В народной одежде, устойчивом элементе материальной культуры, на протяжении различных исторических периодов наиболее ярко отражаются основные моменты этнической истории, особенности хозяйственно-культурного типа, некоторые виды традиционных производств, промыслов и т.п. Кроме того, традиционная одежда играет определенную роль в разных формах обрядности. Таким образом, характеристика народной одежды как определенного синтеза материальной и духовной культуры, установление наиболее типичных и промежуточных вариантов традиционных костюмов, описание разнообразных модификаций как внутри каждого костюмного комплекса, так и вне него, представляются весьма актуальными. Не менее важным аргументом является и то, что своеобразие русской культуры изучено в недостаточной степени, так как длительное время она воспринималась как общегосударственная. Однако исследования последних лет убедительно доказывают, что на огромных пространствах России история русского народа складывалась по-разному, и наиболее ярко это отразилось в таких областях культуры, как одежда и быт, традиции и обряды. До сих пор недостаточно внимания уделено изучению таких компонентов культуры, как материальные свидетельства обрядов и традиций в виде элементов одежды и ее орнаментации. Выявление их особенностей позволит в определенной мере по-новому взглянуть на историю русской культуры в целом и неминуемо приведет нас к переоценке уже сложившихся мнений об уровне и состоянии культуры русского народа рубежа XIX-XX вв., позволит лучше понять его взаимоотношения с соседними народами. Осмысление отдельных элементов одежды и анализ обрядовой одежды в разных частях проживания восточных славян и соседних с ними народов поможет установить многообразие культурных течений, существовавших на нашей «территории, выделить этнические группировки и разные времена»1 Объектом исследования является крестьянская одежда Пензенской и Тамбовской губерний и связанные с ней обряды и обычаи. Предметом исследования является изучение особенностей традиционной культуры, эволюция и выявление ее закономерностей, проявляющихся в разнообразии народной одежды. Хронологические рамки исследования определяются второй половиной XIX - XX вв. Это период наиболее ярких (пореформенных и других) преобразований в крестьянской одежде, характеризующийся заключительной стадией существования традиционной культуры русского населения, а также время, к которому принадлежит основная масса источников, используемых в работе. Территориальные рамки исследования охватывают центральную часть Европейской России, преимущественно Пензенскую и Тамбовскую губернии, где наиболее консервативно сохранились древние черты народной культуры. ^ Степень изученности темы. Изучение культуры русского населен^ России планомерно ведется с XVIII в. Среди отечественных исследователей следует отметить М.В. Ломоносова. И.М. Снегирева, A.M. Терещенко, М. Забылина, И.П. Сахарова, в работах которых содержится материал о природной среде, климате, традиционном питании, одежде, обрядах жизненного цикла русских. В основательном труде путешественника и исследователя XVIII в. И.Г.Георги «Описание всех обитающих в Российском государстве народов.» даются примеры костюмов в целом, описывается косо тюм вообще, марийский, удмуртский, татарский, русский и т.д. Региональные отличия отмечаются фрагментарно при половозрастных и сословных характеристиках одежды. На протяжении XX в. изучение народной одежды вышло на новый уровень. В нем четко проявились «национальные» направления. Появилась целая серия замечательных работ по одежде народов Поволжья и Приуралья. В них академически рассматриваются народные костюмы, начиная с сырья, технологий изготовления, собственно предметов одежды, образующих костюмы, некоторые костюмные комплексы. Это работы В.Н. Белицер, Н.И. Гаген-Торн, Молотовой и др. В вышедшем в 1990 г. альбоме «Мордовский народный костюм» была сделана попытка подойти к костюму как своеобразной области декоративно-прикладного творчества мордвы, где тесно переплелись его виды, а также показать, как в нем воплощалось понятие народа об идеальном облике людей своей нации во взаимосвязи с окружающей природой, жизнью, культурой. Традиционная крестьянская культура русского населения Пензенской и Тамбовской губерний (а позднее Пензенской и Тамбовской областей) мало привлекала к себе внимание исследователей. В досоветский период интерес располагался, главным образом, в области истории заселения края в XVI -XVII вв. с небольшими экскурсами в более отдаленное прошлое. В работах А. Яковлева, А.З. Мышлаевского, рассматривавших процесс строительства Козловской и Белгородской черты, затрагиваются вопросы этнического состава населения, складывающегося вокруг засечной черты и, совсем в малой степени, его быта и нравов . В 1884 г. в Пензе вышел «Исторический очерк Керенского края» (Адрес - календарь и памятная книжка Пензенской губернии), составленный Г.