Россия при первых Романовых

     И патриарх Никон стал развивать идеи Филофея - он стал стремиться к тому, чтобы Россия, Русская Православная Церковь стали центром мирового православия. Алексей Михайлович поддержал патриарха, так как у правительства были планы объединения православных церквей Украины и Балканских стран с Русской Церковью.

     Но  к этому времени в Москве и  Константинополе установились разные церковные уставы - порядок совершения церковных служб. Дело в том, что  во времена принятия Русью православия  в Византии действовали два церковных  устава. Они были совершенно равноправны. Русь переняла один из них, а Византия позже остановилась на другом. Кроме  того, в русских и византийских церковных книгах содержались разночтения, так как русские церковные  книги переписывались от руки.

     Итак, патриарх Никон стремился к тому, чтобы Русская Церковь играла ту роль в православном мире, какую  играла Константинопольская, т.е. стала  наследницей Константинопольской. Но для этого требовалось перейти  на греческий церковный устав, привести тексты богослужебных книг в соответствие с греческими образцами. Книгопечатание давало такую возможность.

     В 1653 г. Никон начал проводить реформу. Русская Церковь стала переходить на греческий церковный устав, богослужебные  книги стали приводиться в  соответствие с греческими.

     Но  реформы вызвали резкий протест  части общества - боярства, духовенства, народа. Сторонники старых обрядов - старообрядцы - отказывались признать реформы Никона и призывали вернуться к дореформенным  порядкам. Главой старообрядцев стал протопоп Аввакум, во всем похожий на Никона - фанатичный и нетерпимый. Внешне разногласия сводились: по каким образцам - греческим или русским унифицировать церковные книги, креститься двумя или тремя перстами, как совершать крестный ход - по ходу солнца или против хода солнца.

     Но  причина неприятия реформ была более  глубокой. Церковные споры в Византии были обычным делом. Византия была наследницей  Римской империи. Византийцы впитали  культурное наследие Рима. Византийцы привыкли, могли мыслить. У восточных  славян культурного наследия не было. Размышлять, вести богословские споры  восточные славяне не могли. Поэтому  ещё со времён Древней Руси богословская учёность приняла характер беспредельной  веры в книгу. Настоящим, истинным, ценным на Руси считалось то, во что верили предки, что было проверено временем, - старина, традиции. Отказ от традиций отцов частью общества был воспринят  как отказ от заветов отцов.

     В это же время на страну обрушились голод и моровая язва. Народ  посчитал эти бедствия карой Божьей за отступление от веры предков. Тысячи крестьян, посадских людей бежали на Поморский Север, в Заволжье, на Урал, в Сибирь. Поддержали раскол и  представители некоторых знатных  боярских фамилий, в частности, родственницы первой жены Алексея Михайловича  царицы Марии Ильиничны Милославской боярыня Ф.П. Морозова и её сестра Е.П. Урусова. Знатных сестёр заковали в кандалы, подвергли страшным пыткам, потом сослали в Боровск, где  в земляной тюрьме они и умерли.

     Протопоп  Аввакум и его сторонники были сосланы на Cевер в г. Пустозёрск. Там в земляной тюрьме в зоне вечной мерзлоты они провели 14 лет. Но от своей веры Аввакум не отрёкся. За это он и его единомышленники были сожжены на костре.

     Патриарх  Никон также впал в немилость  царя. В 1666 г. на церковном соборе он был смещен с поста патриарха  и сослан под Вологду. После смерти Алексея Михайловича Никону было разрешено вернуться из ссылки. В 1681 г. он умер под Ярославлем. Похоронен  патриарх - реформатор под Москвой, в Воскресенском Ново-Иерусалимском  монастыре, который построил по тому же плану, что и Храм Гроба Господня в Иерусалиме.

     С тех пор единая Русская Церковь  расколота на две - Русскую Православную Церковь (никонианскую) и Русскую Православную Старообрядческую Церковь. 
 

Положение сословий 
 

     Служилые  люди жаловались на то, что их поместья находятся в беспорядке: владеют  ими люди, не имеющие права на поместное владение; крестьяне не сидят на местах и не работают на помещика, а бродят с места на место и мало пашут. Правительство  заботилось о том, чтобы привести в порядок дворянское землевладение. Оно разбирало дворян по «статьям»: сгоняло с поместий неспособных; исправным увеличивало поместья и давало денежное жалование; вдовам и сиротам дворян давало на прожиток небольшие участки земли. В итоге  через 15-20 лет дело венчалось успехом, и поместное землевладение было более или менее устроено. Отношения  помещиков с крестьянами уладить  было труднее, т.к. ничто не могло  заставить крестьян оставаться в  разоренных поместьях и вотчинах. Они искали мест, где им было лучше, и шли в богатые имения, или  убегали в казаки на Дон.

