Отражение событий польского восстания 1963 года в статьях российских изданий 19 века

Отражение  событий польского восстания 1963 года

в статьях российских изданий 19 века

 

Шестидесятые годы 19 века были  достаточно сложными в плане различия в вопросе о возможности демократических преобразований в рамках самодержавной России, что привело к размежеванию демократов с либералами, к  формированию революционно-демократической идеологии, направленной на поддержку в народе политической активности.

В ночь на 11 января 1863 года практически по всей Польше, атакованы ночью русские поселения, квартиры русских солдат, взорваны железнодорожные мосты, которые вели от Варшавы до Петербурга. Создается вольное польское правительство, Польша объявляет себя независимой. Ведущие европейские государства: Франция, Англия, Австрия требуют от России вступить с Польшей в переговоры, сесть с ней за общий дипломатический стол. То есть признать право Польши на свободные переговоры.

В стране в 1860-е гг. сформировалось три основных направления общественной мысли, каждое из которых имело свои печатные органы: охранительное, либеральное, революционно-демократическое. Исходя из этого польское восстание  1863 года нашло отражение в статьях российских изданий  в диаметрально противоположных взглядах весьма известных личностей. Обсуждение проблем возможной польской автономии, перспектив развития взаимоотношений России и Польши стало пробным камнем для всей  русской прессы,  еще больше разведя по разные стороны представителей различных политических течений. Как же отреагировали российские издания на польский вопрос?

Одной из ключевых фигур в освещении польского вопроса и аналитических размышлений стал М.Н. Катков, редактор газеты "Московские ведомости" и журнала "Русский вестник". Он был один из тех кто не разделил взгляд А.И. Герцена  на польское восстание. Его издания открыто вторгались в обсуждение животрепещущих вопросов внутренней и внешней политики страны. Позиция Каткова в национальном вопросе постепенно эволюционировала от умеренного тона к требованию применения в Польше крутых мер. Если сначала он рассматривал события в Польше лишь как проявление "страстного, но слепого польского патриотизма, которым пользуются руководители польского восстания", то затем стал все тверже настаивать на утверждении, что поляки не имеют прав на особое государственное устройство, настойчиво требовать как можно скорее подавить восстание и установить в Польше диктаторское правление.

 

"Россия, конечно, не забудет великих услуг, которые будут оказаны ей в эти трудные времена. Она прославит людей, действующих не виляя в атмосфере преступлений и клеветы. Эти люди должны знать, что Россия поддержит их своим сочувствием. Это ее долг. Да, Россия должна собраться, как под щитом, вокруг этих людей, которые не отступают перед страшной необходимостью пустить в ход все строгости закона, чтобы спасти отечество. Если мы лицом к лицу с мятежом, то мы должны подавить его. Мы были бы изменниками и трусами, если бы отказались исполнить свой долг. Никто не упрекает полководца, увенчанного лаврами, в кровожадности. Сановник, принимающий энергические меры, также не может быть обвинен в жестокости". Так отреагировали "Московские ведомости" на известие о назначении Муравьева. 2

 

 

Катков, обеспокоенный потерей престижа России в Западной Европе, распространявшимися сепаратистскими настроениями, огромное внимание придавал международному аспекту польского восстания. Он увидел в интересе к польскому вопросу со стороны Англии, Франции и Австрии угрозу не только национальной целостности и неделимости России, но и угрозу мировой войны. Европейские державы требовали от России серьезных уступок польским повстанцам, в противном случае угрожая интервенцией. Свои действия они объясняли борьбой за гуманизм и историческую справедливость. Катков же полагал, что европейские государства стремятся просто-напросто ослабить своего вечного конкурента - Россию, которая тем самым фактически была поставлена перед выбором - или потерять звание великой державы и авторитет на международной арене, или оказаться втянутой в войну. На страницах своих изданий Катков неуклонно пропагандировал необходимость введения военной диктатуры в Польше, видя в скорейшем подавлении восстания, то есть в уничтожении самого повода дипломатических распрей, спасение России от угрозы иностранного вмешательства. Он стремился воздействовать на общественное мнение, чтобы русское правительство могло дать отпор дипломатической агрессии Запада, опираясь на безоговорочную поддержку внутри страны. Катков не только констатировал, но и инициировал статьями патриотические выступления, являлся активным участником подготовки верноподданнических адресов императору. Одновременно он старался дегероизировать образ польского революционера, разрушить романтический ореол самоотверженной борьбы за свободу угнетенных, который окружал повстанцев в глазах русской молодежи, бредившей революционной борьбой. Катков описывал в самых черных красках повстанцев, подчеркивая высокое число жертв со стороны русской армии.

В статье "Польский вопрос" ("Русский вестник", N1, 1863г.) Катков подчеркивал:

 

"Борьба наша  с Польшей не есть борьба  за политические начала, это борьба  двух народностей, и уступить  польскому патриотизму в его  притязаниях - значит подписать смертный  приговор: русский народ еще жив  и сумеет постоять за себя. Если борьба примет те размеры, какие желал бы придать ей  польский патриотизм и наши  заграничные порицатели, то не  найдется ни одного русского , который бы не поспешил отдать  свою жизнь в этой борьбе". 3

«Оставлять за Польшей какую-либо политическую особенность значило бы понапрасну питать в польской национальности несбыточные надежды на восстановление польского королевства и тем поставлять ее в враждебные отношения к России, делать ее смертельным нашим врагом, и подготовлять для будущего возможность новых восстаний, новых кровопролитий» (МВ 28–III–1863, № 69).

 

 

Эти выступления создали Каткову ореол выразителя мнения русского общества, который на правах "глашатая воли народной" осмеливался не только подвергать правительство жесткой и откровенной критике, но и диктовать ему четкую программу политических действий. Так, он решительно критиковал "компромиссные" действия наместника польского - великого князя Константина Павловича. Однако публицист, в целом, верно угадал единственно возможное для самодержавия направление действий, его требования в основном совпадали с линией правительственных деятелей. В результате правительство после ряда колебаний стало последовательно применять меры, рекомендованные Катковым: после резкого ответа на депеши Англии, Франции и Австрии произошла частичная смена администрации края и был взят курс на установление военной диктатуры в Польше. В результате тираж "Московских ведомостей" достиг цифры в 12 тысяч экземпляров, а Катков стал одним из самых влиятельных российских публицистов, пользуясь неограниченным влиянием в государственных сферах.

Ссылаясь на традиции "многовековой истории по собиранию русской земли в одно государство", Катков утверждал, что "полное соединение Польши с Россией" 3 - самый верный способ решения польской проблемы.

Позиция славянофильской газеты И.С. Аксакова  "День", хоть и расходилась в деталях, была близка позиции 'Московских ведомостей'. Несмотря на то, что учение славянофилов основывалось на полном отрицании петербургской империи, на уважении к национальному, на подчинении воле народа, эта газета также поддалась "патриотической экзальтации", поддержала политику царской администрации в Польше.

 

 

Студенты Московского университета, писала газета, "возмущенные оскорбительными надеждами, возлагаемыми врагами России на русское молодое поколение", хотят открыто заявить, что они никогда"'не отделятся от русского народа, что его дело - их дело, его знамя - их знамя, что в случае опасности они вместе со всем русским народом станут за единство, целость и честь русской земли'. 'День' приветствовал эту "мысль московских студентов": 'Пора, давно пора обличить словом и делом наглую и дерзкую ложь публицистов, которые посеяли столько подозрений и раздора в русском обществе и разъединили русскую учащуюся молодежь с русским народом" ("День", 1863, № 20 от 18 мая; см. также № 23 от 8 июня). 

 

 

Аксаков рассматривал польский вопрос как внутреннее дело России. Во время польского восстания Аксаков выступал за мир, за стабильность, настаивая на том, что именно насилие отравляет отношение к Польше. Но при этом он считал, что для этого надо сначала разгромить восставших.

На страницах бесцензурной русской газеты, издаваемой в Лондоне А.И. Герцен выражал противоположную точку зрения по польскому вопросу.

"Общественное  настроение в России наводило  ужас и отвращение, - писал Герцен  об этой поре. - Наша журналистика  превзошла все виденное в самые  печальные эпохи политических  распрей и клевет". 5

 Как факт большой исторической важности он расценил распространение в Москве и Петербурге в марте 1863 г. прокламации "Льется польская кровь, льется русская кровь...", в которой анонимный автор высказывал сочувствие восставшим полякам. Герцен увидел в тексте прокламации отражение перелома в российском общественном мнении, которое наконец-то с сочувствием отнеслось к борьбе польских патриотов. "... мы не можем молчать перед убиением целого народа. Перед убиением, которое совершается нашими руками, на наши деньги, нашим повиновением," - писал Герцен (К. л.160. 01.04.63г.) 9. Публицист неустанно подчеркивал, что любовь к России, борьба за "землю и волю" неотделима от защиты прав и свобод других народов, угнетаемых господствующими классами России. Герцен вновь и вновь призывал русскую общественность поднять голос протеста против бесчинств царских усмирителей Польши, вызывающих острое чувство стыда за родину, "опозоренную мать", и клеймил "молчание рабов":

 

 

 

"Они будут упрекать Николая и Паскевича в излишнем великодушии, - а вы будете молчать?

Они, стоя в болоте польской крови, на грудах польских трупов, на пепле сожженных уездов, будут подзадоривать без того обезумевших солдат на месть - они будут доносить, клеветать, ругаться... А вы будете молчать?..

Вы должны говорить, чтоб мы ... не краснели, как краснеет сын опозоренной матери..." (К. л.158. 08.03.63г.) 10.

 

 

 

Вместе с Катковым Аксаков обвинял Герцена в измене национальным интересам, в предательстве русского народа.

Претендовавшие на объективность суждений "Отечественные записки", фактически в унисон с реакционной печатью, взывали к немедленному подавлению "мятежа". "Только одни неблагонамеренные и близорукие люди в России, - заявлял этот либеральный орган, - могут желать политической самостоятельности Царства Польского"7. "Отечественные записки" выступили с требованиями установления в Царстве Польском военной диктатуры, расправы с повстанцами, усиления русификаторской политики в Польше и ее полного слияния с Российской империей. В статье "Все и ничего" ("Отечественные записки", N 6, 1862г.) газета потребовала расправы над польскими повстанцами в следующих выражениях:

 

"Все ждут, что полиция разыщет этих каннибалов! Все хотят, все требуют наказания; народ даже присуждает этим злодеям такую казнь, которой нет и в законе. Расстреляние и повешение, по его мнению, слишком легкие, слишком благородные казни для таких варваров. Если б они попались в руки народу, он бы рвал их на куски руками, он бы жег их на кострах, он бы живых их закапывал в землю и замуравливал в те самые стены, которые стоят теперь, как могильные памятники человеческого безумия и злобы. ...народ ждет виселицы, ждет ружейных залпов. Он должен быть отмщен..." 4

 

 

Единственным журналом, который осмелился выразить сочувствие полякам, был журнал братьев Ф.М. и М.М. Достоевских "Время", опубликовавший в 4 номере за 1863 год статью Н.Н. Страхова "Роковой вопрос" за подписью "Русский". Автор рассматривал польский вопрос не в военно-политическом, а в общефилософском плане,  уделяя основное внимание проблеме национальной культуры. Страхов предлагал решать возникшую проблему не с оружием в руках, а превзойти европеизированных поляков с точки зрения духовной культуры, с точки зрения нравственности, т.е. одержать "духовную победу". Однако в названии статьи был усмотрен намек на известные строки А.С. Пушкина из стихотворения "Бородинская годовщина", написанного в связи с польскими событиями 1830-х гг. Журнал Достоевских был обвинен в полонофильстве и закрыт по личному распоряжению царя.

"Какой страшный пробный камень - этот 1863 год", - отмечал Герцен в небольшой заметке для отдела "Смесь" декабрьского номера Колокола", подводя итоги польским событиям. Голос "Колокола" потонул в массе другого мнения русской журналистики.

Демократический "Современник" Н.А. Некрасова отреагировал на события в Польше молчанием. Демократическая печать лишена была возможности сколько-нибудь полно и откровенно высказать свои взгляды по польскому вопросу. Ее вынужденное "молчание" 8 было формой проявления оппозиции реакционному курсу царизма. Вместе с тем "Современник" пользовался любым случаем, чтобы намеками, иносказаниями заявить о своем сочувствии польским патриотам. Но чаще всего журнал демонстрировал свою позицию особым, 'негативным' способом: он настойчиво и последовательно разоблачал на своих страницах шовинистические, антипольские идеи, взгляды и теории. Однако в июне 1862 года, за полгода до польского восстания, за революционную направленность, деятельность "Современника" была приостановлена. В феврале 1863 года Некрасов, используя свои многочисленные связи, добился разрешения на продолжение издания издания, но под строгим контролем цензуры 5 . Поэтому "Современник" в полной мере не смог выразить своего мнения в отношении польского восстания и решения польского вопроса:

 

 

 

"Высказывая мнения различных наших и зарубежных газет по польскому вопросу, мы сами затрудняемся высказать какое-нибудь определенное  мнение по этому предмету. И не потому, чтобы думали, что оно может быть найдено неудобным, а потому: во-первых, что все мы русские близко заинтересованы в польском вопросе; удержаться от более или менее пристрастного решения его очень трудно; во-вторых, в наше время трудно найти какие-нибудь основания, опираясь на которых можно было бы с приблизительным вероятием решить вопрос так, чтобы решение его не влекло за собою неудобств в настоящем и будущем"6 .