П. Петерсоном, в котором автор затрагивает вопросы колонизации края, рассматривает устройство засечной черты со сторожами (притонами), стежками, забоями, частоколом (частиком), подробно рассказывает об устройстве города-крепости Керенск, основанном, по его мнению, до 1658 года. О первых жителях Керенска он лишь сообщает, что это были «переведенцы из разных мест, составлявшие особый класс служилых людей, которых. в звании стрельцов, казаков, пушкарей, воротников, засечных сторожей и посадских «строили на вечное житье у засечных крепостей». В последней четверти XIX в. в связи с работой Русского географического общества появляются отдельные публикации в его специальных изданиях, а также в Пензенских епархиальных ведомостях. Как правило, это обширные очерки, раскрывающие географическое положение, внешний облик, обычаи, характер жилища и костюмов отдельных селений. Так, в трех номерах Пензенских епархиальных ведомостей за 1885 год печатался обширный материал Н. Докучаева, собранный в с. Бояркино Городищенского уезда. В нем подробно рассказывается о сезонных, родильно-крестильных, погребально-поминальных обрядах жителей села. Наиболее подробно описана свадьба в с. Бояркино, в том о числе свадебная одежда основных участников свадебного ритуала . Наибольшее значение для нашей темы имеет публикация Д.К. Зеленина «Описание рукописей Ученого Архива Императорского Русского географического общества» (выпуск 2-ой за 1915 г.), в которой собраны все материалы, присланные из Пензенской губернии, начиная с 1849 г. Некоторые из описаний содержат материалы по крестьянской одежде. В новейшее время традиционная культура Пензенской и Тамбовской губерний по-прежнему не изучалась специально. В определенной степени отдельных аспектов темы касался Б.А. Куфтин в своем классическом труде «Материальная культура русской мещеры», выпущенном в 1926 году. Наиболее ценной частью данной работы является классификация народной одежды, ставшая основой для всех последующих исследователей. Для нас важны также постоянные ссылки на отдельные стороны народной одежды Пензенской, Тамбовской и Саратовской мещеры (основные формы, покрой, орнаментация), в которых, к сожалению, отсутствуют конкретные^ примеры, году привязанные к определенному месту и времени. Затрагивая в той или иной степени народный (преимущественно женский) костюм Тамбовской губернии, автор вовсе не касается одежды Пензенского края. Вышедшая в 1927 г. книга Н.И. Лебедевой «Народный быт в верховьях Десны и в верховьях Оки» содержит чрезвычайно важный материал по народной одежде Брянской и Калужской губерний, собранный автором во время этнологических экспедиций 1925 и 1926 гг.Для нашей работы наиболее важными представляются сопоставления народной одежды верховьев Десны и Оки с близкими образцами из Рязанской, Пензенской и Тамбовской губерний, хранящимися к тому времени в центральных музеях страны. Особенно вычленяются Н.И. Лебедевой формы народной одежды, свойственные мещерскому населению, хотя конкретной информации по нашей теме в данной работе содержится немного. Главный интерес вызывают размышления автора общего порядка, раскрывающие происхождение каждого предмета и его последующую эволюцию, которые во многом накладываются на процессы развития русской народной одежды вообще и Русского Черноземья в частности. В своей следующей работе «Материалы по народному костюму Рязанской губернии» Н.И. Лебедева развивает основные положения предыдущей 10 публикации . В 1956 г. Институтом Этнографии Академии наук СССР был выпущен «Восточно-славянский этнографический сборник», две статьи которого пред-^ ставляют для нас особый интерес. Одна из них-«Прядение и ткачество восточных славян» принадлежит перу Н.И. Лебедевой, вторая - «Народная одежда русских, украинцев и белорусов» - Г. С. Масловой . В этих статьях впервые были систематизированы и обобщены все ранее опубликованные материалы по данным темам, а также суммированы экспедиционные и архивные данные предыдущих десятилетий. В статье Н.И. Лебедевой приводятся крайне интересные, не утратившие своего значения до сего дня, сведения о различных сторонах изготовления ткани в условиях домашнего ремесла различных регионов России. Для этого автором были обследованы русские селения Земетчинского района Пензенской области, где были зафиксированы: один из древнейших типов горизонтального ткацкого стана (с. Вяземка), способ получения нити без веретена (так называемую «верчь»), изготовление поясов при помощи «живого стана» без каких либо приспособлений несколькими женщинами под руководством самой опытной из них (записано со слов пензенского краеведа А.Н. Гвоздева) Тканье тяжелых понев, выполняемое на двух дощечках с портяной основой и двойным шерстяным утком, выводится Н.И. Лебедевой в особую группу. Именно таким способом ткались распашные синие и красные полосатые поневы «русской мещеры» Рязанской, Тамбовской и Саратовской губерний. Исследователь пишет, что «мещерская понева ранее ткалась на дощечках, которые существуют на территории расселения мещеры с эпохи палеолита». В связи с предположением о наличии у древних славян вертикального ткацкого стана, Н.И. Лебедева приводит сведения о ткачестве «пулагаев» «русской мещерой» с. Мелехова Рязанской обл. и с. Вяземка Земетчинского района Пензенской обл., которые представляют из себя «затканную полоску с очень длинной красной шерстяной бахромой». При этом она подчеркивает, что территория «обитания мещеры совпадает с поселениями городецкого типа, в которых бытовал вертикальный ткацкий стан» . В заключении автор обращается к проблеме происхождения «русской мещеры» и высказывает справедливое мнение, что мещера, по всей вероятности, «племенная угро-финская группа, с XIII в. обрусевшая, которая вошла в состав восточной части южновеликоруссов и определила некоторые (второстепенные) черты их культуры». Кроме того, она предположила наличие в культуре южно-великоруссов еще более древнего «угорского» слоя, общего с ханты и манси . Появление полосатой ткани для юбок-андараков южновеликоруссов Н.И. Лебедева связывает исключительно с однодворческим костюмом, появившимся на землях Пензенской и Тамбовской губерний не ранее XVI в. В пространной, крайне обстоятельной и аргументированной статье «Народная одежда русских, украинцев и белорусов» Г.С. Маслова, давая общую характеристику одежды русского населения XIX - начала XX вв., выделяет в особую группу южновеликоруссов, женщины которых поверх рубахи, перехваченной поясом, носили поневу, дополненную в отдельных случаях передником или навершником. Голову замужние женщины покрывали кичкой, нередко рогатой, на шее бисерные украшения, в ушах - пушки из гусиного пуха. Крестьянская женская одежда северных и центральных губерний состояла из рубахи, собранной у ворота (иногда и запястья), и сарафана, подпоясанных поясом. Замужние женщины полностью закрывали волосы кичко-образным головным убором (сорокой, повойником), в праздник и на свадьбу • кокошником. Девушки носили ленты, перевязки, на шее - жемчужные и янтарные ожерелья, стеклянные бусы . Автор обращает внимание на то, что в целом женский костюм южновеликорусской деревни более красочен, чем северовеликорусский, более сдержанный по своей цветовой гамме. По мнению Г.С. Масловой, верхняя женская одежда схожа с мужской и была близкой у всех русских в конце XIX - начале XX в. (сермяжные кафтаны, овчинные полушубки, шушуны и т.п.). Плетеная обувь также использовалась повсеместно по будням (на юге нередко и в праздники). Кожаные туфли и сапоги являлись, по ее мнению, праздничной обувью. Автор статьи разделяет всю одежду по назначению на праздничную, повседневную, рабочую и обрядовую, отмечая, что обрядовый костюм, как правило, сохраняет древние, исчезнувшие из быта части одежды и прически . У земледельческого крестьянского населения, считает Г.С. Маслова, старый традиционный костюм также видоизменялся по мере развития товарно-денежных отношений и связи с городом. Прежде всего, по ее мнению, это происходило с одеждой более зажиточных слоев русской деревни.
Главное внимание в своей статье Г.С. Маслова уделяет женской бдеЖ-де, подробно рассматривая ее основные части, выделяя наиболее старые формы в каждом комплексе, в каждой группе предметов, рассматривая все известные к тому времени варианты женских рубах, понев, сарафанов, юбок, нагрудных одежд и головных уборов, украшений и верхней одежды. До настоящего времени выработанная автором статьи классификация традиционной одежды используется специалистами. В заключении Г.С. Маслова выделяет основные типы традиционной одежды русских, украинцев, белорусов, отмечая, что одежда, выработанная в период формирования древнерусской народности, местами сохранялась до XIX в. (комплекс с поневой и рубахой со скошенными рукавами, с головным убором «убрусом» с твердой основой или кичкообразным головным убором). Она также отмечает, что многие из частей этой одежды восходят ко времени племенного быта славян (плетеная обувь и не сшитая одежда - понева). Автор статьи подчеркивает, что русский народ, расселившийся на огромной территории, не был в XIX - нач. XX в. единообразным в этническом отношении. Выделяются как крупные подразделения, так и мелкие культурно-исторические группы русского народа. Одним из локальных вариантов южновеликорусского типа одежды Г.С. Маслова считает костюм заокской части Рязанской и Тамбовской областей - «русской мещеры» - одной из древнейших групп южновеликоруссов. Здесь сохранились очень старые черты, восходящие, по мнению автора статьи, к вяти-ческой одежде (понева, тип головных уборов) и черты, которые сближают одежду русского населения с одеждой народов Поволжья (особенно мордовской) -тип лаптя, черные повилы, раковины-ужовки, пулагай-пояс с бахромой. Селения однодворцев, располагавшиеся, по линиям засечных черт, не представляли, по словам Г.С. Масловой, этнографического единства, т.к. сюда переселялись из разных мест, что сказалось на комплектах женской одежды. Один из них, перенесенный из северных и центральных губерний России, состоял из: рубахи с прямыми поликами; сарафана; пояса; кокошника. Другой состоял из рубахи с прямыми поликами и отложным воротником; юбки-«андарака»; пояса-покромки; кокошника. Он имеет много общего с одеждой западнославянских областей и белорусов, откуда частично вербовалось военно-служилое население. И, наконец, третьим комплектом был костюм с поневой и кичкообразным головным убором, характерным для коренного южновеликорусского населения. Представляются важными для понимания традиционной культуры размышления Г.С. Масловой о процессах ассимиляции одних этнических групп другими. Она видит в них, с одной стороны, вхождение одних и тех же этнических групп в состав различных народов, с другой - обусловленность культурными, экономическими и политическими связями народов на определенных этапах исторического развития. При всей значительности и верности основополагающих выводов статьи Г.С. Масловой, ей не удалось избежать некоторых неточностей, объясняемых отсутствием конкретного материала. Например, она пишет, что запон, сшитый на боках с разрезным задним полотнищем, с прямыми рукавами и ластовицами носили там, где не носили нагрудник. Материалы, собранные во время экспедиций, а также архивные сведения по Пензенской губ. свидетельствуют об одновременном бытовании обоих типов наплечной одежды в ряде сел. Отнеся жителей Рязанской и Пензенской губерний к средним велико-руссам, она, тем не менее, считает, что в них преобладает костюм с поневой . По Пензенской губернии это положение не является верным, т.е. здесь преобладающим является комплекс женского костюма с сарафаном. В 1967 г. сотрудниками Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая Академии наук СССР был создан историко-этнографический атлас «Русские», который подытожил многолетние исследования по проблемам этнографии русского народа. Примененный здесь метод картографирования позволил конкретизировать представления о сложении и развитии народной культуры. Составителями таблиц и пояснительного текста раздела одежды явились Н.И. Лебедева и Г.С. Маслова, которые разработали основные проблемы славянского традиционного костюма, прежде всего типология и классификация русской народной одежды. Из 75 карт атласа 34 посвящены одежде. Они показывают распространение традиционной женской одежды и одежды городского типа, постепенно ее вытесняющей; комплексы традиционной одежды, различные части этих комплексов (сарафан, понева, юбка, головные уборы); комплексы мужской одежды, мужские головные уборы; пояса, верхнюю одежду и обувь мужчин и женщин. Для нашей темы наибольшее значение имеют карты, которые отражают распространение типов женской одежды; типов сарафана; женских головных уборов, данные по двум периодам, что дает возможность наглядно проиллюстрировать существенные изменения, которые произошли в русской деревне в конце XIX - начале XX в. по сравнению с серединой XIX в.30 Представляются особенно важными сведения об одежде интересующих нас территорий. К сожалению, здесь не обошлось без ошибок. Выделяя в отдельную группу села, где бытовали красные распашные полосатые поневы с посконной основой и шерстяным толстым утком, авторы текста, кроме сел Темниковского уезда Тамбовской губернии, называют не только Ушинку и Вяземку Керенского у. Пензенской губернии, но с. Кириллово, где такую поневу никогда не носили (да и относилось село в дореволюционные времена к Спасскому уезду Тамбовской губернии). Однако с тексте авторы ошибочно называют село Вяземку Керенского уезда Пензенской губернии, в котором, якобы, поневу носили девушки, достигшие совершеннолетия, что не соответствует действительности, как показывают собранные позднее материалы. В 1970 г. вышел дополнительный том историко-этнографического атласа «Русские», в который вошли новые исследования сотрудников Института Этнографии по жилищу и одежде. Статья «Украшения русской крестьянской одежды» была написана М.Н. Шмелевой и Тазихиной . ч Наиболее интересными для нашей темы здесь оказались материалы по южнорусской орнаментике, особенностям колорита. Так, авторы статьи наиболее распространенной фигурой орнамента считают ромб, который имел повсеместное название «репей». Стороны ромба часто снабжались отростками, гребенками, крючками, угловатыми завитками. Частыми дополнениями к ромбам служили треугольники, крестообразные, зигзагообразные, крючко-видные, похожие на букву S фигуры и многое др.Особенно насыщены подобным орнаментальными мотивами узоры юго-восточных губерний (Рязанской, Тамбовской, Пензенской). Здесь же были распространены свастические изображения, изображения меандра, что авторы статьи объясняют (вслед за Лебедевой и Масловой) тесными культурными связями населения с их нерусскими соседями Поволжья, в узорах которых подобные мотивы играли значительную роль (особенно у мордвы, мари) Южнорусский тип костюма характеризуется, по мнению М.