Литература в период древне-русских княжеств. Житие Александра Невского

 «НОВОСИБИРСКИЙ  ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ  УНИВЕРСИТЕТ»

Специальность: дополнительное образование (ПО)

                                                                                   Курс: 1

                                                                                          Отделение: очное

Реферат

Литература  в период древне-русских княжеств.  
Житие Александра Невского

                                                              Проверила: Цыплакова Светлана Михайловна

Подготовила Банникова  Т. 12гр. ДО                                                                                     

НОВОСИБИРСК, 2012

Литература в период древне-русских княжеств.  
Житие Александра Невского

Литература в период древне-русских  княжеств – это литература XII-XVвв. Древнерусская литература. Русская  письменность начинает бурно развиваться  с принятием христианства и введением кириллицы. Книга является средством для ознакомления с верой и пособием при совершении богослужения. Приняв христианство от Византии, Русь подчинилась в духовном отношении её влиянию, тем более, что первые служители церкви и первые книжники на Руси были греками. Первоначально вся литература состояла из переводов с греческого (книги св. Писания, творения св. отцов, жития святых, сборники мудрых изречений и тому подобное). Жанры: житие (жанр церковной литературы, в котором описывается жизнь и деяния святых. Ж. создавалось после смерти святого, но не всегда после формальной канонизации. Для него характерны строгие содержательные и структурные ограничения (канон, литературный этикет), сильно отличающие его от светских биографий. Изучением житий занимается агиография (изучение жития святых, богословских и историко-церковных аспектов святости.).), хожение, видения, слово, евангелие, летопись, былины.

Повесть о житии Александра Невского – историко-агиографическая повесть о выдающемся государственном и военном деятеле Древней Руси. П. дошла до нас в нескольких редакциях XIII–XVIII вв. Повесть воссоздаёт героический образ князя-воина, доблестного полководца и мудрого политика. Жизнеописание князя автор строит как житие. В соответствии с канонами жанра в предисловии он называет себя «худым», «многогрешным», «мало смыслящим», рассказ о жизни Александра начинает, как и подобает в житии, с сообщения о его рождении от благочестивых родителей. Все повествование насыщено библейскими цитатами и аналогиями; сравнения с Самсоном, Соломоном, Иосифом Прекрасным, Давидом, Иисусом Навином, Езекией подчеркивают вечный, вневременной характер деятельности Александра. Автор постоянно напоминает о небесном покровительстве князю, стремясь показать, что «на таковые бог призирает», подчеркивает благочестивость Александра, вкладывает в его уста молитвы и обращения к богу. Завершается первоначальная редакция описанием кончины князя и чуда с «душевной грамотой». Наряду с агиографическими, в Первоначальной редакции отчетливо прослеживаются и традиционные черты воинских повестей: Александр прекрасен внешне, мужествен, горяч, бесстрашен. В соответствии с канонами воинских повестей князь «разгореся сердцем», узнав о приближении врага; выступил в поход «в мале дружине, не съждався с многою силою своею»; в бою «самому королю възложи печать на лице острымь своимь копиемь». Слава о храбрости Александра распространилась «по всемь странам», его имени «начаша... блюстися» многие народы; хан Батый признает, что «несть подобна сему князя», а жены татарские пугают своих детей словами: «Александр едет!». По словам И. П. Еремина, Александр «предстает перед нами в образе то царя-военачальника библейской древности, то храброго витязя книжного эпоса, то иконописного «праведника». Этот несколько пестрый стилистический наряд, в который подчас облекает своего героя автор жития, – еще одна с его стороны восторженная дань светлой памяти покойного князя». Имя автора Первоначальной редакции неизвестно, но в тексте есть некоторые сведения о нем. Автор говорит, что многое об Александре он знает по рассказам «отець своих» («своих отець домочадец»), а сам «самовидець есмь възраста его», т. е. зрелых лет Александра. Автор не был участником Невского боя, о нем ему рассказали князь и другие участники битвы. Сведения о Чудском сражении он тоже получил от «самовидца», правда, на «самовидца» автор ссылается в той части рассказа о битве, где повествуется о чудесной помощи Александру «полка божьего». На основании этих авторских замечаний трудно установить общественное положение автора и степень его близости к князю. Еще первые исследователи П. отмечали, что автор Первоначальной редакции не мог быть новгородцем: в его рассказе нет многих подробностей и фактов, которые можно было бы почерпнуть из новгородских и псковских источников, а иногда его рассказ противоречит этим источникам. Так, автор Первоначальной редакции упоминает роль новгородцев в победе на Неве, говоря, что многие новгородцы «не совокупилися бешя», и князь выступил в поход с «малой дружиной»; согласно новгородским летописям Александр идет в поход против шведов в основном с новгородцами и ладожанами. Включение в текст нелестных для псковичей упреков в неблагодарности («О невегласи псковичи! Аще сего забудете и до правнучат Александровых, и уподобитеся жидом...») исключает возможность псковского происхождения Первоначальной редакции. Многое указывает на то, что автор был жителем северо-восточных земель, Суздаля или Владимира. Александр изображается прежде всего как Владимиро-Суздальский князь, его называют «солнцем земли Суздальской», и т. д. Говоря об авторе Первоначальной редакции, все ученые отмечают его большую начитанность. Среди установленных источников Первоначальной редакции, помимо библейских текстов, – «История иудейской войны» Иосифа Флавия, Александрия хронографическая, «Летописец вскоре» патриарха Никифора (все эти произведения, как считает Д. С. Лихачев, могли быть известны автору через компилятивный хронограф), Девгениево деяние и др. Еще В. О. Ключевский заметил «литературное веяние старого киевского или волынского юга под этим северным суздальским пером» (Древнерусские жития, с. 70). Сопоставив Первоначальную редакцию с Галицкой летописью, Д. С. Лихачев установил сходство между ними в стиле, в манере описывать военные действия, подвиги князя, особенно в той части Галицкой летописи, где читается биография Даниила Галицкого. Первоначальная редакция, по его мнению, отражает западнорусскую, галицкую литературную традицию. Литературные связи Галича и северо-восточной Руси могли осуществляться, как предположил Д. С. Лихачев, через митрополита Кирилла, который в 1250 