Киевская Русь в работах И.Я. Фроянова

Глава 2. Крупное землевладение и хозяйство на Руси в X-XII вв.

На протяжении многих столетий земля в аграрной России была главной ценностью и составляла основное богатство общества. Это вполне объясняет, почему русские историки с особым вниманием относились к истории поземельных отношений. Центральной проблемой данных отношений является вопрос о землевладении. В отечественной историографии рассматривалось как общинное, так и частное землевладение. Наличие последнего С.М.Соловьев допускал уже в эпоху первых Рюриковичей, полагая, что княжеские дружинники того времени могли иметь села, населенные военнопленными, купленными рабами и наймитами С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Кн. I. M., 1959.

Согласно Н.А.Рожкову, «в наших источниках совершенно не сохранилось известий о существовании частной, личной земельной собственности до призвания князей... Но со времени появления князей в Русской земле к древним чисто верным землевладельческим порядкам примешиваются новые формы, постепенно и медленно проникая в жизнь. Прежде всего появилось княжеское землевладение. Первые следы его становятся заметны уже в X в., когда Ольга устроила по всей земле свои "места" и "села"...» Н.А.Рожков. Натуральное хозяйство и формы землевладения в древней России. «Жизнь», 1900, №9, стр. 50. Вслед за княжеским появляется боярское землевладение. Зарождается оно в XIв. В том же XI столетии возникает и духовная земельная собственность Н.А.Рожков. Обзор русской истории с социологической точки зрения, ч. I. СПб., 1905, стр. 34. Сходные суждения имеем у Г.Ф.Блюменфельда и П.И.Беляева.

Незначительное развитие частного землевладения на Руси до XI в. отмечали А.Васильчиков и Н.Огановский. «В Киевскую эпоху, - говорил Н.Огановский, - земля не имела ценности, так как большинство ее лежало "впусте"...» Н.Огановский. Закономерность аграрной эволюции, ч. II. Очерки по истории земельных отношений в России. Саратов, 1911, стр. 50.

Старые историки писали о крупном землевладении на Киевской Руси, как правило, в форме цитирования источников, упоминающих княжеские, боярские и церковные земли. Ими хотя и были намечены этапы возникновения землевладения князей, бояр и духовенства, но история землевладельческого хозяйства как такового осталась в общем не раскрытой. Вопрос о социально-экономической природе частного землевладения, о значении его в общей экономической системе Древней Руси оказался также не вполне разработанным.

Трудами Б.Д.Грекова и его сторонников проводилась идея о феодальной сущности частного землевладения уже в момент его зарождения, доказывалось, что в Киевской Руси оно стало экономической основой общественных отношений. Новые выводы, однако, покоились на прежних исследовательских приемах - простом перечислении и суммировании свидетельств памятников о частном землевладении. Поэтому тут мы еще не имеем собственно историю частного землевладения, а узнаем больше о том, что оно действительно было. В произведениях Б.Д.Грекова нет, кроме того, изображения отраслевых направлений крупной вотчины, не показаны перемены в отраслях с течением времени. Оппоненты Б.Д.Грекова (С.В.Вознесенский и С.В.Бахрушин) обратили внимание на этот важный пробел, но их замечания не достигли цели и повисли в воздухе. Лишь в последнее время наметился перелом. Однако историки обращались пока преимущественно к истории зависимого населения в Древней Руси, складывания права и государственности. Исключение здесь представляет интересное исследование Л.В.Черепнина Л.В.Черепнин. Русь. Спорные вопросы истории феодальной земельной собственности. В кн.: А.П.Новосельцев (и др.). Пути развития феодализма. М., 1972..

Важнейшим упущением является и то, что частное хозяйство изучалось нередко изолированно от внешнего мира, вне связи с такими значительными явлениями, как внешняя торговля, многочисленные войны, полюдья-кормления, которые сильно влияли на производственную структуру вотчины. Все это дает повод еще раз вернуться к вопросу о частном землевладении в Древнерусском государстве. Но сперва о роли крупного землевладения в процессе складывания феодализма и о некоторых терминологических нюансах.