Н. Шмелевой и Тазихиной, сочетанием различных видов украшений (вышивок, узорных затканок, разнообразных нашивок), широким применением бисера, яркой полихромностью с преобладанием красного цвета, интенсивностью колорита, преобладанием геометрических узоров в орнаменте, ковровой плотностью вышитых и тканых узоров. Особенно выделяется авторами юго-восточный подтип (территория севера Рязанской губернии, Тамбовская и Пензенская губернии), где господствовали темные глубокие цвета, в частности, темные мареновые оттенки красного. Орнамент отличается угловатостью очертаний, большой плотностью вышивки, в которой постоянно присутствует контурный шов или косой стежок, свойственный соседним нерусским народам. Вышедший в 1971 г. определитель «Крестьянская одежда населения Европейской России» (XIX - начала XX в.) написан на основе коллекций Государственного исторического музея группой его сотрудников. Одним из авторов -И.А. Поповой - Пензенская и Тамбовская губернии были отнесены к лесостепному юго-востоку вместе с Орловской, Курской и Воронежской губерниями . В 1963 г. была издана небольшая книга И.П. Работновой «Тамбовская вышивка», в которой рассматриваются отдельные черты вышитых узоров на женских головных уборах-сороках . В них автор находит аналогии вышивкам старинных ширинок Каргополя, в Заонежье, на расстоянии более 1000 верст от Тамбовщины и для объяснения сходства делает два предположения: либо это -остатки какой-то очень древней русской культуры, занесенной переселенцами из Киевской Руси почти одновременно в Рязанскую землю и Заонежье; либо результат более позднего влияния культуры Московской Руси XVI — XVII в. В 1964 г. И.П. Работновой была опубликована еще одна небольшая работа «Русская народная одежда», в которой автор на основе всего того, что было сделано предшественниками, дает популярное изложение материала, делая упор на историко-художественный аспект традиционной одеж 39 ды русского крестьянства XIX - начале XX вв. В книге можно также найти изображение крестьянки Пензенской губернии начала XX в. (из собрания Моршанского краеведческого музея), которое, по всей вероятности, включает детали от комплекса «русской мещеры» (рубаха, понева) и запон из группы сел Спасского уезда Тамбовской губернии (скорее всего с. Красная Дубрава)41. В 1978 г. увидела свет монография Г.С. Масловой «Орнамент русской народной вышивки как историко-этнографический источник», в которой известный исследователь подробно рассматривает северную, южную вышивку, а также вышивку среднерусских областей, основывая свои выводы на хранящихся в музеях вещественных памятниках и собранных во время экспедиций данных. Основная часть книги посвящена северным и среднерусским регионам с их сложной, нередко сюжетной тематикой. Геометризованные узоры южных губерний России занимают в ней небольшое место. По интересующим нас губерниям материала содержится немного. Так, Г.С. Маслова считает счетные узоры, выполняемые по счету нитей, одной из древнейших техник, известным всем группам русского населения. Цветную перевить она связывает исключительно с поневным комплексом, характерным в конце XIX в - начале XX в. для южнорусских губерний. Отмечает Г.С. Маслова и орнамент, в виде замкнутого плетеного узла, который у славян и других народов выполнял роль средства защиты от зла. В 1984 г. была издана последняя работа Г.С. Масловой «Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX - начала XX в.», которая явилась первым обобщающим исследованием обрядовой одежды русских, украинцев и белорусов. Автор подробно описывает свадебные наряды сельского населения, одежду для сельскохозяйственных работ. Отдельная глава посвящена погребальным и родильным обычаям и обрядам, значению одежды для них. Работа написана на основе коллекций музеев, архивных данных, публикаций разных лет и многочисленных полевых материалов. Впервые народная одежда рассматривается как явление, тесно связанное с духовной жизнью народа, его обычаями и обрядами. Автор работы разделяет понятия обычая и обряда, считая, что одежда в обычаях имела, главным образом, экономические, социальные, эстетические функции, в обрядах же она приобретала еще и символический характер. В то же время Г.С. Маслова отмечает, что многие обычаи являлись одновременно и обрядами, имевшими определенную символику. Одежда для них приобретала магические функции (взаимоодаривание на свадьбе, одевание женского головного убора и др.). Ссылаясь на Сабурову, автор отмечает, что «обряды - определенный значительный пласт культуры народа; в них обнаруживается сильное переплетение стадиально различных, неадекватно преломленных представлений. В течение XIX - начале XX в. характер обычаев и обрядов изменялся, забывалась религиозно-магическая основа, которую имели некоторые обряды. Г.С. Маслова отмечает, что обрядовая одежда особым образом изготавливалась и одевалась, в то же время в обрядах использовалась и обычная или праздничная одежда, приобретаемая функции обрядовой (например, использование в качестве свадебного покрывала невесты фабричного ситцепечатного платка с пришитыми черными кистями). В этих же целях могли использовать также обычную шаль, платок, полотенце и даже одеял, материальные атрибуты обрядов были связаны, по мнению автора книги, с магической символикой, восходящей к апотропейной, карпогонической (изгнание нечисти), катартической (очистительной) и другим типам магии. Покрывало невесты, пояс, поношенная обувь, способы изготовления и одевания свадебной и погребальной одежды имели апотропейное значение; меховая одежда, мех, целошиа я рубаха невесты выполняли карпогоническую роль, но чаще всего в символике костюма сливались различные принципы магии . Невозможность понять смысл многих обрядов Г.С. Маслова объясняет сохранением хронологически разных пластов бытовой культуры или региональными особенностями. Важной частью книги стало приложение статьи И.И. Шангиной «Обрядовая одежда восточнославянских народов в собрании Государственного музея этнографии народов СССР», в которой описан «печальный» женский костюм с. Ушинки Керенского у. Пензенской губернии и на стр. 202 дано его черно-белое изображение. Книга академика Б.А. Рыбакова, известного советского археолога и историка, посвященная язычеству древних славян, помогла понять сложнейшие вопросы мировоззрения наших предков, найти объяснение многим сторонам их духовной жизни. В 1984 г. вышел в свет альбом «Русский народный костюм» из собрания Государственного музея этнографии. Авторы-составители: Молото-ва и Н.Н. Соснина впервые представили лучшие образцы традиционного русского костюма в цветном изображении. Фотографии большого формата позволили рассмотреть мельчайшие детали полных комплексов одежды и отдельных частей. Прилагаемые в конце книги краткие каталожные сведения о месте и времени бытования костюма, формальные данные о каждом предмете придали этому изданию еще большую ценность. Для нашей работы особенно интересными являлись изображения женских праздничных костюмов из сел Рудовка и Вышенка Кирсановского уезда Тамбовской губернии, комплекты и отдельные предметы одежды Липецкого и Темниковского уездов той же губернии. В 1989 г. появилось еще одно издание аналогичного характера - альбом «Русский народный костюм» из собрания Государственного исторического музея (автор-составитель Л.В. Ефимова) . При всех положительных качествах издания, опубликованные материалы по Пензенской и Тамбовской губерниям, в определенной степени разочаровали. В цветном изображении те два костюма, к которым обращались Н.И. Лебедева и Г.С. Маслова, которые были описаны И.А. Поповой, оказались сборными, т.е. составные части комплектов были не одного происхождения, что значительно затрудняет изучение русской традиционной одежды. Праздничный комплект женской праздничной одежды из Спасского уезда Тамбовской губернии был почему-то дополнен белой распашной с красной окантовкой верхней одеждой с вставными боковыми клиньями, каких здесь никогда не носили. Кроме того, неправильно был назван короткий нагрудник - шушпанчик, который назван шушунчиком. Точное место бытования - с. Кириллово Спасского уезда Тамбовской губернии указано не было. Другой комплект женской одежды, который определен с. Ушинка Керенского уезда Пензенской губернии оказался также неверно собранным: входящий в него запон на самом деле происходит из соседнего с Ушинкой с. Малой Иж-моры; рубаха является повседневной или «пецальной», в то время как остальные части - понева и нагрудник относятся к свадебному и праздничному ряду. Уникальный материал о расселении, жилище, хозяйственных постройках, традиционной одежде, пище и утвари, хозяйственной деятельности русских Мордовии, часть уездов которой до революции входила в состав Пензенской и Тамбовской губерний, содержится в монографии А.С. Лузгина «В тесном соседстве». Автор на широком фактическом материале проследил параллели в материальной и духовной культуре русского и мордовского населения. Е.П. Бусыгин описал одежду русского населения северной части Среднего Поволжья. Л.И. Никонова рассматривает традиционную русскую одежду Мордовии с точки зрения этномедицины. В коллективной монографии «Русские» даются подробные сведения о происхождении, расселении, традициях русского народа58. Значительный материал о русском традиционном костюме приводится в монографии Н.Н. Сосниной, И.И. Шангиной. Публикации на интересующую нас тему подразделяются на два основных периода: дореволюционный и советского времени. В первый происходит накопление фактического материала в различных архивах, прежде всего в Архиве Русского Географического общества, Этнографическом бюро В.Н. Тенишева; издаются сборники статистического характера, в которых затрагиваются некоторые вопросы этнической истории, развития местных промыслов; в епархиальных ведомостях появляются рубрики, посвященные быту, правам, культуре отдельных сел Пензенской и Тамбовской губерний. Вышедшие в советский период исследования по истории народного костюма, в том числе южнорусских и среднерусских регионов Европейской России, содержат основополагающие данные, прежде всего, по типологии и классификации народной одежды XIX - начала XX в., при этом затрагиваются проблемы происхождения того или иного комплекса, его связь с историей расселения славян и их контактов с другими племенными образованиями. Специальных публикаций по нашей теме не было. Небольшая брошюра в помощь художественной самодеятельности Н. Целикова и В. Застрожного «Пензенский русский народный костюм» содержит грубейшие ошибки и не может приниматься во внимание60. Таким образом, можно констатировать наличие достаточно серьезной теоретической основы исследования, поскольку в общих чертах учеными Б.А. Куфтиным, Н.И. Лебедевой, Г.С. Масловой и др. выработана типология женского и мужского костюма, осуществлена классификация основных частей одежды в зависимости от назначения, покроя, орнаментации, Колорита и др. параметров. Проведенный историографический анализ свидетельствует о том, что традиционная крестьянская культура русского населения Пензенской и Тамбовской губерний (а позднее Пензенской и Тамбовской областей) не являлась предметом специального исследования, несмотря на наличие определенных наработок по данной теме. Одновременно приходится констатировать, что обобщения по интересующим нас губерниям строились преимущественно на материалах Рязанского края и более северных русских земель. Это объясняется малым количеством вещественных памятников в центральных музеях, коллекции которых положены в основу существующих представлений о русской традиционной одежде региона. Экспедиция Н.И. Лебедевой 1951 г. в Земетчинский район Пензенской области была, видимо, непродолжительной, т.к. в ее последующих работах упоминаются лишь села Можары и Красная Дубрава в связи с темой ткачества и рассматриваются различные аспекты изготовления тканей в с. Вяземка. В исследованиях Г.С. Масловой привлекаются в качестве иллюстративного материала комплексы женской одежды из с. Вяземка Керенского уезда Пензенской губернии, из Спасского уезда Тамбовской губернии (хранящиеся в ГИМе) и д. Жуково Елатомского уезда той же губернии. Коллекция народной одежды Пензенского краеведческого музея, которая начала формироваться с 1920-х годов усилиями местных специалистов, прежде всего А.Н. Гвоздева, не были приняты во внимание исследователями. Методологическая основа исследования. Для решения поставленных задач в ходе исследования использовались историко-генетический метод в сочетании с ретроспективным анализом и реконструкцией, сравнительно-исторический, включая сравнительно-географический и сравнительно-хронологический. Кроме того, для написания данного исследования использованы принятые в этнологии методы сбора материала: анкетирование и опрос населения. Целью настоящей работы является: комплексный анализ и выявление своеобразия особенностей традиционной культуры русского населения на рубеже XIX - XX веков в зоне их компактного проживания на территории Пензенской и Тамбовской губерний через призму народной одежды и ее роли в обрядовой жизни русской деревни. Для достижения поставленной цели предполагается решить следующие задачи: 1. Охарактеризовать костюмные комплексы в традиционной одежде крестьян Пензенской и Тамбовской губерний, вычленить основные их элементы. 2. Определить специфику традиционной одежды региона: типологию, покрой, особенности орнамента и способы изготовления всех составных частей (рубахи, поневы, сарафана, юбки-андарака, верхних деталей: нагрудников, передников, поясов, головных уборов и обуви).
3. Раскрыть семиотическую природу традиционной одежды, связанную с этнической знаковостью костюма, включающую в себя информацию о социальном статусе человека, его причастности к определенной половозрастной или территориальной группе и многое другое.
4. Осознать символический характер традиционной одежды, ее роль в духовной жизни народа, его культуре на основе впервые собранных данных об использовании того или иного предмета или комплекса традиционной одежды в народной обрядовой практике (во время исполнения родильно-крестильных, свадебных, погребально-поминальных и календарных ритуалов). Именно обрядовая одежда сохранила в себе представления разных эпох, причудливо переплетенных между собой. Именно обрядовая одежда является своего рода летописью народа, которая языком формы, цвета, орнамента передает нам давно неведомые знаки, многие из которых уже давно не поддаются расшифровке. Настоящая работа поможет понять местные проявления основополагающих черт и неоднозначности формирования традиционной крестьянской одежды Пензенской и Тамбовской губерний. Источниковую базу исследования составили сведения Архива Русского Географического общества, Этнографического бюро В.Н. Тенишева (при РЭМ), хранящиеся в Санкт-Петербурге; материалы научного архива Пензенского краеведческого музея, в частности, отчеты пензенского исследователя А.Н. Гвоздева 1920-х гг.; публикации в специальных изданиях Русского Географического общества и в Пензенских епархиальных ведомостях, раскрывающие географическое положение, внешний облик, обычаи, характер жилища и костюмов отдельных селений; публикация Д.К. Зеленина «Описание рукописей Ученого Архива Императорского Русского географического общества», содержащая все материалы, присланные из Пензенской губернии, начиная с 1849 г., в части которых имеются сведения по крестьянской одежде; книги И.