Интерпретация мифологического образа в сказке "Русалочка" Х.К.Андерсена

У входа в порт Дании, города Копенгагена, высится изящная скульптура, изображающая русалочку. Это не случайно. Ведь сказка «Русалочка» – одно их любимых произведений писателя.

Русалочка – сказочный образ, созданный на основе народного поверья, творчески переработанного Андерсеном. Народное поверье гласило, что русалка обретала бессмертную душу благодаря верной любви человека. По словам Андерсена, подобное обстоятельство заключало в себе элемент случайности. Поэтому он позволил своей героине «идти более естественным, прекрасным путем». Ценой неимоверных страданий Русалке так и не удается завоевать сердце прекрасного принца. Она умирает, превращаясь в пену морскую.

Но именно Андерсен «первым поставил в центр этого сюжета не мистико-фантастическую историю романтически невозможной любви, а историю обретения живой души путем страдания, самоотречения и любви» [1, с. 137].

1.2 Русалки в славянской и  западной мифологии

Больше всего мифов у разных народов существует именно о русалках. Так их называют в русских мифах  и сказках, у европейских народов - озерные девы.

В сказаниях  и мифах разных народов есть свои русалки, они бывают добрыми и злыми, но это всегда духи, с того света, они мертвецы, хотя и живут рядом с  живыми. У каждой из них есть своя печальная история. И связанна она, прежде всего с таким светлым, а порой и несчастным чувством, как любовь. Сказания о печальной любви расскажут вам и наши предки.

Русалки – персонажи, встречающиеся  в мифах практически всех народов  Западной и Восточной Европы, однако носят они разные имена (мавки  на Украине, вилы в Сербии и Болгарии, шутовки на Урале и т. д.) и имеют разный внешний вид. Западноевропейские русалки (в англоязычных бестиариях употребляется слово «mermaid») внешне напоминают собой гомеровских сирен, в славянских мифах (в англоязычных бестиариях употребляется слово «rusalka») русалки имеют антропоморфный вид и ничем не отличаются от людей (рыбий хвост появился в поздней русской литературе под влиянием западной традиции) [13, с. 204].

Русалка (рус. шутиха, купалка, водяница, лоскотуха) – мифологическое и фольклорное человекоподобное существо, преимущественно женского пола (или дух), связанное с водоёмами, ржаными полями и лесом [14].

В славянской мифологии русалки – существа, как правило, вредоносные, в которых превращаются умершие девушки, преимущественно утопленницы, некрещёные дети.

Представляются  в виде красивых девушек с длинными распущенными зелёными волосами (ср. южнославянских вил, западноевропейских ундин), реже – в виде косматых безобразных женщин (у северных русских). В русальную неделю, следующую за троицей, выходят из воды, бегают по нолям, качаются на деревьях, могут защекотать встречных до смерти или увлечь в воду. Особенно опасны в четверг – русальчин велик день.

Поэтому в русальную  неделю нельзя было купаться, а выходя из деревни, брали с собой полынь, которой Р. якобы боятся. На просьбы  Русалок дать им одежду женщины вешали на деревья пряжу, полотенца, нитки, девушки – венки. Всю Троицкую неделю пели русальные песни, в воскресенье (русальное заговенье) изгоняли, «провожали» Русалку (или весну) [14]. Русалку обычно изображала девушка, которой распускали волосы, надевали венок и с песнями провожали в рожь. Вталкивая её в рожь, с криками разбегались, а Русалка догоняла. Часто Русалок изображали в виде чучела (иногда – обряженного ржаного снопа), несли его в поле и там оставляли на меже или разрывали и разбрасывали по полю. Известны случаи потопления чучела, сопровождавшиеся имитацией церковного отпевания. В этом варианте обряд проводов Русалки испытал очевидное влияние «похорон Костромы» [8, с. 543].

