История жизни Софья Ковалевская

История жизни

 
Молодые годы. Учеба дома и за границей  
Софья Ковалевская (в девичестве Корвин-Круковская) росла в семье состоятельного помещика, генерала в отставке. Ее дед и прадед по материнской линии были видными учеными: дед - член Петербургской Академии наук, прадед - астроном и математик, автор труда "О скорости ветра на Марсе".  
Детство ее, до 18 лет, прошло в имении Палибино, расположенном на берегу озера, недалеко от Великих Лук. Она получила домашнее образование под руководством талантливых и внимательных учителей. Софья была второй дочерью (старшей была Анна), а в семье ждали сына, поэтому отношение родителей к ней было прохладное, о чем она с болью рассказывает в своих "Воспоминаниях". Это обстоятельство оказало влияние на формирование ее характера - все эмоции направлены внутрь.  
Софья была разносторонне одаренным ребенком. В 12 лет ей в равной мере нравилась поэзия и математика, а в 15 начались серьезные занятия высшей математикой, и одним из преподавателей был А.Н. Страннолюбский, представитель блестящей плеяды педагогов 60-х годов XIX века, впоследствии преподававший в Морской академии.  
Сестры Корвин-Круковские мечтали продолжить учебу, но высшее образование для женщин возможно было только за границей. В 18 лет Софья решает вступить в фиктивный брак с Владимиром Онуфриевичем Ковалевским, который был старше нее на восемь лет. В 60-е годы, когда в России проходили реформы, менявшие строй и образ жизни, представления о морали, вступление в фиктивный брак было модно и распространено среди молодежи. Дети, которые не сошлись во взглядах с консервативными родителями, уходили из дома навстречу новой жизни. Юношам было проще, а девицам, чтобы уйти, надо было выйти замуж.  
Родители не были в восторге от зятя, хотя он был и образован, и с прогрессивными взглядами, и даже владел книжным издательством. Он был из мелкопоместных дворян, предпринимательской хватки не имел, у него были большие долги и не распроданные книги его издательства.  
Вскоре после свадьбы Ковалевские стали посещать в Петербурге лекции по естествознанию профессора Ивана Михайловича Сеченова. Но наука физиология Софью не заинтересовала, зато ее муж очень увлекся палеонтологией и в дальнейшем добился в этой области значительных успехов, стал автором известных научных трудов.  
Весной 1869 года Ковалевские уехали за границу, с ними отпустили и сестру Анну. С течением времени общие интересы сдружили Владимира и Софью, и их брак перестал быть формальным.  
Они пробыли за границей пять лет (до 1874 года), в Вене, затем в Германии - в Берлине и Гейдельберге. В Берлинский университет Ковалевским поступить не удалось, зато в Гейдельберге Софья слушала лекции по физике и математике и стала ученицей выдающегося математика Карла Вейерштрасса. Под его руководством были созданы значительные работы С. Ковалевской.  
Сестра ее Анна вышла замуж за француза и была участницей Парижской Коммуны. Виктoр Жаклар, ее супруг, был легионером Национальной гвардии, проявил мужество и геройство. Анна участвовала в работе комиссий по образованию и женскому вопросу, занималась организацией госпиталей.  
Софья и Владимир Ковалевские были полностью на стороне парижских коммунаров. Они приезжали в осажденный Париж в апреле 1871-го. С. Ковалевская оказывала помощь по уходу за ранеными.  
После поражения Парижской Коммуны Виктoр Жаклар был арестован, затем бежал. Жаклары эмигрировали в Швейцарию, в 1874 году - в Россию.  
Летом того же года курс обучения Софьи Ковалевской был завершен. Геттингенский университет присудил ей степень доктора философии в области математических наук и магистра изящных наук. Осенью Ковалевские вернулись в Россию и радовались этому. Софья считала, что необходимость за границей все время говорить на чужом языке мешает передаче оттенков чувств и мыслей. Возвращаясь в Россию, ей каждый раз казалось, что она вернулась из плена...  
Поиски и надежды  
Софья Ковалевская по своим убеждениям была близка к идеям социализма. В Париже она бывала у вождя народников Петра Лавровича Лаврова, который ввел ее в круг революционно настроенной русской студенческой молодежи. С Петром Лавровым она была знакома еще в России, так как он бывал в доме ее родителей. Она написала роман "Нигилистка", героиня которого считала социализм единственным средством решения всех вопросов. В характере Ковалевской всегда было стремление приносить общественную пользу.  
