Шпаргалка по "Истории"

1.Особенности социальной  структуры Древней Руси («Русская правда»)

 «Русская правда» это памятник законодательства 11-12 вв., считающийся самым ранним из дошедших до современных исследователей кодексом правовых норм раннесредневековой Руси.

Термин «правда», часто  встречающийся в древнерусских  источниках, означает правовые нормы, на основании которых вершился суд (отсюда выражения «судить право» или «судить в правду», то есть объективно, справедливо). Источники кодификации - нормы обычного права, княжеская судебная практика, а также заимствованные нормы из авторитетных источников - прежде всего Священного Писания.

 Согласно традиционной  русской историографии, эти тексты  и списки разделяют на три  редакции Русской Правды: Краткую,  Пространную и Сокращенную.

Древнейшим списком  или первой редакцией Правды Русской  является Краткая Правда (20-70-е годы 11 в.), которую принято делить на Правду Ярослава Мудрого (1019-1054) и Правду Ярославичей. Первые 17 статей Правды Ярослава (по разбивке поздних исследователей, так как в самом тексте источника деления на статьи нет), сохранившиеся в двух списках 15 в. в составе Новгородской I летописи, содержат еще более ранний пласт - первые 10 записанных норм, «якоже Ярослав судил» - их называют Древнейшей Правдой («Правдой Роськой»). Текст ее был составлен не ранее 1016. Спустя четверть века текст Древнейшей Правды лег в основу всей Правды Ярослава - кодекса норм прецедентного права.

Эти нормы регулировали отношения в пределах княжеского (или боярского) хозяйства; среди  них - постановления о платах за убийство, нанесение оскорблений, увечий и  побоев, кражу и порчу чужого имущества. Начало Краткой Правды убеждает в  фиксации норм обычного права, так как  в них идет речь о кровной мести (ст. 1) и круговой поруке (ст. 19).

Правдой Ярославичей (сыновей  Ярослава Мудрого) именуются статьи 19-41 в тексте Краткой Правды. Эта  часть кодекса была составлена в 70-е 11 в. и до конца столетия постоянно пополнялась новыми статьями. К ним относят статьи 27-41, разделяемые на Покон вирный (то есть Устав о штрафах в пользу князя за убийство свободных людей и нормах прокорма сборщиков этих платежей), появление которого связывают с восстаниями 1068-1071 на Руси, и Урок мостникам (то есть Правила для тех, кто мостит проезжую часть в городах). В целом Краткая редакция Русской Правды отражает процесс оформления законов от частных случаев к общим нормам, от решения конкретных вопросов к оформлению общегосударственного права на стадии становления средневекового феодального порядка.

Пространная Правда - вторая редакция Русской Правды, памятник развитого феодального общества. Создана в 20-30 годы 12 в. (ряд исследователей связывают ее возникновение с новгородскими восстаниями 1207-1208 и потому относят ее составление к 13 в. По объему Пространная Правда почти в пять раз больше Краткой (121 статья с дополнениями). Статьи 1-52 именуются как Суд Ярослава, статьи 53-121 - как Устав Владимира Мономаха. Нормы Пространной Правды действовали до татаро-монгольского ига на Руси и в первый его период.

С начала 14 в. Русская Правда стала терять свое значение как действующий источник права. Смысл многих использованных в ней терминов, становился непонятен переписчикам и редакторам, что вело к искажениям текста. С начала 15 в. Русскую Правду перестали включать в юридические сборники, что говорит об утрате ее нормами правовой силы. В то же время ее текст стали вписывать в летописные своды - она стал историей.

Ключевский, анализировавшие  время и причины создания отдельных  частей и редакций Русской Правды, взаимоотношения между списками, сущность отраженных в них юридических  норм, их истоки в византийском и  римском праве.

Социальные отношения, сложившиеся в Древней Руси можно  охарактеризовать как раннефеодальные, потому что в Киевской Руси сложилась  структура управления во многом схожая с западным институтом вассалитета, включавшим понятие свободы, предоставление вассалам автономии . Так, бояре - высший слой общества являлись вассалами князя и были обязаны служить в его войске. В то же время они оставались полными хозяевами на своей земле и имели вассалами менее знатных. Великий князь управлял территориями при помощи совета (Боярская дума), в который входили старшие дружинники, Боярская дума символизировала права и автономию вассалов и обладала правом «вето».

Основную ячейку общественного  устройства Руси составляла община. Другой особенностью было всеобщее вооружение народа, сложившееся вследствие постоянной опасности, особенно со стороны степных  кочевников. В X-XII вв. в Киевской Руси складывается крупное частное землевладение. Формой земледельной собственности становится вотчина (вотчина т.е. отцовское владение), не только отчуждаемая с правом купли-продажи, но и передаваемая по наследству.