В южнорусских  и поволжских областях известен ритуал «вождения русалки». Образ Русалок связан одновременно с водой и растительностью, сочетает черты водных духов (иногда Р. представляли в свите водяного) и карнавальных персонажей, воплощающих плодородие, типа Костромы, Ярили и т. п., смерть которых гарантировала урожай. Отсюда вероятна и связь Русалок с миром мёртвых: по-видимому, под влиянием христианства Русалки стали отождествлять лишь с вредоносными «заложными» [8, с. 544] покойниками, умершими неестественной смертью. Возможно, название «русалки» восходит к древнерусским языческим игрищам русалиям, известным по церковно-обличительной литературе [17].

Возможно, наименование русалий заимствовано славянами  на Балканах, где античные поминальные  обряды носили название розалии.

В озёрах и реках жили аналоги  славянских русалок нимфы (человекоподобные, без хвостов).

Женщинами с  рыбьими стоячими хвостами иногда изображались обладательницы прекрасных голосов, сирены, персонажи древнегреческой мифологии. (Правда, начиная с достаточно позднего периода). С этим был связан миф о том, что сирены своим пением заставляли следовать к ним проплывающих мимо моряков, которые вели свои суда прямо на прибрежные скалы и гибли. Вследствие этого сирен стали считать предвестницами смерти для мореплавателей.

В таких языках «как испанский, французский, итальянский или польский русалка и сегодня обозначается словами, происходящими от древнегреческого: Siren, Sirene, Sirena, Syrena или Sereia» [14].

Эллинский и римский каноны изображения сирен очевидно повлияли на традиции изображения в европейском искусстве.

В Западной Европе было распространено мнение, что русалки  не имели души и что они якобы  хотят её обрести, но не могут найти  в себе силы оставить море. Существует легенда, датируемая V веком, по которой русалка, желая обрести душу, ежедневно навещала монаха на маленьком острове возле Шотландии, который вместе с ней молился. Русалка не смогла покинуть море и со слезами всё же навсегда ушла в море. Сказка Андерсена «Русалочка» (1836) популяризировала канон истории: русалка ищет душу в любви со смертным.

Также в шотландской  мифологии есть существа, называемые шелки – человекоподобные тюлени, имеющие некоторые сходства с русалками.

Германская русалка – ундина – обычно без хвоста, с красивыми волосами. Населяет, по преимуществу, речные воды.

Персонаж немецкого фольклора  и литературы Лорелея (Loreley) – красивая девушка, которая сидит на одноимённой скале над Рейном, расчесывает волосы и заманивает пением рыбаков. Сюжет обработан Гейне, существует балет и опера.

По традиционным русским представлениям, русалки внешне мало отличаются от людей. В поздней русской литературе и кинематографе под западным влиянием, образ русалки слился с образом Морской девы и приобрёл в нижней части тела вместо ног плоский хвост, похожий на хвост рыбы. Западноевропейские русалки внешний вид унаследовали от художественных изображений гомеровских сирен, славянские сходны с древнегреческими нимфами. В англоязычном бестиарии для славянских русалок употребляется слово rusalka, а для западноевропейских – mermaid.

Если люди занимаются практической деятельностью, необходимой для поддержания жизни взрослых и людей, реализуют свои духовные потребности, т.е. «занимаются созидательным трудом, то деятельность обитателей параллельного мира иллюзорная» [9, с. 85]. Они находятся в движении (ходить, заходить, похаживать, пройти), ожидании встречи с человеком (сидеть, качаться), воздействуют на него (водить, схватить, потащить, защекотать), радуются тому, что могут напугать человека, заморочить ему голову (помирать со смеху, смеяться, хохотать), огорчаются, если человек освобождается от нечистого влияния, от их власти (плакать, убиваться, охать, застонать), могут издавать разнообразные звуки (закашлять, звать, говорить).

