Анализ книги Н.А. Бердяева "Истоки и смысл русского коммунизма"

Незаметно coединились традиции революционного марксизма с традициями старой русской революционности, не желавшей допустить капиталистической стадии в развитии России. С точки зрения эволюционного толкования марксизма нельзя было оправдать пролетарской, социалистической революции в стране индустриально отсталой, крестьянской, со слабо развитым рабочим классом. При таком понимании марксизма приходилось рассчитывать сначала на буржуазную революцию, на развитие капитализма и потом уже совершать социалистическую революцию. Произошло разделение внутри русского марксизма на ортодоксальное, более революционное крыло и на критическое, более реформаторское крыло. Различение между «ортодоксальным» и «критическим» марксизмом было относительным, потому что, «критический» марксизм был в некоторых отношениях более верен научной, детерминистической стороне марксизма, чем марксизм «ортодоксальный», который делал из марксизма оригинальные по oтнoшeнию к России выводы.

Тоталитарность во всем — основной признак революционного отношения к жизни. Критический марксизм мог иметь те же конечные идеалы, что и марксизм революционный, считающий себя ортодоксальным, но он признавал раздельные, автономные сферы, он не утверждал тотальность. Русские революционеры и в прошлом всегда были тотальны. Революция была для них религией и философией, а не только борьбой, связанной с социальной и политической стороной жизни. Должен был выработаться русский марксизм, соответствующий этому революционному типу и этому революционному тоталитарному инстинкту. Это — Ленин и большевики. Большевизм и определил себя единственным тоталитарным, интегральным марксизмом, не допускающим дробления марксистского миросозерцания и принятия лишь его отдельных частей.

B большевизме пролетариат перестал быть реальностью, так как в качестве реальности пролетариат был ничтожен. Он был прежде всего идеей пролетариата, носителем же этой идеи было незначительное меньшинство. Коммунистическая революция в России совершалась во имя тоталитарного марксизма, марксизма, как религии пролетариата. Тоталитарному марксизму удалось совершить революцию, в которой Россия перескочила через стадию капиталистического развития.

Крестьянство было объявлено революционным классом, хотя советскому правительству приходилось с ним постоянно бороться, иногда очень жестоко. Ленин провозгласил, что промышленная отсталость России, зачаточный характер капитализма - великое преимущество социальной революции. Не придется иметь дело с сильной, организованной буржуазией. Тут Ленин принужден повторить то, что говорил Ткачев, а отнюдь не то, что говорил Энгельс. Большевизм гораздо более традиционен, чем это принято думать, он согласен со своеобразием русского исторического процесса. Произошла руссификация и ориентализация марксизма.

«Марксизм был крушением русской интеллигенции, был сознанием ее слабости». Но при всех душевных изменениях в интеллигенции основная почва осталась та же — искание царства социальной правды и справедливости, аскетическое отношение к культуре, целостное, тоталитарное отношение к жизни, определяемое главной целью — осуществлением социализма. Элементарность и грубость идей революции 1905 года, в которых чувствовалось наследие русского нигилизма, оттолкнули деятелей культурного ренессанса и вызвали духовную реакцию. По старой традиции русской интеллигенции борьба за дух была воспринята, как реакция, почти как измена освободительным стремлениям. Такова была предреволюционная культурная атмосфера. Внутри же революционного движения обнаружилась слабость и неподготовленность социал-демократов меньшевиков и социолистов-революционеров, продолжавших народнические традиции. Большевизм стал наиболее соответствующим всей ситуации 1917 года, и наиболее верным некоторым исконным русским традициям, и русским исканиям универсальной социальной правды. Это было определено всем ходом русской истории, но также и слабостью в России творческих духовных сил. Коммунизм оказался неотвратимой судьбой России, внутренним моментом в судьбе русского народа.

3.7 РУССКИЙ КОММУНИЗМ И РЕВОЛЮЦИЯ

Русская революция универсальна по своим принципам, она совершалась под символикой интернационала, но она же и глубоко национальна. Только в России могла произойти коммунистическая революция. Русский коммунизм - коммунизм азиатский. Сама интернациональность русской коммунистической революции — чисто русская, национальная.