     При царе Михаиле, когда подати были по необходимости тяжелы, много тяглых людей, в особенности в городах, уходило из тягла или старалось  так или иначе уменьшить свою подать. Одним из способов было «закладничество». Тяглый человек вступал в зависимость от такого землевладельца, который вовсе не платил податей со своих владений, отдавал свой двор в залог боярскому приказчику, сам становился боярским человеком и продолжал жить на своем дворе, но уже не считался человеком общины и не платил государственных податей. Закладничество было большим злом для тяглых общин, потому что отнимало у них и земли, и плательщиков. Закладчики умели соблюдать законные формы и прибегали к тонким уловкам, поэтому при царе Михаиле с закладчиками ничего поделать не могли. Были и другие способы если не избавиться от тягла совсем, то хотя бы уменьшить его. Так подать собиралась с паханой земли, то стоило лишь уменьшить свою запашку, чтобы платить меньше. Крестьяне старались пахать по возможности меньше и искали обеспечения в других промыслах. Правительство терпело от этого прямой убыток, т.к. не получало такого дохода, на какой рассчитывало по старине. Чтобы выйти из затруднения и увеличить свои сборы, оно стало назначать подати не с земли, а со двора. Так постепенно совершалась важная реформа: место поземельной подати заступала подворная.

     Нуждаясь  постоянно в средствах и не собирая достаточно денег с населения, московское правительство думало получить большие выгоды для себя и для  народа от торговли с иностранцами в Архангельске. Чтобы привлечь иностранцев, особенно англичан, в Белое море, царь Михаил дал им большие льготы: англичане беспошлинно, а голландцы  с малою пошлиною могли торговать  не только в Архангельске, но и в  других городах Московского государства. Торговля действительно оживилась, но все выгоды от этого оказались  на стороне иностранцев: они забрали  в свои руки всю внутреннюю торговлю и так затеснили русских купцов, что не переставали жаловаться и  просить о том, чтобы иностранцев  удалили из страны. Однако государь не мог удовлетворить этих просьб. Необходимость заставляла его постоянно  прибегать к иноземцам. Иностранные  офицеры обучали московских людей  военному строю и устраивали в  Москве регулярное войско, целые полки  «солдат», «драгун» и «рейтар»: войны  смутного времени показали необходимость  такого войска. Иностранные техники  пытались искать в разных частях государства  золото и серебро, медь и железо. Они устраивали даже заводы по обработке  найденных руд. Иностранные доктора  лечили царскую семью и московскую знать, и завели в Москве первую казенную аптеку. Все иностранные мастера  призывались в Москву на хорошее  жалование. Словом, после тяжелой  смутной эпохи москвичи поняли необходимость  практических заимствований с запада и невыгоды прежней обособленности и отчуждения от иноземной культуры. При таких условиях для царя Михаила  было трудно решиться отнять торговые привилегии у англичан и голландцев. 
 
 
 
 
 

Война с Речью Посполитой 
 

     После многих лет мирной работы над восстановлением  порядка в государстве московские государи решились возобновить войну с Речью Посполитой за Смоленск. Поводом послужила смерть короля Сигизмунда (1632) и наступившее в Польше «бескоролевье»: до избрания нового короля поляки и литовцы не могли воевать. Московское войско численностью 32000 пошло к Смоленску, взяло много мелких городов на границе и осадило Смоленск. Во главе московских войск стоял боярин Шейн, тот самый, который в смутное время был воеводою в Смоленске и защищал его от короля Сигизмунда и хорошо знал город и его окрестности. Но, несмотря на это, осада затянулась на долго. Через восемь месяцев на помощь Смоленску успел подойти вновь избранный король Владислав Сигизмундович. Он не только отбил русских от города, но и окружил их самих в их, же лагере. Утомленные долгой войной московские войска не выдержали натиска войск Владислава, и Шейн вступил в переговоры с королем. Он согласился отдать полякам все свои пушки и обозы и уйти в Москву (1634). За это его казнили в Москве как изменника. Война продолжалась, но без успеха для Владислава. Поэтому летом 1634 года он начал переговоры о мире. На пограничной речке Поляновке польские и московские послы заключили вечный мир. Смоленск и другие города, захваченные Сигизмундом в смуту, остались за Речью Посполитой. Владислав, в свою очередь, отказался от всяких прав на московский престол и признал Михаила Федоровича царем.