Проживающие на ней крестьяне  выплачивали дань государству и  становились поземельно зависимыми от феодала, выплачивая ему натуральную  ренту или отрабатывая барщину. Однако значительное число жителей  составляли независимые от бояр крестьяне-общинники, платившие дань в пользу государства  великому князю. Полюдье-сбор дани со всего свободного населения - наиболее характерная форма господства и подчинения, осуществления верховного права на землю, установления понятия подданства

Свободное население  Руси обычно именовалось «люди», Основную его массу составляли крестьяне. В сельской местности традиционная большая семья-община (задруга) постепенно сменилась более мелкими семьями  и индивидуальными собственниками земли.

Смерды - это крестьяне-общинники  в Древней Руси. Это были пока ещё свободные люди, находившиеся под особой защитой и особой юрисдикцией  князя. За пользование наделом платили  натурой оброк и выполняли  работы: извоз, строительство или  ремонт домов, дорог, мостов и т. д.

Некоторые историки видят  в них все земледельческое  население страны. (Термин «крестьяне»  появится лишь в ХIV в.). Однако за убийство смерда полагался штраф в 5 гривен, как и за холопа, а общинника - "людина" - 40 гривен. Различные формы и степени зависимости, существующие в древнерусском обществе, значительное преобладание в нем свободных людей свидетельствует о его сложном переходном характере.

В начале ХII в. появляется новая группа зависимых людей - закупы, т.е. люди, взявшие купу (в долг). Если удавалось вернуть купу, выплатив при этом резы (проценты), человек становился опять свободным, если нет -- холопом. Отрабатывая долг, закуп мог трудиться и на земле своего господина, но при этом он охранял свое хозяйство. Закон защищал закупа от возможного желания хозяина превратить его в обельного (т.е. полного) холопа. Таким образом, по своему социальному статусу закуп ближе всего приближался к феодально-зависимому крестьянину.

Самыми бесправными  членами общества, по сути, рабами, были холопы и челядь. Рабство в Киевской Руси было двух родов -- временным и постоянным. Последнее, извёстное как «полное рабство», было наследственным. Главную массу временных рабов составляли военнопленные. В конце концов, военнопленные получали освобождение за выкуп.

2.«Слово о законе»  митрополита Иллариона: структура  произведения и основной смысл.

Это произведение по теме своей обращено к будущему Руси, а по совершенству формы и в  самом деле как бы предвосхищает  это будущее. Тема «Слова» — тема равноправности народов, резко противостоящая средневековым теориям богоизбранничества лишь одного народа, теориям вселенской империи или вселенской церкви. Иларион указывает, что Евангелием и крещением Бог «все народы спас», прославляет русский народ среди народов всего мира и резко полемизирует с учением об исключительном праве на «богоизбранничество» только одного народа.

Трехчастная композиция «Слова», подчеркнутая в названии, позволяет  органически развить основную тему «Слова» — прославление Русской  земли, ее «кагана» Владимира и князя  Ярослава. Каждая часть легко вытекает из предшествующей, постепенно сужая тему, логически, по типическим законам средневекового мышления, переходя от общего к частному, от общих вопросов мироздания к частным его проявлениям, от универсального к национальному, к судьбам русского народа. Первая часть произведения касается основного вопроса исторических воззрений средневековья: вопроса взаимоотношения двух заветов: Ветхого — «закона» и Нового — «благодати». Взаимоотношение это рассматривается Иларионом в обычных символических схемах христианского богословия, в последовательном проведении символического параллелизма. Символические схемы этой части традиционны. Ряд образов заимствован в ней из византийской богословской литературы. Иларион создает собственную патриотическую концепцию всемирной истории. Эта концепция по-своему замечательна и дает ему возможность осмыслить историческую миссию Русской земли. Он нигде не упускает из виду основной своей цели: перейти затем к прославлению Русской земли и ее «просветителя» Владимира. Иларион настойчиво выдвигает вселенский, универсальный характер христианства Нового завета («благодати») сравнительно с национальной ограниченностью Ветхого завета («закона»). Подзаконное состояние при Ветхом завете сопровождалось рабством, а «благодать» (Новый завет) — свободой. Закон сопоставляется с тенью, светом луны, ночным холодом, благодать — с солнечным сиянием, теплотой.

Взаимоотношение людей  с Богом раньше, в эпоху Ветхого  завета, устанавливалось началом  рабства, несвободного подчинения —  «законом»; в эпоху же Нового завета — началом свободы — «благодатью». Время Ветхого завета символизирует  образ рабыни Агари, время Нового завета — свободной Сарры.