г. переехал с юга от Даниила Галицкого к Александру Невскому. По предположению академика Д. С. Лихачёва, в создании произведения принимал участие митрополит Кирилл: «Вне всякого сомнения, – пишет Д. С. Лихачев, – Кирилл имел отношение к составлению жизнеописания Александра. Он мог быть и автором, но прежде всего он заказал житие кому-нибудь из проживавших на севере галицких книжников» (Лихачев. Галицкая литературная традиция, с. 52). На Кирилла автор ссылается, описывая чудо с «душевной грамотой», он передает и слова Кирилла при известии о смерти князя: «Чада мои, разумейте, яко уже зайде солнце земли Суздальской». По композиции, манере описания военных столкновений, отдельным стилистическим приёмам и некоторым фразеологизмам «Повесть о житии Александра Невского» близка к другому произведению «Летописцу Даниила Галицкого». То, что Кирилл имел отношение к составлению «Летописца Даниила Галицкого», аргументировал Л. В. Черепнин[1]: Митрополит умер в 1280 году, и, следовательно, время возникновения «Повести о житии Александра Невского» нужно относить к периоду между 1263—1280 годами. Развивая выводы Д. С. Лихачева, Ю. К. Бегунов связывает составление Первоначальной редакции с монастырем Рождества богородицы во Владимире. Здесь было погребено тело Александра, монастырь сыграл большую роль в создании культа князя. Именно здесь, в монастыре Рождества Богородицы, жил с 1250 по 1274 гг. митрополит Кирилл. После сообщения о дне смерти Александра приводятся слова митрополита Кирилла и суздальцев, когда до них дошла горестная весть «Митрополит же Кирил глаголаше: Чада моя, разумейте, яко уже зайде солнце земли Суздальской! Уже бо не обрящется таковый князь ни един в земли Суздальстей! Иереи и диакони, черноризци, нищий и богатии, и вси людие глаголааху: Уже погыбаемь!» Завершается повесть рассказом о «дивном» и «достойном памяти» чуде, свершившемся во время погребения князя. Когда умершему Александру хотели вложить в руку «прощальную грамоту», то «сам, акы жив сущи, распростер руку свою и взят грамоту от рукы митрополита» Покровителем монастыря был князь Дмитрий Александрович, сын Александра Невского, ему автор Первоначальной редакции уделяет особое внимание, изображая Дмитрия Александровича достойным преемником власти отца. Первоначальная редакция П., вероятно, и была составлена по инициативе Дмитрия Александровича и митрополита Кирилла в 80-е гг. XIII в. книжником монастыря Рождества Богородицы во Владимире, галичанином по литературной школе и, возможно, происхождению. Эта редакция имела длительную рукописную традицию, она сохранилась в 13 списках XIV–XVII вв., самыми старшими из них являются списки Летописи Лаврентьевской, Псковской II летописи и сборника Государств. архива Псковской области, ф. 449, № 60. Наиболее интересный этап в рукописной истории Первоначальной редакции связан со «Словом о погибели Русской земли». Именно изучение истории текста Первоначальной редакции показало, что «Слово о погибели» – самостоятельное произведение и было присоединено к этой редакции приблизительно в 80-е гг. XV в. Велико значение Первоначальной редакции П. для древнерусской литературы. Она явилась основным источником для всех последующих редакций памятника. На долгое время ее манера повествования явилась образцом для княжеских жизнеописаний последующего времени. 2. Особая редакция П. (В. Мансикка называл ее Особенной, второй, Новой; Н. И. Серебрянский – Особой; В. Л. Комарович и У. Филипп – Проложной; Ю. К. Бегунов – Третьей) дошла до нас в шести списках XVI–XVII вв. Она именуется: «Успение великого князя новгородского Александра Ярославича». Многое в изложении событий из жизни князя в Особой редакции совпадает с Первоначальной и, видимо, ее составителю был известен текст Первоначальной редакции. В Особой редакции нет, однако, многих исторических эпизодов и деталей; события изображаются сжато и лаконично. В Особой редакции отсутствуют молитвы князя, упоминания об ангельской помощи, описания чудес, почти нет здесь библейских цитат и аналогий, что придает жизнеописанию князя более светский характер. В начале Особой редакции рисуется условный образ князя-воина – умного, храброго, непобедимого, имя которого «грозно на ратех». Это князь, в храбрости подобный Александру Македонскому, Ахиллу и Дигенису Акриту – этим литературным, а не библейским героям уподобляется теперь Александр, слава о его мужестве распространилась по многим странам Варяжского моря до Рима. Характеристика эта иллюстрируется тремя примерами, в условно-литературной манере, почти без исторических деталей, изображающих князя в битвах на Неве и Чудском озере, походе в Поморье. Вторая часть Особой редакции раскрывает иные стороны личности и деятельности князя. Традиционно-этикетная характеристика «благого» князя (кроткий, смиренный, приветливый, милосердный, почитающий монахов и священников и т. д.) дополняется описанием деятельности Александра по восстановлению княжества после нашествия Неврюя и одобрением его политики в отношениях с Ордой. В описании кончины и погребения князя есть много схожего с Первоначальной редакцией, но в Особой редакции отсутствует плач автора «О горе тебе, бедный человече!» и рассказ о чуде с «душевной грамотой». По предельному обобщению изображаемого и лаконичности повествования Особая редакция больше напоминает развернутую похвалу, чем жизнеописание. Относительно времени создания Особой редакции, ее источников и взаимоотношений с другими редакциями существуют разные, иногда прямо противоположные точки зрения. В. Мансикка и Ю. К. Бегунов полагали, что Особая редакция восходит к СIЛ, и относили ее создание ко второй половине XV в. (Ю. К. Бегунов), XV – началу XVI в. (В. Мансикка). Н. И. Серебрянский датировал Особую редакцию XVI в., считая, что она не зависит от СIЛ. По его мнению, автор Особой редакции следовал в основном несохранившейся светской Повести об Александре, но под его рукой была и Первоначальная редакция П. Обе точки зрения на время создания Особой редакции текстологически не доказаны. Ошибочность гипотезы В. Мансикки – Ю. К. Бегунова о зависимости Особой редакции от СIЛ подтверждается фактами из истории текста Повести о Довмонте, все редакции которой имеют заимствования из Особой редакции П. о житии. Наличие текста Повести о Довмонте в общем протографе СIЛ и НIVЛ показывает, что и Повесть о Довмонте и тем более ее источник – Особая редакция П. были созданы до 40-х гг. XV в., и возможно даже – в начале этого столетия (см.: Охотникова В. И. Повесть о Довмонте и псковские летописи. К вопросу о датировке Повести. – В кн.: Русская и грузинская средневековые литературы. Л., 1979, с. 182–191). Местом составления Особой редакции исследователи единодушно вслед за Н. И. Серебрянским называют Новгород. Об этом говорят постоянные указания в ее тексте на то, что Александр совершал походы с новгородскими полками, именование его «великим князем Новгородским», неоднократное упоминание о Софии Новгородской и желании князя послужить ей, определение Пскова как пригорода Новгорода и т. д., а с другой стороны – плохая осведомленность в обстоятельствах смерти князя во Владимире. 3. Лихачевская редакция (третий вид второй редакции по терминологии Ю. К. Бегунова) озаглавлена: «О велицемь князе нашем и умнем и о крепкомысленом...». Редакция сохранилась в одном списке конца XV – начала XVI вв. (ЛОИИ, собр. Н. П. Лихачева, № 71), открытом В. Мансиккой. Текст Лихачевской редакции обнаруживает сходство с Первоначальной и Особой редакциями, летописными заметками НIЛ старшего извода и редакцией П. в СIЛ. В. Мансикка, публикуя текст Лихачевской редакции, указал, что ее источниками, по-видимому, были протограф СIЛ, Особая и Первоначальная редакции П.; ее составление он относил к кон. XV – нач. XVI в. Н. И. Серебрянский считал Лихачевскую редакцию соединением текстов Первоначальной и Особой редакций, дополненных выписками из НIЛ и личными догадками редактора, и не зависящей от СIЛ. Точка зрения В. Мансикки на историю текста Лихачевской редакции развита в последнее время Ю. К. Бегуновым, но и в его работах она не получила убедительного текстологического обоснования. Вопрос о взаимоотношениях Лихачевской редакции с другими редакциями П. и о времени ее создания остается открытым. 4. Редакция СIЛ является наиболее полным отражением общерусской летописной редакции 40-х гг. XV в. (т. е. свода 1448 г. – протографа СIЛ и НIVЛ, не сохранившегося в своем первоначальном виде). Жизнеописание Александра в составе СIЛ складывается из летописных статей 1240–1243, 1246, 1251, 1262 гг. НIЛ старшего извода и текста Первоначальной редакции, оно разнесено по годам и разбито летописными сообщениями другого содержания. Целые фразы, отдельные выражения и обороты сближают эту редакцию П. с Особой редакцией (см., например, вступление «О велицем князе», начало описания Чудского боя, сообщение о походе на чудь, перечисление границ распространения славы Александра и др.). Это сходство истолковывалось исследователями по-разному: В. Мансикка, Ю. К. Бегунов считали, что Особая редакция Жития составлена на основе СIЛ, Н. И. Серебрянский видел в Особой редакции один из источников редакции СIЛ. Подобное же противоречие есть и во взглядах на взаимоотношения редакций СIЛ и Лихачевской. Разнородные по стилю и жанру произведения об Александре Невском составитель общерусской летописной редакции соединял не механически. Критическим было его отношение к Особой редакции, ее текст, в отличие от Первоначальной редакции, был использован не полностью, возможно, это вызвано светским характером Особой редакции П. Всему повествованию составитель свода 40-х