Осенью 1874 года открылись Высшие женские Бестужевские курсы. Было организовано чествование Софьи Ковалевской и ее подруги - химика Ю.В. Лермонтовой, которое завершилось научным диспутом. Выступали С. Ковалевская и ученый-математик П.Л. Чебышев. Впереди ждала радостная праздничная жизнь - новые знакомства, литературные кружки, посещение театров. После замкнутого образа жизни за границей была потребность общения, обмена мнениями о делах европейских, российских, научных.  
Но праздники сменились буднями, надежды на интересную работу ни для Софьи, ни для Владимира не оправдались. Работы для них в Петербурге не нашлось: слишком они образованны, прогрессивны и: не такие как все. Даже преподавание на Бестужевских женских курсах оказалось для Софьи закрытым. Единственное, на что могла надеяться Ковалевская в России, это должность учительницы арифметики. Знание высшей математики не было востребовано. Однажды, когда петербургский чиновник в очередной раз отказал Ковалевской в работе, заявив, что преподаванием всегда занимались мужчины и не надо никаких нововведений, она смело парировала: "Когда Пифагор открыл свою знаменитую теорему, он принес в жертву богам 100 быков. С тех пор все скоты боятся нового:"  
1876 год. С. Ковалевская нашла для себя другой род занятий - она стала публицистом, сотрудничала в газете "Новое время". Журналистские обзоры давали выход ее литературному таланту и приносили некоторый доход. Когда умер отец Софьи и Анны, сестрам было оставлено в наследство по 50 тысяч рублей, правда, из доли Софьи вычли старый крупный долг ее мужа за издательский дом, разорившийся из-за неумелого управления. С. Ковалевская получила 30 тысяч, и это тоже было немало.  
На какое-то время в ее жизни наступил период относительного материального благополучия. Вскоре, в 1878 году, родилась дочь, названная в честь матери Софьей, дома ее звали Фуфа. На унаследованные деньги Ковалевские построили на Васильевском острове в Санкт-Петербурге дома и бани, которые сдавали в наем. У них была приличная квартира, мебель, уют.  
Неудачи с работой не помешали научным поискам С. Ковалевской: в начале 1880 года она с успехом выступила в Петербурге на VI съезде естествоиспытателей и врачей с докладом об абелевых интегралах. И все же работы ни в Петербурге, ни в Москве так и не было.  
Муж Софьи потерпел неудачу как домовладелец и поступил на службу в акционерное общество. Вскоре ему предложили командировку за границу. Софья решила снова покинуть Россию. Там появилась возможность вновь серьезно заняться наукой, возобновились контакты с европейскими учеными. Старый профессор Карл Вейерштрасс души не чаял в своей ученице.  
Между тем жили Ковалевские бедно. Владимир Онуфриевич окончательно разорился, наследство жены частью ушло за долги, частью было растрачено, и кончилось все тем, что он застрелился. Это случилось в апреле 1883-го.  
Европейское признание  
Софья Васильевна Ковалевская, оказавшись без средств после смерти мужа, больная и измученная, намеревалась вернуться в Россию, но в это самое время ей последовало предложение занять должность приват-доцента и читать лекции по математике в Стокгольме. О ее приезде в ноябре 1883 года писали в газетах. Ей было всего 33 года.  
Важнейшая черта характера С. Ковалевской - стремление приносить общественную пользу - в Стокгольме нашла полную реализацию. Кроме преподавательской работы она была редактором математического журнала и не только давала оценку присылаемых работ, но и отвечала на вопросы авторов, консультировала. Она приложила немало сил, чтобы журнал нашел своего читателя в Париже, в Берлине и в России.  
Лекции С. Ковалевской начались в феврале 1884 года. Она тщательно готовилась, текст писала заранее. Завершился этот курс лекций триумфально, ее благодарили и хвалили. Но не все было просто и гладко: сопротивление консервативной части общества было очень сильно, хотя Швеция в конце XIX века была одним из самых демократических государств в Западной Европе. Тем не менее, чтение лекций С. Ковалевская продолжала в течение семи лет (1884-1890).  
