Шокан Валиханов

5. Путешествие  в Кашгар

 

28 июня 1858 года Чокан  присоединился к семипалатинскому  каравану, направляющемуся в Кашгар. Все, что он узнал во время этой поездки из экономики, политической жизни, истории, географии, этнографии Кашгара, а собрал он там удивительный по полноте и глубине материал, далось ему тяжелым трудом. Он составлял цельную картину жизни Кашгара по кусочкам, по обрывкам разговоров, по воспоминаниям об исторических событиях, по семейным преданиям. Наверное, если бы Валиханов не владел богатым опытом изучения истории казахского народа и сбора всевозможных данных и материалов, он никогда не смог бы написать свой гениальный труд о Кашгаре. А гениальность научного отчета Чокана Валиханова о поездке в Кашгар заключалась в том, что собирая и сопоставляя клочки сведений, он не везде и не всегда мог вести подробные записи[4; C.229]. Сколько материалов, причем наиболее ценных, он хранил в памяти - в своей блистательной памяти сына кочевого, поэтического, памятливого народа!

Географический обзор. Исторический очерк. Народонаселение. Правительственная система и политическое состояние края. Промышленность и торговля. И все это о крае, про который до поездки Валиханова европейской науке не было известно почти ничего. С подчеркнутой скрупулезностью описал он, как и кем управляется Кашгар, потому что знал, насколько мало изучены европейскими учеными формы восточного городского правления. Эти его сведения впоследствии использовались очень широко.

6. Жизнь в  Петербурге

13 июля 1859 года Гасфорт  отправил рапорт министру иностранных дел князю А.М. Горчакову, в котором сообщалось о благополучном возвращении поручика султана Валиханова. Поручик Валиханов, несмотря на опасное положение, успел собрать многие полезные сведения. Как только записка им будет составлена и он поправится в здоровье, расстроенном от многих лишений (уже при поездке в Кашгар Чокан знал, что страдает чахоткой), Валиханову необходимо самому поехать в Петербург, чтобы сделать пояснения в Азиатском департаменте[2; C.241].

Но идут дни, недели, месяцы, а Валиханов все еще в Омске. Что за причины могли быть у Чокана для оттягивания своей триумфальной поездки в столицу?

Прежде всего та требовательность к себе, которую он выработал с  юности. Валиханов представлял себе огромное значение привезенных им сведений. Поэтому он отказался от стиля официальных бумаг, писал свой отчет свободно, вдохновенно, в манере, свойственной тогдашней публицистике.

Человек, столь много  разузнавший о Кашгаре, имел основания  опасаться за свою жизнь. Валиханов  принял необходимые меры предосторожности. Он не повез в Петербург ничего незавершенного, ничего лишь в памяти, для бесед в Азиатском департаменте. Он все сведения, все выводы, все предложения касательно русской политике в Восточном Туркестане изложил письменно. В Омске его отчет перебелил писарь. Отчет Валиханова, таким образом, существовал уже не в единственном экземпляре, и поехал с запечатанным пакетом не сам Чокан. Гасфорт уведомлял Ковалевского письмом от 27 января 1860 года, что нынешней почтой посылает отчет поручика Валиханова и вслед за сим отправляет самого Валиханова[1; C.189].

В Петербурге Валиханов  ощущал себя посланцем и полномочным  представителем не только родной Степи, но и всей Азии. И, значит, он особенно остро чувствовал, каково российское того времени восприятие Востока. Русская культура признавала свое духовное родство с Востоком. Все это Чокан видел и ведал. Именно в Петербурге он менее всего ощущал себя инородцем, и тут дело было не только в том, что он достаточно богат.

В его размышлениях о  будущем казахского народа в составе многоязыкой Российской империи жило усвоенное еще в юные годы понимание, что есть две России - Россия чиновничья и Россия прогрессивная, которая научила его, как сделаться таким, каков он ныне есть: казах, образованный по-европейски вполне не утративший ни грана своей национальной сути, даже, напротив, яснее осознавший благодаря своей принадлежности к русскому передовому обществу великую ценность многовековой культуры своего народа и других народов Азии, возможности развития в будущем[7; 101].

В Петербурге перед Валихановым открылись пути продвижения по карьерной лестнице. Он был произведен в штабс-ротмистры и награжден орденом Святого Владимира.

Но, сколько бы высоких  знакомств ни завел в Петербурге правнук Аблая, штабс-ротмистр султан Валиханов, он и пальцем не шевельнул ради своей карьеры...

