Поэтика поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо?»

ПЕНЗЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Пензенский педагогический институт им. В. Г. Белинского

Кафедра литературы и методики преподавания литературы

 

 

 

 

 

 

ЗАЧЕТНАЯ РАБОТА

на тему:

«Поэтика поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо?»

 

 

 

 

 

Выполнила:

студентка историко-филологического факультета

группы 10ИПР1

Арисова Дарья Вячеславовна

 

Проверил:

профессор, доктор филологических наук

Горланов Геннадий Елизарович

 

 

Пенза, 2014г

 

ПОЭТИКА (от греч. poietike - поэтическое искусство) - раздел теории литературы, изучающий систему средств выражения в литературных произведениях. Общая поэтика систематизирует репертуар этих средств - звуковых, языковых, образных (т. н. топика). Частная поэтика изучает взаимодействие этих средств при создании "образа мира" и "образа автора" в отдельных произведениях или группе произведений (творчество писателя, литературное направление, эпоха и пр.). Историческая поэтика изучает эволюцию отдельных приемов и их систем, складывающихся в жанры и жанровые разновидности. В эпоху замкнутых традиционалистических культур поэтика развивалась как нормативная система "правил", с 19 в. - как объективная описательная наука. В широком смысле поэтика совпадает с теорией литературы в целом, в узком - с исследованием языка художественного произведения. Термином «поэтика» обозначают также систему художественных средств, характерных для поэта, направления, нации, эпохи. При том, у каждого произведения есть свой набор художественных средств, свои особенности, а значит, и своя поэтика. Очень интересна в этом плане поэта Н. А. Некрасова «кому на Руси жить хорошо?»

Широкий  социальный охват жизненных явлений, глубина идейного содержания и жанровое своеобразие поэмы обусловили богатство и оригинальность ее ритмического склада. Представляя собой сложное сочетание народно-поэтических жанров со свойственными им ритмическими приемами, поэма «Кому на Руси жить хорошо» сохраняет художественную цельность. Полемически настроенный по отношению к установившимся в литературе жанрам и стиховым формам, поэт-новатор обращается и в области ритмики к действенному средству обогащения художественных приемов — к народному творчеству.

Некрасову, выдвинувшему в литературе новые темы и идеи, наполнившему поэзию остро-социальным, злободневным содержанием, нужно было и в области художественной формы совершить ощутимый поворот, дать по-новому почувствовать и ритмическую структуру стиха.   В «Кому на Руси жить хорошо» Некрасов создает стих на основе народно-поэтических принципов и образцов.

С самого начала поэмы ощущается особый, почти былинный тон повествования: неторопливого полурассказа-полупесни, по-народному растянутой. И первые же слова: «В каком году… В какой земле…» звучат почти как знаменитое сказочное вступление: «В некотором царстве, в некотором государстве…», придают рассказу необычайную широту. Читателю не нужно угадывать, о какой земле идет речь – она обо всей русской земле в целом и о каждом ее уголке.

Из семи мужиков только два брата – Иван и Митродор  - Губины, а остальные, как в сказке, называются только по именам. И цифра семь здесь не случайна: она считается народной поэзией магической и тоже вводит читателя в мир сказки.

Эта сказочное вступление призвано напомнить читателям о том, что в художественном мире эпопеи «Кому на Руси жить хорошо?» действуют сказочные мотивы и образы скатерти-самобранки, говорящей пеночки, а поэтому путь мог продолжаться любое условное время.

Стих устного народного творчества многим отличается от литературного. Он обычно связан с пением или речитативом, его словесная ткань нередко не только органически сочетается с мотивом, но и определяется им. Знаменательно, что Некрасов, создавая свои стихи, произносил их нараспев, как бы проверяя на слух, подчиняя их чисто песенным принципам.  Это обстоятельство объясняет многие особенности ритмики поэмы. Песенная основа поэмы не только была тесно связана с фольклором, не только вызвала к жизни новые рифмы и метры, но и позволила Некрасову создать доходчивый и легко запоминающийся стих; все это способствовало тому, что поэма стала подлинно народной.

Ритмика поэмы целиком обусловлена идейным содержанием и жанровыми особенностями отдельных ее частей. Этим объясняется тот факт, что Некрасов в поэме часто меняет как метр, так и ритм. Более того, переходя от ямба к дактилю или амфибрахию, он в пределах каждого из этих размеров варьирует ритм в зависимости от содержания.  Некрасов в своем последнем, синтетическом произведении достиг того совершенного единства содержания и формы, к которому всегда стремился.

Строя ритмику поэмы на народной основе, Некрасов не придерживается строго выдержанной системы рифм, являвшейся в то время обязательным признаком стихов литературного происхождения и не характерной для фольклорных жанров. Выбрав для своей поэмы распространенный в фольклоре белый стих, поэт свободную ритмику народного стиха упорядочивает и приводит в стройную систему посредством применения четырехстопного ямба, преобладающего в общем строе поэмы и придающего ей энергичность, чеканность и динамичность.  Вместо рифм гармонию стиха создают ритмические периоды. Таким образом, Некрасов избрал размер, который был очень близок к народному стиху. Выдерживая в основном четырехстопный ямб, поэт использует и другие размеры, характерные для силлабо-тонического стихосложения. Чаще всего он прибегает к дактилю, реже — к хорею и амфибрахию. Знаменательно, что в таких случаях Некрасов не только, строго выдерживает тот или иной из избранных размеров, но и рифмует стих, выделяя в таких случаях новый мотив из контекста поэмы при помощи метрических, ритмических и интонационных средств.

Используя   фольклорный   материал  как   наиболее   соответствующий эстетическим нормам народного мировоззрения, Некрасов не копирует его, а творчески перерабатывает, делает более выразительным.

Например, такой сюжет: мужики начинают пьяную драку. А разраста-ется она в грандиозное побоище, потрясающее целый лес, взывающее к силам природы. Еще в предшествующем драке эпизоде мелькнула такая деталь: идущих без пути на ночь глядя мужиков окликнула баба, корявая Дурандиха: «…засмеялася, Хлестнула, ведьма, мерина – И укатила вскачь…»

Ведьма – как будто бы всего лишь бытовое ругательство окажется многозначным образом, найдет продолжение в картине зловещего сказочного боя. Ведь драка в заколдованном лесу предстает и как разгул темных сил. Все время упоминаются лешие и черти. Но драка стала и своеобразным испытанием-очищением.

Совсем иной «пошел пир горой» после чуда – появления самобранной скатерти. Сам этот традиционный мотив волшебной сказки у Некрасова важен опять-таки для уяснения социального и нравственного смысла крестьянской жизни.

Так, мужикам, исконным труженикам, получившим скатерть-самобранку, даже мысль не приходит о даровом богатстве, и выговаривают они у волшебной «птахи малой»  лишь свой мужицкий, скромный минимум: хлеб, квас, огурчики… И то лишь для того, чтобы доведаться до смысла жизни, до сути человеческого счастья.

В главе «Поп» представлено отношение к поповству крестьян, недаром приведены целые россыпи народных прибауток, и поговорок, посвященных попу, попадье, поповне.

В поэме широко представлены малые фольклорные жанры: поговорки (солдаты шилом бреются), пословицы (не в бровь, а в глаз; не плюй на раскаленное железо – зашипит; рабочий конь солому ест, а пустопляс – овес; у Клима совесть глиняна, а бородища Минина; Горда свинья: чесалася о барское крыльцо).

Интересно и некоторое переосмысление Некрасовым пословицы в  рас-

сказе Савелия о расправе с немцем Фогелем: «А немец, как ни властвовал, Да наши топоры Лежали – до поры!»

Фольклорные варианты этой пословицы: «Есть у Бога топоры, да лежат до поры», «От божьей кары не уйдешь», «Бог долго ждет, да больно бьет» - говорят о необходимости смириться перед страхом божьего наказания, от которого не уйдешь. В суждении Савелия та же пословица приобретает новый социальный смысл, противоположный фольклорному источнику.

Кроме того, в поэме есть загадки:

Летит – молчит, лежит – молчит,

Когда умрет, тогда ревет.  (Снег.)

Всю жизнь свою ты кланялся,

А ласков не бывал.  (Топор.)

В тексте поэмы «Кому на Руси жить хорошо» также широко представлены народные приметы и поверья. Среди них: «В рот яблока до спаса не беру», «Пошли крутую радугу на наши небеса», «Кукуй, кукуй, кукушечка! Заколосится хлеб, подавишься ты колосом – не будешь куковать», «С тех пор, как бабы начали рядиться в ситцы красные, леса не подымаются, а хлеба хоть не сей… А ситцы те французские, - собачьей кровью крашены», «Рубаху чистую надела в рождество», «Такая память знатная, должно быть… сорочьи яйца ел».

При этом некоторые приметы и суеверия Некрасов разоблачает. Но основе бытовавшей в народе приметы «Краденые семена лучше родятся» Некрасов создал такой эпизод из жизни свекра Матрены Тимофеевны:

Случилось так: свекровь

Надула в уши свекору,

Что рожь добрее родится

Из краденых семян.

Поехал ночью Тихоныч,

Поймали, - полумертвого

Подкинули в сарай…

Рифмованный стих преобладает в IV части поэмы «Пир на весь мир», состоящей из ряда вставных новелл, песен литературного происхождения и песен, составленных по типу фольклорных.  Особый ритмический строй, не укладывающийся в рамки четырехстопного ямба, отличает большинство песен части «Крестьянка». Они фольклорного происхождения, строятся по ритмическим принципам лирического стиха и обычно не рифмуются. Песни «Крестьянки», подобно народному стиху, подчинены правилам тонического стихосложения.  Уже «Пролог» сразу дает почувствовать своеобразие ритмического строения поэмы. Легкий, доходчивый, быстро запоминающийся стих «Пролога», убыстряющийся в меру развития темп сказа перемежается трехстопными ямбическими стихами с мужскими окончаниями, образующими естественные паузы.  Мужские окончания на протяжении всей главы располагаются обычно в конце каждого третьего или четвертого стиха, притом в большинстве случаев они совпадают с концом фразы или законченной мысли. Хотя графически эти ритмико-синтаксические единицы не всегда отделены, но при чтении вслух они обособляются в законченные строфы:

В каком году — рассчитывай,

В какой земле — угадывай.

