О работе О.Шпенглера «Закат Европы»

 о работе О.Шпенглера  «Закат Европы»

Введение

 
Культурологическая концепция Шпенглера  строится на сопоставлении и в  большей части на противопоставлении культуры и цивилизации. Поэтому, прежде чем приступить к анализу самой  концепции, необходимо определить эти  понятия. В мировой истории Шпенглер выделяет восемь типов культур, достигших  полноты своего развития, - это античность и Западная Европа, арабская культура, Египет, Вавилон, Индия, Китай и культура майи. Для Шпенглера их существование  в разные времена на самых отдаленных территориях планеты – свидетельство  не единого мирового процесса, а  единства проявления культуры во всем ее многообразии. Культура у Шпенглера  – сложившийся в веках исторический индивидуум, историко-культурная целостность, сущность которой образует религия. 
 
            Термином цивилизации Шпенглер обозначает последнюю, неизбежную фазу всякой культуры. Цивилизация как исключительно технико-механическое явление противоположна культуре как царству органически-жизненного. Цивилизация, обладая одними и теми же признаками во всех культурах, есть выражение отмирания целого как организма, затухание одушевляющей его культуры, возврат в небытие культуры.

Концепция культуры

 
Шпенглер останавливается на рассмотрении трёх исторических культур: античной, европейской и арабской. Им соответствуют  три “души” - аполлоновская, избравшая в качестве своего идеального типа чувственное тело; фаустовская душа, символом которой является беспредельное пространство, динамизм; магическая душа, выражающая постоянную дуэль между душой и телом, магические отношения между ними. Отсюда вытекает содержание каждой из культур. Для Шпенглера все культуры равноправны; каждая из них уникальна и не может быть осуждена с внешней позиции, с позиции другой культуры. Феномен других культур говорит на другом языке. Для других людей существуют другие истины. Для мыслителя имеют силу либо все из них или не одна из них. Сконцентрировав своё внимание не на логике, а на душе культуры, он сумел точно подметить своеобразие европейской души, образом которой может (как считает сам автор) являться душа гётевского Фауста - мятежная, стремящаяся преодолеть мир своей волей.  
 
Шпенглер считает, что каждая культура имеет не только своё искусство, но и своё собственное естествознание и даже свою уникальную природу, т.к. природа воспринимается человеком через культуру. “Каждой культуре присущ уже вполне индивидуальный способ видения и познания мира - как природы”, или - одно и то же – “у каждой есть своя собственная, своеобразная природа, каковой в точно таком же виде не может обладать ни один человек иного склада. Но в ещё более высокой степени у каждой культуры есть собственный тип истории, в стиле которой он непосредственно созерцает, чувствует и переживает общее и личное, внутреннее и внешнее, всемирно-историческое и биографическое становление”. 
 
По Шпенглеру, в основе каждой культуры лежит душа, а культура - это символическое тело, жизненное воплощение этой души. Но ведь всё живое когда-нибудь умирает. Живое существо рождается, чтобы реализовать свои душевные силы, которые затем угасают со старостью и уходят в небытие вместе со смертью. Такова судьба всех культур. Шпенглер не объясняет истоки и причины рождения культур, но зато их дальнейшая судьба нарисована им со всей возможной выразительностью. “Культура рождается в тот момент, когда из первобытно-душевного состояния вечно-детского человечества пробуждается и выделяется великая душа, некий образ из безобразного, ограниченное и переходящее из безграничного и пребывающего. Она расцветает на почве строго ограниченной местности, к которой она и остается привязанной, наподобие растения”. Кризис в культуре наступает тогда, когда ее душа осуществит всю совокупность своих возможностей, в виде народов, языков, религиозных учений, искусств, государств и наук. Вследствие этого культура вновь возвращается в объятья первобытной души. Однако протекание культуры не есть плавный, спокойный процесс. Это живое бытие есть напряженная страстная борьба: внешняя – за утверждение ее власти над силами хаоса и внутренняя – за утверждение ее власти над бессознательным, куда этот хаос, злобствуя, укрывается. 

Переход культуры к цивилизации

 
Смерть культуры есть исчерпание её души, когда её смыслы уже не вдохновляют  людей, обращённых теперь не к осуществлению  культурных ценностей, а к утилитарным  целям и благоустройству жизни. Этот период Шпенглер связывает с  наступлением эпохи цивилизации. “Цивилизация есть неизбежная судьба культуры, Будущий  Запад не есть безграничное движение вперёд и вверх, по линии наших  идеалов... Современность есть фаза цивилизации, а не культуры. В связи  с этим отпадает ряд жизненных  содержаний как невозможных... Как  только цель достигнута, и вся полнота  внутренних возможностей завершена  и осуществлена вовне, культура внезапно коченеет, она отмирает, её кровь  свёртывается, силы надламываются - она  становится цивилизацией. И она, огромное засохшее дерево в первобытном лесу, ещё многие столетия может топорщить  свои гнилые сучья”. 
 
Так было с Египтом, Китаем, Индией и с миром ислама. Так торчала, по словам Шпенглера, исполинская по территории античная цивилизация имперской эпохи, с виду исполненная юношеской силы, заглушая собой мировую арабскую культуру востока. 
 
“Каждая культура проходит возрастные ступени отдельного человека. У каждой есть своё детство, своя юность, своя возмужалость и старость”. 
 
             “Чем более приближается культура к полудню своего существования, тем более мужественным, резким, властным, насыщенным становится ее окончательно утвердившийся язык форм, тем увереннее становится она в ощущении своей силы, тем яснее становятся ее черты. В раннем периоде все это еще темно, смутно, в искании, полно тоскливым стремлением и одновременно боязнью… Наконец при наступлении старости начинающейся цивилизации, огонь души угасает. Угасающие силы еще раз делают попытку, с половинным успехом – в классицизме, родственном всякой умирающей культуре – проявить себя в творчестве большого размаха; душа еще раз с грустью вспоминает в романтике о своем детстве. Наконец, усталая, вялая и остывшая, она теряет радость бытия и стремится – как в римскую эпоху – из тысячелетнего света обратно в потемки перводушевной мистики, назад в материнское лоно, в могилу…” 
 
В чём же различия между культурой и цивилизацией? Очень хорошо различия между ними сформулировал Н. Бердяев. Он был солидарен с О. Шпенглером, который “признал цивилизацию роком  всякой культуры. Культура не развивается бесконечно. Она несёт в себе семя смерти. В ней заключены начала, которые неотвратимо влекут её к цивилизации. Цивилизация же есть смерть духа культуры… динамичное движение внутри культуры с её кристаллизованными формами неотвратимо влечёт к выходу за пределы культуры. На этих путях свершается переход культуры к цивилизации”. Чем объяснить такую глубокую метаморфозу? “Культура, - отмечал Бердяев, - есть творческая деятельность человека. В культуре творчество человека получает свою объективацию”. Цивилизация же “есть переход от культуры, от созерцания, от творчества ценностей к самой жизни”. И, наконец: “Культура - религиозна по своей основе, цивилизация – безрелигиозна... Культура происходит от культа, она связана с культом предков, она невозможна без священных преданий. Цивилизация есть воля к могуществу, к устроению поверхности земли. Культура - национальна. Цивилизация - интернациональна. Культура - органична. Цивилизация - механична. Культура основана на неравенстве, на качествах. Цивилизация проникнута стремлением к равенству, она хочет обосноваться на количествах. Культура - аристократична. Цивилизация - демократична”.  

Цивилизация как  гибель культуры

 
Почему же цивилизация, несущая человеку социальное и техническое благоустройство  жизни, вызывает у Шпенглера ощущение гибели культуры? Ведь сохраняются  прекрасные произведения искусства, научные  достижения, мир культурных символов. Но Шпенглер увидел более глубокую и неочевидную сторону дела. Культура жива до тех пор, пока она сохраняет  глубоко интимную, сокровенную связь  с человеческой душой. Душа культуры живёт не сама по себе, а лишь в  душах людей, живущих смыслами и  ценностями данной культуры. “Всякое  искусство смертно, не только отдельные  творения, но и сами искусства. Настанет день, когда перестанут существовать последний портрет Рембрандта и  последний такт моцартовской музыки - хотя раскрашенный холст и нотный лист, возможно, и останутся, так  как исчезнет последний глаз и  последнее ухо, которым был доступен язык их форм. Преходяща любая мысль, любая вера, любая наука, стоит  только угаснуть умам, которые с  необходимостью ощущали миры своих  “вечных истин” как истинные”. 
 
Если культура перестанет притягивать и вдохновлять человеческие души, она обречена. Отсюда Шпенглер видит опасность, которую несёт с собой цивилизация. Нет ничего дурного в благоустройстве жизни, но когда оно поглощает человека целиком, то на культуру уже не остаётся душевных сил. Он ничего не имеет против удобств и достижений цивилизации, но он предупреждает против цивилизации, вытесняющей подлинную культуру: “Культура и цивилизация - это живое тело душевности и её мумия”.   
 
Шпенглер не отрицает цивилизацию, но он и не “человек цивилизации”, способный откинуть в сторону старый “культурный хлам” ради того, чтобы уютно чувствовать себя в мире обыденных забот. Отсюда вытекает его двойственное мироощущение, которое блестяще охарактеризовал Н. Бердяев: “Своеобразие Шпенглера в том, что ещё не было человека цивилизации с таким сознанием, как Шпенглер, печальным сознанием неотвратимого заката старой культуры, который обладал бы такой чуткостью и таким даром проникновения в культуры прошлого. Цивилизаторское самочувствие и самосознание Шпенглера в корне противоречиво и раздвоено. В нём нет цивилизаторского самодовольства, нет этой веры в абсолютное превосходство своей эпохи над предшествующими поколениями и эпохами. Шпенглер слишком хорошо всё понимает. Он не новый человек цивилизации, он - человек старой европейской культуры. 
 
Для Шпенглера в современном мире культура сохраняется лишь в крестьянстве, которое подвергается давлению со стороны цивилизации. “Крестьянство, связанное корнями своими с самой почвой, живущее вне стен больших городов, которые отныне – скептические, практические, искусственные – одни являются представителями цивилизации, это крестьянство уже не идет в счет. “Народом” теперь считается городское население, неорганическая масса, нечто текучее. Крестьянин отнюдь не демократ - ведь это понятие так же есть часть механического городского существования – следовательно, крестьянином пренебрегают, осмеивают, презирают и ненавидят его. После исчезновения старых сословий, дворянства и духовенства, он является единственным органическим человеком, единственным сохранившимся пережитком культуры”.

Заключение

 
Закат Европы ознаменовался победой  техники над духовностью, мировых  городов над провинцией, плебейской морали над трагической. “Жизнь была чисто органической, необходимейшим и осуществленным выражением души: теперь она становится неорганической, бездушной, подчиненной опеке рассудка. Это признавали – и тут лежит наиболее типическая ошибка самочувствования всякой цивилизации – как некоторое завершение. Однако этот дух человечества мировых городов являет собой отнюдь не возвышение душевной стихии, а некоторый остаток, который обнаруживается после того, как вся органическая полнота остального умерла и распалась”. 
 
Культура не способна развиваться вечно по единой, универсальной схеме. В ее развитии наступают сложности, коллизийные феномены. Они могут, по мнению Шпенглера, свидетельствовать только об истечении времени данной культуры. 
 
Далеко не все в культурологической теории Шпенглера правильно, но его предостережение о том, что массовая бездуховная враждебна культуре, остается актуальным, и по сей день.