Таким образом, происхождение мифологической русалки в европейских, славянских мифах связано с ее изначально человеческой сущностью, т. к. она из человека путем насильственной смерти превращается в русалку. Женщина теряет человеческую сущность и становится существом потустороннего мира, живущим после смерти. Жизнь после смерти, по представлениям наших предков, существовала в самых разных вариантах: вампиры, привидения, водяные и т. д. Превратившись в русалку, это существо мстит людям за свою гибель. Живет, обитает она при этом в человеческом мире. Особой сказочной среды обитания у мифологической русалки нет.

1.3 Фантастика и реальность в  сказке «Русалочка»

В сказке Андерсена «Русалочка»  мы встречаем русалок, но эти образы существенно отличаются от своих  мифологических первоисточников.

Андерсен, стирая грань между сказкой и реальностью, оставляя за своими героинями некоторые мифологические черты, русалок изначально делает существом особого мира, иного, сказочного. Русалки Андерсена – это русалки не мифа, а сказки, так как именно сказка предполагает наличие особого мира, особого царства, отделенного от человека некой границей. Этой границей в сказке «Русалочка» становится поверхность воды. Эта та грань, куда не пускают русалочек, потому что они живут в другом мире. Этот мир особый, он наделен множеством конкретных черт и деталей. Но жизнь в нем строится по типу жизни и отношений человеческого мира. Человеческие отношения, человеческие характеры, вполне человеческие занятия, человеческое обустройство жилья и семьи. Вот как рисует автор мир русалок в сказке. «На самом дне живут русалки. Не подумайте, что там, на дне, один белый песок; нет, там растут невиданные деревья и цветы с такими гибкими стеблями и листьями, что они шевелятся, как живые, при малейшем движении воды. Между ветвями шныряют рыбы большие и маленькие – точь-в-точь как у нас птицы. В самом глубоком месте стоит коралловый дворец морского царя…» [2, с. 56]. Уже только по этому описанию русалочьего мира мы видим, что их мир очень напоминает человеческий: стоит дом-дворец, растут деревья, плавают рыбы.

У русалочки  есть семья, но матери у нее нет. «Морской царь давным-давно овдовел, и хозяйством у него заправляла старуха мать, женщина умная, но очень гордая своим родом: она носила на хвосте целую дюжину устриц, тогда как вельможи имели право носить всего-навсего шесть. Вообще же она была особа, достойная всяческих похвал, особенно потому, что очень любила своих внучек…» [2, с. 56]. Если убрать из цитаты слова «носила на хвосте целую дюжину устриц» и определение царя «морской», мы увидим признаки человеческого мира, обыкновенную человеческую семью, где домом заправляет бабушка, заботясь и о сыне, и о доме, и о маленьких внучках, рассказывая им сказки и истории. Мы знаем множество людей, которые гордятся своей родовитостью или какими-то заслугами, наградами. Вот и старуха-русалка «носила на хвосте целую дюжину устриц». Припомнив, чем занимаются дети в нашей жизни, мы также можем заметить сходство в поведении и занятиях маленьких русалочек и детей. «День-деньской играли принцессы в огромных дворцовых залах, где по стенам росли живые цветы. В открытые янтарные окна вплывали рыбки, как у нас, бывает, влетают ласточки; рыбки подплывали к маленьким принцессам, ели из их рук и позволяли себя гладить» [2, с. 56 – 57] Этих рыбок можно сравнить с домашними животными, которых кормят дети и играют с ними. «Возле дворца был большой сад… У каждой принцессы был в саду свой уголок; тут они могли копать и сажать, что хотели. Одна сделала себе цветочную грядку в виде кита, другой захотелось, чтобы ее грядка была похожа на русалочку, а самая младшая сделала себе грядку круглую, как солнце, и засадила ее ярко-красными цветами» [2, с. 57]. Русалочки – это дети, обустраивающие свой маленький уголок, заботящиеся о таком же маленьком существе, как они сами.

Больше всего  на свете, как известно, дети любят слушать сказки, которые рассказывает им именно бабушка, знающая жизнь, истории о чем-то еще неизведанном детьми, но очень желанном. Андерсеновские русалочки не лишены и этой радости. «Больше всего любила русалочка слушать рассказы о людях, живущих наверху, на земле. Старухе бабушке пришлось рассказать ей все, что она знала о кораблях и городах, о людях и о животных. Особенно занимало и удивляло русалочку то, что цветы на земле пахнут, – не то что тут, в море! – что леса там зеленые, а рыбы, которые живут в ветвях, звонко поют. Бабушка называла рыбками птичек, иначе внучки не поняли бы ее: они ведь сроду не видывали птиц» [2, с. 57]

Все, что происходит в русалочьем мире в сказке Андерсена, оказывается связанным с человеком, с его жизнью, с традициями и  праздниками, например, праздник совершеннолетия, когда человек уже считается взрослым, получает, с одной стороны, больше обязанностей, а с другой – больше прав:

«– Когда вам исполнится пятнадцать лет, – говорила бабушка, – вам тоже разрешат всплывать на поверхность моря, сидеть при свете месяца на скалах и смотреть на плывущие мимо огромные корабли, на леса и города!» [2, 57 – 58].

Для мифологического  существа, обитающего в некой иной среде и появляющегося перед  человеком есть, по представлениям людей, определенные дни и сроки. Например, русалочья неделя – это время, когда русалки наиболее активны, они как бы получают право выходить к человеку; это время, когда у русалок есть шанс обрести бессмертную душу (весна).

Эту идею того, что  у русалок есть свое время выхода из своего замкнутого мира, Андерсен тоже использует в сказке. Но и праздники русалок Андерсен приближает к человечьим.

Праздник совершеннолетия  – это право для человека перейти  рубеж, право увидеть другой, взрослый мир. И каждая русалочка у Андерсена видит в этом мире что-то свое.

Этот прием  используется для того, чтобы показать удивительность, привлекательность, притягательность, очарование обыкновенного человеческого  мира. Мы видим, что внешне Андерсен отделяет подводный мир водной границей от человеческого, но в тоже время сам этот сказочный мир организует и показывает именно как человеческий.

Происхождение русалочки в сказке Андерсена  остается мифологически загадочным. Если в мифологии русалочий мир  – это мир умерших неестественной смертью, то в сказке Андерсена мир русалок существует сам по себе, откуда он появился – не понятно, но ясно, что с появлением человека этот мир никак не связан. Русалки живут издавна на дне, существуют сами по себе, причем им даже отмечен срок жизни – триста лет. Этот «срок большой, но он определен, значит, русалки не бессмертны» [12].

Русалки – существа другой стихии с обыкновенными возможностями  для существ именно этой стихии: возможностей превращения, видоизменения  у них нет. Они могут быть только русалками. Если они отказываются от своей сущности, то должно произойти чудо и колдовство, которое не они сами совершают.

Таким образом, создавая сказочный подводный мир  русалок, Андерсен отказывается от мифологического  объяснения существования этого  мира, в пользу сказки – он есть потому, что был всегда.

И сам этот мир  живет по законам человеческой жизни, человеческих отношений. Мир сказочный, подводный, нечеловеческий, но возможности, которыми обладают его герои, обычные, не сказочные. Чудеса и на земле, и  под водой – удел ведьм и колдунов, а не рядовых обитателей.

Интересно, что у этого сказочного подводного мира есть не только свои ведьмы, но и своя мифология. Если, как мы знаем, у людей есть миф о русалках, то у русалок, в свою очередь, есть миф о людях. «У людей есть бессмертная душа, которая живет вечно даже после того, как тело превращается в прах; она улетает на небо, прямо к мерцающим звездам» [2, с. 65]. У русалок существует культ мифологического существа – человека. В садике одной из принцесс стоит статуя мраморного мальчика, русалочки сажают цветы и мечтают о человеческих радостях. Жизнь на земле для них прекрасна. Фантастика сказки была просто удивительна.