На первом этапе целью политической
реформы было укрепление руководящей
роли КПСС в обществе через оживление
Советов, подмятых в свое время под ее
железную пяту, привнесение в советскую
систему элементов парламентаризма и
разделения властей.
В соответствии с решениями
XIX Всесоюзной конференции КПСС (июнь 1988
г.) учреждается новый высший орган законодательной
власти - Съезд народных депутатов СССР
и соответствующие республиканские съезды.
Выборы депутатов проводились в 1989-1990
гг. на альтернативной основе (лишь на
союзном уровне треть депутатских мест
резервировалась для прямых выдвиженцев
самой партии и руководимых ею общественных
организаций). Из числа народных депутатов
формировались постоянно действующие
Верховные Советы СССР и республик. Вводился
новый пост - председателя Совета (от Верховного
до районного). Председателем Верховного
Совета СССР стал генеральный секретарь
ЦК КПСС М.С. Горбачев (март 1989 г.), председателем
Верховного Совета РСФСР - бывший кандидат
в члены политбюро ЦК КПСС Б.Н. Ельцин (май
1990 г.).
Еще раньше (с середины 1987 г.)
был провозглашен курс на «гласность»,
то есть на контролируемое сверху смягчение
цензуры над средствами массовой информации,
ликвидацию «спецхранов» в библиотеках,
публикацию ранее запрещенных книг и т.п.
Однако вскоре выяснилось, что партаппарат,
давно утративший свою гибкость и адаптационные
возможности, не способен удержать поток
свободного слова в русле официально подтвержденного
«социалистического выбора». В стране
возникают десятки, затем тысячи независимых
газет и журналов, раскованнее делается
радио- и телевещание. Читатели получили
возможность приобщиться к творческому
наследию ученых и литераторов, считавшихся
прежде сугубо «реакционными», покинувших
страну или высланных за рубеж в годы советской
власти (среди них знаменитые русские
философы В.С. Соловьев и Н.А. Бердяев, писатели
Д.С. Мережковский и В.В. Набоков, поэты
Н.С. Гумилев и И. Бродский). Появились первые
публикации книг А.И. Солженицына и других
диссидентов. Для них открываются не только
границы СССР, но и ворота тюрем и спецлагерей.
Был возвращен из ссылки академик А.Д.
Сахаров, тут же включившийся в активную
политическую деятельность. На экраны
вышли фильмы вроде «Покаяния» режиссера
Т.Е. Абуладзе, где переосмысливались исторические
и нравственные устои жизни общества в
советскую эпоху. Ключом забила энергия
«прорабов перестройки» - публицистов
из числа малоизвестных ранее философов,
экономистов, историков, писателей, режиссеров,
актеров.
В этих небывалых с 1917 г. условиях
свободы и духовного раскрепощения резко
усилился спонтанный процесс формирования
новых политических партий (точнее, протопартий)
с крайне узкой социальной базой, зато
самого широкого спектра: от монархистских
до анархистских с преобладанием центристских
(либерально-демократических) группировок.
В республиках появляются партии и массовые
движения национальной, а зачастую и националистической
ориентации: «народные фронты» в Молдавии,
Латвии и Эстонии, литовский «Саюдис»,
украинский «Рух», «Свободная Грузия»
и др. В Прибалтике, Армении, Грузии и Молдавии
они получили устойчивое большинство
в Верховных Советах. Как политический
противовес «народным фронтам» в Прибалтике
и Молдавии сложились «интерфронты» -
движения, выступавшие против сепаратистских,
националистических тенденций, за равные
избирательные права для всех жителей.
Они объединяли преимущественно так называемое
«русскоязычное» население.
В ряде крупных городов России
также возникли аналогичные общественно-политические
образования, весьма разношерстные по
составу и целям. На их крайних флангах
расположились прокоммунистический «Объединенный
фронт трудящихся» и блок «Демократическая
Россия», куда вошли наиболее радикальные
и энергичные противники существующего
режима.
Огромное большинство новых
политических партий и движений открыто
заняло антикоммунистические и антисоциалистические
позиции, отражая растущее недовольство
народа неспособностью правящей партии
остановить развал экономики и падение
жизненного уровня.
Кризис охватывает и КПСС. В
ней обозначились, по меньшей мере, три
течения: социал-демократическое, центристское
и ортодоксально-традиционалистское.
Происходит массовый отток из компартии
(к середине 1991 г. ее численность сократилась
с 21 млн. до 15 млн. человек). В 1989-1990 гг. компартии
Латвии, Литвы и Эстонии заявили о своем
выходе из КПСС. Развертывается необратимый
процесс идейного расслоения и организационного
разброда этой несущей конструкции советской
государственно-политической системы,
захвативший и прочие официальные структуры
(ВЛКСМ, профсоюзы и др.).
При всей своей важности он,
однако, был лишь внешним проявлением
другого, намного более глубокого процесса
- регионального дробления до той поры
единой и строго централизованной союзной
номенклатуры. В стране начинают складываться
новые центры реальной власти - в лице
республиканских съездов народных депутатов
и Верховных Советов, где происходит блокирование
политиков либерально-демократической
ориентации, прошедших в «парламенты»
на волне критики КПСС, и старых опытных
партократов.
Быстро нараставшее дистанцирование
республиканских отрядов номенклатуры
от московских верхов, которое стало оказывать
определяющее воздействие на развитие
событий в СССР, объяснялось многими причинами.
Отметим главные:
- безрезультативность действий
центра и его прогрессирующая
слабость. Он уже не мог с
достаточной эффективностью, с одной
стороны, обеспечивать интересы
номенклатуры в целом, с другой
- глушить сепаратистские тенденции
в национальных регионах, систематически
проявлявшиеся там и на предыдущих
этапах советской истории;
- сознательно взятый и
умело проводимый курс правящих
элит большинства республик на
ликвидацию любых форм своего
подчинения центру, обретение всей
полноты власти. Добиться этого
можно было лишь путем выхода
республик из Союза, получения
ими статуса суверенных, независимых
государств, полноправных субъектов
международного права. Именно этой
цели подчиняются отныне все
действия республиканской номенклатуры.
Весной и летом 1990 г. Латвия,
Литва, Эстония, а за ними Российская Федерация
и другие союзные республики приняли декларации
о государственном суверенитете, устанавливавшие
приоритет своих законов над законами
Союза. Сепаратистские настроения в национальных
регионах, прежде всего в Прибалтике, энергично
поддерживались российским руководством.
Последнее пыталось использовать их в
собственной борьбе с центром. Страна
вступила в полосу дезинтеграции.
В ряде мест вспыхнули межнациональные
конфликты. В 1988-1990 гг. до предела обострились
противоречия между Арменией и Азербайджаном
из-за Нагорного Карабаха, вскоре ввергнувшие
две республики в затяжную войну. Всю страну
потрясли кровавые события в Фергане (1989
г.) и в Ошской области Киргизии (1990 г.),
где жертвами национальной розни стали
сотни невинных людей. Накалились взаимоотношения
правительства Грузии с Абхазией и Южной
Осетией, причем конфликт с последней
вылился в 1991 г. в вооруженные столкновения.
Тяжелая обстановка сложилась в Молдавии
и Прибалтике. Там нарастала напряженность
между коренным и «русскоязычным» населением.
Решающее значение для исхода
начавшегося «парада суверенитетов» и
«войны законов» имело то обстоятельство,
что республиканским элитам удалось на
время связать собственные интересы с
интересами широких слоев населения, которые
выражали несогласие с существовавшей
формой взаимоотношений субъектов формально
федеративного, а на деле унитарного Союза.
