Патриарх Никон и церковная реформа в России во 2 половине XVII века

Министерство  образования и науки Российской Федерации

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ  УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ  ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

УНИВЕРСИТЕТ ТЕХНОЛОГИИ И ДИЗАЙНА»

Кафедра философии и истории

История

051000.62- Профессиональное  обучение (по отраслям)

Декоративно - прикладное искусство и дизайн; Имиджевый дизайн.

 

 

 

Студентка: Котик К.Н. (1-ПЗ-42)

Преподаватель: А.Н. Кислицына

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Санкт-Петербург 2012

 «Патриарх Никон и церковная реформа в России во 2 половине XVII века»

 

 

Содержание.

 

 

 

Введение

 

Важным фактором истории русской культуры в XVII в. была церковная реформа патриарха Никона. Она должна была уничтожить разночтение в богослужебных книгах и различия в обрядах, подрывавшие авторитет церкви. С необходимостью проведения реформы были согласны все: и Никон, и его будущий противник протопоп Аввакум. Однако было не ясно, что брать за основу – давние переводы византийских богослужебных книг на старославянский язык, сделанные до падения Константинополя в 1453 году, или сами греческие тексты, в том числе исправленные после падения Константинополя. По указанию Никона были сделаны новые переводы греческих текстов, при чем в них появились разночтения с древними славянскими переводами. Это послужило формальным основанием для раскола.

Все нововведения касались чисто обрядовой стороны, а не существа православия. Но под лозунгом возвращения к старой вере объединились люди, не желавшие мириться с ростом государственного вмешательства в дела общества, с усилением контактов с заграницей, со всем тем, что казалось и несоответствующим традиционному идеалу правды.

Таким образом, в расколе столкнулись три  тенденции: государственная (представленная царем Алексеем Михайловичем и его  окружением), в рамках которой, церкви отводилась сугубо подчиненная роль; государственно-церковная, в традициях классического иосифменства (старообрядцы); теократическая, основанная на стремлении поднять церковную власть над светской, сделать церковь главным действующим лицом политической истории (Никон).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Церковь и государство  в XVII веке.

 

По мере развития российского самодержавия все острее вставал на повестку дня вопрос о  приоритете государственной власти над церковной. В период феодальной раздробленности русская церковь  сыграла существенную роль в объединении  страны для борьбы с монголо-татарским нашествием. Однако при всем своем стремлении играть самостоятельную роль, русская православная церковь всегда находилась в зависимости от государственной власти. Этим она сильно отличалась от римско-католической церкви, обладавшей полной самостоятельностью в церковных делах.

Превращение церкви из орудия господства феодалов в орудие господства дворянского государства получило свое завершение в XVII веке, когда после смуты дворянство окончательно захватило руководящее положение в Московском государстве. Это коснулось и церкви. Она потеряла значительную часть своего влияния, и даже патриарх был вынужден считаться с постоянным контролем со стороны царя и боярской думы.

Это изменение в положении  церкви имело под собой экономическое  основание. Правда, абсолютные размеры церковных вотчин и численность церковных людей были в XVII веке весьма внушительны: патриарху, митрополитам и епископам принадлежало в конце века около 37000 дворов, в которых числилось около 440000 душ тяглового населения; кроме того, значительные земли принадлежали отдельным монастырям. Но, все-таки, по сравнению с дворянским государством, это было не так много. Росли торгово-промышленные города и слободы. Дворянство ревниво следило за церковным хозяйством и продолжало принимать меры против его роста. Московское правительство провело на соборе 1580 г. постановление, согласно которому запрещалось давать монастырям вотчины на помин души, а также вообще запрещалось церковным лицам и учреждениям покупать и брать в залог земли. Смута парализовала действие этого правила; но в 1649 г. при составлении Уложения оно было восстановлено, расширено и введено в жизнь в качестве общегосударственного закона. Именно Соборное Уложение постановило (гл. XVII, ст. 42): «Патриарху и митрополитом и архиепископом и епископом, и в монастыри ни у кого родовых, и выслуженных и купленных вотчин не покупати, и в заклад не имати, и за собою не держати, и по душам в вечный поминок не имати некоторыми делы…»

Уложение окончательно уничтожило церковную юрисдикцию по отношению к церковным людям по гражданским и уголовным делам. Эти меры помимо их юридического значения наносили церкви немалый материальный ущерб, лишая ее постоянных и крупных доходов в виде судебных пошлин.

Инициатива учреждения патриаршества исходила от царя. Все они были «избраны» соборами по указанию царя.

Царь вмешивался не только в административные, финансовые и  судебные дела. Он также издавал распоряжения о соблюдении постов, служении молебнов, порядке в церквях. И нередко эти указы отправлялись не архиереям, а царским воеводам, которые ревностно следили за их выполнением и наказывали ослушников.