Особенное значение в  этом противопоставлении Нового завета Ветхому Иларион придает моменту национальному. Ветхий завет имел временное и ограниченное значение. Новый же завет вводит всех людей в вечность. Ветхий завет был замкнут в еврейском народе, а Новый имеет всемирное распространение. Иларион приводит многочисленные доказательства того, что время замкнутости религии в одном народе прошло, что наступило время свободного приобщения к христианству всех народов без исключения; все народы равны в своем общении с Богом. Христианство, как вода морская, покрыло всю землю, и ни один народ не может хвалиться своими преимуществами в делах религии. Всемирная история представляется Илариону как постепенное распространение христианства на все народы мира, в том числе и на русский. Излагая эту идею, Иларион прибегает к многочисленным параллелям из Библии и упорно подчеркивает, что для новой веры потребны новые люди. Рассказав о вселенском характере христианства сравнительно с узконациональным характером иудейства и подчеркнув значение новых народов в истории христианского учения, Иларион свободно и логично переходит затем ко второй части своего «Слова», сужая свою тему, — к описанию распространения христианства по Русской земле:.Русскому народу принадлежит будущее, принадлежит великая историческая миссия.Патриотический и полемический пафос «Слова» растет, по мере того как Иларион описывает успехи христианства среди русских. Словами писания Иларион приглашает всех людей, все народы хвалить Бога. Пусть чтут Бога все люди и возвеселятся все народы, все народы восплещите руками Богу. От Востока и до Запада хвалят имя Господа; высок над всеми народами Господь. Патриотическое воодушевление Илариона достигает высшей степени, напряжения в третьей части «Слова», посвященной прославлению Владимира I Святославича.

Если первая часть  «Слова» говорила о вселенском характере христианства, а вторая часть — о русском христианстве, то в третьей части возносится похвала князю Владимиру. Органическим переходом от второй части к третьей служит изложение средневековой богословской идеи, что каждая из стран мира имела своим просветителем одного из апостолов. Есть и Руси кого хвалить, кого признавать своим просветителем: Иларион высоко ставит авторитет Русской земли среди стран мира. Русские князья и до Владимира не в худой и не в неведомой земле владычествовали, но в русской, которая ведома и слышима есть всеми концами земли. Владимир — это только «славный от славныих», «благороден от благородныих». Иларион описывает далее военные заслуги Владимира. Силу и могущество русских князей, славу Русской земли, «единодержавство» Владимира и его военные успехи Иларион описывает с нарочитою целью — показать, что принятие христианства могущественным Владимиром не было вынужденным, что оно было результатом свободного выбора Владимира. Описав общими чертами добровольное, свободное крещение Владимира, отметая всякие возможные предположения о просветительной роли греков, Иларион переходит затем к крещению Руси, приписывая его выполнение исключительно заслуге Владимира, совершившего его без участия греков. Подчеркивая, что крещение Руси было личным делом одного только князя Владимира, в котором соединилось «благоверие с властью», Иларион явно полемизирует с точкой зрения греков, приписывавших себе инициативу крещения «варварского» народа.

Затем Иларион переходит к описанию личных качеств Владимира и его заслуг, очевидным образом имея в виду указать на необходимость канонизации Владимира. Довод за доводом приводит Иларион в пользу святости Владимира: он уверовал в Христа, не видя его, он неустанно творил милостыню; он очистил свои прежние грехи этой милостыней; он крестил Русь — славный и сильный народ — и тем самым равен Константину, крестившему греков. Сопоставление дела Владимира для Руси с делом Константина для ромеев-греков направлено против греческих возражений на канонизацию Владимира: равное дело требует равного почитания. Сопоставление Владимира с Константином Иларион развивает особенно пространно, а затем указывает на продолжателя дела Владимира — на его сына Ярослава, перечисляет его заслуги, его строительство. Патриотический пафос этой третьей части, прославляющей Владимира, еще выше, чем патриотический пафос второй. За третьего, заключительною частью «Слова» в некоторых рукописях следует молитва к Владимиру, пронизанная тем же патриотическим подъемом, патриотическою мыслью и надписанная именем того же Илариона Была ли эта заключительная молитва Илариона органической частью «Слова», или она была составлена отдельно — еще не совсем ясно, но, во всяком случае, она едина со «Словом» по мысли.

Итак, истинная цель «Слова»  Илариона не в догматико-богословском противопоставлении Ветхого и Нового заветов, как думали некоторые его исследователи . Традиционное противопоставление двух заветов — это только основа, на которой строится его определение исторической миссии Руси. По выражению В. М. Истрина, это «ученый трактат в защиту Владимира» Иларион прославляет Русь и ее «просветителя» Владимира. Следуя за великими болгарскими просветителями — Кириллом и Мефодием,  Иларион излагает учение о равноправности всех народов, свою теорию всемирной истории как постепенного и равного приобщения всех народов к культуре христианства.

Широкий универсализм характерен для произведения Илариона. История Руси и ее крещение изображены Иларионом как логическое следствие развития мировых событий. Чем больше сужает Иларион свою тему, постепенно переходя от общего к частному, тем выше становится его патриотическое одушевление.

Таким образом, все «Слово»  Илариона от начала до конца представляет собой стройное и органическое развитие единой патриотической мысли. И замечательно, что эта патриотическая мысль Илариона отнюдь не отличается национальной ограниченностью. Иларион все время подчеркивает, что русский народ только часть человечества.

Соединение богословской мысли и политической идеи создает  жанровое своеобразие «Слова» Илариона. В своем роде это единственное произведение.