Монгольские завоевания

Содержание:

Введение.

1.Общественный строй монголов  в конце 12-в начале 13 веков.

2.Предпосылки образования  Монгольского государства.

3.Образования Монгольского  государства Чингисхан.

4.Государственный строй  в Монголии в начале 13 века.

4.1 Реформы Чингисхана.

4.2 “Великая Яса”.

5.Монгольские завоевания.

5.1 Причина, условия и  ход завоеваний.

5.2 Завоевание Северного  Китая.

5.3 Завоевание Средней  Азии.

5.4 Нашествие на Русь  и страны Запада.

5.5 Завоевания в Западной  Азии и в Китае.

6. Начало распада Монгольской  империи.

6.1 Завоевание Южной части  Китая и образование Юаньской империи.

7. Монгольская империя  в40-60-ых годах 13 века.

8. Монголия после падения  власти Монгольских ханов в  Китае.

Заключение.

Список литературы.

Приложение.

Введение

Монгольская экспансия XIII века была одним из важных и судьбоносных взрывов в истории человечества, которые время от времени меняют судьбы мира. По масштабам своего влияния  на всемирную историю оно может  быть соотнесено с варварскими нашествиями V века, которые опрокинули Римскую  империю, положив конец древнему миру, а также с триумфальным маршем ислама в VII столетии. Несмотря на всю  их значимость для культурной и экономической  истории Европы, крестовые походы, которые представляли противоположное  движение – контратаку христианского  Запада против ислама, достигли гораздо  более ограниченных целей и принесли с собой меньшие территориальные  изменения, нежели арабский натиск, не говоря уже о монгольском потопе.

Говорилось, что монгольское  вторжение «может быть описано поистине как одно из наиболее ужасных несчастий, которые когда-либо постигали человечество». И, разумеется, когда мы думаем о таких плодах монгольской победы, как разорение стран с древней культурой, подобных Китаю и Персии, о превращении частей процветающего царства Хорезм (Туркестан) в пустыню, разрушении процветающих русских городов с их передовой цивилизацией и, прежде всего, о тотальной резне в том случае, когда нации пытались оказать сопротивление захватчикам, то нетрудно понять ужас, наводившийся монголами в одинаковой степени как на мусульман, так и на христиан. Даже если число мужчин, женщин и детей, убитых на пути их вторжения, преувеличено хронистами, общее число жертв монгольских войн могло достигать нескольких миллионов.

Как бы то ни было, монгольское  нашествие было, конечно, ужасным  несчастьем для подвергшихся ему  стран. Но описание трагических результатов  человеческой жестокости и безумия  – не единственный долг историка; он должен изучать целостное воздействие  войн и революций на жизнь и историю человечества. Историки второй мировой войны вовлечены сейчас не только в исчисление жертв и цены потерь, но также и в широкое изучение правительственной и военной политики того времени и влияния войны на мир. Точно также исследователь монгольского нашествия должен рассматривать как сам мрачный террор, принесенный им человечеству, так и его влияние на азиатские и европейские нации. Не будет преувеличением сказать, что большая часть Старого Света – огромное пространство от берегов Тихого океана до Адриатического побережья, от Китая до Венгрии – было поглощено монголами на длительный или короткий период, в зависимости от силы монгольского захвата. Курс истории множества могучих азиатских и европейских наций внезапно изменился, а итоги и последствия монгольского владычества ощущались столетиями в Китае, Персии и Руси.

