Партизанская война в романе Л. Н. Толстого "Война и мир"

Партизанская война в романе Л. Н. Толстого "Война и мир"

  Война 1812 года  изображена Толстым как великая, народная, героическая эпопея: "Я  старался писать историю народа"; "В "Войне и мире" я любил  мысль народную, вследствие войны 1812 года".

 Патриотические чувства и ненависть к врагам охватили все слои населения. Но Толстой противопоставляет истинный патриотизм показному, который слышался в речах и возгласах на собрании московских дворян, о котором кричали афиши Растопчина. Мысль о народном ополчении пугала многих дворян. Они переживали по поводу того, не наберутся ли крестьяне вольного духа ("Лучше еще набор... а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, а только один разврат", - раздавались голоса на собрании дворянства).

  Однако лучшие представители дворян, такие, как старый князь Болконский и Пьер, создают ополчения из своих крестьян; служат в армии, как князь Андрей и Николай Ростов; участвуют в партизанской войне, как Денисов. Даже пятнадцатилетний Петя Ростов рвется в армию и не представляет себе, чтобы родители не поняли глубины его патриотического чувства: "... я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу... вот и все... я не могу ничему учиться теперь... когда отечество в опасности".

  По мере того, как французы продвигались вглубь России, в войну втягивались все новые и новые слои населения, росла ненависть к врагу. Купец Ферапонтов в Смоленске сжигает свой постоялый двор, чтобы ничего не досталось французам. Мужики Карп и Влас не только не хотят продавать врагам сено, но и сжигают его.

 Толстой показывает, как  с момента взятия Смоленская  война становилась народной. В  первой же битве под Смоленском  французы столкнулись со всенародным сопротивлением. "...Мы в первый раз дрались там за русскую землю, - говорит князь Андрей, - в войсках был такой дух, какого никогда я не видал".

  Особенно выразительно раскрывается народный характер войны 1812 года в картинах подготовки и проведения Бородинского сражения. Приехав в Можайск, "Пьер увидал в первый раз мужиков-ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что-то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою".

    Описывая сражение  батареи Раевского, Толстой показывает  высокое чувство товарищества, сознание  долга, физическую и моральную  силу солдат. Редут Раевского  переходит то к французам, то  к русским, он покрыт трупами, но русское знамя реет над  ним. По мнению Толстого, главное  условие победы или поражения - дух армии, ее моральная сила. Оценивая роль Бородинского сражения  в войне 1812 года, писатель утверждает, что под Бородином наполеоновская  Франция в первый раз испытала  на себе руку "сильнейшего духом  противника". Бегство наполеоновской  армии из Москвы явилось следствием  того удара, который она получила  в Бородинской битве.

  Исторически верно  Толстой пишет, что партизанская  война в 1812 году возникла не  по приказанию правительства, а  стихийно. "Партизаны уничтожали  великую армию по частям".

План развертывания всенародной партизанской борьбы с врагом был предложен Кутузову Денисовым. Денисов утверждал, что для борьбы с Наполеоном нужна только "одна система - партизанская". Он возглавил партизанский отряд в 200 человек.

  В его отряде были  и солдаты, и крестьяне. "Самым  полезным и храбрым человеком" был Тихон Щербатый, "мужик  из Покровского под Гжатью", который с топором в руках брал французских "миродеров": "Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов".

    Отряд Денисова  совершает героические подвиги, уничтожая врага. Среди руководителей  партизанских партий были люди  самых разных сословий: "Был  начальником партии дьячок, взявший  за месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов". Толстой пишет: "...Дубина народной войны поднялась со всею своею грозною и величественною силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие".

    Патриотическим  чувством объяснял Толстой и  уход жителей из Москвы после  вступления в город французов: "Они ехали потому, что для  русских людей не могло быть  вопроса: хорошо ли или дурно  будет под управлением французов  в Москве. Под управлением французов  нельзя было быть. Это было  хуже всего".