На столбовой дороженьке

Сошлись семь мужиков:

Семь временно-обязанных,

Подтянутой губернии,

Уезда Тернигорёва,

Пустопорожней волости,

Из смежных деревень

Заплатова, Дырявина, Разутоза, Знобишина,

Горелова, Неелова, Неурожайка тож

Сошлися — и заспорили: Кому живется весело,

Вольготно на Руси?

Сопоставление текста поэмы и произведений устного народного творчества помогает почувствовать мастерство Некрасова, сумевшего так органично включить фольклорный текст в поэму, усилить его эмоционально-художественную выразительность.

В «Кому на Руси жить хорошо» самые разнообразные формы интонации – от прибауточной и поговорочной скороговорки до широко и свободно разливающегося напева. Вначале – типичная ускоряющаяся скороговорка. Затем фразы получают характер быстрого сказа, в котором периодически встречаются остановки. Использован стиль сказки-загадки, - и недаром дальше все время вставляются то загадки, то поговорки.

В поэме Некрасов широко использовал фольклорные элементы поэтики. Среди них параллелизмы (чаще отрицательные): «не ветры веют буйные, не мать земля колышется – шумит, поет, ругается, качается, валяется, дерется и целуется у праздника народ».

Часто встречаются постоянные эпитеты: тени черные, волки серые, сыра земля-кормилица, туча черная, девка красная, звезды чистые и пр.

Обычны в поэме и синтаксические фигуры – повторы: «Мне зять – плевать, и дочь смолчит. Жена – плевать, пускай ворчит!».

Авторское повествование приближается к формам живой, разговорной речи: используются просторечные формы, характерные для народной поэзии, типичные приемы сказок: обращение к избам как к живому существу, устойчивые синтаксические формы (как им легко ли, трудно ли). Авторская речь близка к крестьянской и по интонации, и по синтаксическому строю.

Поэма приближена к произведениям народной поэзии и в ритмическом отношении. Она написана в основном белым стихом, характерным для народной поэзии. Использование подлинно народной речи, материалов фольклора позволяет придать стиху напевность, оттенок ласковости, задушевности, мягкости, текучести, усилить экспрессивность, динамизм повествования.

Многие современники Некрасова, обладавшие устаревшими эстетическими вкусами, не раз обвиняли поэта в «прозаизации» стиха. Один из эстетов писал о том, что в то время как Тургенев целым рядом своих творений довел прозу до поэзии,— Некрасов работал над тем, чтобы «опросить» стих.  Но вместе с тем тот же критик не мог не признать, что эта тенденция «опросить» стих вполне оправдывается и вместе с другими особенностями поэзии Некрасова обусловила ее могучее воздействие на массы: «Время «Искры», Оффенбаха и великих реформ — глумления над старым и созидания нового— это время требовало, чтобы поэзия, если она желала иметь слушателей, понизила свой тон, опростилась. Некрасов приспособился к этому трудному положению. Он извлек из забвения заброшенный на Олимпе анапест и на долгие годы сделал этот тяжеловатый, но покладистый метр таким же ходячим, каким со времени Пушкина до Некрасова остался только воздушный и певучий ямб. Этот облюбованный Некрасовым ритм, напоминающий вращательное движение шарманки, позволил держаться в границах поэзии и прозы, балагурить с толпою, говорить складно и вульгарно, вставлять веселую и злую шутку, высказывать горькие истины и незаметно, замедляя такт более торжественными словами, переходить в витийство.

Некоторый пуризм, которого держались в отношении народной речи Кольцов и Никитин, был совершенно отброшен Некрасовым: он пустил ее всю целиком в поэзию, с этим, подчас весьма жестким материалом он умел делать чудеса. В «Кому на Руси жить хорошо» певучесть этой совсем неочищенной народной речи иногда разливается у Некрасова с такой силой, что в стремительном потоке напева совершенно исчезают щепки и мусор...».  Андреевский вынужден был признать за Некрасовым, хотел субъективно этого комментатор или нет, исключительное значение в деле создания новой поэзии, выдвинутой требованиями эпохи подъема революционно-демократического движения. Он отмечал высокое мастерство ритмического склада поэмы, основанное на народном стиле ее.  Следует иметь в виду, что критики, подобные Андреевскому, включали в понятие «прозаизации» поэзии использование народно-поэтических элементов, по их представлению, огрубляющих поэзию. В действительности же «прозаичность» поэзии Некрасова, обусловленная демократическим характером его творчества, была новым и необычным для современников выражением его народного стиля, сочетавшего новизну идейного содержания с высоким художественным мастерством ритмического склада.