Культурная политика Елизаветы Тюдор

Хотя и с гораздо  меньшим искусством, этот тип исторического письма использовался и позднейшими английскими историками. Можно понять елизаветинских драматургов, буквально охотившихся за историческими текстами, в которых содержались зримые контуры будущих драм. Именно поэтому тюдоровские хроники (в частности, Холла и Холиншеда) стали источниками исторических хроник Шекспира. Вообще популярность хроник среди драматургов была столь велика (а свобода обращения с их содержанием была обычно столь вызывающей), что, когда в начале XVII в. наметился явный упадок исторической драмы в связи с кризисом английского Возрождения в целом, стали громко раздаваться критические голоса, направленные против разыгрывания истории на сцене. «Историческая драма — глупая затея, зрители знают сюжет до того, как увидят его на сцене, поэтому им нередко стыдно, когда они узнают, какие вставки актеры делают в историю и как сильно ее портят... Если «история» слишком длинна для пьесы, они ее укорачивают, если она слишком коротка, они расширяют ее с помощью многих басен, и все равно, длинны они или коротки, актеры портят их, вводя шута и его болтовню» ³¹.

Если  верить автору этих строк, то переделка  хроника в пьесу — задача совершенно пустячная. И это говорит не столько  о специфике драматургии, сколько  о специфике тюдоровской историографии. В свою очередь, блюстители чистоты  поэзии смотрели свысока на таких  поэтов, как Драйтон, Даниэль и даже Мильтон, обращавшихся к историческим сюжетам. Приводилось суждение Тассо, согласно которому воображение столь существенно для высших форм искусства, что каждый ограниченно приверженный истине должен быть лишен звания поэта и рассматриваться как простой историк.

История и драна в елизаветинской Англии так тесно переплетались, что жанр того или иного сочинения  на исторический сюжет устанавливался подчас только на основе формальных различий: наличие или отсутствие списков  действующих лиц, разбивки материала  на акты и сцены и т. д. «Историями»  именовалась воя литература, посвященная  легендарным периодам истории и  созданным воображением «героям». В своей массе елизаветинцам чужда была сама проблема исторической истинности сюжета.

Как известно, и Шекспир в поисках  сюжета для драмы нередко обращался  к историческим преданиям и легендам, почерпнутым прежде всего из хроник Холиншеда. Однако не «Король Лир», не «Макбет», не «Цимбелин», а драмы на сюжеты документированной истории Англии были включены в первое собрание его пьес (1623) под общим названием «Истории». В период между 1590 и 1599 гг. Шекспир создал девять пьес на сюжеты новой (для его времени) истории Англии (десятую пьесу этого цикла — «Генрих VIII» — он написал в 1612 г.). Широко пользуясь столь характерной для елизаветинской исторической драмы свободой обращения с историческими фактами, если этого требовали интересы сценичности, Шекспир, однако, в одном важном, пожалуй решающем, отношении отступил от практики своих современников — собратьев по ремеслу. Достаточно хотя бы сравнить с этой точки зрения драму Роберта Грина «Альфонс Арагонский» и исторические хроники Шекспира. Грин препарировал историю своеобразно: остановив свое внимание на реальной исторической личности, он включал ее во всякого рода вымышленные романтические приключения, не считаясь с действительной историей этой личности.