Таким образом, главенство в церкви во всех отношениях фактически принадлежало царю, а не патриарху. Это положение в церковных  кругах не только не считалось ненормальным, но даже признавалось соборами официально.

Церковная реформа 50-60-х  годов XVII века была вызвана стремлением укрепить централизацию русской церкви аналогично другим звеньям государственного аппарата.

 

 

 

 

 

Патриарх Никон

 

 

    Он  родился  в 1605 г.  в крестьянской среде,  при помощи своей грамотности стал сельским священником,  но  по  обстоятельствам жизни рано вступил в монашест- во, закалил себя суровым образом жизни в северных монастырях и способностью силь- но влиять на людей приобрел неограниченное доверие царя, довольно быстро достиг       сана митрополита новгородского и, наконец, в 47  лет стал всероссийским патриархом.                                     Из русских людей XVII в. Никон был самым крупным и своеобразным деятелем. В спокойное  время  в  ежедневном  обиходе  он  был тяжел,  капризен, вспыльчив и влас-толюбив,  больше всего самолюбив. Но это едва ли были его настоящие, коренные свой- ства. Он умел производить громадное нравственное впечатление, а самолюбивые люди на это неспособны. За ожесточение в борьбе его считали злым; но его тяготила всякая вражда,  и он легко прощал врагам, если замечал в них желание пойти ему навстречу. С упрямыми врагами Никон был жесток.  Но он забывал все при виде  людских слез  и

страданий;  благотворительность,  помощь слабому или больному ближнему была для него не столько долгом  пастырского  служения,  сколько безотчетным влечением доб- рой природы.  По своим умственным и нравственным силам он был большой делец,  желавший и способный делать большие дела,  но только большие.  Что умели делать все,  то он делал хуже всех;  но он хотел и умел делать то, за что не умел взяться никто, все равно, доброе ли то было дело или дурное. Его поведение в 1650 г. с новгородскими бунтовщиками, которым он дал себя избить, чтобы их образумить,  потом во время московского мора 1654 г.,  когда он в отсутствие  царя  вырвал из заразы его семью,  обнаруживает в нем редкую отвагу и самообладание;  но он легко терялся и выходил из себя из-за житейской мелочи, ежедневного вздора: минутное впечатление разрасталось в целое настроение.  В  самые трудные минуты, им же себе созданные и требовавшие полной работы мысли, он занимался пустяками и готов был из-за пустяков поднять  большое шумное дело.  Осужденный и сосланный в Ферапонтов монастырь,  он получал от царя гостинцы, и, когда один раз царь прислал ему много хорошей рыбы, Никон обиделся и ответил упреком, почему не прислали овощей, винограда, яблок. В добром настроении он был находчив, остроумен, но, обиженный и раздраженный,  терял всякий такт и причуды озлобленного воображения принимал за действительность, В заточении он принялся лечить больных,  но не утерпел, чтобы не кольнуть царя своими целитель- ными чудесами,  послал ему список излеченных, а царскому посланцу сказал,  что отнято у него  патриаршество, зато дана "чаша лекарственная: "лечи болящих". Никон принадлежал к числу людей,  которые спокойно переносят страшные  боли,  но охают и приходят в отчаяние от булавочного укола. У него была слабость, которой страдают нередко сильные, но мало выдержанные люди:  он скучал покоем,  не умел терпеливо выжидать; ему постоянно нужна была тревога,  увлечение смелой ли мыслью или широ- ким предприятием, даже просто хотя бы ссорой с человеком. Это словно парус, который только в буре бывает самим собой, а в затишье треплется на мачте бесполезной тряпкой.

 

 

Возвышение Никона.

 

До июля 1652 г., то есть до избрания на патриарший престол Никона (патриарх Иосиф умер 15 апреля 1652 г.), положение в церковно-обрядовой сфере оставалось неопределенным. Протопопы и священники из ревнителей благочестия и митрополит Никон в Новгороде, не считаясь с решением церковного собора 1649 г. об умеренном «многогласии», добивались совершения «единогласной» службы. Напротив, приходское духовенство, отражая настроения прихожан, не выполняло решения церковного собора 1651 г. о «единогласии», в связи с чем в большинстве церквей сохранились «многогласные» службы. Результаты исправления богослужебных книг не внедрялись в практику, так как не было церковного одобрения этих исправлений. Эта неопределенность более всего беспокоила царскую власть.