2.1 Землевладение и хозяйство князей

Дальше X века известия о частных владениях не идут. Единственный источник, который поставляет их нам, - Повесть временных лет. Но ее сообщения давно заподозрены в легендарности С.В.Бахрушин. Некоторые вопросы истории Киевской Руси. «Историк-марксист», 1937, №3, стр. 169., и это - не единственная сложность, встающая перед исследователем, ибо помимо «сказочности», они чрезвычайно немногочисленны и крайне лапидарны. Тут раскрывается главная особенность летописи как исторического источника, односторонне освещающего прошлое, озабоченного больше межкняжескими и внешнеполитическими происшествиями, нежели внутренними явлениями социально-экономического порядка.

В новейшей историографии в качестве классических примеров княжеского землевладения на Руси X в. фигурируют села Ольжичи и Будутино, принадлежавшие Ольге, Берестово - Владимиру Святославичу, Ракома под Новгором Ярославу Мудрому. Ради осторожности из этого, скажем прямо небогатого, перечня следовало бы исключить два названия - Ракому и Берестово. Повесть временных лет Ракому селу не именует, а только указывает: «Вставше новго-родци, избиша варяги во дворе Поромони. И разгневася Ярослав, и шед на Роком, седе въ дворе». Берестово хотя и называется «сельцом», но говорить о нем как о чисто хозяйственном заведении нет оснований. Оно напоминает загородную резиденцию киевского князя. Владимир часто сиживал там, разгонял скуку с наложницами, здесь и умер. Особенно ярко политическая роль Берестова изображена в описаниях ссоры «Изиде Изяслав ис Кыева, Святослав же и Всеволод внидоста в Киев, месяца марта 22, и седоста на столе на Берестовомь, преступивша заповедь отню» ПВЛ, ч. I, стр. 121.. Следовательно, вокняжиться в Киеве или Берестове - одно и то же.

Из всей номенклатуры княжеских сел остаются два - Ольжичи и Будутино, соединяемые с хозяйственной деятельностью Ольги. Куда были направлены хозяйственные интересы вдовствующей княгини? Раскроем летопись: «Иде Вольга Новугороду, и устави по Мьсте повосты и дани и по Лузе оброки и дани; и ловища ея суть по всей земли, знаменья и места и повосты, и сани ее стоять в Плескове и до cere дне, и по Днепру перевесища и по Десне, и есть село ее Ольжичи и доселе». Оставив в стороне упорядочение взимания даней, предпринятое Ольгой, видим, что поиски и эксплуатация промысловых угодий заботят княгиню. Освоение их происходит не только в результате вольного захвата земельных массивов, но и устройства сел: Ольжичи, как явствует из текста, стало одним из таких хозяйственных мест, которое стягивало в едином промысловом комплексе заведенные перевесища. Если вслед за С.В.Бахрушиным под «знаменьями» понимать бортные угодья С.В.Бахрушин. Некоторые вопросы истории Киевской Руси, стр. 168;, можно с уверенностью сказать, что охота на пушного зверя и пернатую дичь, добыча меда и воска - вот в чем смысл предпринимательства Ольги.

Князья ревниво относились к своим охотничьим загонам, оберегая их от вторжения посторонних. «Лов деюще Свенал-дичю, именем Лют, - рассказывает летописец, - исшед бо ис Киева гна по звери в лесе. И узре и Олег, и рече: "Кто се о". И реша ему: "Свеналдичь". И заехав, уби и, бе бо ловыдея Олег» ПВЛ, ч. I, стр. 53..

Кто жил в княжеских селах и были ли они укомплектованы постоянными жильцами, мы не знаем, источники молчат на сей счет. Наличие в княжеском хозяйстве скотоводства незаметно. Конечно, лошади у князя и дружинников были. За княжеской конюшней присматривал целый штат конюхов во главе со «старейшиной». Но конского поголовья явно не хватало.

Цель создания городов диктовалась потребностями обороны Руси от внешних врагов, то и дело беспокоивших южные пределы молодого государства. «Се не добро, еже мал город около Киева», - роняет реплику Владимир ПВЛ, ч. I, стр. 83.. Постройка городов и заселение их лучшими мужами «от словен, и от кривичь, и от чюди, и от вятич» непосредственно вытекает из военных нужд: «...бе бо рать от печенег. И бе воюяся с ними и одолая им».

