Отношение России и Кавказа в первой половине XIX века

4. Отношения России и Кавказа в первой половине XIX века.

О Кавказской войне 19 века известно многое. Вполне исчерпывающе описаны её причины, фактура, герои. Установлено, где, когда и как  происходили битвы, чем они заканчивались  и почему. Не осталось вне поля зрения и внутренне социально- экономическое, политическое и идеологическое содержание войны. Приблизительно с 20-х годов 19 века на обычные и межклановые  раздоры  наслаиваются все более  ожесточенные конфликты между приверженцами  традиционного адата и проповедниками шариата, насаждаемого и словом и  принуждением. Традиция сопротивлялась реформе, отражавшей стремление к модернизации общества по восточно-теократическому  сценарию. Ситуация осложнялась присутствием России, приводившей на Северном Кавказе  собственную, совершенно иную преобразовательную программу. Далеко не все представители  местных социальных элит отвергали  Россию. Напротив, многие связывали  с ней перспективы кооптации⁽⁵⁾ в имперский правящий класс со всеми вытекающими отсюда привилегиями и возможностями. Лишь одно объединяло реформаторские планы исламистов и русских властей на Кавказе. И те, и другие олицетворяли собой внешнее, привходящее и искусственное воздействие на архаическую и вполне устойчивую социальную структуру. Будь она в состоянии сохранять абсолютную герметичность перед лицом этого воздействия, не было бы никакой проблемы. Однако в том то и дело, что даже глубоко патриархальная, с виду неподвижная жизнь не могла бесконечно прибывать в таком стабильном равновесии. В ней всегда находилось место для людей с повышенной восприимчивостью и к исламским, и к российским «модернизационным»  проектам. В каком- то смысле горские общества превращались в поле конкуренции идей, представляемых Шамилем, с одной стороны, и российской имперской цивилизацией, с другой. С той разницей, что по ряду причин (включая географические ) это поле долгое время оставалось для России менее доступным, чем для мюридизма, отчего последний получал заметное преимущество, которое он использовал для институционального самоутверждения в форме шамилевского имамата. Временный успех мюридизма в значительной степени обуславливался тем, что это движение поначалу развивалось в тепличных условиях изоляции от других конкурентоспособных преобразовательных «программ» (в частности российско-имперской). Кроме того, олицетворявшего новую идеологию лидера (Шамиля) многие чеченцы и дагестанцы, пребывавшие в состоянии междоусобиц, приветствовали как арбитра, объединителя и примирителя. По мере «разгерметизации» горских обществ под воздействием военного, политического и пропагандистского давления России, сопровождаемого стихийной реставрацией патриархального строя, привлекательность мюридизма заметно ослабевала. Он стал восприниматься большинством горцев как дорогостоящий и малопродуктивный сценарий. Появлялось все больше признаком того, что Россия может выполнить арбитражную и лидерскую функцию гораздо успешнее, чем Шамиль. Это способствовало росту компромиссных или явно оппортунистических настроений. Что до методов насаждения исламской и российской моделей реформ, то, в принципе, они были похожими, сочетая пропаганду, увещевания, подкуп, интриги и насилие. По большому счету, не что иное, как борьба между царскими властями и Шамилем за влияние на горце и составила содержание Кавказской войны. Общение между народами в условиях более тесного соседства протекало по «нормальным» для подобной ситуации законам человеческого поведения: конфликты и компромиссы, ненависть и дружба, жестокость и милосердие, подозрительность и доверие. Идя трудными путями, процесс взаимопознания способствовал взаимотерпимости и взаимному осознанию одной «элементарной» истины : фактор соседства- коль скоро от него нельзя избавиться- можно и нужно использовать с выгодой- хозяйственной, культурной, политической. Основное на накоплении социальном опыте понимание преимуществ добрососедских отношений над враждебными породило интересный феномен- дипломатию Кавказской войны, до сих пор лишенной должного внимания исследователей. Самой распространенной формой народной дипломатии были  куначеские связи, укоренившиеся в качестве социального института. Этот священный институт придавал еще большую условность понятию «русско-кавказская граница» - и в военном, и в хозяйственном, и в культурном смыслах. Через куначество русские и горцы ближе узнавали и лучше понимали друг друга, обменивались жизненно полезными навыками, приходили к убеждению о нейтральности войны, осваивали непростую науку примирения. Формировался благоприятный климат для развития торгово-экономических отношений, а также миграционных прогрессов, приводивших к возникновению пёстрой этнодемографической среды, в которой заметно ослабевала враждебность благодаря, в том числе, и появлению общих «вненациональных» стимулов к использованию достижений цивилизации во имя благополучного и достойного существования. Исподволь накапливались предпосылки для социально-культурной интеграции широких слоев горцев в российскую имперскую структуру, «иссушались» главные источники, питавшие Кавказскую войну. Зачастую русско-казачьи станицы и горские аулы без всяких посредников договаривались между собой о мире и добрососедстве, невзирая на то, что вокруг шли сражения и лилась кровь. Поссорить их не могли ни Шамиль, ни вера, ни «народность». Крупные северокавказские казачьи ярмарки не обходились без участия горцев, которым гарантировалась неприкосновенность личности и имущества. Логика и мудрость жизни восставали против «наипротивнейшего человеческому естеству состояния».Кавказская война знала и другие формы «неклассической» дипломатии. Русским военным властям нередко удавалось находить общий язык с представителями местных социально-политических элит и с религиозными авторитетами. Это приводило к тому, что на территории имамата Шамиля образовывались обширные анклавы, неподвластные имамату и шариату. Еще более показательная общая картина, характерная для Черкесии. Здесь местная знать стала в известном смысле частью светского русского общества. Черкесские князья и дворяне были завсегдатаями культурных мероприятий, проводимых военными властями, которые охотно поощряли их тягу к удобствам и удовольствиям цивилизации. Завязывались дружеские личные отношения, основанные на взаимных симпатиях и взаимно разделяемых понятиях чести и достоинства. В Черкесии Кавказская война носила куда менее выразительный характер, чем в Чечне и Дагестане. Это объяснялось  и тем обстоятельством, что Северо-Западный Кавказ, в отличие от Северо-Восточного, географически(а значит и цивилизационно) был более открыт внешнему миру и , соответственно, русскому влиянию, которое он испытывал на себе начиная с 16 века. Отчасти по этой же причине остался вне мюридистского движения и Центральный Кавказ. Российская администрация, в принципе, умело, хотя далеко не всегда последовательно, работала с умеренными исламскими клерикалами, составлявшими явную или потенциальную оппозицию Шамилю. По большому счету, Петербург никогда не прекращал поиск тех политических сил, которые позволили бы существенно сократить сферу применения сугубо военных методов. Во многом благодаря именно такой стратегии удалось повысить результативность боевых операции за счет селективных ударов по тем, кто, с точки зрения русских генералов, действительно этого заслуживал. Массированные возмездия со временем уступили место более гибкой тактике.