Во внешнеполитическом плане  первостепенное значение приобрели для нее вопросы воссоединения Украины с Россией и войны с Речью Посполитой, что было связано с началом в 1648 г. освободительной войны украинского народа против власти шляхетской Польши (уже в 1649 г. в Москву прибыл представитель Б. Хмельницкого С. Мужиловский с предложением принять Украину под власть России). Приступать к решению этих вопросов, не устранив религиозно-обрядовых расхождений между русской и греческой церквами и не преодолев отрицательного отношения русских православных иерархов к церкви Украины, было, по меньшей мере, неосторожно. Однако события 1649 - 1651 гг. в церковной сфере и особенно ухудшение взаимоотношений между светской и церковной властями сыграли отчасти и положительную роль. Их следствием было то, что царь и его ближайшее светское окружение почувствовали сложность и грандиозность перемен, которые предстояло осуществить в религиозной области, и невозможность проведения такого рода реформы без теснейшего союза с церковной властью. Алексей Михайлович понял также, что недостаточно иметь во главе церкви сторонника такой реформы. Успешное осуществление преобразования церковной жизни России по греческому образцу было доступно только сильной патриаршей власти, обладавшей самостоятельностью и высоким политическим авторитетом и способной централизовать церковное управление. Это определило последующее отношение царя Алексея к церковной власти.

Выбор царя пал на Никона, и этот выбор поддержал царский духовник Стефан Вонифатьев. Казанский митрополит Корнилий и находившиеся в столице ревнители благочестия, не посвященные в планы царя, подали челобитную с предложением избрать в патриархи Стефана Вонифатьева, наиболее влиятельного и авторитетного члена кружка. Реакции царя на челобитную не последовало, а Стефан уклонился от предложения и настойчиво рекомендовал своим единомышленникам кандидатуру Никона. Последний тоже был членом кружка. Поэтому ревнители благочестия в новой челобитной царю высказались за избрание в патриархи Никона, бывшего тогда новгородским митрополитом.

Никон (до пострижения в  монахи — Никита Минов) обладал всеми нужными царю Алексею качествами. Он родился в 1605 г. в Нижегородском уезде в семье крестьянина. Богато одаренный от природы энергией, умом, прекрасной памятью и восприимчивостью, Никон рано, с помощью сельского священника, овладел грамотой, профессиональными знаниями служителя церкви и уже в 20 лет стал священником в своем селе. В 1635 г. он постригся в монахи в Соловецком монастыре и был назначен в 1643 г. игуменом Кожеозерского монастыря. В 1646 г. Никон по делам монастыря оказался в Москве, где и встретился с царем Алексеем. Он произвел самое благоприятное впечатление на царя и потому получил место архимандрита влиятельного столичного Новоспасского монастыря. Новоиспеченный архимандрит сблизился со Стефаном Вонифатьевым и другими столичными ревнителями благочестия, вошел в их кружок, неоднократно беседовал о вере и обрядах с иерусалимским патриархом Паисием (когда тот находился в Москве) и стал активным церковным деятелем. Перед царем он выступал чаще всего в качестве ходатая за бедных, обездоленных или невинно осужденных, и завоевал его расположение и доверие. Став в 1648 г. по рекомендации царя новгородским митрополитом, Никон проявил себя как решительный и энергичный владыка, и ревностный поборник благочестия. Царю Алексею Михайловичу импонировало и то, что Никон отошел от точки зрения провинциальных ревнителей благочестия на церковную реформу и стал сторонником плана преобразования церковной жизни России по греческому образцу.

Никон считал себя единственным реальным кандидатом в патриархи. Суть его далеко идущих планов сводилась  к тому, чтобы ликвидировать зависимость церковной власти от светской, поставить ее в церковных делах выше царской власти и самому, став патриархом, занять, по меньшей мере, равное с царем положение в управлении Россией.

Решительный шаг последовал 25 июля 1652 г., когда церковный собор уже избрал Никона патриархом и царь одобрил результаты выборов. В этот день в кремлевском Успенском соборе для посвящения новоизбранного в патриархи собрались царь, члены царской фамилии, боярская дума и участники церковного собора. Никон появился лишь после посылки к нему ряда делегаций от царя. Никон объявил, что не может принять сан патриарха. Свое согласие он дал только после «моления» царя и присутствовавших в соборе представителей светской и церковной власти. Этим «молением» они, и, прежде всего царь Алексей Михайлович, обязались слушаться Никона во всем, что он будет «возвещать» им о «догматах божиих и о правилах», слушаться его «яко начальника в пастыря и отца краснейшаго». Этот акт существенно поднял престиж нового патриарха.

Светская власть приняла условия Никона потому, что считала эту меру полезной для проведения церковной реформы, а самого патриарха - надежным сторонником плана реформы. Более того, ради решения первоочередных внешнеполитических задач (воссоединение с Украиной, война с Речью Посполитой), чему должна была содействовать церковная реформа, светская власть пошла на новые уступки. Царь отказался от вмешательства в действия патриарха, затрагивавшие церковно-обрядовую сферу. Он допустил также участие Никона в решении всех интересовавших патриарха внутриполитических и внешнеполитических дел, признал Никона своим другом, и стал именовать его великим государем, то есть, как бы пожаловал ему титул, который из прежних патриархов имел только Филарет Романов. В итоге возник тесный союз светской и церковной властей в форме «премудрой двоицы», то есть царя и патриарха.