Польско-Советская война 1919-1921гг

В октябре возобновились  польско-советские переговоры в  Микашевичах. Непосредственной причиной, по которой польская сторона вновь  пошла на переговоры, была ее обеспокоенность  успехами армии Деникина в борьбе с Красной армией, занятие им Курска и Орла по пути на Москву. По оценкам  Пилсудского, поддержка белых не отвечала интересам Польши. Подобное мнение высказал Юлиану Мархлевскому уполномоченный главы Польского  государства на переговорах в  Микашевичах капитан Игнацы Бёрнер, отметив, что «помощь Деникину в его борьбе с большевиками не может служить интересам Польского государства». Прямым следствием переговоров стала переброска элитной Латышской дивизии РККА с польского на Южный фронт, победа над белыми стала возможной исключительно благодаря фланговому удару Ударной группы, основу которой составляли латыши. В декабре 1919 г. переговоры в Микашевичах были по инициативе поляков прекращены. Это объясняется во многом низкой оценкой Красной армии (как и ВСЮР) со стороны Пилсудского.

Катастрофа польского  истребителя Ньюпор-17. Февраль 1920

«В начале беседы он (Пилсудский) пессимистически выражался об организации вооруженных сил генерала Деникина… Он выражал мнение, что в настоящий момент большевистские вооруженные силы по своей организации превосходили вооруженные силы генерала Деникина. Пилсудский утверждал, что генерал Деникин никогда не сможет в одиночку свергнуть большевистский режим. Тем не менее большевиков он расценивал как находящихся в тяжелом положении и решительно утверждал, что польская армия могла самостоятельно войти в Москву следующей весной, но в этом случае перед ним встал бы вопрос — что делать в политическом плане.»

Хотя переговоры закончились  безрезультатно, перерыв в военных  действиях позволил Пилсудскому  подавить просоветски настроенную оппозицию, а РККА — перебросить резервы на белорусское направление и разработать план наступления.

Польское наступление  на Украине

Киевская операция Войска Польского (1920)

После провала мирных переговоров  боевые действия возобновились. В первых числах января 1920 года войска Эдварда  Рыдз-Смиглы неожиданным ударом взяли Двинск и затем передали город латвийским властям. 6 марта польские войска начали наступление в Белоруссии, захватив Мозырь и Калинковичи. Четыре попытки Красной Армии отбить Мозырь не увенчались успехом, неудачей закончилось и наступление РККА на Украине. Командующий Западным фронтом Владимир Гиттис был снят с должности, на его место назначен 27-летний Михаил Тухачевский, ранее проявивший себя в ходе боев против войск Колчака и Деникина. Также для лучшего управления войсками южная часть Западного фронта была преобразована в Юго-Западный фронт, командующим войсками которого был назначен Александр Егоров.

Плакат РСФСР «Ясновельможная  Польша», 1920

Расстановка сил на советско-польском фронте к маю 1920 года была следующей:

На южном участке фронта — от Днепра до Припяти

Войско Польское:

6-я армия генерала Вацлава  Ивашкевича

2-я армия генерала Антони  Листовского

3-я армия генерала Эдварда  Рыдз-Смиглы

Всего: 30,4 тыс. штыков и 4,9 тыс. сабель.

Юго-Западный фронт Александра Егорова:

12-я армия Сергея Меженинова

14-я армия Иеронима  Уборевича

Всего: 13,4 тыс. штыков и 2,3 тыс. сабель.

На северном участке фронта — между Припятью и Западной Двиной

Войско Польское

4-я армия (район Полесья  и Березины) генерала Станислава  Шептицкого

Оперативная группа генерала Леонарда Скерского (район Борисова)

1-я армия (район Двины)  генерала Стефана Маевского

Резервная армия генерала Казимежа Соснковского

Всего: 60,1 тыс. штыков и 7 тыс. сабель.

Западный фронт Михаила  Тухачевского:

15-я армия Августа Корка

16-я армия Николая Соллогуба

Всего: 66,4 тыс. штыков и 4,4 тыс. сабель.

Таким образом, в Белоруссии силы были примерно равны, а на Украине  поляки обладали почти трехкратным  численным превосходством, которое  польское командование решило максимально  использовать, перебросив на это направление  дополнительно войска общей силой  в 10 тыс. штыков и 1 тысячу сабель. Кроме  того, действия поляков, в соответствии с договором, поддерживали войска Петлюры, насчитывавшие в то время около 15 тыс. человек.

Польско-украинские войска вступают в Киев. Крещатик, 1920

25 апреля 1920 года польские  войска атаковали позиции Красной  Армии по всей протяженности  украинской границы и к 28 апреля  заняли линию Чернобыль — Казатин  — Винница — румынская граница.  Сергей Меженинов, не рискуя  вступать в бой, отвел войска 12-й армии, части которой были  разбросаны на большом расстоянии  друг от друга, потеряли единое  управление и нуждались в перегруппировке.  В эти дни поляки взяли в  плен более 25 тысяч красноармейцев, захватили 2 бронепоезда, 120 орудий  и 418 пулеметов.

26 апреля в Житомире  Юзеф Пилсудский выступил с  обращением к украинскому народу, подтвердив его право на независимость  и собственный выбор государственного  устройства. Со своей стороны  Семен Петлюра подчеркнул незыблемость польско-украинского союза. 7 мая в оставленный частями РККА Киев вступила польская кавалерия, вскоре полякам удалось создать на левом берегу Днепра плацдарм глубиной до 15 км.

Наступление Красной Армии весной-летом 1920 года

Киевская операция РККА (1920)

Тухачевский решил воспользоваться  отвлечением части сил польской армии с белорусского направления  и 14 мая начал наступление на позиции  поляков силами 12 пехотных дивизий. Несмотря на первоначальный успех, к 27 мая наступление советских войск  захлебнулось, а 1 июня 4-я и части 1-й польских армий перешли в  контрнаступление против 15-й советской  армии и к 8 июня нанесли ей тяжелое  поражение (армия потеряла убитыми, ранеными и пленными более 12 тыс. бойцов).

На Юго-Западном фронте ситуация была переломлена в советскую  пользу с вводом в действие переброшенной  с Кавказа 1-й конной армии Семена Буденного (16,7 тыс. сабель, 48 орудий, 6 бронепоездов и 12 самолетов). Она вышла из Майкопа 3 апреля, разгромила отряды Нестора Махно в Гуляйполе, переправилась через Днепр к северу от Екатеринослава (6 мая). 26 мая после концентрации всех частей в Умани 1-я Конная атаковала Казатин, а 5 июня Буденный, нащупав слабое место в польской обороне, прорвал фронт под Самогородком и вышел в тыл польским частям, наступая на Бердичев и Житомир. 10 июня 3-я польская армия Рыдз-Смиглы, опасаясь окружения, оставила Киев и двинулась в район Мазовии. Через два дня 1-я Конная армия вступила в Киев. Попытки малочисленных войск Егорова помешать отступлению 3-й армии окончились неудачно. Польские войска, перегруппировавшись, попытались перейти в контрнаступление: 1 июля войска генерала Леона Бербецкого нанесли удар по фронту 1-й Конной армии под Ровно. Это наступление не было поддержано смежными польскими частями и войска Бербецкого были отброшены. Польские войска предприняли ещё несколько попыток захватить город, однако 10 июля он окончательно перешёл под контроль РККА.

На Запад!

На Запад, рабочие и  крестьяне!

Против буржуазии и  помещиков,

за международную революцию,

за свободу всех народов!

Бойцы рабочей революции!

Устремите свои взоры на Запад.

На Западе решаются судьбы мировой революции.

Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару.

На штыках понесем счастье

и мир трудящемуся человечеству.

На Запад!

К решительным битвам, к  громозвучным победам!

…

«Правда», № 99, 9 мая 1920 г.

На рассвете 4 июля Западный фронт Михаила Тухачевского вновь  перешёл в наступление. Основной удар наносился на правом, северном фланге, на котором было достигнуто почти двукратное превосходство  в людях и вооружении. Замысел  операции заключался в обходе польских частей кавалерийским корпусом Гая  и оттеснении 4-й армией РККА Белорусского фронта к литовской границе. Эта  тактика принесла успех: 5 июля 1-я  и 4-я польские армии начали быстро отходить в направлении Лиды, и, не сумев закрепиться на старой линии  немецких окопов, в конце июля отступили  к Бугу. За короткий период времени  Красная Армия продвинулась более, чем на 600 км: 10 июля поляки оставили Бобруйск, 11 июля — Минск, 14 июля части РККА взяли Вильно. 26 июля в районе Белостока РККА перешла уже непосредственно на польскую территорию, а 1 августа, несмотря на приказы Пилсудского, советским войскам почти без сопротивления был сдан Брест.

23 июля в Смоленске  большевиками был сформирован  Временный революционный комитет  Польши (Польревком), который должен был принять на себя всю полноту власти после взятия Варшавы и свержении Пилсудского. Об этом большевики официально объявили 1 августа в Белостоке, где и расположился Польревком[18]. Возглавлял комитет Юлиан Мархлевский. В тот же день, 1 августа, Польревком огласил «Обращение к польскому рабочему народу городов и деревень», написанное Дзержинским[источник не указан 1299 дней]. В «Обращении» сообщалось о создании Польской Республики Советов, о национализации земель, отделении церкви от государства, а также содержался призыв к рабочим гнать прочь капиталистов и помещиков, занимать фабрики и заводы, создавать ревкомы в качестве органов власти (таких ревкомов было сформировано 65). Комитет призвал солдат Войска Польского к мятежу против Пилсудского и переходу на сторону Польской Республики Советов. Польревком приступил также к формированию Польской Красной Армии (под командованием Романа Лонгвы), однако не достиг в этом каких-либо успехов.