 

5. Национальные и геополитические интересы России на Кавказе в первой половине XIX века. Религиозный фактор в Кавказской войне.

5.1.Национальный  интерес России на Кавказе  в первой половине XIX века. Формирование геополитического пространства Российского государства — это сложный и длительный этнический, идеологический, военно-стратегический, экономический, религиозный и социокультурный процесс, основу которого составляло созидательное объединение соседствовавших народов с целью самосохранения и взаимовыгодного сотрудничества. Инициатива стратегического партнерского взаимодействия, исходившая от русских, не поддерживалась разрозненными племенами Кавказа. Столкновение интересов в силу обострившейся международной ситуации в начале XIX в. было, таким образом, неизбежным. Способы решения этой проблемы — предлагаемые, рассматриваемые и применяемые — определили в итоге характер взаимоотношений и перспективы политического развития российских и кавказских народов. В 20-е годы XIX века Российское государство ,одолев наполеоновское нашествие, видело нарастающую угрозу со стороны Юга, где Турция и Иран путем религиозной антихристианской пропаганды и строительства военных крепостей на стратегически важных пунктах Кавказа активно распространяли свое влияние. Вмешательство в этот процесс Англии и Франции посредством военной помощи и экономического проникновения означало создание союза, угрожавшего национальным интересам России. Цивилизационное столкновение, выразившееся в конфликте интересов и ментальности различных культур, приобрело военный характер после неудавшихся попыток мирного политического разрешения противоречий между российской государственностью, с одной стороны, и враждебными разрозненными племенами Кавказа, с другой.