У шведов выработался спокойный логический, рациональный подход к жизни. Для общения интеллигентных людей на досуге было образовано общество "ИДУН".В его уставе определена цель: "Общаться друг с другом для отдыха и подъема сил в борьбе с трудностями, сохранения свежести и молодости чувств, и чтобы приучать молодое поколение сохранять традиции и творчески совершенствоваться". Членами общества были ученые, писатели, художники, финансовые деятели. Женщины Швеции создали общество "Новая ИДУН", на котором заслушивались сообщения на самые различные темы, например "Деловая активность шведских женщин XVII столетия", "Княгиня Дашкова" и : "Модели реформ платья", читались лекции о шведских художниках с демонстрацией репродукций.  
В Стокгольме устроилась жизнь Софьи Ковалевской и в бытовом плане, у нее было вполне приличное жилье - четырехкомнатная квартира на третьем этаже особняка (с маленькой пятой комнаткой для прислуги). Правда, все познается в сравнении. Стокгольмские дамы говорили, что у Ковалевской более чем скромная квартира. Анна-Шарлотта Леффер, которая была дружна с Софьей, считала, что квартира "имела оттенок чего-то случайного, готового распасться в любой момент". А дочке С. Ковалевской Фуфе, с детства знакомой с житейскими трудностями, квартира казалась роскошной. В гостиной мебель красного дерева, покрытая красным атласом (привезенная из России), высокое зеркало в золоченой раме, множество комнатных растений. Здесь бывали знаменитости, профессора, астрономы, писатели.  
С. Ковалевская продолжала заниматься наукой. В истории науки, более других, получила широкую известность задача о вращении твердого тела вокруг неподвижной точки. Заслуги Ковалевской в этой области высоко ценил отец русской авиации Н.Е. Жуковский. Он дал геометрическое истолкование решения этой задачи.  
Поздняя встреча  
В 1887 году произошла встреча Софьи с Максимом Максимовичем Ковалевским. Со времени защиты магистерской диссертации Максим Ковалевский преподавал в Московском университете и был в центре духовной жизни московской интеллигенции. Артистичный, страстный, энциклопедически образован - на его лекциях зал всегда был переполнен.  
Но в 1887 году за политическую деятельность он был отстранен от преподавания. Мотивировка: "за отрицательное отношение к русскому государственному строю", за критику состояния правовых отношений в России. В том же году Ковалевский уехал из России и в последующие годы жил и работал за границей. Читал лекции во многих европейских столичных вузах: в Англии, Франции, Швеции, на Балканах.  
Они были почти ровесники, и им обоим было уже под сорок. Годом раньше С. Ковалевская решила принять участие в конкурсе, который был объявлен в Париже на присуждение премии физика Шарля Бордо и математика Пьера Лорана "за дальнейшее усовершенствование задачи о вращении в каком-нибудь существенном пункте". Но из-за переутомления она не успевала закончить работу к назначенному сроку - 1 июня 1887 года. А работа действительно представляла несомненный интерес. И все же она успела и победила!  
Достигнутые результаты были достойно оценены, получено высокое признание. Ей вручили премию, которую ради этого случая увеличили с 3 до 5 тысяч франков. В декабре 1888 года состоялось торжественное заседание Парижской Академии наук. На этом торжестве рядом с нею в ложе находился Максим Ковалевский.  
Фонд Лорана в Швеции пригласил профессора Ковалевского для чтения лекций студентам, и в начале 1888 года он прибыл в Стокгольм. На первую лекцию пришло более 200 слушателей, и завершилась она овацией. Он сразу понравился Софье Васильевне. И не мудрено: богатырская фигура, высокий лоб, окладистая борода, добрые глаза: Ей все нравилось в нем. После его лекций, которые она посещала, они подробно разбирали сказанное. Эти споры, по заверениям самого Максима Максимовича, были очень полезными для него. По ее словам, в течение месяца его пребывания в Стокгольме она очень мало занималась своей математической работой, т.к. в его присутствии не могла думать ни о чем другом, кроме него. Его натура была многогранна и интересна. Они посещали театры, брали с собой и дочь Ковалевской Фуфу.  