Создание Польревкома объяснялось серьёзными надеждами советского руководства на помощь польского пролетариата и сыграло свою негативную роль в принятии решения о дальнейших действиях военным руководством.

Выйдя на польскую границу  — Главное командование РККА оказалось  перед сложным выбором, продолжать операцию или нет. Главком Каменев 2 года спустя в статье «Борьба с  Белой Польшей» (первоначально опубликована в журнале «Военный вестник», 1922, 12, стр.7-15) так описывал сложившуюся  при принятии решения обстановку:

«Рассматриваемый период борьбы во всем ходе событий оказался краеугольным. По достижении вышеуказанных  успехов перед Красной Армией сама собою, очевидно, стала последняя  задача овладеть Варшавой, а одновременно с этой задачей самой обстановкой  был поставлен и срок ее выполнения „немедленно“.

Срок этот обусловливался двумя важнейшими соображениями: сведения по части политической суммарно сводились  к тому, что нельзя затягивать испытания  революционного порыва польского пролетариата, иначе он будет задушен; судя по трофеям, пленным и их показаниям, армия  противника, несомненно, понесла большой  разгром, следовательно, медлить нельзя: недорубленный лес скоро вырастает. Скоро вырасти этот лес мог и потому, что мы знали о той помощи, которую спешила оказать Франция своему побитому детищу. Имели мы и недвусмысленные предостережения со стороны Англии, что если перейдем такую-то линию, то Польше будет оказана реальная помощь. Линию эту мы перешли, следовательно, надо было кончать, пока эта „реальная помощь“ не будет оказана. Перечисленные мотивы достаточно вески, чтобы определить, насколько бывший в нашем распоряжении срок был невелик.

Перед нашим командованием, естественно, стал во всю свою величину вопрос: посильно ли немедленное решение  предстоящей задачи для Красной  Армии в том её составе и  состоянии, в котором она подошла  к Бугу, и справится ли тыл. И  теперь как и тогда на это приходится ответить: и да, и нет. Если мы были правы в учете политического момента, если не переоценивали глубины разгрома белопольской армии и если утомление Красной Армии было не чрезмерным, то к задаче надо было приступить немедленно. В противном случае от операции, весьма возможно, нужно было бы отказаться совсем, так как было бы уже поздно подать руку помощи пролетариату Польши и окончательно обезвредить ту силу, которая совершила на нас предательское нападение. Неоднократно проверив все перечисленные сведения, было принято решение безостановочно продолжать операцию».

Как видно, решение принималось  исходя из двух факторов — политического  и военного. И если второй в общем-то наверное был оценен верно — польская армия действительно находилась на грани катастрофы, даже по оценкам сторонних наблюдателей (в частности участник французской военной миссии генерал Фори отмечал, что «в начале операции на Висле для всех военных специалистов судьба Польши казалась окончательно обреченной, причем не только стратегическое положение было безнадежным, но и в моральном отношении польские войска имели грозные симптомы, которые, казалось, должны были окончательно привести страну к гибели») и времени на передышку при прочих благоприятных условиях ей давать было нельзя, то первый фактор оказался ошибочным. Как отметил тот же Каменев, «теперь наступил тот момент, когда рабочий класс Польши уже действительно мог оказать Красной армии ту помощь… но протянутой руки пролетариата не оказалось. Вероятно, более мощные руки польской буржуазии эту руку куда-то запрятали».

Впоследствии — это  мнение получило широкое распространение  в последнее время — вину принято возлагать на Тухачевского. Это мнение звучало и из уст военных профессионалов, в частности Конева (вот что например записал К. Симонов в своих беседах с маршалом Коневым: «К его (Тухачевского) недостаткам принадлежал известный налет авантюризма, который проявился ещё в польской кампании, в сражении под Варшавой. И. С. Конев говорил, что он подробнейшим образом изучал эту кампанию, и, каковы бы ни были ошибки Егорова, Сталина на Юго-Западном фронте, целиком сваливать на них вину за неудачу под Варшавой Тухачевского не было оснований. Само его движение с оголенными флангами, с растянувшимися коммуникациями и все его поведение в этот период не производят солидного, положительного впечатления.» ). Тем не менее, как видим, этот риск осознавался — и принимался — на самом высшем уровне военным и политическим руководством страны: