Античная лирика, ее виды и жанры

К сожалению, от наследия Солона сохранилось только около трехсот  строчек, цитируемых другими авторами. Будучи типичным греческим мудрецом, поэт верит в гармонию мира и стремится  к ней. Он уверяет, что не имеющее  законов государство хаотично, а  принявшее конституцию — упорядочено  и гармонично:

 

Благозаконье же всюду являет порядок и стройность,

В силах оно наложить цепь на неправых людей...

 

Солон говорит, что своими реформами он дал афинянам столько  свободы, сколько было необходимо, ограничив  права аристократов, но не поправ их. И народные массы, и аристократов он, по его словам, прикрыл щитом законов, чтобы ни одни, ни другие не могли диктовать свою волю. Таким образом, как и полагается мудрецу, Солон в практической деятельности стремился к умеренности. Его любимое выражение, ставшее его девизом, гласило: "Ничего слишком!" Подобные мысли он излагает, рассуждая о богатстве: имеющие много серебра, золота, земли, лошадей и мулов не богаче имеющих только поесть, одеться, обуться, потому что они не унесут избытка с собой в Аид, не откупятся от старости, от тяжелых болезней. Солон уверен, что космический порядок основан на справедливости, что Зевс наказывает каждого безнравственного человека. Иногда наказание настигает его потомков.

 

 

 

 

 

Ямбы

 

Вместе с элегиями в  Греции появилась и расцвела ямбическая поэзия. Ямб составляют один краткий и один долгий слог. Строчка состояла из шести ямбов. Соединяясь по два, они составляли так называемый ямбический триметр. Вместе с ямбом использовалась и обратная стопа — трохей (или хорей), состоящая из одного долгого и одного краткого слога. Трохеи соединялись по восемь стоп в трохеические тетраметры. Ямб считался метром простой, обыденной поэзии.

Миф о его происхождении  говорит, что ямб был метром шуток, поношений, сквернословий и т. п. на древних праздниках плодородия. Рассказывается, что Деметра в  поисках пропавшей дочери пришла в Элевсин. Там встретившие ее дочери царя Келея привели ее во дворец. Деметра, хотя и принятая радушно, от горя не ела, не пила, не улыбалась. Тогда служанка по имени Ямба, желая ее развеселить, начала болтать двусмысленности, и Деметра рассмеялась. По имени служанки и была названа новая стопа, похожая на разговорный язык.

Самым знаменитым поэтом, писавшим ямбами, был Архилох (VII в. до н. э.), который сочинял и элегии. Много видевший, претерпевший множество приключений, поэт жил, скорее всего, недолго, но бурно: участвовал во многих битвах, служил наемным воином. В античности был известен его гимн Деметре, а гимн Гераклу в течение долгих лет после смерти поэта пели участники Олимпиад. В его ямбах мелькают нежные строчки, посвященные любимой, в которых поэт любуется девушкой, радующейся ветке мирта и прекрасному цветку розы, любуется ее пышными, ниспадающими на спину волосами.

 

Знаменитыми были и строчки, провозглашающие такую мудрость:

Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой.

Ободрись и встреть  их грудью, и ударим на врагов!

Пусть везде кругом засады — твердо стой, не трепещи.

Победишь — своей победы напоказ не выставляй,

Победят — не огорчайся, запершись в дому, не плачь.

В меру радуйся удаче, в  меру в бедствиях горюй.

 

Хотя в античности были известны стихотворения Архилоха разнообразной тематики, уже в то время сформировалось представление о нем как о сатирическом поэте. Рассказывали, что Архилох посватался к дочери знатного человека Ликамба, но отец девушки отказался отдать дочь за поэта. Тогда отвергнутый юноша понаписал такие злые строчки, что от стыда вся семья повесилась. Конфликт с Ликамбом, по-видимому, был на самом деле, а рассказ о трагическом конце семьи, скорее всего, придуман, однако это хорошее свидетельство тому, как воспринимали Архилоха в древности.

Ямбами писал также Гиппонакт (VI в. до н. э.). Тон его стихотворений грубоват, а язык часто вульгарен. В творчестве Гиппонакта впервые в европейской поэзии мы встречаем нищего бродягу как лирического героя. Поэт изобрел хорошо соответствующий содержанию его поэзии размер — "хромой ямб", в котором шестой ямб триметра он заменил на хорей. Тогда довольно подвижная строка со сменой кратких и долгих слогов надломилась и стала как бы спотыкаться в конце, на стыке двух долгих слогов. Вот как Гиппонакт насмехается над каким-то своим знакомцем:

 

Привольно жил когда-то он, тучнел в неге,

Из тонких рыб ел разносолы  день целый;

Как евнух откормился, как  каплун жирный,

Да все наследство и  проел. Гляди, нынче 

В каменоломне камни тешет, жрет смоквы

Да корку черную жует он — корм рабий.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Сольная лирика

 

Сольная песенная поэзия расцвела на острове Лесбос в Эгейском море. Самыми известными представителями  этого жанра были Алкей и Сапфо.

Происходивший из знатного рода Алкей (VII—VI вв. до н. э.) активно участвовал в политике, борясь против тирании. Борьба была долгой и шла с переменным успехом: после долгих усилий тирана удалось свергнуть, но Алкею казалось, что нужно бороться и против нового народного лидера Питтака. Поэт и его сторонники потерпели поражение и были вынуждены бежать с Лесбоса, на который вернулись только через несколько лет.

Алкей написал десять поэтических книг. Остались только фрагменты. В них мы находим строки гимнов богам, застольных песен, а также стихотворений на политические темы. Поэт создал строфу, позднее названную по его имени, в которой восходящий ритм, сталкивающийся с нисходящим. В двух первых строчках алкеевой строфы первое полустишие имеет восходящий ритм, второе — нисходящий, третья строка — восходящий, четвертая — нисходящий. Таким образом, в строфе преобладающий восходящий ритм наполняет поэму бурлящими чувствами и настроениями. Драматические политические битвы отражает образ плывущих по бурному морю:

 

Пойми, кто может, буйную дурь ветров!

Валы катятся — этот отсюда, тот 

Оттуда... В их мятежной свалке

Носимся мы с кораблем смоленым,

Едва противясь натиску  злобных волн.

Уж захлестнула палубу сплошь вода; 

Уже просвечивает парус,

Весь продырявлен. Ослабли  скрепы.

 

Образы ветров, волн, мечущегося корабля сменяет радость по поводу свержения тирана, но она продолжается недолго, поэт опять зовет на борьбу. Потом появляются жалобы на печальную судьбу беглеца-изгнанника: поэт завидует тем, кто слышит голос зовущего на народное собрание глашатая, голос, который звучал для его отца и деда с молодых дней до старости, но теперь предназначен не для него. Прибежище от человеческих страстей и природных бурь поэт ищет в чаше вина. Когда свирепствуют зимние вихри и ливни, он предлагает зажечь очаг и наслаждаться вином:

 

Как быть зимой нам? Слушай: огонь зажги,

Да не жалея, в кубки  глубокие

Лей хмель отрадный, да теплее

По уши в мягкую шерсть укройся.

 

В застольные песни, называемые сколиями, вплетены мифологические мотивы. Поэт осуждает Елену как виновницу гибели Трои, прославляет несущихся верхом на конях Кастора и Полидевка, прося их хранить людей от смерти.

На одном рисунке на античной вазе рядом с Алкеем стоит его соотечественница Сапфо (VII—VI вв. до н. э.), не единственная, но самая знаменитая греческая поэтесса. С ней может сравниться разве только Коринна, от наследия которой осталось, к сожалению, еще меньше, чем от Сапфо. Из девяти книг Сапфо сохранились только фрагменты.

Поэтесса аристократического происхождения, родом с острова  Лесбос, Сапфо жила и творила в  окружении музыки, поэзии, цветов, произведений искусства и людей, одетых в нарядные одежды. Политические перемены затронули  и, по-видимому, нарушили созданный  Сапфо эстетизированный мир: поэтесса была вынуждена уехать с Лесбоса, впоследствии она туда вернулась. Она говорит, что помнит советы матери, учившей ее одеваться со вкусом, подбирать цвета, но теперь она слишком бедна и не в состоянии позволить себе купить для своей дочери "пестро шитую шапочку". Однако социальные перемены не изменили установку поэтессы искать в мире красоту и почитать ее. Сапфо восхищается своей любимой дочерью, сравнивая ее с золотистым цветком. В ее поэзии мы не находим политических мотивов, а в сердце нет ни желчной ненависти Феогнида, ни гнева Алкея. Поэтесса умеет всех понять и всех простить. Возможно, полемизируя с Алкеем, Сапфо пишет, что ей самым красивым представляется то, что кто-нибудь любит. Сила любви огромна. Так, Елена полюбила Париса. Хотя он и опозорил Трою, она оставила ради него мужа, дочь, родителей.

Любовь для поэтессы —  это не приятное удовольствие, как  для Мимнерма, а истощающая человека сила, которой чаще всего невозможно противиться. "Эрос вновь меня мучит истомчивый — / Горько-сладостный, необоримый змей". "Словно ветер, с горы на дубы налетающий, / Эрос души потряс нам..."— жалуется поэтесса. Тогда остается один выход: просить богиню Афродиту о помощи в строфах, ритм которых создала сама поэтесса. В сапфической строфе преобладает нисходящий ритм, поэтесса начинает говорить и замолкает, опять начинает и опять молчит:

 

О явись опять — по молитве тайной

Вызволить из новой напасти  сердце!

Стань, вооружась, в ратоборстве нежном

Мне на подмогу!