Ленин был типически русский человек. В его характерном, выразительном лице было что-то русско-монгольское. В характере Ленина были типически русские черты и не специально интеллигенции, а русского народа: простота, цельность, грубоватость, нелюбовь к прикрасам и к риторике, практичность мысли, склонность к нигилистическому цинизму на моральной основе. По некоторым чертам своим он напоминает тот же русский тип, который нашел себе гениальное выражение в Л.Толстом, хотя он не обладал сложностью внутренней жизни Толстого. Ленин сделан из одного куска, он монолитен. Роль Ленина есть замечательная демонстрация роли личности в исторических событиях. Ленин потому мог стать вождем революции и реализовать свой давно выработанный план, что он не был типическим русским интеллигентом. В нем черты русского интеллигента-сектанта сочетались с чертами русских людей, собиравших и строивших русское государство. Он соединял в себе черты Чернышевского, Нечаева, Ткачева, Желябова с чертами великих князей московских, Петра Великого и русских государственных деятелей деспотического типа. Ленин был революционер-максималист и государственный человек. Он соединял в себе предельный максимализм революционной идеи, тоталитарного революционного миросозерцания с гибкостью и оппортунизмом в средствах борьбы, в практической политике. Только такие люди успевают и побеждают. Он соединял в себе простоту, прямоту и нигилистический аскетизм с хитростью, почти с коварством. В Ленине не было ничего от революционной богемы, которой он терпеть не мог. В этом он противоположен таким людям, как Троцкий или Мартов, лидер левого крыла меньшевиков. Первым толчком, который определил революционное отношение Ленина к миру и жизни, была казнь его брата, замешанного в террористическом деле. Отец Ленина был провинциальный чиновник, дослужившийся до генеральского чина и дворянства. Когда его брат был казнен по политическому делу, то окружающее общество отвернулось от семьи Ленина. Это также было для Ленина разочарованием в людях. У него выработалось циническое и равнодушное отношение к людям. Он не верил в человека, но хотел так организовать жизнь, чтобы людям было легче жить, чтобы не было угнетения человека человеком. B философии же, в искусстве, в духовной культуре Ленин был очень отсталый и элементарный человек. Ленин настаивал на оригинальном, нацонально-своеобразном характере русской революции. Он всегда говорил, что русская революция будет не такой, какой представляли ее себе доктринеры марксизма. Этим он всегда вносил корректив к марксизму. И он построил теорию и тактику русской революции и осуществил ее. Все, что он писал, было лишь разработкой теории и практики революции. Он не разрабатывал программы, он интересовался одной темой, которая менее всего интересовала русских революционеров, темой о захвате власти. Все миросозерцание Ленина было приспособлено к технике революционной борьбы. Все его мышление было империалистическим, деспотическим. C этим связана бедность и аскетичность мысли, элементарность лозунгов. Он много читал, много учился, но у него не было обширных знаний, не было большой умственной культуры. Он приобретал знания для определенной цели, для борьбы и действия. Он всю жизнь боролся за целостное, тоталитарное миросозерцание, которое необходимо было для борьбы, которое должно сосредоточивать революционную энергию. Из своей тоталитарной системы он не позволял вынуть ни одного кирпича, он требовал принятия всего целиком. Он требовал сознательности и организованности в борьбе против всякой стихийности. Он допускал все средства для борьбы, для достижения целей революции. Став одержимым революционной идеей, он потерял непосредственное различие между добром и злом, потерял непосредственное отношение к живым людям, допуская обман, ложь, насилие, жестокость.

Для Ленина марксизм - учение о диктатуре пролетариата. Ленин не демократ, он утверждал не принцип большинства, а принцип подобранного меньшинства. Он строил план революции и революционного захвата власти, совсем не опираясь на развитие сознания огромных масс рабочих и на объективный экономический процесс. Диктатура вытекала из всего миросозерцания Ленина, он даже строил свое миросозерцание в применении к диктатуре. Он утверждал диктатуру даже в философии, требуя диктатуры диалектического материализма над мыслью.

Целью Ленина было создание сильной партии. Партия должна иметь доктрину, в которой ничего нельзя изменить. Каждый член партии был подчинен диктатуре центра. Большевистская партия должна была дать образец организации всей России. И Россия действительно была организована по этому образцу. Вся Россия, весь русский народ оказался подчиненным не только диктатуре коммунистической партии, ее центральному органу, но и доктрине коммунистического диктатора в своей мысли и своей совести. Ленин отрицал свободу внутри партии и это отрицание свободы было перенесено на всю Россию.

Проблема власти была основной у Ленина и у всех следовавших за ними. Это отличало большевиков от всех других революционеров. И они создали полицейское государство. Но организовать власть, подчинить себе рабочих и крестьян нельзя одной силой оружия. Новая вера для народных масс должна быть выражена в элементарных символах. Трансформированный для русских условий марксизм оказался для этого вполне пригодным.

B коммунизм вошли знакомые  черты: жажда социальной справедливости  и равенства, признание классов  трудящихся высшим человеческим  типом, отвращение к капитализму  и буржуазии, oтнoшeнию к жизни, сектантская нетерпимость, подозрительное и враждебное отношение к культурной элите, отрицание духа. Все эти черты всегда были свойственны русской революционной и даже просто радикальной интеллигенции. Часть интеллигенции превратилась в коммунистов и приспособила свою психику к новым условиям, другая же часть не приняла социалистической революции, забыв свое прошлое.

B России появился новый  антропологический тип, новое выражение  лиц. B новом коммунистическом типе мотивы силы и власти вытеснили старые мотивы правдолюбия и сострадательности. B этом типе выработалась жесткость, переходящая в жестокость. Этот новый душевный тип стал материалом организации коммунистической партии. Новые люди, пришедшие снизу, были чужды традициям русской культуры, их отцы и деды были безграмотны, лишены всякой культуры и жили исключительно верой. Народ в прошлом чувствовал неправду социального строя но он кротко и смиренно нес свою долю. Наступил час, когда он не захотел дольше терпеть. Кротость и смиренность перешла в свирепость и разъяренность. Ленин не мог бы осуществить своего плана революции и захвата власти без переворота в душе народа. Русский народ перешел в период технический, он поверил во всемогущество машины и по старому инстинкту стал относиться к машине, как к тотему.

Ленин почувствовал, что его час настал. Надо было сделать первую в мире пролетарскую революцию в крестьянской стране. B ленинизм вошли в преображенном виде элементы революционного народничества и бунтарства. Ленин — антигуманист, как и антидемократ. B этом он был человеком своей эпохи, эпохи не только коммунистических, но и фашистских переворотов. Ленинизм выдвигает вождя, наделенного диктаторской властью. Этому подражал Муссолини и Гитлер. Сталин - законченный тип вождя - диктатора.

Для Ленина марксизм - теория и практика диктатуры пролетариата. B будущем государство должно отмереть, но в переходный период роль государства должна eщe более возрасти. Государство отомрет и окончательно заменится организованным обществом лишь после исчезновения классов. Ленин не думал, что после октябрьской революции в России окончательно осуществится коммунистическое общество. Предстоит eщe подготовительный процесс и жестокая борьба. B прошлом было подавление пролетариата буржуазией, в переходный период пролетарского государства, управляемого диктатурой, должно происходить подавление буржуазии пролетариатом. Диктатура пролетариата будет жестоким насилием и неравенством.

«Как и почему прекратится насилие и принуждение, отсутствие всякой свободы, которые характеризуют переходной к коммунизму период?»¨ - спрашивает Бердяев. Ответ Ленина очень простой, слишком простой. Сначала нужно пройти через принуждение, через железную диктатуру сверху. Потом люди привыкнут соблюдать элементарные условия общественности, приспособятся к новым условиям, тогда уничтожится насилие над людьми, государство отомрет, диктатура кончится. Одного он не предвидел. Он не предвидел, что классовое угнетение может принять совершенно новые формы, не похожие на капиталистические. Диктатура пролетариата, усилив государственную власть, развивает колоссальную бюрократию, охватывающую всю страну. Эта новая советская бюрократия, более сильная, чем бюрократия царская, новый привилегированный класс, который может жестоко эксплуатировать народ. Это и происходило. И все это было вне кругозора Ленина. Тут он оказался утопистом. Советское государство стало таким же, как всякое деспотическое государство. Коммунистическая революция была оригинально русской, но чуда рождения новой жизни не произошло.

Россия перешла от старого средневековья, минуя пути новой истории, с их секуляризацией, дифференциацией разных областей культуры, с их либерализмом и индивидуализмом, с торжеством буржуазии и капиталистического хозяйства. Пало старое священное русское царство и образовалось новое, тоже священное царство, обратная теократия. Произошло удивительное превращение. Марксизм, столь не русского происхождения и не русского характера, приобретает русский стиль, стиль восточный, почти приближающийся к славянофильству. Даже старая славянофильская мечта о перенесении столицы из Петербурга в Москву, в Кремль, осуществлена красным коммунизмом. Из Москвы, из Кремля исходит свет, который должен просветить буржуазную тьму Запада. Вместе с тем коммунизм создает деспотическое и бюрократическое государство, призванное господствовать над всей жизнью народа, не только над телом, но и над душой народа, в согласии с традициями Иоанна Грозного и царской власти. Русский преображенный марксизм провозглашает господство политики над экономикой, силу власти изменять как угодно хозяйственную жизнь страны. В своих грандиозных, всегда планетарных планах, коммунизм воспользовался русской склонностью к прожектерству и фантазерству, которые раньше не могли себя реализовать, теперь же получили возможность практического применения. Ленин хотел победить русскую лень, выработанную барством и крепостным правом, победить Обломова и Рудина, лишних людей. И это положительное дело по-видимому ему удалось. Произошла метаморфоза: американизация русских людей, выработка нового типа практика, у которого мечтательность и фантазерство перешло в дело, в строительство, технику, бюрократа нового типа. Но и тут сказались особенности русской души, народные верования получили новое направление. Русские крестьяне сейчас поклоняются машине, как тотему.