Метод драматизации истории, воплощенный в хрониках Шекспира, в корне отличен. На первый взгляд может показаться, что и Шекспир во имя большей театральности дает волю воображению: омолаживает одних героев и старит других, переставляет во времени события, вводит в драматическое действие не только вымышленных лиц (правда, второстепенных), но и духи умерших, прибегает к знамениям, пророчествам, сновидениям и т. п. Однако эти эффекты никогда не затрагивают основной канвы исторических событий, как она рисовалась современной ему историографии, они не только не затуманивают общепризнанного в последней смысла этих событий или обрисовку характеров, а, напротив, содействуют их наиболее полному выявлению. С этой точки зрения хроники Шекспира нередко более историчны, чем источники, из которых почерпнуты их сюжеты. Сосредоточив свое внимание на проблеме государства, Шекспир поставил ее в тесную связь с проблемой личности государя, «здоровье» государственного «организма» — с моральным обликом государя и его приближенных. Однако, чтобы «переложить» материал исторических хроник на язык драмы, придать ему театральную форму, этого еще было недостаточно. От драматурга требовалось создать фабулу из хаоса деталей, т. е. отобрать моменты, организующие, связывающие все в единое целое, А для этого необходимо было обладать в определенной степени самостоятельным взглядом на историю данного периода, на причинно-следственную связь событий, на уроки истории. Нет оснований считать, что все это Шекспир в готовом виде почерпнул из источников. Поскольку тенденция тюдоровской историографии не являлась в этом плане однозначной, Шекспиру приходилось выбирать, совмещать противоречивые приемы «исторического объяснения»: рациональный и эмоциональный факторы человеческой природы, вмешательство сил сверхъестественных и т. д. Так или иначе Шекспир воссоздал средствами драматургии историю Англии почти за целое столетие — с конца XIV в. до конца XV в. (не считая драм «Король Иоанн Безземельный» и «Генрих VIII», первая из которых как бы является введением в нее, а вторая — заключением).

Итак, восемь из десяти шекспировских  пьес («хроник») на темы английской истории  воссоздают драму власти и ее носителей  и — хотя и в меньшей степени  — драму целого народа в период превращения Англии феодально-монархической  в Англию «ренессансную» — тюдоровскую, абсолютистскую. Известно, что порядок  создания Шекспиром исторических хроник не совпадает с хронологией драматизированных в них событий. Так, посвятив первые три пьесы времени правления Генриха VI (1422—1461), а четвертую — истории Ричарда III (составившие вместе так называемую первую тетралогию), Шекспир затем обратился к началу этого периода, т. е. ко времени правления Ричарда II, Генриха IV и Генриха V, создав четыре пьесы («Генрих IV» — в двух частях), составившие так называемую вторую тетралогию.

Многолетней дискуссии на тему о том, как создавались хроники — по единому плану или благодаря успеху у зрителей первых опытов, суждено, по-видимому, остаться открытой. И хотя сторонники каждой из указанных точек зрения могут привести аргументы в свою пользу, предпочтительной все же представляется, как всегда в таких случаях, некая средняя позиция.

Конечно, о «плане» Шекспира мы ничего не знаем; несомненно, однако, что между  хрониками существует связь, которая  позволяет рассматривать их как  единое целое. Прежде всего бросается в глаза наличие внутренней связи с трилогией «Генрих VI», равно как и связей внешних, идущих в противоположных направлениях. В первой части «Генриха VI» мы узнаем о событиях, предшествовавших смерти Генриха V, в третьей и заключительной ее части предвосхищается драма о Ричарде III. Еще более очевидной является связь пьес второй тетралогии: Генрих IV выведен в «Ричарде II» под именем Болингброка, и, наконец, пьеса о Генрихе V объявлена в эпилоге второй части «Генриха IV». И тем не менее вряд ли, взявшись за первую хронику, Шекспир знал уже, как и чем он закончит последнюю. Мы не сделаем таким образом большой ошибки, допустив, что «план» свершения столь грандиозного замысла складывался у Шекспира постепенно, а органические связи, объединяющие все хроники в единый эпос, обусловлены интуицией гения, схватывающей частное в его связях с целым, улавливающей вехи на пути, по которому в случае надобности следовало бы идти. Однако по мере продвижения по нему степень осознанности «плана» целого возросла: три заключительные пьесы (так называемая «Генриада») свидетельствуют уже бесспорно о едином замысле, хотя и они, как мы увидим ниже, написаны в различном ключе.

Глава 1 - Основные направления внутренней и внешней политики.