Следить за развитием хозяйства у князей XI в. значительно легче, чем в предшествующую пору, так как количество источников заметно увеличивается, они становятся полнее, разнообразнее.

В XI - XII вв. в княжеском хозяйстве рост животноводства шел быстрыми темпами. Особенно больших успехов оно достигло в области коневодства, развитие которого в значительной мере обусловливалось военными потребностями древнерусских земель-княжеств. Скотоводство в хозяйстве князей было центральной отраслевой ветвью, ее основой, фундаментом.

2.2 Церковное землевладение и хозяйство

Вопрос о времени возникновения земельной собственности духовенства вызвал противоречивые суждения еще в дореволюционной историографии. Согласно М.Горчакову, «самые первые христианские русские князья, св. Владимир и Ярослав, предоставили митрополиту всея России право владеть земельными имуществами».М.Горчаков. О земельных владениях всероссийских митрополитов, патриархов и св. Синода (988 - 1738 гг.). СПб., 1871, стр. 47. Идеи М.Горчакова разделял крупнейший специалист по истории русской православной церкви Е.Голубинский. По мнению же В.Милютина, церковное землевладение сделалось ощутимым только со второй половины XI в В.Милютин. О недвижимых имуществах духовенства в России. «ЧОИДР», 1859, КН. 4, стр. 24.. Его соображение было поддержано рядом историков. Что касается Б.Д.Грекова, то он сначала земельные приобретения церковников отнес на несколько десятилетий позже, принимая древнейшей из подлинных дошедших до нас жалованных грамот жалованную Мстислава и его сына Всеволода новгородскому Юрьеву монастырю. Впоследствии Б.Д.Греков резко изменил собственные представления. «Церковь на Руси с момента своей организации, - убеждает он, - начинает владеть недвижимым имуществом».3 В унисон с Б.Д.Грековым высказывался С.В.Юшков. Новейший исследователь Я.Н.Щапов получил более убедительные результаты. Он пишет: «Возникновение церковного землевладения на Руси может быть отнесено ко второй половине XI в. В системе феодальной собственности на Руси X - XIIвв. церковь, следовательно, занимает место сравнительно поздно, когда другие институты - княжеское, боярское землевладение - уже существовали и были результатом относительно долгого внутреннего развития восточнославянского общества».

Первые известия относительно земельных владений духовенства касаются Печерского монастыря. Уже в игуменство Феодосия при обители находились села.

Благосостояние Печерского монастыря зависело не только от его сел. Он имел и другие источники дохода. Здесь припоминается Ярополк Изяславич, который «вда всю жизнь свою Небльску волость и Деревьскую, и Лучьскую и около Киева» Полное Собрание русских летописей (ПСРЛ), т. II, стр. 492.

Передача князьями земель монастырям с правом сбора доходов не являлась актом феодального пожалования. Она создавала лишь возможность эволюции пожалованной земли в феодальную собственность. И тут духовенство шло впереди князей, которые из-за частых переездов и смены столов не успевали сконцентрировать свои частновладельческие усилия на каком-нибудь постоянном объекте - волости или группе волостей. Так было, по крайней мере, до середины XII в. Монастырь же, получив волость, постепенно подрывал ее свободу. Его наступление встречало энергичный отпор крестьянства. Поэтому оно затянулось надолго. Сначала устанавливалась верховная собственность на землю волости, носившая скорее номинальный характер, нежели действительный. На данной стадии между вотчинником и крестьянским миром нет никаких или почти никаких экономических связей. Это - два самостоятельных организма, скрепленных политически. Медленно, шаг за шагом, владелец приближается к волости, и, наконец, внедряется в общественную ткань, подрывает общину и устанавливает над ней господство - завязывается феодальное хозяйство. Чем меньше объект пожалования, тем легче и быстрее идет процесс перерождения свободной общины в комплекс зависимых хозяйств. Но при самых оптимальных условиях для вотчинника он растягивается на длительный период.

На севере монастыри держали собственные села на частном праве, о чем свидетельствуют духовные и данные грамоты. Но их было не много, они не могли лежать в основе жизнедеятельности монастырей: в подавляющем большинстве монастыри на Руси не являлись феодальными собственниками «и никаких хозяйственных задач перед собой не ставили».

