Семиотика театра

СОДЕРЖАНИЕ:

Введение

 1.Понятие семиотики.

2.Семиотика и театр.

2.1. Использование символов  в режиссуре театрализованных  массовых представлений.

2.2.Отличие символа  от метафоры и аллегории.

 3.Заключение.

 Список литературы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Наше время – время  ошеломляющего развития научной  и ненаучной (художественной, оккультной) мысли, разработок новейших технологий (в том числе и информационных). Сегодня стало привычным и  ни у кого уже не вызывает удивление  многообразие существующих форм передачи информации, главным средством осуществления которых являются знаки.

 Знаки широко вошли в нашу жизнь, и мы часто воспринимаем их смысл так же непосредственно, как слышим звуки, чувствуем запахи и т.п. Внешний мир переполнен знаками, их можно встретить буквально повсюду, поэтому естественным образом возникла необходимость в изучении и исследовании свойств знаков и знаковых систем. Этим и занимается наука семиотика.

 Она захватывает область знания поистине необъятную, исследуя свойства знаков в человеческом обществе (главным образом естественные и искусственные знаки, а так же некоторые явления культуры и искусства), природе (коммуникация в мире животных) или в самом человеке (зрительное и слуховое восприятие и др.). В последнее время появились монографии о семиотике театра и кино, в которых говорится, что знаковость является фундаментальным свойством театрального и кинематографического искусства.

 Проблемы СЕМИОТИКИ мы будем рассматривать на материале театра и кино — области искусства, наиболее полно испытавшие на себе теоретический размах знаковых построений. То есть мы будем заниматься киносимеотикой и семиотикой театра. Ведь ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ЗНАКИ это и есть художественные средства, с помощью которых и выстраивается эстетическая знаковая система, иначе — произведение искусства, в данном случае — кинофильм и театральные представления.

^ 1.Понятие  семиотики.

 СЕМИОТИКА (греч. S em e iot i k o n , от semeion – знак, признак), семиология, наука, исследующая свойства знаков и знаковых систем (естественных и искусственных знаков).

 Надо отметить, что среди необычайно модных нынче слов часто мелькает и это — «ЗНАК». Говорят о знаковых происшествиях, фигурах, изобретениях. Кинематограф, Эйнштейн, Вторая Мировая война, «Битлз», джинсы, клонирование, чат — все это ЗНАКИ (раньше говорили: «символы») времени только одного века, т.е. явления, вмещающие нечто большее, чем они сами являются. Не в силах знать все обо всем, человечество по этим — ЗНАКОВЫМ — событиям получает представление о, что зовется — жизнью. Поскольку жизнь только усложняется, и информация о ней плодится, теряется с фантастической быстротой, а любое индивидуальное сознание никак не успевает в этой гонке с нагромождением и пропастями информационных препятствий, наше мышление становится все более и более ЗНАКОВЫМ, стремительно отдаляясь от конкретики естественной жизни. Так что сразу и не скажешь, чего больше: тревоги или радости — в предсказании, что XXI век — век знаков.

 О роли ЗНАКОВ в межчеловеческом общении мы будем говорить потом, а сейчас — два слова об истории самого слова — ЗНАК. Оно — древнегреческое, а возможно и более дальнее. Священник о. Павел Флоренский говорит о шумерских корнях этого слова. Оно упоминается у Гомера в «Одиссее» в том чудесном эпизоде, когда старая служанка по известному ей ЗНАКУ — рубцу на ноге, узнает в переодетом чужестранце самого царя Одиссея.

 И в Ветхом завете, во второй главе, есть такие строки о древнейших в истории человечества ЗНАКАХ — именах:

 «Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым…».

 Невозможно перечислить тех, кто в той или иной мере причастен к разработке знаковых проблем. Один из основоположников, конечно же, — древнегреческий философ Аристотель, сказавший: «всякое свойство имеет свой знак». Назовем лишь последующие этапные имена: Хрисипп, Д.Локк, Г.Фрёге, Ч.Пирс, Ч.Моррис, Р.Якобсон, К.Метц, С.Эйзенштейн, Ю.Лотман и др. и др.

 Философы всех времен и народов славно потрудились раскрывая смысл и сферу применения слова — ЗНАК. Ведь отделить знак от того, что он значит, не всегда просто. Например, если вслед за Парменидом (ок.540 — ок.470 до н.э.) утверждать: «Одно и то же — мышление и то, о чем мыслить», — то недолго и до утверждения, что одно и то же: слово-знак и означаемая им вещь.

 С течением времени человечество научилось не только отделять предмет мышления — мысль от средств-способов мышления не только поняло важность ЗНАКОВ в межчеловеческом общении, но озаботилось особой ролью ЗНАКОВ в различных видах искусства. До сих пор единой знаковой теории в области искусства не существует. Выработка ее, предпринятая в XX веке группами ведущих лингвистов-структуралистов, в 60-70-е годы затормозилась и по существу сошла на нет. Причина неудачи кроется в сугубо лингвистическом, стремящемся к необходимой однозначности, подходе к художественному знаку. Вспомним только мечту математика и философа Готлоба Фрёге об идеальном языке — B e g r i f f s s c h r i f t : «В идеале соответствие между знаками, смыслами и денотатами должно быть устроено таким образом, чтобы всякому знаку всегда соответствовал определенный смысл, а всякому смыслу, в свою очередь, всегда соответствовал один определенный денотат» (Г.Фреге «Смысл и денотат»). Что ж, это желание объяснимо: научное общение в первую очередь требует однозначного понимания терминов всеми адресантами и адресатами. Кстати, именно идеи Г.Фрёге и его последователей сыграли важнейшую роль в создании формализованных, компьютерных языков. Такой — лингво-математический — подход к изучению знаковых явлений мы называем СЕМИОЛОГИЧЕСКИМ (термин ввел швейцарский лингвист Ф.де Соссюр); хотя всю НАУКУ О ЗНАКАХ этот подход исчерпать не может, ибо как раз эстетические — многосмысловые — факты он объяснить не в состоянии. Попытки выстроить знаковую систему в искусстве на семиологической основе к удаче не привели.

 Издавна внутри лингвистики существовала и другая ветвь «знаковедения», констатирующая заведомую несводимость художественного творчества и восприятия к однозначному пониманию. Намеренная многозначность положена в основание этой ветви, незаслуженно пребывающей нынче в семиологической тени.

 Еще в середине XIX века украинско-русский фольклорист, лингвист, философ Александр Афанасьевич Потебня писал: «Искусство есть язык художника, и как посредством слова нельзя передать другому своей мысли, а можно только пробудить в нем его собственную, так нельзя ее сообщить и в произведении искусства; поэтому содержание этого последнего (когда оно окончено) развивается уже не в художнике, а в понимающих. Слушающий может гораздо лучше говорящего понимать, что скрыто за словом, и читатель может лучше самого поэта постигать идею его произведения» (Цит. По А.Потебня. Сб. «Слово и миф» М., Правда, 1989г.). Вот эта высоко вероятностная и часто заведомо искомая неидентичность: а) передаваемого и воспринимаемого, б) воспринимаемого разными людьми, — есть исходное условие существования художественных явлений и, следовательно, методов их изучения.

 И еще: «Чтобы не сделать искусства явлением не необходимым или вовсе лишним в человеческой жизни, следует допустить, что и оно, подобно слову, есть не столько выражение, сколько средство создания (т.е. не ОБРАЗ, а СИСТЕМА ЗНАКОВ — А.А.) мысли; что цель его, как и слова, — произвести известное субъективное настроение как в самом производителе, так и в понимающем» (А.Потебня. Сб. «Слово и миф»). Здесь намечено важнейшее психологическое обстоятельство: произведение искусства есть только средство — СИСТЕМА ЗНАКОВ, с помощью которых реципиент (здесь: «понимающий») конструирует в своем сознании «известное субъективное настроение» (а сначала — ОБРАЗЫ воспринимаемого), конечно же, с привлечением своего собственного опыта, чем и объясняется нетождественность передаваемого автором и воспринимаемого реципиентом и даже различное восприятие одного и того же произведения одним и тем же реципиентом через значительный промежуток времени.