По воспоминаниям шведской писательницы Элен Кэй, близко знавшей Ковалевскую, на концерте, где исполнялась 9-я симфония Бетховена, Софья сидела рядом с Максимом Максимовичем, светлое спокойствие отражалось на ее обычно нервных чертах. На ней было элегантное шелковое платье с кружевом. Она преобразилась. Выглядевшая значительно моложе своих лет, она была стройной миниатюрной женщиной, предпочитала одежду светлых тонов и носила короткую стрижку в завитках. Ковалевский, несомненно, был очарован. Позже свою книгу, изданную в 1890 году, он посвятит Софье.  
Ей на роду было написано войти в историю как знаменитый математик Ковалевская. В юности она сама спутала карты своей судьбы, вступив в фиктивный брак с Владимиром Ковалевским, а по жизни ей предназначался совсем другой Ковалевский. Но встретилась она с ним слишком поздно. Любовь с первого взгляда, говорят в таких случаях. Они сразу узнали друг в друге суженого. Наконец-то!  
Максим Ковалевский оказал влияние на Софью Васильевну в направлении развития ее литературного таланта. Он советовал и настаивал на том, чтобы она записала свои рассказы - воспоминания о детстве. Так и случилось: она издала книгу воспоминаний.  
Но главное, что их объединяло, - это чувство любви к своей неустроенной Родине и боль за нее. Их силы и талант не находили там применения. И она, и он гонимы - вынужденная эмиграция и шумный успех за границей. Знания, высокий поток энергии этих людей нашел признание в Европе, во всем мире и только потом в России. Эти прекрасные выдающиеся люди были признаны самой историей.  
И тем не менее в союзе двух звезд сразу появились неразрешимые противоречия. Софья не могла дать обещание, что навсегда оставит науку и кафедру и станет только женой. И хотя огромное чувство любви и счастья наполняло ее, она была в отчаянном положении. Ссоры и ожесточенность сменялись приступами невероятной нежности. Но обстоятельства были против них.  
Она страдала, не находя выхода. У нее стали сдавать нервы, приступы ревности были ужасными, разрушающими и любовь, и здоровье. Она ревновала Максима Максимовича к его работе, к его успехам. В ней говорили не просто чувства женщины, но конкурента по успеху, по месту в науке. Она хотела быть первой во всем. Ей были необходимы преклонение и восхищение. Ее не устраивала роль опекаемой жены, не она при муже, а он всегда рядом, всегда при ней. Она боялась потерять себя, свое "я", свой интерес к науке и к работе. Все это трудно было понять Максиму Максимовичу, ведь ему была нужна жена, преданная женщина, хозяйка дома, а ему предлагали "богиню математики" на троне.  
Ковалевские решили взять time out - на время расстаться и успокоиться. Но письма с упреками и обвинениями в непонимании отнимали время и силы. Тоска не проходила. Перед поездкой к Максиму в Ниццу С. Ковалевская свои сомнения выразила в письме к подруге, написав, что уезжает, "но на радость или на горе - не знаю сама, вернее на последнее:".  
В конце 1890 года она выехала на юг Франции. Максим Максимович жил на своей вилле в Ницце. Эти дни были "ковалевским раем". Они наслаждались жизнью, душевным теплом, разумно избегая нерешенных вопросов. Свадьба была назначена на лето будущего года. Новый год встречали вместе в Генуе...  
Но счастье их было недолгим. Преждевременная смерть оборвала жизнь Софьи Ковалевской. Она простудилась по дороге из Италии в Швецию. Тяжелое воспаление легких, болезнь усиливалась. О смерти говорила постоянно, была сторонницей индусской традиции - кремации тела, боялась быть похороненной заживо, полагала самым важным благодеянием, которое должна дать наука, - умирать скоро и легко. Но умирать не хотелось, она задумала новую научную работу, а для этого понадобилось бы никак не меньше пяти лет жизни. Кроме того, начала сочинять философскую повесть - "Когда не будет больше смерти".  
Агония началась внезапно. Ее последние слова: "Слишком много счастья". Она скончалась 10 февраля 1891 года. С тех пор прошло более ста лет, но мы помним эту гениально одаренную русскую женщину и словно бы слышим посвященные ей строки:  
Душа из пламени и дум,  
Пристал ли твой корабль воздушный  
К стране, куда парил твой ум,  
Призыву истинно послушный?  
В тот звездный мир так часто ты  
На крыльях мысли улетала,  
Когда, уйдя в свои мечты,  
О мирозданье размышляла: