Развитие горнозаводской промышленности в XVIII веке

Признаки кризиса уральской металлургии раньше всего проявились в медеплавильном производстве, работавшем на казенные нужды и сильнее испытывавшем влияние феодальной системы. В отношении медеплавильной промышленности правительство уже с середины XVIII в. повело политику жестких ограничений. Употребляя большую часть металла на чеканку неполноценной монеты в фискальных целях, оно опутало эту отрасль промышленности многочисленными поборами и налогами, начиная от десятины — бесплатной сдачи в казну 10% от выплавленного металла — до обязательной продажи меди в казну по определенным, «указным» ценам, которые были значительно ниже цен свободного рынка. Это привело к нерентабельности производства, заводчики неохотно шли на строительство новых предприятий, наоборот, при любой возможности изменяли профиль медеплавильных заводов, переоборудовали их на производство черного металла. Попытки стабилизировать промышленность в конце века путем снижения обязательных поставок и сокращения налогов оказались слишком запоздалыми.

Стал к концу столетия сказываться и недостаток руд, пригодных к эксплуатации. Еще в середине XVIII в. на вопросы горного начальства о количестве и состоянии рудников заводчики в отчетах отмечали: «Познать этого неможно и на сколько времени их хватит исчислить нельзя, так как это сокровища земли». Проходило время, и все чаще предприниматели стали жаловаться в местные горные конторы на «пресечение руд». Основные руды, на которых работала преобладающая часть заводов, принадлежали к типу медистых песчаников. Их было открыто на Урале до 10 тыс. месторождений, но все они были незначительными по мощности. Заводчики имели огромное количество таких месторождений, но «за счастье считали, если 10—20 были прочны». Контактово-метасоматические месторождения стали широко использоваться только с середины XVIII в., к ним относились знаменитые Турьинские рудники, на которых работали Богословский и Петропавловский заводы, а также Гумешевский рудник. Эти руды требовали специальной обработки перед плавкой. Наконец, руды колчеданного типа также содержали большой процент чистого металла, но имели много различных примесей, отделить которые в XVIII в. представлялось огромной трудностью.

Подобное положение постепенно складывалось и с месторождениями железной руды, крупные и богатые рудники вырабатывались, а новых значительных месторождений найти не удавалось. Бедой обоих металлургических производств было и то, что фактически исчерпывались и энергетические запасы. Мануфактурные предприятия использовали гидросиловые установки, но рек, пригодных для строительства новых плотин, стало не хватать, вместо водяных колес требовались уже новые двигатели — паровые машины. Неблагоприятное влияние на заводское строительство в последней четверти XVIII в. оказали и трудности со сбытом металла за границу, а внутренний рынок не мог потребить весь выплавленный черный металл.

Снижение темпов и уровня развития уральской металлургии в самом конце XVIII в. связано с развитием мануфактурного производства в целом, которое на Урале к тому времени исчерпало почти все имеющиеся в его распоряжении сырьевые и энергетические ресурсы. Прогресс мог быть достигнут лишь на основе коренной ломки старой технологии и внедрения новой. Но на пути технического прогресса стояли крепостничество и узкоклассовая промышленная политика дворянского правительства.

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

Итак, в XVIII в. Урал превратился в крупнейшую металлургическую базу страны. К концу столетия здесь действовало в 3 раза больше заводов, чем в Европейской России , на них выплавлялось в 4,5 раза больше чугуна, чем на всех остальных заводах страны и почти вся медь. Уральские заводы сыграли важную роль в решении экономических и внешнеполитических задач России. Уже к середине XVIII в. страна была полностью обеспечена собственным черным металлом. В 1716 г. уральское железо было впервые отправлено за границу, в Англию. С того времени экспорт металла постоянно возрастал, а во второй половине века за границу отправлялась порой основная часть годовой продукции железоделательных заводов. В XVIII в. установились и окрепли тесные связи Урала и Сибири: уральская металлургия дала начало промышленному освоению сибирских недр. Район Нерчинских заводов хотя и находился в 4,5 тыс. верст от Екатеринбурга, но был в поле зрения уральского горного начальства. В строительстве красноярских заводов, предприятий в районе Якутска активное участие принимали мастеровые и работные люди Урала. Отсюда шли в дальний путь караваны с оборудованием и снаряжением, как некогда с Олонца и Подмосковья на Урал. Урал сыграл большую роль и в создании металлургической базы на Алтае. Первые алтайские заводы строили уральские рабочие, они же помогали создать там монетное производство. Сын уральского солдата И. И. Ползунов построил на алтайских заводах первую паровую машину. Уральский металл положил начало металлургии Украины и юга России. Построенный в 1796 г. Луганский завод, первенец южной металлургии, долгое время работал на уральском чугуне. Наконец, в конце XVIII в. специалисты с Урала первыми отправились осваивать и горнорудные месторождения Кавказа. Таким образом, Урал, переняв и усовершенствовав опыт центрального и олонецкого районов нашей страны, в свою очередь, в XVIII в. стал лидером в дальнейшем промышленном освоении богатств нашей Родины.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Приложение 1.

Заводы Урала. Первая половина XVIII в.

о — доменный, молотовой з-д; б — медеплавильный з-д; в — доменный, молотовой, медеплавильный з-д; г — город  
 
1 — 1628 г. Ницинский; 2 — 1634 г. Пыскорский; 5—1653 г. Казанский (Алатский); 4 — 1689 г. Саралинский; 5, 6 — 1701 г. Невьянский, Н. Каменский; 7—10 — 1704 г. В. Каменский, Мазуевский, Н. Алапаевский, Н. Уктусский; 12, 13 — 1714 г. Кунгурский, Шувакишский; 14 — 1716 г. Шуралинский; 15 — 1718 г. Быньговский; 16 — 1720 г. В. Тагильский; 17 — 1722 г. Выйский; 18—21 —М723 г. Екатеринбургский, Лялинский, Н. Лайский, Пыскорский; 22, 23 — 1724 г. Егошихинский, Полевской; 24—26 — 1725 г. Давыдовский, Н. Тагильский, Уфимский; 27—30 — 1726 г. В. Исетский, В. Уктусский, Н. СинячихинскиЙ, Таманский; 31 — 1727 г. Шайтанский; 32 — 1728 г. Черноисточенский; 33—35 — 1729 г. В. Иргинский, Суксунский, Уткинский; 56 — 1730 г. Анцубский; 57 — 1731 г. Троицкий; 55—42—1732 г. Шайтанский, Коринский, Н. Сысертский, Шилвенский, Шурминский; 43, 44 — 1733 г. Кирсинский, Юговский; 45, 46 — 1734 г. Н. Билимбаевский, Ревдинский; 47, 48 — 1735 г. Н. Юговской, Северский; 49, 50 — 1736 г. Бымовский, Висимский; 51 — 1737 г. Н. Сусанский; 52—55 — 1739 г. В. Сылвенский, В. Туринский, Кушвинский, Мотовилихинский; 56, 57 — 1740 г. Н. Рождественский, Шаквинский; 55 — 1741 г. Бизярский; 59, 60 — 1742 г. В. Юговской, Курашимский; 61—63 — 1743 г. В. Сергинский, Н. Баранчинский, Таншевский; 64—66 — 1744 г. Ашапский, ВисимоШайтанский, Н. Сергинский; 67, 68 — 1745 г. В. Лайский, Воскресенский; 69 — 1747 г. НязеПетровский; 70, 71 — 1748 г. Берсудский, Юго-Камский; 72—75—1749 г. Каслинский, Мешинскпй, Уинский, Уткинский; 76 — 1750 г. Преображенский