Домовая резьба Алтайского края

Министерство  Образования и Науки Российской

Федерации

 

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО  ОБРАЗОВАНИЯ

«АЛТАЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ  УНИВЕРСИТЕТ»

Факультет искусств.

Кафедра истории отечественного и зарубежного искусства.

 

Домовая резьба Алтайского края.

реферат

по изобразительному искусству  региона

 

Выполнила студентка

4 курса, группы 1392(з)

Гавриченкова  Е.П.

Преподаватель:

Доцент

Вишневская О. Б.

 

 

 

 

 

Барнаул 2013 г

введение

Говоря о резном дереве, хотелось бы сделать небольшой экскурс  в истории декоративной резьбы по деревни на Руси.

В 1668 году близ Москвы на Коломенской  горе было начато строительство деревянного  дворца. В 1670 году посол Яков Рейтенфельс  в «Сказании о Московии» писал: «Коломенский дворец кажется, только что  вынутым из ларца благодаря удивительным образом, искусно сделанным украшениям, блистающим позолотою». Через 300 лет  советские историки писали об это  же: «Дворец объединил в себе все  совершенство технических и богадство  декоративных приемов, выработанных веками в плотничьем деле…резьба на крестьянских домах села Коломенского, Садовников, Дьяковского – это более поздние  отголоски резьбы Коломенского деревянного  дворца».

Устойчивость крина в  русском орнаменте поразительна. Она тем более поражает, когда  представишь, что между точками его появления (Новгород XI века и малоизвестное село на Алтае) расстояние во времени девять веков.

Деревенский наличник –  своего рода визитная карточка резчика. Поле наличника, заполненное ли растительным узором или силуэтами диковинных птиц, украшенное ли порезками геометрических форм, именно его поле было тем плацдармом, где шло освоение орнаментальных мотивов прошлого, переработка их соответствии с городскими валянием, и на этом поле можно наблюдать  плоды синтеза двух линий русского декоративного искусства. Имена  людей, взрастивших эти плоды,  большинстве своем неизвестны. Заботясь о красоте дома, деревня доверяла резчикам выразить свое представление  о красивом, нимало не заботясь при  этом о сохранении имен мастеров.

 

Высоко в горах, далеко в степи…

Въезжая в Горный Алтай, я  не знал, какие постройки встречу. Но не сомневался в том, что увижу  русские жилища, выстроенные по вековым  традициям. При всей их схожести и  общности на Руси, несомненно, бытовали разные варианты жилых построек, и  украшались она по-рапзному. Не похожи между собой наружные украшения  домов из разных мест России.

Уймон открывается из за невысоких скал, проглядывающих сквозь белостволье березняка. Березняк широко разросся по низким террасам Катуни. В  умении уймонцев толково обращаться с деревом лучше всего убеждаешься  в центре села, где свежая желтизна новых срубов соседствует с медово-медным цветом старинных построек. Над крыльцом одного из неброских домов просматривалась  резкая перекладина. Я открыл калитку. Доска не могла поразить наблюдателя  мастерством резчика или каким-то необузданным разгулом ее выдумки. Два  ряда  геометрически правильных выступов прямоугольной формы покрывали  ее лицевую сторону. Нижний ряд был  заглублен и как бы пропускал  из-под верхнего, в выемках орнамента  залегали глубокие тени, и на их фоне прямоугольный уступчатый рисунок  был строг и ритмичен. Такой многоступенчатый орнамент известен на русском Севере. Именно там, на Вологодчине и в Архангельской области, часто встречается городковая резьба. Городок, как толкует В.И.Даль, - один зубчик, зубец в узоре. У северян очень распространены многоступенчатые зубцы, зачастую в сочетании с треугольными выемками.

Малая удача привела меня к избе из трех звеньев. В среднем  было прорублено маленькое окно, обрамленное  простым наличником, и только капельки – небольшие ромбовидные окончания  вертикальных досок – были его  единственным украшением. Но нужны  ли еще какие – то узоры, чтобы выделить окно, красивое уже само по себе и правильными пропорциями, и простым обрамлением из красновато - желтых лиственничных досок с бронзово – багровыми островками сучков. Позже я убедился, что только лиственничные доски в многолетнем противоборстве с солнцем и ветрами приобретает такое богатство оттенков. И не нужна лиственнице никакая малярная косметика.

Вообще резьбу в селах  по Чуйскому встретишь нечасто. Однако нет – нет, да и промелькнут то нехитрый узор карниза в Черге, то пятиконечные звездочки над окошками где – нибудь в Теньге или Туэкне, то солнцеповодные вырезки на верхних досках наличников в Камлаке, а то и сложные спирали,… но это уже в Брыстрянске, уже ближе к Бийску.

Бийская «живинка в деле».