 Констатация изменчивости, непостоянства, эволюции мозговых эстетических ОБРАЗОВ, как следствие «мёбиусного» взаимодействия эволюционирующего человека с постоянной ЗНАКОВОЙ СИСТЕМОЙ какого-либо произведения искусства, вот начало, на котором только и возможно построение всеобъемлющей науки о знаках — СЕМИОТИКИ, включающей в себя и однозначные и многозначные средства межчеловеческого общения.

 Также надо отметить, что нельзя путать ЗНАКИ (в них обязательно материальное начало) и психические (мозговые) ПЕРЕЦЕПТЫ, ОБРАЗЫ, МНЕМЫ. В мозге никаких ЗНАКОВ – нет! В мозге (в мозгах) есть распознанные ОБРАЗЫ, которые, вместе с соответствующими ПОНЯТИЯМИ, представляют собой МНЕМЫ. Преимущественное большинство МНЕМ попадает в наши головы в процессе социального общения (как бытового, так учебного, научного и художественного) посредством общепонятных ЗНАКОВЫХ СРЕДСТВ. Однако у некоторых МНЕМ есть свои авторы, преимущественно люди творческого склада. Чтобы индивидуальные МНЕМЫ стали достоянием какого-либо ЯЗЫКА (любого, напр., словесного, живописного, кинематографического и пр.), они должны быть ОЗНАЧЕНЫ, т. е. Прикреплены к специфическим материальным сигналам-раздражителям – внемозговым ЗНАКОВЫМ СРЕДСТВАМ, среди которых есть – зрительные, графические, слуховые, тактильные, обонятельные, вкусовые и прочие, известные всему человечеству, да и не только ему одному. Например, ваятель придает своим индивидуальным МНЕМАМ материальную – гранитную, гипсовую, бронзовую, восковую и т.д. – личину, то есть сложную ЗНАКОВУЮ оболочку-систему.

 Только так можно выбраться из узкого семиологического (лингвистического) тупика и начать общий СЕМИОТИЧЕСКИЙ разбор, определяющий главные постулаты НАУКИ о ЗНАКАХ, включающей в себя как строго научную лингвистику, так и семиотику искусств: театра, кино,музыки, живописи, скульптуры и т.д.

 Таким образом, разобрав понятие семиотики и знака, можно перейти к рассмотрению проблем киносемиотики и семиотики театра.

2.Семиотика  и театр.

2.1. Использование символов  в режиссуре театрализованных  массовых представлений.

В последнее время  появились монографии о семиотике театра. Семиотика театра уже поставила ряд вопросов и показала, что знаковость является фундаментальным свойством театрального искусства.

 Интересен, в частности, феномен китайской классической оперы. Язык этого древнего искусства располагает рядом твердо установленных знаков окраска лиц актеров, пантомима и др. Если эти знаки не освоить, то за спектаклем трудно будет следить. Так, актер, лицо которого покрыто красной краской, должен вызывать симпатию, а белой - антипатию. Следовательно, эти знаки внушают зрителю определенное эмоциональное состояние.

 Для драматургии клубных театрализованных представлений концепция знакового характера искусства также необычно полезна. В настоящее время художественные коллективы клубов ищут новые и возрождают забытые формы театрализованных представлений. Поэтическое, документальное и философское звучание таких представлений требует от режиссера знания закономерностей использования иносказательных выразительных средств и их отличия друг от друга. При этом ведущими выразительными средствами, создающими особый язык театрализации, выступают символ, метафора, аллегория, с помощью которых режиссер создает в массовых представлениях полнокровный и многогранный мир эстетических ценностей.

 Символ в переводе с греческого означает «знак», причем знак, понятный только определенной группе лиц. (Например, знак рыбы был у первых христиан и служил своеобразным паролем в условиях преследования христиан язычниками). Так в процессе совместной деятельности и общения определенных групп людей или целых обществ вырабатывались условные знаки, за которыми стали предметы, мысли или информация.

 Только понимая смысловое содержание знака, мы можем испытывать эмоциональное воздействие. Так непосвященному в таинства знаменитых индийских статуй невозможно будет разгадать смысл храмовых танцев.

 2.2.Отличие символа от метафоры и аллегории.

Разнообразнейшие значения знаков-символов не заучиваются нами, а закрепляются во множестве ассоциаций в процессе жизненной и художественной практики.

 Некоторые художники пытались теоретически обосновать не смысловую, а чисто ассоциативную связь знака с зрительским восприятием. Так, Гете говорил, что видит в красном цвете благородство и серьезность, в желтом - веселое и нежное возбуждение, в голубом - печаль. Сезанн - Что известными геометрическими фигурами можно легко добиться ощущения тяжести и глубины. На определенном восприятии цвета строил свою музыку Скрябин.

 Ассоциация, то есть создание в сознании человека смысловой или эмоциональной параллели происходящему явлению, невольное замещение его уже знакомым синонимом, заставляет зрителя домыслить то, о чем только заявлено, обозначено. От уровня интеллекта, эрудиции и жизненного опыта во многом зависит оценка происходящего.

 Часто повторяющиеся символы, обладая излишней доступностью, могут утратить эмоциональность и превратить в штамп. Создание новых символов - это открытие новых связей между понятием и предметом.

 Символ очень тесно связан со своими «соседями» - метафорой и аллегорией. При этом важно установить и связь, и, прежде всего, существенные различия.

 Символ, подобно аллегории и метафоре, образует свои новые значения на основе того, что мы ощущаем родство, связь между тем предметом и явлением, которые обозначаются каким-то словом, знаком, и другим предметом или явлением, на которое переносим это обозначение. Однако символ коренным образом отличается и от аллегории, и от метафоры. Прежде всего тем, что он наделен огромным множеством значений (по сути дела - неисчислимым), и все они потенциально присутствуют в каждом символическом образе, как бы «просвечивая» друг сквозь друга.

 Формальное отличие символа и метафоры в том, что метафора создается как бы «на наших глазах»: мы видим, какие именно слова, понятия сопоставлены, и поэтому догадываемся какие их значения сближаются, чтобы породить третье, новое. Символ может входить и метафорическое построение, но оно для него не обязательно.

 Гигантский алый стяг в спектакле Охлопкова «Молодая гвардия» - аллегория Родины. Вступая во взаимодействие с поступками и борьбой молодогвардейцев, отдающих свои жизни, частицы алой крови за освобождение Родины, она создает великолепный художественный образ спектакля, доведя его звучание до реалистического символа.

 Итак, символ как знак, рождающий ассоциацию - важное выразительное средство режиссуры. Рассматривая в качестве предмета режиссуры клубно-массовую работу, сценарно-режиссерски обрабатывающую реальную жизнь, можно отметить особое значение символа и ассоциации, тесно связанных с этой реальной жизнью, базирующихся на ней и превращающихся в наиболее ограниченное для клубной театрализации средство режиссуры. Анализ эксперимента, опыт позволяют выделить несколько путей использования символов и ассоциаций, характерных для работы режиссера в клубе:

 а) в решении каждого эпизода представления;

 б) в кульминации представления;

 в) в заключении со зрителем «условий условного»;

 г) в художественном оформлении театрализованного массового представления.

 Крупнейший театральный режиссер и педагог Г.А. Товстоногов проявлял большой интерес к постановке театрализованных представлений и праздников на стадионах и в концертных залах. Образное решение большинства эпизодов в этих представлениях ярко подтверждает мысли Товстоногова об основном признаке современного стиля: «Искусство внешнего правдоподобия умирает, весь его арсенал выразительных средств должен уйти на слом. Возникает театр другой поэтической правды, требующий максимальной очищенности, точности, конкретности выразительных средств. Любое действие должно нести в себе огромную смысловую нагрузку, не иллюстрацию. Тогда каждая деталь на сцене превратится в реалистический символ».