Русское религиозное разномыслие: «отреченные» книги и русские ереси

"Некто бо бысть человек  гнусных и скверных дел исполнен, именем Карп, художьством стриголник, живый во Пскове. Сей убо окоянный  ересь состави скверну же и  мерзску, якоже и вси ведят,  и мнози от православных христиан, иже суть слаби и неразумии,  последоваша ереси той, дондеже  архиепископ Дионисий Суждалъский  отиде в Константин град о  сем, и принесе послание от  вселеньскаго патриарха Антония  во Псков к посадником, яко  да быша о православии попеклися  и еретики искоренили. Они же  о сем много тщания показаша, еже како бы ереси упразднити, и посылаху о сем к благочестивым  князем и ко святителем и  к воеводам, еже како бы еретики  упразднити. И инако не возмогоша  сих упразднити, точию егда совет  приемши посадницы от благочестивых  князей и святителей и от  всех благородных христиан, и  послаша яти стриголники, и  не единого же оставиша, но  всех в темницу ввергоша даже  до конца живота (т.е. жизни. - А.Ю.) их, и такс искоренися и упразднися  прелестная (т.е. соблазняющая) она  ересь". Глагол "яти", однокоренной  с современным "взять", должен  быть вполне понятен читателю. Для Иосифа, который, как мы  помним, был сторонником преследований  и казней еретиков (в отличие  от Нила Сорского и Паисия  Ярославова), это единственный и  универсальный рецепт искоренения  ереси. Потому и прибегает он  к известному ему историческому  примеру. Действительно, согласно  летописи, в 1375 г. "стриголников  побиша, дьякона Микиту, дьякона  Карпа и третьее человека его,  и свергоша их с мосту" - древняя  новгородская казнь. Но этим  ересь, очевидно, прекращена не  была: в 80-е годы известному  нам Стефану Пермскому, опасавшемуся, вероятно, что еретическое движение  перекинется на его епархию,  пришлось писать "Поучение против  стригольников". Оно, а также  несколько более поздних грамот  митрополита Фотия (1416, 1422 или  1425, 1427 гг.) являются единственными источниками сведений о содержании еретического учения.

Новый подъем еретического движения в России падает на конец 15 в. Его центром был по-прежнему Новгород. Иосиф Волоцкий называл  основателем этого вида Е. некоего "жидовина Схарию", приехавшего  в 1471 в Новгород из Литвы, а самих еретиков "жидовомудрствующими", произвольно вменяя им приверженность к иудаизму. Наименование новгородско-московских еретиков конца 15 - начало 16 вв. "жидовствующими", бытовавшее в дореволюционной литературе, отвергнуто современными историками. Основной контингент новгородских еретиков составляли горожане, возглавляемые низшим духовенством. Идеологами движения были священники Денис и Алексей. Как и стригольники, новгородские еретики отрицали церковную иерархию и обряды. Среди них проявлялись иконоборческие настроения, а некоторые придерживались уже антитринитарских взглядов, подвергая критике с рационалистических позиций основной догмат православия о троичности божества.

 Наконец, в 1487 г.  новгородским архиепископом Геннадием  была открыта новая ересь, в  дореволюционной научной литературе  известная под названием, присвоенным  ей церковными оппонентами XV в., - ересь "жидовствующих" (еретиков  обвиняли в переходе в еврейскую  веру, иудаизм). В XX в. название, использовавшееся  свыше четырех столетий, было  сочтено неудачным. Но поскольку  сами еретики себя никак не  называли (или самоназвание нам  неизвестно), сперва прибегли к  неточному заменителю "новгородско-московская  ересь" (границы ее были значительно  шире этих двух городов), а затем  к чрезвычайно широкому наименованию - секта антитринитариев (т.е. отрицавших  догмат о Троице, троичности Божества), - таких сект и движений было  предостаточно в христианском  мире со времени закрепления догмата на 1-м (325 г.) и 2-м (381 г.) Вселенских соборах, потому название никак не отражает специфики именно

Еретичество, вероятно, не противоречило  все же самой идее церковного служения или было хорошо законспирировано: прибывший в Новгород в конце 1479 г. Иоанн III взял Алексея и Дениса в Москву: первый стал протопопом Успенского собора, только что отстроенного и  бывшего кафедральным собором московких  митрополитов, второй - собора Михаила  Архангела. Даже учитывая большое к  ним княжеское расположение, при  откровенном еретичестве кандидатов это было бы невозможно. Таким образом  ересь перекинулась в Москву, где  получила поддержку придворной верхушки: в 1487 г. там уже существовал целый  еретический кружок или центр. Как  пишет В.Н. Топоров, "московская ветвь  жидовствующих свила себе гнездо при самом дворе Ивана III и возглавлял ее тогдашний "министр иностранных  дел", дьяк Посольского Приказа  Федор Васильевич Курицын, получивший посвящение в это тайное общество, видимо, во время своего посольства в Венгрию и преследовавший, кажется, не только религиозные, но и просветительские цели. <...> В эти годы идеи жидовствующих  соблазняют в Москве уже не только духовных лиц: вокруг Курицына формируется  светское крыло ереси (дьяки великого князя Истома и Сверчок, книжный  переписчик, подписывающий и сам, Иван (Ивашка) Черный, купец Семен  Кленов); интерес к этому кругу  идей проявляет и сам великий  князь и его невестка Елена  Стефановна Волошанка; сам Курицын, человек образованный, знавший немецкий, польский, венгерский и греческий, подлинный "интеллектуал" конца XVв. и, видимо, прекрасный организатор, устанавливает  связи с самим ересиархом жидовствующих  Схарией (игрой случая в 1485 г. они  встречаются при дворе крымского  хана Менгли-Гирея) и привозит от него прошение разрешить ему, "Захарии  или Скаре" переехать и поселиться в Москве (разрешение было дано, но Схария не воспользовался им, предпочитая  агитировать московских послов в  крымской Кафе). С полным основанием можно говорить об установлении жидовствующими русскими международных связей - с Крымом, Венгрией, Польшей, Литвой (куда, в частности, ездил для переговоров и бесед с тамошними евреями и беглецами из Новгорода и Москвы Иван Черный, между прочим, столь приверженный "жидовству", что даже принял обрезание)". В митрополиты в 1489 г. был произведен Зосима, также потом обвинявшийся противниками в тайном еретичестве. Немудрено, что когда в 1487 г. Геннадий в Новгороде открыл еретиков среди священников, дьяконов, дьяков и простых людей, главные обвиняемые бежали не за границу, а в Москву, где надеялись найти покровительство.

Вернемся к.истории ереси. В результате деятельности Геннадия в начале 1488 г. в Москве был собран первый собор против новгородских еретиков, в котором принимали участие  великий князь, митрополит, епископы. Трое новгородцев были признаны виновными  в ереси, лишены санов (два священника и дьяк), отлучены от церкви и подвергнуты  гражданскому наказанию ("градской казни"), т.е. биты "на торгу кнутьем", после чего отправлены в Новгород. По прочим делам бьио предложенр провести доследование. Приговор, как мы видим, достаточно по тем временам мягкий - пострадало всего три человека, а призыв Геннадия "жечи и вешати" услышан не был, что, вероятно, объяснялось  существованием в московских верхах сильного еретического "лобби". Неудовлетворенный  Геннадий возбудил в Новгороде новое  дело против еретиков. В одном из посланий он даже высказывает впечатление, что "Новгород с Москвою не едино  православие", намекая на московский либерализм в отношении еретиков. В результате в октябре 1490 г. последовал новый собор, куда Геннадий приглашен  не был, но основные участвовавшие иерархи  были его сторонниками, а непроизнесенную  свою речь он прислал в виде послания. Это был тот самый собор, где  Нил Сорский и Паисий Ярославов  выступили против казней еретиков. Приговор тоже был не очень жестоким, но несколько человек было сослано в заточение, в том числе известный нам Денис (Алексей к тому времени умер), других отправили в Новгород, где не решившийся самовольно казнить Геннадий расправился с ними уже известным нам "смеховым" способом. Но и это не подорвало распространившейся ереси: как писал Иосиф Волоцкий в одном послании (около 1503 г.), "еретиков умножилося по всем городам". Движение перестало быть исключительно новгородско-московским и захватило, вероятно, отчасти и сельское население; участвовали в нем представители всех сословий: бояре, купцы, духовные лица, простые горожане.

Но ослабела московская партия. В 1495 г. был смещен митрополит Зосима. Между 1500 и 1504 гг. умер влиятельный Курицын, по словам Геннадия, "у еретиков главный  заступник". Впрочем, он еще успел  ходатайствовать о назначении архимандритом  новгородского Юрьева монастыря (фактически второе лицо после Геннадия) еретика  монаха Кассиана. Впоследствии в его  кельях происходили тайные собрания, разоблаченные недремлющим Геннадием. Наконец, в 1503 - 1504 гг. престарелого Иоанна III убедили (прежде всего Иосиф Волоцкий) в необходимости казней. В 1504 г. был  созван новый собор на еретиков, где обличителем выступил Иосиф: собор проклял преступников, многие, в том числе брат Курицына Иван Волк и архимандрит Кассиан с  братом, были сожжены в деревянных клетках, других отправили в заточение  или по монастырям. Казни, шедшие в  Москве и Новгороде, подорвали ересь, остались только те, кому удалось скрыться, преимущественно в заволжских скитах. Некоторые из приговоренных к  казни еретиков объявили о раскаянии, но оно не было принято: Иосиф представлял  их не еретиками, а отступниками, перешедшими  в иудейскую веру, что являлось грехом куда более страшным, чем  ересь, к тому же считал, что вынужденное  страхом раскаяние неискренне, а  казни не являются преступлением  против заповеди не судить: "еретика руками убита или молитвою едино есть". Но почему-то предпочитали всегда убивать руками.

Ересь, вероятно, долго еще  тлела в дальних скитах, перестав быть реальной силой. Во всяком случае, обвинение в ереси стало в XVI в. почти стандартным для неугодных (Максим Грек, Вассиан Косой), а в 1553 - 1554, как мы уже говорили, борьба с еретиками стала поводом  для разгрома заволжских скитов. Тогда  же были осуждены два настоящих еретика. В 1553 г. собор осудил и приговорил к заточению в Волоколамский  монастырь Матвея Семеновича Башкина (или Бакшина), еретика-вольнодумца, отрицавшего божественность Христа, осуждавшего иконопочитание, боярского  сына, требовавшего отмены крепостного  права ("Мы Христовых рабов у  себя держим, а Христос всех братиею  нарицает..."). В следующем году церковному суду был предан монах-еретик происхождением из беглых холопов Феодосии Косой. Известно, что он признавал  несотворенность мира, отрицал троичность Божества, отвергал церковные обряды и все материальные предметы культа, включая и церковные здания, как  дело рук человеческих, не связанное, как и государственная власть, с божественным началом. Косой осуждал  претензии церкви на власть, полагая, что у христиан вообще не должно быть властей и воен, а религия  состоит исключительно в любви  к ближнему. Осужденный бежал из-под  стражи в Литву, где продолжал, к  неудовольствию русских церковных  кругов, свою деятельность.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы видим теперь, что  практически все антицерковные  выступления в Древней Руси и  Московском царстве носили рационально-критический  характер, не отличаясь принципиально  от таких же на Западе. Традиционных, языческих мотивов со времен волхвов  и, по некоторым археологическим  намекам, стригольников не наблюдается. В то же время в простом народе широко бытовали отреченные книги и устные языческие сказания, часто дуалистического характера. Однако они не стали "идейной базой" для какой-то организованной ереси. Еретиками становились те, кто зашел в своих духовных поисках дальше других (или дальше других отошел от истока, потеряв, возможно, духовные ориентиры, соблазненный самовластием разума).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Примеры библиографического описания позиций списка

использованных  источников

 

Книги

Юдин А. Русская народная культура. Русское разномыслие: духовные искания.

 

    

 

     Ресурс Интернет

 Режим доступа: (http: //www.google.ru );