П. Работновой; иллюстрированные альбомы по коллекциям ГИМ и РЭМ; материалы Определителя по крестьянской одежде населения Европейской России. Классифицируя источники, отметим, что в дореволюционный период происходило накопление фактического материала описательного характера в различных архивах, прежде всего в Архиве Русского Географического общества, Этнографическом бюро В.Н. Тенишева; издавались сборники статистического характера, в которых затрагивались некоторые вопросы этнической истории, развития местных промыслов; в епархиальных ведомостях появились рубрики, посвященные быту, нравам, культуре отдельных сел Пензенской и Тамбовской губерний. Одним из важных источников исследования послужила коллекция одежды из более 1500 предметов, фотофиксация оставленного на месте материала, информация самого различного уровня, собранная экспедиционным отрядом под руководством автора на территории бывших Пензенской и Тамбовской губерний (нынешних Пензенской и Тамбовской областей), начиная с 1981 года. В полевых условиях собирались не только коллекции крестьянской одежды, но и локальные названия элементов костюма, сопутствующая информация, сохраняющаяся до наших дней. Были учтены также коллекции, хранящиеся в крупнейших музеях страны (ТИМ, РЭМ, ГРМ), Пензенских и Тамбовских областных музеях, районных музеях региона. Научная новизна исследования заключается в том, что автором впервые определены признаки обиходных, праздничных (в некоторых случаях свадебных), обрядовых вариантов женских и мужских рубах, сарафанов, понев, юбок, передников, нагрудников, головных уборов и др. крестьян Пензенской и Тамбовской губерний. Впервые выявленные автором степени кру-чинности крестьянской одежды сел рассмотрены как своего рода этапы развития локально сформировавшейся линии традиционного костюма, в которых наиболее древние формы сохранил самый «кручинный» костюм, являвшийся одновременно одеждой пожилых женщин. Впервые выявлены механизмы взаимодействий и определены уровни взаимопроникновений различных элементов костюма. На основе проведенных исследований возможно более полное, целостное восприятие традиционной одежды населения края как сложного многопланового источника. Практическая значимость исследования. Полученные данные открывают перспективу изучения костюма не только как источника по материальной культуре, но и как совокупности информации об этногенезе, этнической истории, этнопедагогике и т.п. Результаты работы позволяют шире использовать полученные данные в учебном процессе по региональной истории в рамках различных учреждений системы образования (вузы, гимназии, школы), а также в учреждениях культуры. Настоящая работа может стать основой специального курса лекций для студентов ВУЗов, методического пособия для преподавателей и учащихся школ, средне-специальных учебных заведений по истории культуры русского земледельческого населения региона рубежа XIX - XX вв. Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Одной из главных особенностей рассматриваемого региона является бытование в нем всех основных типов одежды русского земледельческого населения, известных исследователям.
2. Бытование в одном селении одновременно двух типов костюма являлось свидетельством этнической консолидации русских разного происхождения (что свойственно было пензенским и тамбовским однодворцам, которые к рубежу XIX - XX веков носили сарафаны и полосатую или однотонную юбку).
3. Степени кручинности крестьянской одежды сел Пензенской и Тамбовской губерний являются своего рода этапами развития локально сформировавшейся линии традиционного костюма, в которых наиболее древние формы сохранил самый «кручинный» костюм, являвшийся одновременно одеждой пожилых женщин.
4. Реликтовыми формами традиционного костюма Пензенской и Тамбовской губерний являются: вторая женская рубаха «вздевалка», девичий головной убор «ковыл», свадебные сороки с рогами, «наклонки» или «наклон-ники» - старинные варианты однорогого кокошника, распашные тяжелые поневы, пояса с «узлами жизни», платки красного цвета на плечах жениха.
5. Крестьянская одежда конца XIX — начала XX веков в семейной, календарной и окказиционной обрядности является важным компонентом духовной культуры русского народа, наделенным сложным символическим смыслом. Апробация работы. Основные положения работы докладывались на научных конференциях и семинарах в г. Москве (Российской Академии Художеств, Всероссийском музее ДЛИ и НИ, научных чтениях памяти В.М. Василенко), г. Санкт-Петербурге (Российском государственном пед. университете им. А. Герцена и Государственном Русском музее), г. Архангельске (Музее народов Севера), г. Сергиевом Посаде, г. Пензе. Кроме того, были устроены выставки традиционного русского костюма в Сергиево-Посадском музее, выставочных залах Москвы, Пензы, Берлина. Они показали перспективность избранного направления в работе, которое может в определенной степени заполнить имеющийся пробел в изучении русского народного костюма Пензенской и Тамбовской губерний и вместе с тем поможет понять сложнейшие процессы заселения края, растянувшиеся на несколько столетий, формирования локальных этнических групп русского народа, его традиционной культуры.