Наиболее основательно критика
народнических взглядов на социальные
изменения в деревне была дана В. И. Лениным
в его книге "Развитие капитализма в
России" (1899). Опираясь на данные земской
статистики 80—90-х годов по 23 уездам семи
губерний, Ленин сделал такой расчет: 20%
крестьянских дворов составляли зажиточную
группу, 30% — среднюю и 50% — беднейшую.
Отсюда он делал вывод о "разложении
крестьянства" — его распадении на
"сельскую буржуазию" и на "сельских
пролетариев с наделом". По его расчетам,
обе эти "крайние" группы составляли
уже подавляющую часть деревни. В полемике
с народниками марксисты, особенно В. И.
Ленин, акцентировали внимание на "успехи"
капиталистического развития в деревне.
Впоследствии (после революции 1905—1907
гг.) Ленин внес коррективы в этот вывод.
Подчеркивая, что направление, в котором
протекали в конце XIX в. социальные процессы
в русской деревне, им было определено,
степень развития их (особенно социального
антагонизма внутри крестьянства), как
показал опыт революции 1905—1907 гг., была
преувеличена, к тому же не была учтена
сила крепостнических пережитков в деревне,
в первую очередь, давление помещичьего
землевладения, в борьбе за ликвидацию
которого проявляли единство все слои
крестьянства.
Социальное расслоение крестьянства
являлось, важным условием развития
капиталистического рынка и всего
капитализма в целом. Неимущее крестьянство,
терявшее свою хозяйственную самостоятельность,
создавало рынок рабочей силы как для
предпринимательского сельского хозяйства,
так и для крупной капиталистической промышленности.
Вместе с тем такой крестьянин, живший
в основном за счет "заработков",
приобретавший необходимые предметы потребления
преимущественно на рынке, способствовавший
росту спроса на них. Зажиточная деревенская
верхушка, товарное хозяйство которой
требовало применения машин, улучшенных
сельскохозяйственных орудий, удобрений
и пр., способствовала росту спроса на
предметы производства. Увеличивая капиталы
за счет эксплуатации наемного труда,
а также за счет торгово-ростовщических
операций, богатая деревенская верхушка
вкладывала их только в предпринимательское
сельское хозяйство, но и в промышленное
производство. Поскольку крестьянство
составляло преобладающую часть населения
страны, то процесс его социального расслоения
играл первостепенную роль в формировании
пролетариата и буржуазии.
II.Политика «контрреформ»
1 Образование
Новый министр народного
образования И.Д. Делянов делал
все возможное, чтобы ограничить
само «народное образование». Получив
поддержку Делянова, обер-прокурор
Синода Победоносцев по правилам
13 июня 1884 г. подчинил церковному
ведению «школы грамоты» - низшие начальные
учебные заведения. Победоносцев неоднократно
замахивался и на земские школы, но у правительства
хватило все же мудрости оставить их в
покое. Здесь необходимо вспомнить, что
земская школа – школа, существовавшая
при земских органах самоуправления, -
была по качеству обучения и по материальному
обеспечению лучшей в России начальной
школой, в то время как церковноприходские
школы часто влачили самое жалкое существование.
Передача земской школы в ведение Святейшего
Синода могло похоронить систему начального
образования для простого народа.
Другая мера коснулась гимназий.
Министр внутренних дел Толстой
еще в бытность свою главой
народного образования сделал
немало, чтобы ввести классическое
образование и становить между
гимназическим начальством и учениками
полицейские отношения. Однако доступ
в гимназии (хотя бы теоретически) по-прежнему
оставался открыт даже для выходцев из
самых низов. Делянов быстро восполнил
«пробелы», оставленные его предшественниками.
5 июня 1887 г. был издан циркуляр, печально
известный как «Циркуляр о кухаркиных
детях». Им предписывалось ограничить
доступ в гимназии «детей кучеров, лакеев,
поваров, прачек, мелких лавочников и тому
подобных людей, детей коих, за исключением
разве одаренных необыкновенными способностями,
вовсе не следует выводить из среды, к
коей они принадлежат». «Каждый сверчок
знай свой шесток» - так расценила общественность
«заботу» правительства об образовании
народа. Само же правительство исходило
из убеждения, что для народа образование
«сверх меры» не только не полезно, но
и вредно и способно «развратить» подрастающее
поколение.
Толстой и Делянов убедили
императора, что следует вплотную
заняться и университетами, где
угнездилась «революционная зараза».
23 августа 1884 г. был введен новый
университетский устав, который уничтожил
традиционное для всего образованного
мира университетское самоуправление.
И преподаватели, и студенты попали в зависимость
от чиновников – попечителей учебных
округов. Хуже всего пришлось студентам.
Они не только лишились возможности слушать
лекции прекрасных профессоров, которые
покинули университеты, но и вынуждены
были платить намного больше за свое обучение,
а поступление в университет и получение
стипендии определялись главным образом
политической благонадежностью. В случае
неповиновения начальству студент быстро
оказывался за стенами университета и
по всеобщей воинской повинности его ждала
служба в армии в качестве рядового. Тогда
же в России была введена обязательная
форма для студентов. Форма была красивой,
нравилась девушкам-гимназисткам, демонстрировала
принадлежность молодого человека к престижной
социальной группе. Но введение ее диктовалось
чисто утилитарными соображениями: при
каких-либо «сборищах», митингах, уличных
беспорядках по форме очень легко было
отличить студента в толпе людей.
Консервативный публицист М.Н.Катков
в «Московских ведомостях» приветствовал
новый университетский устав
как символ поворота правительственной
политики. Если, как считал Катков,
либеральный устав 1863 г. был «началом
системы упразднения государственной
власти», то устав 1884 г. ознаменовал ее
возрождение. «Итак, господа, - возвещал
Катков, - встаньте, правительство идет,
правительство возвращается!»
Университетский устав 1884 года
похоронил автономию университетов,
введенную Александром II, и отдал всю внутривузовскую
жизнь под контроль правительственных
чиновников. Согласно этому уставу, политически
неблагонадежные, хотя бы и с мировым именем,
ученые изгонялись из университетов (как
это случилось, например, с М.М. Ковалевским,
С.А. Муромцевым, В.И. Семевским, В.С. Соловьевым,
Ф.Г. Мищенко, И.И. Дитятиным, О.Ф. Миллером,
Ф.Ф. Эрисманом), либо их выживали (как Д.И.
Менделеева, И.И. Мечникова, А.С. Пескова).
2 Печать
По временным правилам от
27 августа 1882 г. правительство создавало
специальный контрольный орган, ведавший
прессой, - Особое совещание четырех министров
(внутренних дел, юстиции, народного просвещения
и обер-прокурора Синода). По этим новым
Правилам, во-первых, вводилось такое положение,
что те органы печати, которые были временно
приостановлены после трех предостережений,
могли вновь начать выходить исключительно
только под особого рода предварительной
цензурой, именно: для газет устанавливалось,
что каждая подвергшаяся этой каре газета
вновь может выходить только с таким условием,
чтобы каждый ее номер накануне выхода
в свет, не позже 11 часов вечера, представлялся
в цензуру. Это, разумеется, было почти
совершенно неосуществимо для ежедневных
газет, потому что газеты, на обязанности
которых лежит именно сообщать самые последние
новости, печатаются ночью, вплоть до самого
момента рассылки, и, таким образом, не
могут быть готовы к 11 часам вечера накануне
или же должны поступаться новизной сведений.
Поэтому, как только это правило было применено
к «Голосу» Краевского и «Стране» Полонского,
которые выходили в Петербурге и являлись
тогда наиболее резкими либеральными
газетами, то этим газетам пришлось прекратить
свое существование. Вторым правилом,
которое было вновь введено, являлось
учреждение особого ареопага из четырех
министров: министра народного просвещения,
министра внутренних дел, министра юстиции
и обер-прокурора Святейшего Синода, которым
предоставлялось право в случае обнаружения
вредного направления какого-нибудь журнала
или газеты навсегда прекращать это издание,
причем они могли вместе с тем и совершенно
лишать права также навсегда редактора
этой газеты или журнала издавать какие
бы то ни было органы печати.
С особенной строгостью применялись
к журналам и газетам, в особенности
в первые годы толстовского режима, все
те драконовские меры, которые устанавливались
и новым и прежним законодательством о
печати. Так, на органы-печати сыпались
такие кары, как лишение права печатать
объявления, как многочисленные предостережения,
которые вели в конце концов к приостановке
и затем, по новому закону, к отдаче под
предварительную цензуру, как лишение
права розничной продажи, что больно било
газеты в экономическом отношении. Очень
скоро применен был и новый способ окончательного
прекращения журнала по решению четырех
министров: именно таким образом были
прекращены «Отечественные записки» с
января 1884 г. и некоторые другие либеральные
органы печати того времени.
В конце толстовского режима,
именно в 80-х годах, в последние
два-три года жизни Толстого
число таких кар значительно уменьшилось,
и можно было, как замечает К.К.Арсеньев,
даже подумать, что это являлось симптомом
смягчения режима; но такое уменьшение
числа кар на деле, как объясняет тот же
историк цензуры, зависело от того, что
не на кого и не за что было их налагать,
так как значительное число либеральных
зависимых органов печати было или совершенно
прекращено, или поставлено в такое положение,
что они не смели пикнуть, и в случаях сомнения
сами редакторы наперед объяснялись с
цензорами и выторговывали себе ту небольшую
область свободы, которая им представлялась
самою цензурою. В таких обстоятельствах
выжили в этот трудный момент лишь немногие
из либеральных органов печати, как, например,
«Вестник Европы», «Русская мысль» и «Русские
ведомости», которые, впрочем, постоянно
чувствовали над собой дамоклов меч, и
их существование висело также все это
время на ниточке.
3 Суд
Не отвечал представлениям
правительства о сильной центральной
власти и независимый суд, учрежденный
уставами 1864 г. «Судебная республика»,
по определению М.Н. Каткова, или «безобразие
судов», как считал сам государь, были
для либерального общества символом общественной
и частной независимости. Правительство
не устраивала «непокорность» судов, случаи,
когда судебные учреждения, даже вопреки
законам, выгораживали государственных
преступников (как в нашумевшем случае
с революционеркой В.З асулич, совершившей
покушение на петербургского градоначальника
Ф.Ф. Трепова и при очевидной уголовной
квалификации ее деяния оправданной судом
присяжных в 1878 г.). Более всего раздражал
администрацию тот дух свободы, который
царил в новом суде. Но ни прежний министр
юстиции Д.Н. Набоков, ни новый (с1885 г.) министр
А.Н. Манасеин не провели судебной контрреформы
по примеру земской и городской, так как
понимали, что без эффективного суда невозможно
само существование государства. Суд эпохи
«Великих реформ» подвергся только частичным
ограничениям: везде, за исключением шести
крупных годов и столиц, был упразднен
мировой суд (впрочем, его эффективность
и так оставляла желать лучшего), ограничивалась
гласность судебного процесса, повышался
ценз для присяжных, из ведения общих судов
изъяли политические дела, Сенат получил
более реальные права увольнять с должности
судей-правонарушителей.
4 Крестьянство
На первом плане стоял
вопрос об облегчении положения
тех крестьян, которые уже раньше
перешли на выкуп, т.е. вопрос
о понижении выкупных платежей.
В 1881 г. все бывшие помещичьи
крестьяне переводились на обязательный
выкуп, отменялось их зависимое
временнообязанное положение, понижались
выкупные платежи.
Был разработан и проведен
ряд мер, направленных к борьбе
с крестьянским малоземельем. В
этом отношении следует указать
три главные меры: во-первых, учреждение
Крестьянского банка, при помощи
которого крестьяне могли бы иметь дешевый
кредит для покупки земель; во-вторых,
облегчение аренды казенных земель и оброчных
статей, которые отдавались или могли
отдаваться в аренду, и, наконец, в-третьих,
урегулирование поселений.
Было постановлено, что Крестьянский
банк должен помогать крестьянам независимо
от того, какие крестьяне и в каком размере
покупают землю.
В 1884 г. в правилах об
аренде казенных земель сказано,
что по закону земли отдавались
в 12-летнюю аренду и притом
без торгов могли их брать
только те крестьяне, которые живут не
далее 12 верст от арендуемой оброчной
статьи.
Что касается до переселенческого
вопроса, который стал в это
время заявлять о себе в
довольно острых формах, то следует
заметить, что были утверждены
правила о порядке переселения
малоземельных крестьян за Урал (1889).
Следует упомянуть о тех
законах по рабочему вопросу,
которые были изданы начиная
с 1882 г. Впервые русское правительство
стало с этого времени на
путь защиты – если не всех
рабочих, то, по крайней мере,
малолетних и женщин – от произвола фабрикантов.
Законом 1882 г. впервые ограничена была
продолжительность рабочего времени малолетних
и женщин и более или менее поставлены
под контроль правительственных отраслей
условия их работы, а для надзора за исполнением
этих постановлений были учреждены первые
должности фабричных инспекторов.
Однако эти меры в целом
не улучшили благосостояния крестьянского
населения.
4.5 Земская и городская контрреформы
Были проведены в 1890 и 1892
гг.
Инициатором земской контрреформы
был Д.А.Толстой. Эта контрреформа обеспечила
преобладание дворян в земских учреждениях,
вдвое сокращала число избирателей по
городской курии, ограничивала выборное
представительство для крестьян. В губернских
земских собраниях число дворян возросло
до 90 %, а в губернских земских управах
– до 94%. Деятельность земских учреждений
ставилась под полный контроль губернатора.
Председатель и члены земских управ стали
считаться состоящими на государственной
службе. Для выборов в земства устанавливались
сословные курии, изменялся состав земских
собраний за счет назначаемых сверху представителей.
Губернатор получал право приостанавливать
исполнение решений земских собраний.
Укреплению «государственного
элемента» служила и городская
контрреформа. Она устраняла от участия
в городском самоуправлении городские
низы, значительно повышая имущественный
ценз. В Петербурге и Москве в выборах
могло участвовать менее одного процента
населения. Были города, где число гласных
городской думы равнялось числу участвовавших
в выборах. Городские думы контролировались
губернскими властями. Городская контрреформа
находилась в вопиющем противоречии с
проходившим процессом бурной урбанизации.
Уменьшилось число гласных городских
Дум, усилился административный контроль
над ними (теперь выборные представители
городского самоуправления стали считаться
государственными служащими), уменьшился
круг вопросов, подлежавших компетенции
дум.