 

5.2.Геополитические  интересы России на Кавказе  в первой половине XIX века. Геополитическое значение Северного Кавказа как региона, оказывающего непосредственное влияние на военно-стратегическое преобладание на Ближнем Востоке, европейско-азиатскую торговлю, региона перспективного для сельскохозяйственного освоения и развития промышленности, а также как центра обмена культурными ценностями между народами признавалось, бесспорно, всеми государственными деятелями и просвещенной общественностью. Кавказские народы, имея все шансы (горы, обеспечивающие безопасность существования, теплый климат, способствующий развитию сельского хозяйства, восточное побережье Черного моря, дающее возможность вести активную и успешную морскую торговлю со всеми экономически развитыми странами, природные ресурсы — дерево, цемент, ископаемые и т.д., — позволяющие организовать свое производство и строительство, близость древнейших цивилизаций — письменность, счет, достижения в науке, искусство, — перекресток основных сухопутных торговых путей) занять одно из лидирующих мест в международной политике, экономике и культуре, не использовали ни один из них, более того, изолировавшись от остального мира, переживали внутреннюю межплеменную рознь и испытывали недостаток в основных средствах существования. В России идея «государственности», являясь основополагающей, выразилась в объединяющей роли славянского этноса (завершение этого процесса было прервано политикой западных держав, что и привело к необходимости взаимодействия с другими этносами), который, включая в состав своего политического образования различные соседние племена и народы, гарантировал не только безопасность их существования, но и перспективы взаимовыгодного экономического развития. Геополитическое пространство России становилось, таким образом, областью соединения и созидательного сотрудничества многообразных культур. Ситуация, в которой такой стратегически важный в военном и экономическом отношении регион, как Кавказ, не был представлен единым или несколькими самостоятельными юридически закрепленными сообществами, не отвечала реалиям политики XIX в. Уровень цивилизационного развития европейских стран требовал налаживания отношений со всеми экономическими партнерами на Востоке. К этому же стремилось и Российское государство. И поскольку путь на Восток проходил через Кавказ, Россия неизбежно должна была устанавливать мирные отношения с горскими народами. Отсутствие собственной государственности у горцев Кавказа, а значит, и гарантий соблюдения определенных условий для безопасности и экономического сотрудничества, делало необходимым функционирование российской администрации как организующего и контролирующего начала, не обеспечиваемого самими горцами. Российские власти также были заинтересованы и в большем количестве незамерзающих баз для своего флота, и в безопасных торговых портах на Черном море, дающих выход к основным мировым рынкам, — этому способствовал и благоприятный режим черноморских проливов. Однако черкесы (так принято называть местные племена), никогда не строившие собственных городов на побережье, общались с внешним миром только посредством торговых колоний, основывавшихся другими народами — греками, римлянами, византийцами, генуэзцами и турками, — привносившими свою культуру, которая так и не была воспринята туземным населением и постоянно отторгалась. Парадоксальным является факт полного отсутствия собственного мореплавания, характерного для всех народов, живущих на побережьях. Таким образом, не имея своих торговых пунктов и флота, горские народы Северо-Западного Кавказа не могли выступать партнерами России на Черном море. Налаживанию мирных долговременных связей народов России и Северного Кавказа препятствовал менталитет горцев, не склонных поддерживать и развивать подобные отношения. Становясь преградой в установлении цивилизационного взаимодействия между Россией и Востоком и территорией формирующегося антироссийского военного блока Турции и Ирана при посредничестве Англии и Франции, народы, населяющие Кавказ, провоцировали российские власти на более активные силовые действия.

5.3.Религиозный  фактор в Кавказской войне. Российская Империя формировалась не только как многонациональное, но и как многоконфессиональное государство. Хотя преобладающую роль здесь всегда играло православие (момент принятия христианства неразрывно связан с началом образования Древнерусского государства), оно никогда не выступало как самостоятельный механизм, используемый на присоединяемых территориях для достижения полного «слияния». И если испанские конкистадоры завоевывали Америку под знаменем католицизма, обращая в эту веру все туземные племена, русские несли прежде всего идею государственности как идею объединения, а христианство — только как черту своего менталитета, не затрагивая местных традиций и обрядов. Прежде чем Россия вступила на Кавказ (соединяющий в себе язычество, христианство и различные течения ислама), она уже прежде имела опыт существования с мусульманскими народами (Казанское и Крымское ханства, вошедшие в её состав в XVI – XVIII вв.). Не нарушая этнических традиций, Россия привносила в инородческие окраины элементы своей культуры, которые позволяли сближаться и развиваться взаимовыгодно. Русский народ не только не подавлял национальные особенности, но и часто заимствовал многие из них (казачество, например, переняло горскую одежду). Привлечение инородческой аристократии в высшие государственные круги также являлось характерной особенностью функционирования российской администрации. Многие народы только с включением в состав Российской Империи обрели свою письменность (в том числе и адыги), возможность сохранять традиции, не противоречащие основным государственным законам. События на Кавказе в первой половине XIX в. приобрели характер религиозного противостояния (газават — священная война с неверными — как война с русскими), скорее не в силу идейно-духовных различий, а вследствие ментальности  горцев, склонных к воинственному образу жизни и неприятию любых культурных ценностей извне.

6. Заключение.

В первой половине 19 века завершился процесс присоединения Казахстана к Российской империи. Таким образом, вхождение в состав России Северного  Кавказа создавало благоприятные  условии я для социально- экономического развития народов края, ибо была снята угроза вторжения иноземных  захватчиков. Более развитые, чем  в Турции или Иране, социально- экономические  условия России открывали для  них лучшие перспективы экономического и культурного  развития. Организация управления Северным Кавказом в составе Российской империи характеризовалась, как правило, исследованным знанием особенностей исторического и этнического развития северокавказских народов. К середине 19 века, когда Северный Кавказ уже определился, как часть внутренней империи (Адрианопольский договор 1829 года), этот регион не теряя своего международного значения во взаимоотношениях России со странами Запада и Ближнего Востока. Актуальность исследования российско-кавказских отношений очевидна, так как процесс взаимоотношения стратегических и политических интересов России и Северного Кавказа был достаточно сложен в данный период. Так и в настоящее время, потому историческое изучение проблемы присоединения различных регионов к Российской империи всегда  нуждается не только в уточнении и конкретизации, но и в обобщении и осмыслении имеющегося материала. Прошло полтора столетия с момента окончания кавказской эпопеи первой половины 19 века. Думаю, не стоит делить поступки участников покорения Кавказа на хорошие и плохие. Важнее иметь ввиду отечественную историю как урок, чтобы взвешенно подходить к сегодняшней ситуации и грамотно решать возникающие проблемы с учетом опыта тех времен. Имеет смысл рассматривать альтернативные варианты политического поведения, глубже изучать возникшие вопросы. В этом случае обилие информации увеличивает свободу выбора, что благотворно скажется на результатах деятельности.

 

                                  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                    7.Список литературы.

1. Олейников, Д. Большая Кавказская война [Электронный ресурс]/Д.Олейников//Родина.-2000.-№1.-URL:  http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=111&n=7 , свободный. -Загл. с экрана.
2. Веденеев, Д. 77 тысяч [Электронный ресурс]/ Д.Веденеев//Родина.-2000.-№1.-URL : http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=122&n=7, свободный. -Загл. с экрана.
3. Догоев, В.В. Дипломатия Кавказской войны как исторический урок [Текст]/В.В.Догоев//Родина.-2003.-№3.-с.20-25.
4. Итенберг, Б.С. Военачальник и администратор на Кавказе [Текст]/ Б.С. Итенберг//Отечественная история.-2003.-№1.-с.42-53.
5. Шатохина, Л.В. Политика России на Северо-Западном Кавказе в 30-60 годы XIX века [Текст] /Л. В. Шатохина //Вестник Московского Университета. Серия 8.История.-2001.-№1.-с.3-23.
6. Догоев, В.В. Кавказская война: альтернативные подходы к её изучению [Текст] /В.В. Догоев//Вопросы истории.-1999.-№6.-с.156-166.
7. Самойлова, С.В. Европеец на Кавказке [Текст] : Историко-психологические проблемы управления Кавказом в начале XIX века/С.В. Самойлова// Вестник Московского Университета. Серия 8.История.-1995.-№4.-с.156-166.
8. Шатохина, Л.В. Кавказская война XIX века в ресурсах сети интернет [текст] /Л.В. Шатохина//Вестник Московского университета.-2000.-№1.-С.39-60.
9. Дегоев В. Присоединение Грузии к России и обострение международной обстановки в Закавказье (1801-1804 гг.) [текст]/В. Догоев// Россия XXI. - 2004. - № 1. - С. 94-129

      

 

 

 

 

 

 

          8. Характеристика используемой литературы.

В данной работе использовались разные источники: учебная и научная  литература, а также ресурсы глобальной сети Интернет. Официальный сайт журнала  «Родина» http://www.istrodina.com/. Владимир Догоев в своей статье («Дипломатия Кавказской войны как исторический урок»№3,2003г., журнал «Свободная мысль») четко охарактеризовал отношения России и Кавказа в период Кавказской войны 1817-1864 гг. Дмитрий Олейников в статье «Большая Кавказская война» в журнале «Родина» (№1,2000г.) осветил проблемы геополитической ситуации, «умиротворения» Кавказа, «Блистательной эпохи Шамиля», Кавказскую войну историографий. Самойлова С.В. в статье «Европеец на Кавказе» высказала своё мнение и раскрыла мнения многих авторов на политику Кавказа, кавказский аспект.