гг. придал общерусскую направленность. Александр представлен здесь как князь всей русской земли («солнце земли Русьской»). СIЛ сохранила эти особенности общерусской редакции. Общерусская летописная редакция П. через СIЛ и HIVЛ вошла в большинство летописей XV–XVII вв. (Никаноровскую, Ермолинскую, Типографскую, Львовскую, Воскресенскую, Симеоновскую, Новгородскую 5, Никоновскую и мн. др.) 5. Слово похвальное или Владимирская редакция П. (заголовок: «Слово похвальное благоверному великому князю Александру, иже Невьский именуется, новому чюдотворцу, в нем же и о чюдесех его споведася»). Слово похвальное было написано, как это явствует из вступления, по инициативе митрополита Макария, который после собора 1547 г. повелел произвести изыскание чудес святого и понудил «убогаго списателя» составить житие. В 1550 г. оно вошло уже в состав ВМЧ. Автор Слова похвального неизвестен. В. О. Ключевский предположил, что им мог быть Михаил, инок владимирского Рождественского монастыря, составивший службу Александру Невскому. Ключевскому возражал В. Мансикка, отмечавший, что рассказ о кончине князя и чуде с «душевной грамотой» в службе и Слове похвальном восходит к разным версиям. С В. Мансиккой согласился Н. И. Серебрянский, добавив, что автор Слова похвального называет Рождественский монастырь «той обителью», «тем монастырем», для монаха этой обители более естественными были бы местоимения «сей», «наш». Однако нет сомнения в том, что Слово написано владимирским книжником (Владимир для него «град наш»). Автор был начитанным человеком, хорошо знакомым с агиографическими канонами, он составил правильное житие, отвечающее требованиям макарьевской литературной школы. Это проявилось в строгой композиции (традиционное вступление, биография, чудеса, похвала акафистного типа), в разработке каждой ее части, в отборе материала. В информативном отношении Слово похвальное почти ничего не добавляет к содержанию своего основного источника – Первоначальной редакции П. Из ее текста автор Слова похвального устраняет все, не соответствующее житийному характеру памятника (опущено сравнение с Веспасианом, сокращен рассказ о шести храбрецах, нет обращения к псковичам «О невегласии псковичи», рассказа о походе в Литву и т. д.), но распространяет текст Первоначальной редакции агиографическими мотивами, особенно в рассказе о детстве князя и о его кончине, он вкладывает в уста Александра благочестивые наставления, расширяет молитвы. Автор Слова похвального был знаком и с традиционными формулами воинских повестей, которыми он «украшает» описание Невской битвы и Ледового побоища. Традиционно и изложение тринадцати чудес, почти все они относятся к позднему времени и записаны со слов монахов Рождественского монастыря. 6. Редакция Василия-Варлаама, писателя макарьевского круга, автора житий многих псковских и новгородских святых (заголовок: «Житие и жизнь и повесть о храбрости и о чудесех, описано вкратьце, святаго великаго князя Александра Ярославичя Невьскаго, новаго чюдотворца»). В основу своей редакции Василий-Варлаам положил Первоначальную редакцию П., дополнил ее по летописи, близкой СIЛ, и распространил заимствованиями из агиографической литературы. Среди литературных источников Василия-Варлаама – жития Михаила Черниговского, написанное Пахомием Сербом, Иоанна Новгородского, Федора Ярославского, написанное Антонием, Летописная повесть о Мамаевом побоище и др. 7. П. о житии Александра Невского особой редакции («Житие и подвизи вкупе же отчасти чюдеса прехвальнаго и блаженнаго великаго князя Александра Ярославича, рекомаго Невскаго, нареченнаго во иноцех Алексия») помещена в 8-й степени Степенной книги. Редакция Степенной книги составлена на основе Слова похвального и летописных источников, близких СIЛ, Воскресенской, Ермолинской, Никоновской летописям. Автор придал редакции характер связного исторического повествования, он сознательно избегает общих агиографических мест и риторических длиннот Слова похвального, сокращая его, по его собственным словам, «ради прочих деяний», сведения о которых он черпает из летописных источников. В летописных известиях он опускает излишние подробности и детали, изменяет слог, приводя его в соответствие с общим стилем повествования Степенной книги. Отдельные выражения и обороты этой редакции напоминают П. о житии в редакции Василия-Варлаама. Вопрос об авторе биографии Александра в Степенной книге окончательно не решен. Н. С. Державин без особых доказательств приписывал ее Василию-Варлааму. Он не видел ничего удивительного в том, что у Василия-Варлаама почти в одно и то же время появляются два очень не похожих друг на друга произведения об Александре Невском, объясняя это различием задач – агиографической и историографической (Державин Н. С. «Степенная книга» как литературный памятник. Опыт исследования литературного состава «Степенной книги» Миллера. Батум, 1902, с. 24, 77–78, 85–87). Убедительно оспаривая участие Василия-Варлаама в составлении Степенной книги, П. Г. Васенко считает ее редактором и составителем большинства биографий Афанасия; вопрос об авторе биографии князя в Степенной книге им специально не рассматривался, высказывались только сомнения в атрибуции, предложенной Н. С. Державиным (Васенко П. Г. Книга Степенная царского родословия и ее значение в древнерусской исторической письменности. СПб., 1904, ч. 1). Проблема авторства жития в Степенной книге еще требует дальнейшего исследования. 