Коммунизм в России принял форму крайнего этатизма, охватывающего железными тисками жизнь огромной страны, и это к сожалению вполне согласно со старыми традициями русской государственности. Старая русская автократическая монархия имела корни в религиозных верованиях народа, она себя сознавала и оправдывала, как теократия, как священное царство. Новое русское коммунистическое государство тоже автократично и тоже имеет корни в верованиях народа, в новых верованиях рабоче-крестьянских масс, оно тоже сознает себя и оправдывает, как священное царство, как обратную теократию.

Характер русской революции был таков, она произошла в столь своеобразных условиях, что идеологически ей мог соответствовать лишь очень трансформированный марксизм и именно в сторону противоположную детерминизму. Марксизмом пользовались, чтобы доказать невозможность в России пролетарской социалистической революции. Если действительно экономика детерминирует весь социальный процесс, то в экономически отсталой России нужно еще ждать развития капиталистической индустрии и можно рассчитывать лишь на буржуазную, а не пролетарскую революцию. Таков голос социалистического детерминизма. Но русская революция пошла путем, свидетельствующим о том, что не все детерминировано экономикой. И вот в советской России появилась новая философия марксизма-ленинизма. Она продолжает считать себя марксистской философией, но марксистской философией эпохи пролетарских революций. Маркс жил еще в недрах буржуазного капиталистического общества, в котором действительно все было детерминировано экономикой и не раскрывалась свобода. Но Маркс и Энгельс учили, что произойдет скачек из царства необходимости в царство свободы и только тогда начнется настоящая история, в которой человек - социальный, конечно, человек - не будет детерминирован экономикой, но будет сам детерминировать экономику. Для русских коммунистов это время наступило, таково их самочувствие. Они сознали себя уже в царстве свободы, они не в капиталистическом мире, они в стихии пролетарских революций, которой еще не знал Маркс. И они не определяются экономикой, не зависят от необходимости капиталистического развития, они сами своей революционной активностью определяют, как хотят, экономику. Они чувствуют в себе силу революционной активностью изменить не только Россию, но и весь мир. И молодая советская философия пытается дать новое истолкование диалектическому материализму. Основной категорией для нее является категория самодвижения.

3.8 КОММУНИЗМ И ХРИСТИАНСТВО

Непримиримо враждебное отношение коммунизма ко всякой религии не есть явление случайное, оно принадлежит к самой сущности коммунистического миросозерцания. Коммунизм, не как социальная система, а как религия, фанатически враждебен всякой религии и более всего христианской. Он сам хочет быть религией, идущей на смену христианству, он претендует ответить на религиозные запросы человеческой души, дать смысл жизни. Коммунизм целостен, он охватывает всю жизнь, он не относится к какой-либо социальной области. Поэтому его столкновение с другими религиозными верованиями неизбежно. Нетерпимость, фанатизм всегда имеют религиозный источник. Никакая научная, чисто интеллектуальная теория не может быть столь нетерпима и фанатична. Как религиозное верование, коммунизм эксклюзивен. Огромную роль тут играет русский религиозный темперамент, русская сектантская и раскольничья психология. Но непримиримое, воинствующее отношение к религии было предопределено самим Марксом. Воинствующее просвещение обычно принимает форму воинствующего атеизма. Разум, овладевший собой и освободившийся от сковывающих его традиций, противополагается вере в Бога. Это всегда есть лишь переходная стадия, в которой разум не сознает, насколько он зависит от отрицательных аффектов, и разум более зрелый и действительно более свободный сознает свои границы и меняет свое отношение к религиозной вере. Русский просветительный разум находится в первой воинствующей стадии и он целиком находится во власти аффектов и эмоций. И это видно у Ленина.