В то время как нации  Запада трепетали при первых вестях о монгольском нашествии на Русь, и еще более, когда волна прилива  достигла Польши и Венгрии, Западная Европа была одним из немногих уголков  Старого Света, не затронутых крутой переменой за рубежами. Более того, натиск на запад турок-османов в  конце XIV и XV столетий был, с точки  зрения истории, побочным продуктом  монгольской экспансии. Османское  завоевание Константинополя (1453 г.) гораздо  более впечатлило западные нации, нежели разграбление Киева монголами два  столетия назад. Хотя монгольские всадники подошли близко к воротам Вены, они не остались там надолго; но опасность  для Вены со стороны османских  турок длилась до конца XVII века. В  этой косвенной форме последствия  монгольского натиска угрожали Западной Европе почти столь же долго, как  они терроризировали Русь. И следует  напомнить, что Константинополь  – теперь известный как Стамбул  – все еще находится в турецких руках. Конечно, благодаря странной иронии судьбы, Стамбул сегодня рассматривается  как оплот западного мира, в  то время как – «святая Москва»  стала для многих жителей Запада столицей неверных и оплотом отвратительного  Востока.

Картина истории, однако, не является всецело черно-белой. В  любом конфликте между нациями  никогда не бывает так, чтобы негодяи были на одной стороне, а герои – на другой. Существуют объективные силы, затрагивающие в равной мере политику добрых и злых правителей. Составляющие исторический процесс силы используют каждый возможный канал. Как указывает сэр Генри Ховарт, монголы принадлежали "к тем твердым, мускулистым расам, взращенным среди нужды и тяжелых обстоятельств, в крови которых присутствует хороший элемент железа и которые периодически посылаются для уничтожения живущих в роскоши и достатке; для того, чтобы оставить пепелища от искусств и культуры, которые способны взрасти лишь под сенью богатства и легких жизненных обстоятельств... Подобно чуме и голоду, монголы были,по сути, мотором уничтожения; и если это и болезненная, угнетающая при чтении история, она все же необходима, при условии нашего желания понять великий путь человеческого прогресса". По мнению сэра Генри, радикальные методы, примененные монголами, послужили цели обновления загадочных обществ, подвергшихся агрессии. Процветание этих народов "было пустым и претенциозным, их величие было заметным, но поверхностным сиянием, и больное тело нуждалось в остром средстве излечения; надвигающаяся апоплексия могла быть, возможно, отсрочена интенсивным кровопусканием, деморализованные города должны были быть приправлены солью, а их обитатели подвергнуться вливанию свежих потоков сильной крови из незараженной пустыни".

Это – пример аргумента  «крови и железа», который служил столетия в интерпретации социологической  функции войн в истории. Существует, однако, более позитивный аспект исторической роли монгольской экспансии. Объединив  большую часть Евразии под  единым правлением, монголы преуспели, хотя и на относительно недолгий период, в обеспечении безопасности великого сухопутного пути из Китая к Средиземноморью. Естественным результатом монгольского мира стал определенный культурный обмен между Китаем, Ближним Востоком и Европой. «У меня нет сомнений, – говорит Ховарт, -... что искусство печати, морской компас, огнестрельное оружие и многие другие детали социальной жизни были не открытием Европы, а импортированы при посредстве монгольского влияния с Дальнего Востока». Как пишет турецкий историк А. Зеки Валиди Тоган, – «вторжение турок и монголов... не было всеобщей катастрофой. Оно акцентировало исторический момент, на протяжении которого новые регионы вошли в орбиту цивилизации».

Социологическая экспансия  монголов стала последней великой  волной западной эмиграции евразийских  кочевников. Монголы последовали  путем скифов, сарматов, гуннов; им предшествовали в понтийских степях печенеги и половцы. Арабская экспансия VII столетия была параллельным натиском иной группы кочевников.