8. Светская обработка третьей четверти XVI в. Первоначальной редакции сохранилась в списке XVI в. ГПБ, Q.I.321 (заглавие: «23 день преставление святаго и великаго князя Александра Ярославича Невьскаго. Сей бе князь великий Александр...»). В списке есть интересные дополнения: много внимания уделяется «витязям» А. Н., с подробностями, неизвестными другим редакциям, рассказывается о происхождении шести храбрецов и их подвигах в битве на Неве, в описание кончины князя включается плач его «витязей» и всей Русской земли. В остальном переработка источника заключалась, по-видимому, в сокращениях и поновлении слога, который в некоторых выражениях напоминает редакции Жития Александра Невского Степенной книги и Никоновской летописи. В. Мансикка считает новые подробности этой редакции «фантастическими», выдуманными самим автором; Ю. К. Бегунов предполагает, что он мог быть новгородцем. Составление этой редакции относят предположительно к третьей четверти XVI в. 9. Проложная редакция жития составлена в XVI в. неизвестным автором, вошла в состав печатного Пролога, представляет собою сокращение жития в редакции Василия-Варлаама. Главное внимание в Проложной редакции уделено двум эпизодам из жизни князя – Невскому сражению и поездке в Орду. Они сохранены почти во всех своих подробностях. Все остальные эпизоды либо очень сильно сокращены, либо опущены совсем; нет в Проложной редакции рассказа о взятии Копорья, Ледовом сражении, литовском походе, диспуте с послами папы римского. Упрощены и многие риторические обороты Василия-Варлаама. В некоторых выражениях и деталях (описание чуда с «душевной грамотой», монашеское имя Александра – Алексей) Проложная редакция близка Слову похвальному; возможно, и оно было одним из источников этой редакции. О составителе Проложной редакции нет никаких мнений, только Н. И. Серебрянский предположил, что он, как и Василий-Варлаам, был псковичем. Помимо рассмотренных выше, известны редакции П., составленные Ионой Думиным, Викентием, Титом (в списке ГПБ, собр. ОЛДП, № 198; редакция является компиляцией редакции Василия-Варлаама и редакции Степенной книги). Известны также особые редакции XVII в. Одна из них, дошедшая в списке ГПБ, Q.XVII.24, представляет переделку редакции Ионы Думина. Автор свободно отнесся к своему оригиналу, не только сократил его, но и стилистически поправил, главным образом упростил, многое передал своим слогом, тоже не лишенным риторических оборотов. Из новых сведений, содержащихся в этой редакции, следует отметить пополнение раздела чудес и некоторые исторические уточнения (имя великой княгини, сгоревшей во Владимирском пожаре 1237 г. – Агафья; указание на то, что во время похода Неврюя татары не взяли г. Владимира, а только его уезд, и др.). Большинство дополнений можно считать литературными, среди них особенно интересны описание облика Александра, его личного мужества и храбрости шести удальцов, мощи шведов и ангельской помощи во время битвы на Неве, предание о смерти Георгия Всеволодовича, подробности смерти Батыя и того, как «моавитянки» стращали своих детей именем Александра, видение Кирилла и др. Источники этих дополнений не изучены. В результате всех изменений текст редакции стал более светским. В. Мансикка делает вывод о владимирском происхождении автора: об этом свидетельствует и знание им подробностей Владимирского пожара, неизвестных по другим редакциям, которые он мог почерпнуть из местных преданий, а также именование Александра «владимирским чудотворцем». Светская редакция последней четверти XVII в. читается также в сборнике ГПБ, собр. Погодина, № 1408. Автор ее неизвестен. Источником новой редакции П. была Никоновская летопись. Из ее летописных статей составитель выбрал четыре эпизода – Невский бой, Ледовое побоище, поездка в Орду, смерть князя – значительно сократил и видоизменил их текст, проявив стремление подчеркнуть светские, воинские доблести Александра и опустить все, что характеризует его как святого; агиографические элементы в этой редакции совершенно отсутствуют. 

Вплоть до XVI века «Повесть о житии  Александра Невского» являлась своего рода эталоном для изображения русских князей при описании их воинских подвигов.