На протяжении десятилетий
центр систематически перекачивал материальные
и финансовые средства из России в национальные
республики, стремясь, где ускорить развитие
отсталых регионов, где «умиротворить»
народы, насильно включенные в состав
советской империи, более высоким (по сравнению
с общесоюзным) уровнем жизни. Но превратив
Россию в «донора» и обескровив ее, руководство
СССР так и не смогло снять напряжение
в межнациональных отношениях. Немалую
роль здесь играли и чрезмерный централизм
в управлении, и навязывание союзными
органами своих установок в области использования
природных ресурсов, экономического, социального
и демографического развития республик
без должного учета их собственных интересов,
и многочисленные факты неуважения национальной
культуры, языка, обычаев. Жесткая реакция
союзных властей на любой всплеск национальных
чувств только еще больше загоняла их
в подполье и таким путем создавала эффект
тлеющего торфяного болота. На поверхности
было все спокойно, звучали бравурные
речи о дружбе народов, а внутри не затухали
очаги межнациональной розни, непонимания
и разногласий.
Сыграло на руку местным правящим
элитам и конституционное оформление
большевистского «наследия» в области
национально-государственного строительства.
Как известно, коммунистическую идеологию
пронизывала идея о праве наций на самоопределение
вплоть до отделения. Единое государство
- СССР - во всех конституциях начиная с
1924 г. официально рассматривалось в качестве
«добровольного союза суверенных советских
республик», обладающих правом свободного
выхода из него (ни в одном государстве
мира никакая его часть не имеет конституционного
права на отделение и образование самостоятельного
государства). Закрепленное в Конституции
территориально-государственное размежевание
внутри страны, хотя проводилось волевыми
решениями центра и не следовало строго
национальному принципу, в конечном счете,
основывалось именно на нем - каждая из
союзных республик создавалась на базе
крупной «титульной» нации, дававшей субъекту
СССР свое историческое имя. Республиканские
органы власти и управления, мало отличавшиеся
по реальным полномочиям от аналогичных
органов в областях Российской федерации,
имели, тем не менее, все атрибуты собственной
суверенной государственности: законодательные
(Верховные Советы, позднее - съезды народных
депутатов), исполнительные (Советы Министров),
судебные (Верховные суды), министерства
и т.д.
По мере ослабления КПСС - несущей
конструкции союзного государства - все
эти конституционные положения начали
с нараставшей силой работать против центра,
создавая, помимо прочего, благоприятный
международно-юридический фон для его
развала.
Оказавшись под перекрестным
огнем критики политических оппонентов
с левого (ортодоксально-марксистского)
и правого (либерально-демократического)
флангов, а также руководства республик,
горбачевская администрация вяло, теряя
инициативу, перешла с весны 1990 г. ко второму
этапу политических реформ. Постепенно
они распространились и на сферу государственного
устройства СССР.
Отличительными чертами этого
этапа были:
признание постфактум сдвигов
в общественных настроениях, в реальной
расстановке политических сил и их законодательное
оформление (принятие в августе 1990 г. закона
о печати, где на государственном уровне
провозглашалась свобода средств массовой
информации и недопущение их цензуры;
отмена ст. 6 Конституции СССР, закреплявшей
«руководящую и направляющую» роль КПСС;
начатая с 1991 г. официальная регистрация
политических партий и др.); отказ от поддержки
распадавшейся КПСС в ее прежнем виде
и попытка перестроить партию по образцу
западной социал-демократии в надежде
обрести опору в лице коммунистов-реформаторов.
Соответствующая программа, разработанная
генсеком и его единомышленниками, была
одобрена XXVIII съездом КПСС (лето 1990 г.),
но так и не проведена в жизнь; введение
новой высшей государственной должности
- президента СССР и концентрация властных
полномочий в президентском аппарате
за счет союзных советских структур (съезда
народных депутатов и Верховного Совета),
терявших контроль над ситуацией в стране
и авторитет в обществе. III съезд народных
депутатов СССР в марте 1990 г. избрал президентом
М.С. Горбачева; прямые переговоры президента
СССР с руководством республик о заключении
нового Союзного договора. Они начались
в президентской резиденции Ново-Огарево
в 1991 г. после того, как центр исчерпал
свои возможности по силовому давлению
на местные власти (в апреле 1989 г. в Тбилиси,
в январе 1990 г. в Баку, в январе 1991 г. в Вильнюсе
и Риге). С другой стороны, прошедший в
марте 1991 г. первый в советской истории
всесоюзный референдум давал М.С. Горбачеву
и его сподвижникам надежду, что «глас
народа» будет услышан республиканскими
политиками: из 185,6 млн. полноправных граждан
проголосовали 148,6 млн., 76,4% которых высказались
за «сохранение Союза Советских Социалистических
Республик, как обновленной Федерации
равноправных суверенных республик».
4. Распад СССР
В начале 80-х гг. все без исключения
слои общества страдали от несвободы,
испытывали психологический дискомфорт.
Интеллигенция хотела подлинной демократии
и индивидуальной свободы.
Смерть Л.И.Брежнева в ноябре
1982 г. и приход к власти Ю.В.Андропова побудили
в обществе надежды на возможное изменение
жизни к лучшему. Однако этим надеждам
не суждено было сбыться.
За короткий период своего правления
Андропов сделал попытку реформировать
политическую верхушку общества, провести
«кадровую революцию». Были отстранены
от власти наиболее одиозные личности,
проведена ротация руководства выборных
органов власти. Были намечены и частично
осуществлены экономические реформы.
Одновременно укреплялись позиции официальной
идеологии государства. Оппозиция и диссидентское
движение, ранее представленные многочисленными
деятелями, были разгромлены КГБ и фактически
прекратили существование.
Внезапная смерть Андропова
в феврале 1984 г. приостановила реализацию
программы намеченных преобразований
советского общества.
Сменивший Андропова К.У.Черненко
за год своего пребывания на посту генсека
КПСС фактически лишь обозначил возвращение
к брежневской эпохе застоя в области
экономики, идеологии и общественной жизни.
Избрание в марте 1985 г. М.С.Горбачева
на пост Генерального секретаря ЦК КПСС
вновь возродило надежду на возможность
реальных перемен в жизни общества. Энергичные
выступления Генерального секретаря показали
его решимость приступить к обновлению
страны.[14]
Пленум ЦК КПСС, прошедший в
апреле 1985 г. положил начало медленным,
осторожным реформам, направленным на
частичное обновление существующей системы.
Перемены, происходившие на протяжении
примерно трех последующих лет, отдаленно
напоминали ситуацию, сложившуюся в России
в конце 50-х гг. прошлого века. Тогда потребность
в частичной модернизации режима была
осознана в результате поражения в Крымской
войне, которая продемонстрировала всему
миру, как далеко отстала Российская империя
от других европейских держав за время,
прошедшее после триумфальной победы
ее над наполеоновской Францией. Теперь
же причиной начавшегося «ремонта» стало
отставание от США в гонке космических
вооружений: неспособность в силу экономических
причин дать ответ на программу «звездных
войн» убедила правящие круги СССР в том,
что соревнование в сфере высоких технологий
уже почти проиграно ( о близости экономического
кризиса говорит хотя бы такой факт: в
1971-1985 гг. налицо была отрицательная динамика
роста по важнейшим экономическим показателям.
Темпы роста национального дохода составляли
в восьмой пятилетке – 41%, в девятой –
28, в десятой – 21, в одиннадцатой – 17%. Рост
производительности труда в восьмой пятилетке
был 37%, в девятой – 25, в десятой – 17%).
Причины затяжного кризиса
в экономике, по мнению специалистов, не
доверять которым нет оснований, надо
искать в уродливой структуре народного
хозяйства страны и отсутствии серьезных
стимулов к труду. Все это следует умножить
на серьезные ошибки в управлении, допущенные
в начале перестройки.