Принимая во внимание масштабность территории, завоеванной монголами, мы можем сказать, что монгольская  фаза кочевнической экспансии составила  кульминацию этих натисков. Однако первоначальные монгольские племена, объединенные Темучином (Чингисханом), были численно не сильнее печенегов и половцев. В чем же причины ошеломляющего успеха монгольского натиска? Каким образом случилось, что нация, насчитывающая не более миллиона человек, завоевала большинство иных наций с общим населением около ста миллионов? Одной из побудительных причин для монгольского воина была его часть в военной добыче, но этот мотив поведения относится в равной степени и к воинам иных кочевых племен. Среди главных условий успеха монголов были неподготовленность их соперников, отсутствие единства немонгольского мира и неспособность других понять устремленный характер монгольского натиска. Другой причиной было совершенство армейской организации, достигнутое Чингисханом. До изобретения пороха и огнестрельного оружия немногие нации могли создавать и поддерживать силу, тактически и стратегически равную монгольской кавалерии или способную соперничать с ней в духе и воле к завоеваниям.

Суммируя, мы можем сказать, что Чингисхан был вдохновлен религиозным чувством, связанным  с идеалом универсального государства. Его религиозность не может быть, однако, названа государственной  религией, поскольку психологически связь между ним и Богом  была прямой, а не через какую-либо традиционную церковь. На этой почве  Гиббон даже счел возможным охарактеризовать религию Чингисхана как 'систему  чистого теизма и совершенной  терпимости". Сравнивая ее с законами Чингисхана, он говорит: «Именно религия  Чингиза более всего заслуживает нашего восторга и аплодисментов».

Общественный строй монголов в конце XII — начале XIII в.

К концу XII — началу XIII в. монголы занимали обширную территорию от Байкала и Амура на востоке  до верховьев Иртыша и Енисея на западе, от Великой Китайской стены на юге до границ Южной Сибири на севере. Крупнейшими племенными союзами монголов, сыгравшими наиболее важную роль в последующих событиях, были татары, тайчжиуты, кераиты, найманы и меркиты. Некоторые из монгольских племён («лесные племена») жили в лесистых районах северной части страны, тогда как другая, большая, часть племён и их объединений («степные племена») жила в степях.

Основными видами производственной деятельности лесных племён были звероловство и рыболовство, а степных —  кочевое животноводство. По уровню своего общественно-экономического и  культурного развития лесные монголы  стояли намного ниже степных, находясь на более ранней стадии разложения первобытно-общинного строя. Но с течением времени они всё больше переходили к разведению домашних животных. Увеличение численности стад неизбежно вело к тому, что лесные монголы выходили из лесов и становились кочевыми животноводами.

Степные монголы разводили  крупный и мелкий рогатый скот, а также лошадей. Каждый род, каждое племя имели свои, более или  менее твёрдо закреплённые за ними, районы кочёвок, в границах которых  происходила смена пастбищ. Жили кочевники в войлочных юртах, питались главным образом мясом  и молочными продуктами. Скот, составлял  основной обменный фонд, за счёт которого приобретались у соседей отсутствовавшие  у монголов, но необходимые им продукты земледелия и ремесла. Сами монголы  выделывали для своих нужд, кроме  войлока, ремни и верёвки, повозки  и посуду, сёдла и сбрую, топоры и пилы, деревянные остовы юрт, предметы вооружения и пр. Торговля монголов находилась в руках уйгурских  и мусульманских купцов, выходцев из Восточного Туркестана и Средней  Азии.

Своей письменности до XIII в. у монголов ещё не было. Но в среде найманов, самого культурного из монгольских племён, употреблялась уйгурская письменность. Религией основной массы монголов к началу XIII в. оставался шаманизм. В качестве главного божества почиталось «вечное синее небо». Почитали монголы также божество земли, разных духов и предков. Знатная верхушка племени кераитов ещё в начале XI в. приняла христианство несторианского толка. Среди найманов были распространены также буддизм и христианство. Обе эти религии распространялись в Монголии через уйгуров.

В прошлом, в эпоху господства первобытно-общинного строя, когда скот и пастбища были коллективной собственностью родовой общины, монголы кочевали всем родом, а на стоянках располагались обычно кольцом вокруг юрты главы рода. Такой лагерь назывался куренем. Но превращение основного богатства кочевников — скота в частную собственность вело к росту имущественного неравенства. В этих условиях способ кочеванья всем куренём становился препятствием на пути к дальнейшему обогащению зажиточной верхушки кочевых скотоводов. Владея обширными стадами, они нуждались в большей пастбищной территории и в более частых перекочёвках, чем бедняки — собственники небольшого количества скота. Место прежнего способа кочеванья занял аильный (аил — большая семья).