В Бийске немало домов, украшенных пропиловочной резьбой, но дом на улице Тургенева выглядит, пожалуй, наиболее цельным. В повторяемости  и развитии отдельных деталей  резьбы по карнизу и фризу, на угловых  досках чувствуется стилевое единство всего декора. Резчик не переборщил в детализации отдельных элементов, чрезмерно не усложнил орнамент, а выбрал рисунок крупный, выразительный. И это ничуть не противоречит общим размерам дома, а, наоборот, заодно с его пропорциями. Дом с резными петушками – не единичный пример мастерства байских плотников и резчиков. Так же удачно найдено место резьбе на отдельных домах по улице Краснооктябрьской и Куйбышева. Здесь резьба не повторяет зареченскую, здесь иные мотивы, иной орнамент. По угловым доскам на Куйбышева, 89 вьются растительные побеги, а рядом на доме №91 то же орнамент, но смотрится он по-иному. Кроме резных торцовых досок, здесь еще украшения из жести. А по-иному оттого, что дом всегда важно сперва издалека и воспринимается он вест сразу, детали проступают, когда приблизишься, когда увидишь, как узор, сбегающий по углу дома, теряется в крупных листьях молодого клена.

Геометрия и синее  пространство.

У Барнаулки есть право  называться хозяйкой города; она  подсказала место его рождения, когда добытчики  алтайской руды выбирали место для  строительства медеплавильного  завода.

С горы Барнаула открывается  лучше всего: у подножья – ядро старого города, его первые каменные строения, а дальше нарастая во времени, волна многоэтажных домов набирает высоту, северный горизонт Барнаула –  это всплеск двенадцатиэтажных  высоток над зеленоволокнистой  равнинно летнего города.

У всякой волны есть способность  к возврату. Через несколько лет  волна высоток, хлынувшая на пустыри  Черемушек, безусловно, вернется к месту  зарождения 7города – к Барнаулке.

 Но пока это не  наступило, не лучше ли поподробнее  всмотреться в лица деревянных  домов. Отживших свой век. Они  достойны пристального взгляда,  они удивительны своей непохожестью. И непохожесть эта почти всегда  зависит от наружного украшения  дома, от того, какова на нем  резьба.

Дом по улице Чехова. У него своя история и даже предыстория. Предшественник дома №24 по улице Интернациональной, вросший в болотистый берег Барнаулки, сгорел во время разгульных проводов новобранцев на фронт в 1914 году. Владелец усадьбы, мелкий торговец, Астафьев, не тратя времени даром, зимой заготовил лес, а в лето 1915 года выстроил новый двухэтажный дом. Стоил т отделывал, конечно, не сам. Стоили и украшали резьбой нанятые мастера, но имена их старожилы уже запамятовали. Тут нужно вспомнить о знаменитом барнаульского м пожаре в мае 1917 года. Рассказывают, о нем в барнаульских школах того времени писали сочинения. Дом Астафева – свидетель пожара.

У астафьевского дома, пожалуй, больше, чем у соседей, была возможность  вспыхнуть и превратится в  кучу головешек. Рядом, на деловом дворе  типографии Вершинина, как вспоминает очевидец событий Григорий Денисович  Хлыстов, вспыхнуло разом, занялось огнем около восьмидесяти саженей  березовых дров. И не спас бы строение от огня высокий кирпичный брандмауэр, отделявший двор типографии от усадьбы  Астафьева, не окажись у пивовара Локоткова, он жил за речкой, ручной помпы. В этом доме изменились только наличники первого этажа, все остальное – свое, родное.

И пусть он не является собой  лучший образец народной архитектуры  Барнаула – угловая башенка нарушает общую симметричность силуэта дома, делает неравновесным весь его объем, - декоративность клиновидного фронтона, его нарядность отрицать вряд ли возможно. Кроме того, сочетание солнечного знака (центр композиции) и многократно  повторенных на обрамлении фронтона сердцевидных просветов, древних символов плодородия, придает всему фронтону определенную символичность и смысловое  единство.

Плавно, волнисто взбегает к  острому верху фронтона резной карниз. И опять, сосредотачивая на себе главное  внимание, играет деревянное солнышко, приветствуя восходящий из-за Оби  оригинал. Сюда нужно приходить непременно утром, когда прямое освещение выявляет всю красоту пропиловочной резьбы. Резной орнамент карниза, нависая над плоскостью фронтона, отбрасывает на него причудливую тень, и это повторение контура создает ощущение объемности, пространства. Плавная линия деталей карниза с чередующимися остриями отдельных резных плашек, усложненных сердцевидными выемками, звучит ритмично и вольно, звучит, нисколько не противореча суровым низким нотам темно-коричневых бревенчатых стен. А на фронтоне тень резного орнамента вторит основной теме, и это созвучие линий, красок, света – действительно единая песня, исполненная мастером более полувека назад и звучащая на берегу Барнаулки каждое солнечное утро.

Возраст барнаульских домов  резьбой, как бы разнообразно они  сейчас не выглядели, невелик. Большинство  из них появилось в довольно узкий  промежуток времени: 1890 – 1917 годы.