     Только  окончилась война с Польшей, как  стала грозить война с турками  и татарами. Крымские татары не переставали  тревожить южные границы московского  государства, а донские казаки при  первом удобном случае выходили по Дону в Азовское и Черное море и  грабили турецкие и татарские  поселения по берегам. Московский государь по этому поводу сносился с турецким султаном и крымским ханом; обе стороны  жаловались на грабежи, но унять их не могли. Для того чтобы не пускать  татар внутрь государства, московские власти на Украйне и диком поле продолжали строить города и укреплять границы, как это делалось до смуты при Грозном. А турки, имевшие в устьях Дона свой город Азов, настроили около него укреплений и совсем перекрыли казакам выход в море. Казаки собрались с силами и пошли на Азов войной (1637). После короткой осады город был взят и все население в нем вырезано. Казаки засели в крепости и послали в Москву известие о своем подвиге. Однако царь Михаил не поддержал казаков, решив, что это опасное самовольство казаков, которое может повлечь за собой гнев сильного султана. В 1641 году большое турецкое войско прибыло отбирать Азов, но казаки держались с отчаянным мужеством и отстояли город. Турки ушли с большими потерями; а казаки, понимая, что им одним не продержаться, если турки возобновят нападения, отправили послов в Москву с просьбой о помощи. Они просили государя взять Азов под свое покровительство и прислать им денег, людей и провизии. Дело было сложное. В Москве хотели взять Азов: это был важный торговый и военный пункт. Но взять Азов значить навлечь войну с турками, врагом сильным и опасным. В январе 1642 года царь собрал земской собор, где было согласовано, что Азов надо бы принять. Но в тоже время все земские люди и служилые и тяглые, объясняли государю, что им трудно служить и платить, так как они разорены тяжелыми повинностями и угнетены дурной администрацией. Узнав настроение собора, государь отказался принимать Азов, посчитав это дело трудным и рискованным. Он приказал казакам покинуть Азов. Те вышли из города, разорив его до основания, и Азов снова стал турецким. Так окончилось Азовское дело. 
 

Культура  времен великих государей 
 

     Культура  времени Михаила Федоровича и  Филарета, оставаясь во многом традиционной, испытала все же, как и политическая, хозяйственная жизнь, некоторые  сдвиги. Появлялись новации, которые  в комплексе с другими факторами  развития, позволяют говорить о XVII веке как эпохе начала новой истории  России. Если в хозяйстве появляются новые завязи, элементы буржуазных отношений, государственно-политическом плане – расцвет, хотя бы временный, сословно-представительного начала в лице земских соборов, то в культурной жизни – это начало демократизации, усиления западного влияния. В ряде случаев элементы нового выражены слабо, но за ними будущее. Смута «вытолкнула» к активной деятельности большие  массы людей и они проявляли  себя в деле спасения и восстановления Отечества, в политической жизни  и в культуре. Если в предыдущие столетия главным субъектом культурной, духовной жизни были представители  церкви, то в XVII веке выдвигается целая  плеяда мастеров из среды дворян, приказных  людей, посадского сословия. Будучи людьми верующими, они больше склонялись к  светским сочинениям, мотивам. Они интересовались не только житиями святых, но и переживаниями, внутренним миром обыкновенных людей, мирян. Тем самым, церковный традициолизм в культуре дополнялся светскими сюжетами, стремлениями.

     Все шире распространялась грамотность. Чтение, письмо, счетную премудрость передавали ученикам священники, дьячки, посадские  грамотеи; по всей России трудились десятки таких учителей. Много книг издавал Печатный двор. Среди них – букварь Василия Бурцева (1634), стоивший одну копейку. Его тираж – несколько тысяч экземпляров, для того времени немалый. Появились и другие книги. В библиотеке царя Михаила, помимо духовных имелись сочинения Аристотеля, «О Троицком осадном сидении» и другие. В смутное время печатное дело, как и многое другое, было разрушено. Сгорел Печатный двор со всеми типографическими приспособлениями, мастера, оставшиеся в живых, разошлись по разным городам.

     По  случаю воцарения Михаила Романова составили «грамоту утверждённую», «Новый летописец» (1630 год) и другие памятники. В них прославляются  Михаил и Филарет, обосновываются права  Романовых на престол. Те же идеи развивают  некоторые повести и сказания о Смутном времени.

     Приведенные данные говорят о том, что, несмотря на потрясения смутного времени, имелись  и люди, знавшие хорошо «книжное учение», и те, кто умел это ценить (в данном случае правящие верхи  во главе с молодым государем). Печатный двор к концу правления  царя Михаила – крупное по тому времени предприятие: более полутора десятка работников разных специальностей, более десятка станков и другое типографское оборудование. К 1648 году, три года спустя после кончины  Михаила, в типографии хранилось  около одиннадцати с половиной  тысяч экземпляров различных  книг. Заметно продвинулись русские  люди в накоплении научных знаний, технических навыков. Успешно работали они в металлообработке, литейном деле. Так русский мастер в 1615 году изготовил первую пушку с винтовой нарезкой. Часы на Спасской башне Московского  Кремля сделали устюжские кузнецы  крестьяне Вирачевы – дед, отец, внук, а проект подготовил англичанин Христофор Галлоуэй.

     Русские мастера делали водяные двигатели  для мануфактур. «Книга сошного письма»(1628-1629) дает указания о способах измерения  земельных площадей; «Роспись» начала XVII века – об установке труб для  подъема с разных глубин соляного раствора. Существовали руководства  по изготовлению красок, олифы, чернил; травники, лечебники. Географические познания люди черпали из «Нового чертежа» (1627) – карты земель между Доном  и Днепром, «Книги по Большому чертежу» - список городов и расстояний между  ними. А «землепроходцы» и «мореходцы»  в первой половине века прошли всю  восточную Сибирь, Забайкалье, вышли  к Тихому океану. Описания обширных пространств и их чертежи они  присылали в Москву. А в статейных  списках русские послы и их помощники сообщали сведения об иноземных  государствах.