 

Любовный мотив считается  главным в творчестве Сапфо, хотя он и повредил ее имени. Дело в том, что поэтесса руководила содружеством, а может быть, школой или студией девушек знатного происхождения, где, по-видимому, обучали вещам, находившимся под покровительством муз: танцам, музыке, поэзии, пониманию красоты, где был хор, исполнявший песни и гимны, сочиненные Сапфо. Большая часть стихотворений поэтессы была посвящена этим девушкам. Одна из них вышла замуж в далекую страну и сияет среди лидийских жен, другие находятся ближе, но поэтесса тоскует по ним всем и надеется, что и они в мыслях возвращаются к ней.

Через столетие после ее смерти комедиографы начали насмехаться  над чувствами Сапфо, над ее содружеством, утверждая, что там были эротические  отношения. Такие утверждения мы встречаем до наших дней Однако судить и говорить об этом надо очень осторожно. Без сомнения, мы должны считать правыми тех авторов, которые говорят, что неоспоримая истина только в том, что мы очень мало об этом знаем. Вот, например, строчки стихотворения к Агалиде:

 

Богу равным кажется мне  по счастью 

Человек, который так близко-близко

Пред тобой сидит, твой звучащий нежно

Слушает голос 

И прелестный смех. У меня при этом

Перестало сразу бы сердце биться:

Лишь тебя увижу, уж я не в силах 

Вымолвить слова.

Но немеет тотчас язык, под  кожей 

Быстро легкий жар пробегает, смотрят, 

Ничего не видя, глаза, в  ушах же — 

Звон непрерывный.

Потом жарким я обливаюсь, дрожью

Члены все охвачены, зеленее 

Становлюсь травы, и вот-вот  как будто 

С жизнью прощусь я.

 

Трудно утверждать категорически, что это эротическое стихотворение. Ясно только одно: в нем звучит огромная мука. Девушка сидит рядом с  каким-то мужчиной (возможно, женихом), и это доставляет поэтессе много  боли. Это может быть огромная боль разлуки, утраты. Возможно, это на самом  деле хоровая песня ее девушек, которой поэтесса прощается со своей воспитанницей. То, что стихотворение написано от первого лица, здесь ни о чем не говорит: хор может пониматься как одно лицо, хоры трагедий часто говорят в первом лице единственного числа.

Не очень ясно, почему нормальным считается восторг поэтессы перед сиянием луны, цветущими  яблонями, душистыми розами, а восхищение девушкой, которой идет белый наряд, считается ненормальным. Вообще трудно поверить, что она была женщиной сомнительной репутации, потому что  такой женщине аристократы вряд ли бы доверили воспитание своих дочерей. Ведь известно, что Сапфо была очень  уважаема и почитаема: на монетах  города Митилены чеканилось ее изображение, приписываемая Платону эпиграмма называет ее десятой музой. Аристотель пишет ее имя рядом с именами знаменитейших философов и поэтов.

Живое воображение комедиографов  создало и другие измышления: в  одной комедии Сапфо изображена как любовница поэта Архилоха хотя в год рождения поэтессы Архилоха уже не было в живых. Другой рассказ, о котором известно, что он не имел никакого обоснования, — это распространенная в античные времена легенда о том, что, безнадежно влюбившись в юности в красавца Фаона, Сапфо прыгнула со скалы в море. Менандр написал об этом комедию, Овидий сочинил трогательное прощальное письмо от имени Сапфо. На самом деле поэтесса умерла в почтенном возрасте.

Имеются сведения, что Сапфо  писала гимны, эпиталамии— свадебные песни, погребальные песни, элегии и эпиграммы, но от них, как и от поэзии Алкея, остались только фрагменты.

Третий представитель  сольной лирики Анакреонт (VI в. до н. э.) не интересовался ни политикой, ни философскими вопросами. Поэт был родом из малоазийского города Теос. После того как персы заняли его родной полис, Анакреонт жил при дворах тиранов разных городов. Возможно, положение придворного поэта заставило Анакреонта смотреть на жизнь как на бесконечный веселый пир, а может быть, такова была его природа. Поэзия Анакреонта легка и празднична, жизнь не кажется поэту ни трудной, ни сложной. Здесь мы не найдем мучительного чувства любви, а только легкий флирт, здесь льется вино и звучат песни:

 

Что же сухо в чаше дно?

Наливай мне, мальчик резвый,

Только пьяное вино

Раствори водою трезвой.

Мы не скифы, не люблю, 

Други, пьянствовать бесчинно:

Нет, за чашей я пою 

Иль беседую невинно.

 

У Анакреонта было много  последователей. Ему подражали в  течение всей античности и позже, его стихотворения переписывались вместе с произведениями других поэтов, и отличать подлинного Анакреонта от подражателей ученые начали только в  новое время. Стихотворения, прославляющие Диониса, Эрота, вино, любовь, веселье, стали называть анакреонтической поэзией. Во времена Ренессанса и Просвещения анакреонтические стихотворения создавались на национальных языках: во Франции их писал П. Ронсар, А. Шенье, в Германии — Г. Лессинг, в России — М. Ломоносов, Г. Державин, К. Батюшков, А. Пушкин.