4 мая 1860 года в квартире  Русского географического общества  близ Певческого моста действительный  член общества Чокан Чингисович  Валиханов сделал сообщение о  своем путешествии в Кашгар. Его  слушал петербургский ученый мир. Географы, этнографы, естественники, историки, востоковеды... Сообщение, сделанное Валихановым на собрании 4 мая 1960 года, легло в основу его «Очерков Джунгарии», опубликованных в «Записках Русского географического общества» в начале 1861 года в книгах 1-й и 2-й. Там же были помещены рисунки автора, а также подготовленная им карта Семиреченского и Заилийского края Семипалатинской области и части Илийской провинции Китая. Это, по понятиям того времени, и была Джунгария[5; C.211].

Вслед за «Очерками» в 3-й книге «Записок русского географического общества» за 1861 год появились географический обзор и исторический очерк из кашгарского отчета Валиханова. Корифеи Географического общества, конечно, знали, что это лишь часть большого труда. Подготовленное Валихановым тогда же в Петербурге для «Записок Русского географического общества» описание пути в Кашгар и обратно, в Алатавский округ, появилось в свет много позже, в 1868 году[5; C.213].

За штабс-ротмистром Валихановым  упрочилась слава отважного путешественника, открывшего европейской науке тайны Средней Азии[1; C.275]. Он вошел в круг помощников Петра Петровича Семенова, вычитывал и сверял издавшиеся на русском языке труды Риттера. В военно-ученом комитете он руководил подготовкой карт Средней Азии и Туркестана. При участии Валиханова были выполнены «Карта пространства между озером Балхашом и хребтом Алатау», «Рекогносцировка западной части Заилийского края», «План города Кульджи», «Карта к отчету о результатах экспедиции на Иссык-Куль», «Карта Западного края Китайской империи».

Прожив год в Петербурге, Валиханов отказался от первоначального  плана поступить на восточный  факультет университета. Ему там не зачем терять время, все, чему учили на факультете, он либо успел постичь самостоятельно, либо знал, как это можно постичь, не высиживая на студенческой скамье. Чокан предпочел записаться лишь на некоторые университетские лекции. В Петербурге он продолжал работу над очерками по истории, географии и этнографии киргизов, начатыми в Омске.

7. Возвращение домой

 

Весной 1861 года Чокан стал собираться назад в Степь. Официальной причиной считалась необходимость поправить чистым воздухом и кумысом расстроенное петербургским климатом здоровье. С отъездом Чокана совпадал у многих его друзей-сибиряков перелом в их собственной судьбе, и казалось, он увозит с собой самый яркий и счастливый год их общей молодости.

В 1862 году Валиханов был  выбран на должность старшего султана Атбасарского округа, но не утвержден генерал-губернатором[3; C.316].

Летом 1863 года он принял участие в работе комиссии, которая отправилась в Степь, чтобы собрать народные мнения о проекте судебной реформы.

С 1864 года Валиханов занимался  деятельностью, связанной с освободительным  движением народов Восточного Туркестана[3; C.317].

В оставшийся малый срок жизни время Чокана летело стремительно. Умирающему от чахотки дано напоследок почувствовать себя лучше и уверовать  в свое выздоровление. В один из апрельских прозрачных дней он попросил вынести  его из юрты на вольный воздух. Дышалось легко. Неизвестно, о чем он мечтал, не сохранились последние слова - ни на бумаге, ни в чьей-то памяти для передачи будущим поколениям. Зато известно, в чем он был совершенно уверен. Он знал, что годы его странствий и трудов совпали с исторически очень значимым периодом в жизни его народа, когда казахи всех жузов завершали свое вхождение в состав России и вместе с тем свое воссоединение в один большой народ - мирный и поэтический, веселый и честолюбивый, полный сил и энергии, подающий огромнейшие надежды на развитие...И во всем том, что свершилось в 1865 году, составляющему веху в истории казахов, оставался навеки след его, Чокана, усилий, его понимания своего долга перед народом, его отваги, его исторического предвидения.

 Им никогда не владели тщеславные помыслы, и он очень строго судил о самом себе, но все это он знал. И чувствовал очень остро, что вот теперь-то приходит его время, чтобы повести свой народ путем истинного знания и завершить все незавершенное, исполнить пророчество Достоевского - растолковать многоязыкой России, что такое Степь и ее кочевой народ, открыть всему человечеству жизнь казахов, их прошлое, их настоящее, их помыслы о будущем...

Но, к огромному сожалению  современников Чокана, уже 10 апреля 1865 года, не дожив и до тридцати лет, он скончался в ауле Тезека, в урочище Кочен-Тоган[3; C.319 – 320].

 

Заключение

 

Но даже после смерти Чокана Валиханова в Петербурге его не забыли. Имена первооткрывателей не исчезают из науки, не вычеркиваются никогда и никем. Выдающиеся путешественники А. Ф. Голубев и М. И. Венюков, побывавшие в Заилийском крае вскоре после Чокана Валиханова, первыми сказали о значении его открытий. На его авторитет ссылались все последующие исследователи Туркестана, в том числе и автор книги «Кашгария», изданной в 1879 году, полковник Генерального штаба, действительный член Русского географического общества А. Н. Куропаткин[6; C.260] .

Русское географическое общество (РГО) в своем отчете за 1865 год опубликовало сообщение о  безвременной кончине Валиханова, и  там же были напечатаны статьи о его заслугах перед наукой. В 1867 году РГО приняло решение издать все его рукописи, а в 1868 году в «Записках» появилось в сокращенном виде описание пути в Кашгар и обратно в Алатавский округ и статья о Валиханове.

Собрание сочинений  Ч. Ч. Валиханова вышло в свет в 1904 году под редакцией профессора Н. И. Веселовского и заняло полностью ХХIХ том «Записок Императорского Русского географического общества» по отделению этнографии. Вот слова, сказанные там Веселовским о Чокане: «Как блестящий метеор, промелькнул над нивой востоковедения потомок киргизских ханов и в то же время офицер русской армии Чокан Чингисович Валиханов. Русские ориенталисты единогласно признали в лице его феноменальное явление и ожидали от него великих и важных откровений о судьбе тюркских народов, но преждевременная кончина Чокана лишила нас этих надежд»[6; C.265].

Так умер историк, публицист, лингвист, географ, музыковед, археолог, этнограф, путешественник, так много  сделавший для своего народа, исследовавший  особенности его быта, традиций, обычаев, религии и языка.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Приложения

 

Приложение 1.

 

 

Портрет Чокана Валиханова

 

 

 

Приложение 2.

 

 

Чокан Валиханов и Федор Достоевский

 

 

 

Приложение 3.

 

 

Памятник  Валиханову в Омске

 

 

 

Приложение 4.

 

Отрывок из статьи Чокана Валиханова «О Киргиз – Кайсацкой Большой Орде».

Оригинальная версия: Ч.Ч. Валиханов. Собрание сочинений в 5 томах. – Алма-Ата. 1985. – Том 1. – Стр. 180-183.

Заилийский край занят  двумя главными родами Большой орды: албанами и дулатами с частью чапраштов, никогда отсюда не выходивших на правый берег Или. На востоке в Илийскую долину иногда выходят дикокаменные киргизы из рода бугу, родовые кочевья которых находятся на юго-восточной стороне Иссык-Куля, а на западе — из родов султы и сарыбагыш, чьи кочевья находятся также на юго-западном берегу того же озера и в окрестностях Пишпека (укрепления,   находящегося за Чу и принадлежащего ташкентцам). Западная граница кочевьев албанов есть р. Турген; они кочуют даже и в китайских владениях, платя последним ничтожную дань, К западу от албанов, т.е. от Тургена, кочуют дулаты и чапрашты (смежно) до истоков р. Чу и далее за ней через р. Талас из ташкентских городов и укреплений.

Дулатовские кайсаки  превосходят все другие роды [Большого жуза] как своею многочисленностью, так и воинственностью и богатством. Их в пять раз больше, чем албанов, в три раза, чем джалаиров, не говоря уже о других незначительных родах Большой орды. Некоторые поколения дулатов, албанов и большая часть чапраштов кочуют и на правой стороне Или. Оба эти рода еще делятся на несколько отделений и подразделений, но об этих разделениях будет подробнее объяснено в своем месте1.

Заилийские кайсаки  больше других находились под влиянием ташкентского владычества и, находясь в близком соседстве с отдельным независимым народом — киргизами (бурутами), принуждены были вести с ними борьбу, а потому до вступления русских войск за Или эти киргизы Заилийский край считали местом укрывательства и оставались безнаказанно. Ныне, с занятием пункта за Или, вследствие преследования за преступления эти буйные племена сделались более спокойными.

Древние насыпи и курганы  в Заилийском крае свидетельствуют о древнем присутствии каких-то народов. Владения народов уйсунь, уйгуров, джунгар сменяли одно другое2. Последний народ был завоеван китайцами в 1755 году3, а все владения этого народа Китайская империя включила в свои пределы.

Большая орда, кочевавшая по Таласу и далее к Ташкенту, под начальством Аблай-хана двинулась  на восток и после удачной и продолжительной борьбы вытеснила их за Малый Алатау и заняла свои давние места. Итак, эти места, по сказаниям кайсаков, вновь заняты Большою ордою у калмыков, и, следовательно, притязания китайцев на эту страну несправедливы, [так как] с появлением исконных жителей она стала независимою. Хотя до появления русских войск в этой части степи Большая орда и считалась под покровительством России с 1824 года, но китайцы не переставали посылать в Заилийский край свои отряды для сбора ничтожной дани до 1840 г., в который они потерпели горестное и плачевное поражение от здешних чапраштов при урочище Тирен-Узек.