1.1 Внешняя политика Елизаветы ( войны и колонии)

ЕЛИЗАВЕТА I (1533–1603), королева Англии, способствовавшая созданию образа Золотого века, который, как принято считать, пришелся на ее правление. Елизавета родилась в Гринвичском дворце (ныне в Лондоне) 7 сентября 1533. Ее отцом был король Генрих VIII, а матерью – Анна Болейн, бывшая фрейлина первой жены Генриха, Екатерины Арагонской. Чтобы жениться на Анне, король развелся с Екатериной и вышел из подчинения папской власти, провозгласив себя в 1534 главой английской церкви. В мае 1536 Анна Болейн была казнена по обвинению в прелюбодеянии, хотя ее трагический конец объясняется главным образом тем, что она не смогла родить Генриху сына, который стал бы наследником престола.

В период между смертью отца в 1547 и собственным  восшествием на престол в 1558 Елизавете  пришлось претерпеть тяжкие испытания, наложившие отпечаток на ее характер. В правление своего единокровного  брата Эдуарда VI (1547–1553) она была невольно вовлечена в заговор  Томаса, лорда Сеймура, лорда-адмирала. Завидуя своему брату Эдуарду  Сеймуру, герцогу Сомерсету, протектору королевства во время несовершеннолетия  Эдуарда VI, Томас совершил ряд необдуманных поступков, заставившим предполагать, что он лелеет планы государственного переворота. Вершиной безрассудства  был план женитьбы на Елизавете. В  январе 1549 Томас был взят под стражу.

В правление Марии Тюдор (Марии I), единокровной сестры Елизаветы (1553–1558), над Елизаветой нависла еще более  серьезная угроза. Мария находилась в достаточно сознательном возрасте, когда Генрих развелся с ее матерью Екатериной, чтобы глубоко прочувствовать связанный с этим позор. Она стала фанатичной католичкой с происпанскими симпатиями, подозрительной и исполненной негодования в отношении дочери Анны Болейн. Заняв престол, она вышла замуж за Филиппа, наследника испанского престола, что породило множество заговоров, главным из которых было восстание Томаса Уайета в январе 1554. Хотя внешне Елизавета покорилась вновь введенной католической религии, протестанты неизбежно стали связывать с ней надежды на успех своего дела, и поэтому само ее существование составляло угрозу для Марии. После восстания Уайета Елизавета была арестована и помещена в Тауэр, где она провела два месяца в Тауэре, а затем в течение года содержалась под пристальным надзором в Вудстоке (близ Оксфорда).

Елизавета взошла на престол 17 ноября 1558.

Вопрос о новом церковном  устройстве был поднят на заседании  парламента, которое состоялось в  январе 1559. Королева проявила готовность вновь отделить английскую церковь  от Рима и от папства, но в прочих отношениях желала действовать осторожно  и в консервативном духе. Палата общин настаивала на проведении бескомпромиссной радикальной реформы. Сама королева предпочитала епископальную организацию  церкви и церковную службу, принятую в т.н. «высокой церкви». В конце  концов был достигнут компромисс, известный как via media (лат. «средний путь»). Елизаветинские реформы определили характер Англиканской церкви вплоть до сегодняшнего дня, однако породили неудовольствие как католиков, так и протестантов.

Государственные деятели и парламент  были серьезно озабочены проблемой  протестантского будущего страны, поскольку  Елизавета была последней представительницей династии Тюдоров. Как собственный  выбор, так и политические соображения  привели к тому, что Елизавета  осталась Королевой-Девственницей. Протестанты  были полны решимости не допустить на престол католичку, шотландскую королеву Марию Стюарт, имевшую права на английскую корону. Елизавета осталась фактически в полном одиночестве, решив оставить в неопределенности вопрос о престолонаследии. Долголетнее, почти 45-летнее царствование подтвердило ее правоту, но на первых порах упрямство королевы приводило к изъявлениям неудовольствия как со стороны ближайших советников, так и парламента, особенно в 1566.