У монголов ещё до XIII в. сложились  раннефеодальные отношения. Уже  в XII в. в каждом монгольском племени существовал могущественный слой кочевой знати — нойоны. Ханы, стоявшие во главе племён, из простых племенных вождей становились царьками, выражавшими и отстаивавшими интересы феодализирующейся кочевой знати. Земли, пастбищные угодья и после перехода стад в частную собственность ещё долго считались коллективной собственностью племени. Но к началу XIII в. это основное средство производства фактически находилось в распоряжении знати, слагавшейся в класс феодалов. Захватив в свои руки право распоряжения кочевьями и распределения пастбищ, знать ставила в зависимость от себя массу непосредственных производителей, принуждая их к выполнению разного рода повинностей и превращая их в зависимых людей — аратов. Уже в то время монгольская знать практиковала раздачу своих стад на выпас аратам, возлагая на них ответственность за сохранность скота и за доставку продуктов животноводства..  Масса кочевников (харачу — «чернь», хараясун - «чёрная кость») фактически превратилась в феодально зависимых людей.

Крупнейшую роль в становлении  и развитии феодализма в Монголии сыграло нукерство (нукер — друг, товарищ), начавшее складываться, по-видимому, ещё в X— XI вв. Нукеры первоначально были вооружёнными дружинниками на службе у ханов, позднее стали их вассалами. Опираясь на нукеров, нойоны укрепляли свою власть и подавляли сопротивление рядовых кочевников. За свою службу нукер получал от хана определённое вознаграждение — хуби (часть, пай, доля) в виде некоторого числа зависимых аратских семей и территории для их кочеванья. По своему характеру хуби представляло собой пожалование, сходное по типу с бенефицием. Значительное место в жизни монгольского общества занимали рабы. Нойоны часто вели из-за них войны, превращая в рабов всех захваченных в плен. Рабы использовались в качестве домашних слуг, челяди, в качестве "придворных" мастеров, если они были ремесленниками, а также на пастьбе скота. Но решающей роли в общественном производстве рабы не играли. Основным непосредственным производителем был арат, ведший своё мелкое скотоводческое хозяйство.

Внешние формы первобытно-общинного строя сохранялись ещё долго, так же как сохранялось деление на племена и роды. Племенные ополчения строились для боя по родам, имея во главе своих наследственных нойонов. Женщина в семье и роде пользовалась значительной свободой и известными правами. Браки внутри рода были строго воспрещены. Широкое распространение имело умыкание невест.

Предпосылки образования  Монгольского государства

Конец XII в. был периодом острой борьбы внутри родов и племён, а также между племенными объединениями, возглавляемыми знатью. В основе этой борьбы лежали интересы усилившихся и разбогатевших семей знати, обладавших .Объединения племён найманов, кераитов, тайчжиутов и других беспрестанно нападали друг на друга с целью захвата пастбищ и военной добычи: скота, рабов и другого богатства. В результате войн между объединениями племён побеждённое племя попадало в зависимость от победившего, причём знать побеждённого племени попадала в положение вассалов хана и знати победившего племени. В процессе длительной борьбы за преобладание складывались сравнительно крупные объединения племён, или улусы, во главе которых стояли ханы, опиравшиеся на многочисленные дружины нукеров. Такие объединения племён совершали нападения уже не только на своих соседей внутри Монголии, но и на соседние народы, главным образом на Китай, проникая в его пограничные области. В начале XIII в. разноплемённая знать сплотилась вокруг вождя степных монголов Темучина, получившего имя Чингис-хана.