усиление
контроля над экономикой со стороны государства.
В связи с
масштабами индустриализации проблема
первоначального накопления для
неё перешла из плоскости теоретических
споров и политической борьбы в сферу
неумолимой практики. Средства от внешнеторговых
операций (на экспорт шли хлеб, лес,
нефть, меха) были недостаточны, надежды на доходы
от концессий и на получение зарубежных
кредитов не оправдались. В связи с этим
изыскивались различные источники средств
внутри страны. К ним относились:
- - увеличение денежной массы, находившейся в обращении (за 1929-1932 гг. - в 4 раза);
- - прямые и косвенные налоги (увеличение продажи водки, с 1931 г. - один из основных источников бюджетных поступлений - налог с оборота);
- - внутренние займы, которые с течением времени стали носить принудительный характер;
- - продажа за рубеж художественных ценностей из музеев.
Однако одним
из основных источников социалистического
накопления стало сельское хозяйство,
которое должно было обеспечивать рабочих
продовольствием, а промышленность
некоторыми видами сырья. Вовлечение сельского
населения в процесс индустриализации
рассматривалось советским руководством
как одна из важнейших задач на рубеже
20-30-х годов. Это предполагало насыщение
рынка промышленными товарами, доступными
крестьянам, и получение в обмен на них
сырья и хлеба. В соответствии с решением
сталинского руководства эту задачу предполагалось
решить путём форсированной коллективизации
с целью безвозмездного получения хлеба
путём не продналога, а обязательных поставок.
На XV съезде ВКП(б)
(декабрь 1927 г.), вошедшем в историю
как "съезд коллективизации", в действительности
речь шла не о ней, а о развитии различных
форм кооперации в сельском хозяйстве.
Предполагалось, что задача постепенного
перехода к коллективной обработке земли
будет осуществляться на основе применения
техники, произведённой отечественной
промышленностью. Решение съезда о переходе
к политике наступления на кулачество
имело в виду последовательное ограничение
эксплуататорских возможностей кулацких
хозяйств, их вытеснение экономическими,
а не силовыми методами.
Но практика оказалась другой. С точки
зрения Сталина, очевидным доказательством
правильности курса на форсированную
коллективизацию являлся хлебозаготовительный
кризис зимой 1927/28 годов. Этот кризис, проявившийся
в нежелании крестьян продавать хлеб по
твёрдым государственным ценам, был результатом
рыночных колебаний, во многом связанных
с обострением международной обстановки
и "военной тревогой" 1927 г. Сталин
же объяснял его "кулацкой стачкой":
выступлением окрепшего в условиях НЭПа
кулака против советской власти. Сокращение
государственных заготовок хлеба создавало
угрозу планам промышленного строительства.
Сталин, опираясь на своих сторонников
в политическом руководстве, которые были
в большинстве, добился решения о применении
чрезвычайных мер в сельском хозяйстве.
Эти меры основывались на статье 107 Уголовного
кодекса, предусматривавшей наказание
за спекуляцию и сокрытие хлеба. После
поездки-инспекции Сталина по Сибири в
январе-феврале 1928 г. в стране была проведена
чистка, в результате которой со своих
постов были сняты местные партийные руководители,
не являвшиеся сторонниками чрезвычайных
мер.
Опубликованная
в ноябре 1929 г. статья Сталина "Год
великого перелома" явилась теоретическим
обоснованием форсированной коллективизации.
В этой статье утверждалось, что в социалистическом преобразовании
сельского хозяйства уже достигнута решающая
победа: в колхозы началось массовое вступление
середняков. На самом деле в колхозах в
это время состояло 6-7% крестьянских хозяйств,
тогда как на долю середняцких приходилось
более 60% всех крестьянских хозяйств. Но
речь уже шла о переходе к политике "сплошной
коллективизации".
Постановление
ЦК ВКП(б) "О темпе коллективизации
и мерах помощи государства колхозному
строительству" от 5 января 1930 г. определяло
три категории хлебопроизводящих регионов, сплошная
коллективизация в первом из которых (Северный
Кавказ, Кубань, Дон, Нижнее Поволжье) должна
была завершиться в течение года. Коллективизацию
в областях третьей категории (Нечерноземье)
нужно было закончить не позднее весны
1933 г. Т.е. к концу первой пятилетки предполагалось
окончание процесса сплошной коллективизации.
В начале января 1930 г. в колхозах числилось
свыше 20% крестьянских хозяйств, а к началу
марта - уже свыше 50%.
Произвол и
насилие в ходе проведения коллективизации вызывали протест крестьян
вплоть до вооружённых восстаний. За 1929
г. было зафиксировано 1300 крестьянских
выступлений, а только за 2,5 месяца 1930 г.
- уже более 2 тыс. Эти выступления квалифицировались
как "кулацкие мятежи". В конце января
1930 г. было принято постановление "О
мероприятиях по ликвидации кулацких
хозяйств в районах сплошной коллективизации",
в соответствии с которым предписывалось
делить кулаков на три категории: "контрреволюционный
актив", "крупные кулаки и бывшие
полупомещики", "остальная часть".
В зависимости от принадлежности к той
или иной категории кулаки должны были
арестовываться, высылаться с семьями
в отдалённые районы или расселяться в
специальных посёлках в пределах территории
своего прежнего проживания. До 250 тыс.
семей успели "самораскулачиться":
распродать или раздать имущество и уйти
в город или на стройку очередного промышленного
гиганта. Неопределённость характеристик
кулаков создавала почву для произвола
партийных и репрессивных органов на местах.
За время осуществления политики "сплошной
коллективизации" было раскулачено
до 15% крестьянских хозяйств (свыше 1 млн.),
хотя по данным СНК СССР в 1927 г. только
3,9% крестьянских хозяйств могли быть признаны
кулацкими (арендовавшими землю и применявшими
наёмный труд).
Нельзя сказать, что всё крестьянство
негативно отнеслось к идее массового
колхозного строительства. В процессе
осуществления сплошной коллективизации
и раскулачивания этих поддерживали, как
правило, представители бедняцких хозяйств,
получавшие определённые льготы и часть
конфискованного у кулаков имущества.
Кроме того, большинству российских крестьян
была присуща общинная психология, воспитанная
веками, для которой было характерно сознание
коллективной ответственности и уравнительного
распределения.
Трагической страницей в истории коллективизации
стал голод 1932/33 гг., затронувший чернозёмные
области России и Украины. Сам по себе
урожай 1932 г. был немногим ниже средних
многолетних и голодом не грозил, но в
результате очередной хлебозаготовительной
кампании у крестьян хлеба практически
не осталось. При этом 7 августа 1932 г. был
принят закон об охране социалистической
собственности, предусматривавший за
хищение колхозной собственности расстрел
с конфискацией имущества или 10-летнее
заключение. Ответственность по этому
закону предусматривалась с 12-летнего
возраста, а его основными жертвами стали
крестьяне, собиравшие на колхозных полях
колоски, оставшиеся неубранными. Уже
к началу 1933 г. по этому закону было осуждено
более 50 тыс. человек. Общая численность
жертв голода составила до 4 млн. человек.
Тем не менее 1932
г. был объявлен годом завершения
сплошной коллективизации: осенью в
колхозах значилось 62,4% крестьянских хозяйств.
В 1937 г. колхозы уже объединяли 93%
хозяйств. Таким образом, сельское хозяйство,
основанное на коллективной форме
собственности (а реально - на государственной)
и коллективном труде, стало одной из основ
советской экономики. |