В этот период на первый план вышли  отношения с Шотландией. Реформация бурно заявила о себе в Шотландии  в 1559 – в форме восстания против Марии Гиз, француженки-регентши, правившей от имени своей дочери Марии Стюарт, являвшейся тогда как королевой-супругой Франции, так и правящей королевой Шотландии. Елизавете пришлось вмешаться, чтобы помочь мятежникам вытеснить французов из страны. В 1562, а также в течение длительного времени после этого она вмешивалась во внутренние дела Франции, оказывая поддержку мятежной гугенотской (протестантской) партии, а еще позднее поддержала голландских протестантских мятежников, выступивших против Филиппа II, короля Испании.

В 1561, когда  муж Марии Стюарт Франциск II умер, она возвратилась на родину. Началась непростая и во многом спорная  история личных взаимоотношений  двух королев. В отличие от Елизаветы, Мария не была государственным деятелем. После убийства своего второго мужа Генриха Стюарта, лорда Дарнли, она была низложена и заключена в тюрьму. Бежав из заключения, Мария проиграла своим оппонентам, одержавшим верх над ее войсками, после чего перешла границу и оказалась в Англии.

Прибытие  Марии в Англию в мае 1568 создало  проблемы для Елизаветы. Английское правительство содержало Марию  в качестве пленницы, и в силу этого она неизбежно стала  центром притяжения оппозиции.

Вскоре  в Англии началась смута, связанная в том числе с присутствием Марии: в конце 1569 мятежники подняли восстание на севере, за которым в феврале 1570 последовала известная папская булла, провозглашавшая Елизавету низложенной, а также освобождавшая ее подданных от присяги на верность королеве. Подобно тому, как при Марии Тюдор за границу бежали протестанты, при Елизавете то же самое были вынуждены делать католики. На континенте были основаны семинарии, в которых воспитывались и получали образование католические юноши, после чего их отправляли обратно в Англию как миссионеров. Цель папства состояла в том, чтобы с помощью светских властей Испании и партии Гизов во Франции свергнуть Елизавету и возвести на трон Марию Стюарт.

Министры королевы и парламент  стали требовать все более  суровых законов против католиков, особенно в отношении миссионеров. В 1572, после того, как был раскрыт заговор Ридольфи (первый из знаменитых заговоров против Елизаветы), в который была вовлечена Мария, парламентарии и министры потребовали ее обвинения в государственной измене. Елизавета вмешалась, и осуждение не состоялось. Когда было принято более умеренное постановление, лишавшее Марию права на английский трон, Елизавета наложила на него свое вето.

Начиная с 1580 ряды семинарских священников  были укреплены иезуитами. В том же году Испания присоединила к своим владениям Португалию. Длительное содействие Елизаветы восстанию Нидерландов против власти Испании, а также налеты англичан на испанские колонии разожгли конфликт.

В 1584, вскоре после раскрытия заговора Трокмортона в Англии стало известно об убийстве католиком Вильгельма Молчаливого в Нидерландах. Протестанты в Англии образовали т.н. Договор ассоциации, заявленной целью которого была немедленная расправа с Марией Стюарт в том случае, если на их собственную королеву будет совершено покушение.

Смерть  Вильгельма Молчаливого лишила голландское  восстание лидера, что вынудило Елизавету  осенью 1585 послать на помощь голландцам английские войска под командованием  графа Лестера. Столь открытое вмешательство было эквивалентно объявлению войны. В 1586 был раскрыт заговор Бабингтона, имевший целью убийство Елизаветы и возведение на престол Марии. Мария приняла участие в заговоре, была отдана под суд и приговорена к смерти в соответствии с постановлением парламента, принятым в 1584–1585. Парламент был созван осенью 1586, и его единогласное, повторенное неоднократно требование не оставило королеве выбора. Мария была казнена 8 февраля 1587.