Иногда князья давали кафедральным церквам города, т.е. поступались кормами с них. Первый на Руси митрополит, приглашенный из Царьграда, получил, как известно, Переяславль. Б.Д.Греков видит в этом наделение митрополита недвижимым имуществом Б.Д.Греков. Киевская Русь, стр. 139 - 140.. Предположение Б.Д.Грекова не может быть принято, поскольку Русь X - XII вв. не знает владения крупными городами на частном праве. История самого Переяслав-ля довольно внятно рассказывает о большом свободном городе - сначала центре земли, а потом княжества. Подобно Киеву и Чернигову, Переяславль не мог принадлежать частному владельцу.

Передача городов в кормление церкви заметна и в XII в. Суздальский «списатель» вспоминает щедрость Андрея Юрьевича, наделявшего городами церковь Богородицы во Владимире ПСРЛ, т. I, стр. 375.. В усобицы, наступившие после убийства Андрея, Рос-тиславичи взяли их на себя. И потом лишь Михалко с Всеволодом, одержав победу над Мстиславом и Ярополком Ростиславичами, «да городы святое Богородици, яже бе отьял Ярополк» ПСРЛ, т. I, стр. 377..

Подчеркивая существенную роль в жизни древнерусской церкви неземельных доходов, нельзя, разумеется, игнорировать совершенно отчетливые указания источников о церковном землевладении. Автор Повести временных лет, описывая сожжение Суздаля по указке Олега Святославича, заключает: «токмо остася двор монастырькыи Печерьскаго монастыря и церквы, яже тамо есть святаго Дмитрея, юже бе дал Ефрем и с селы». Все ту же Богородицкую церковь Андрей Боголюб-ский одаривал многими именьями, купленными «свободами», «лепшими» селами.2 Епископ Кирилл поражал воображение современников «кунами и селы и всем товаром и книгами и просто рещи так бе богат всем, так ни един епископ быв в Суждальстей области». Однако, хотя иерархи церкви села и держали, земельный фонд не стал пока основой их благополучия, из чего можно заключить о сравнительно слабом развитии землевладения древнерусской церкви XI - XII вв.

2.3 Место крупного землевладения в экономике Древней Руси и способы его формирования

Сосредоточение отдельными лицами богатств было одной из коренных причин упадка родового строя и перехода к классовому обществу. Первоначально индивидуальное богатство выражалось в драгоценностях, разных товарах, скоте, рабах и только позднее - земле К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 21, стр. 166, 167. Мы полагаем, что в Древней Руси движимость являлась главным богатством в руках господствующей верхушки, и это свое значение движимые ценности сохраняли на протяжении X, XI и XII столетий.

Было бы ошибочно думать, что у древнерусской верхушки XII в. пропал вкус к обогащению посредством военных грабежей. Об этом свидетельствуют как многочисленные войны, сопровождавшиеся обильными полонами, тщательно регистрируемые летописцами, так и предписания Закона Судного людям, применявшегося в юридической практике Древней Руси. Наши предположения усиливаются наблюдениями ученых, исследовавших новгородские берестяные грамоты.

Наиболее полно аргументирует версию о насильственном отчуждении М.Н.Тихомиров. Поскольку данный вопрос имеет принципиальное значение, необходимо внимательно разобраться в системе его доказательств.

«Известия о насильственной узурпации крестьянских земель и превращении труда крестьян в барщинный труд на Руси XI - XIII вв. не только существуют, но даже относительно многочисленны», - уверенно говорит М.Н.Тихомиров М.Н.Тихомиров. Крестьянские и городские восстания..., стр. 30.. Первым примером насильственного захвата земель автору служит древлянский поход княгини Ольги, которая-де присвоила Древлянскую землю и заставила ее жителей платить оброк (дань) - феодальную ренту. Но покорением и установлением дани Ольга не изобрела чего-нибудь оригинального, а действовала в духе прежних киевских князей, потративших много энергии, чтобы привести в повиновение непокорных древлян. Еще Олег, «примучив» древлян, «имаше на них дань по черне куне». Вспомним и более древние времена, когда «тихие» поляне были «обидимы древлями и инеми околними» ПВЛ, ч. I, стр. 16.. Все это - факты одного порядка. Они свидетельствуют о борьбе за дань, а не за землю.