Система Дзен-Буддизм

Не входи в противостояние, все время будь готов из него выйти. 
Малейший намек на «это» и «то», «правильное» и «неправильное» - и сущность сознания скрывается во мраке. 
Хотя истоком раздвоения служит единство, но не привязывайся даже к единству. 
Когда сознание утвердилось на Пути, ничто не может его потревожить. 
Когда вещь не может потревожить сознание, прежнему ее существованию приходит конец.

Когда различающим мыслям приходит конец, прежнего сознания более не существует. 
Когда вещи исчезают, исчезает и сознание, когда исчезает сознание, исчезают и вещи. 
Вещи существуют благодаря сознанию, сознание существует благодаря вещам. 
Пойми относительность этих двух и реальность единой пустоты, их общей основы. 
В этой пустоте они неразличимы и в каждом из них заключена вся тьма вещей. 
Кто не проводит различия между грубым и тонким, тот не соблазнится и различными мнениями.

Жить в согласии с великим Путем ни легко, ни трудно. 
Но люди средней учености полны сомнений и страхов, и чем больше они спешат, тем медленнее идут. 
Связывает любая привязанность, и привязанность к идее просветления не лучше других. 
Если дать вещам идти своим путем, то некуда будет приходить и неоткуда уходить.

Следуя своей природе, единой с природой вещей, пойдешь свободно и безмятежно. 
Когда мысль связана, истина сокрыта, ибо все во мгле и тумане. 
Тяжелая обязанность всему давать оценку утомляет и раздражает. 
В разделении и размежевании что хорошего?

Если хочешь следовать Путем, не отвергай мира чувств и идей. 
Ибо полное его приятие есть истинное просветление. 
Мудрый ничего не добивается, невежда сам себя связывает. 
Нет двух истин, истина одна, раздвоение же служит нуждам неведения. 
Пытаясь отыскать ум с помощию ума, не избежать великой путаницы.

Покой и движение порождены обманом чувств, симпатия и антипатия исчезают с просветлением. 
Все противоположности – плод заблуждения ума; они подобны снам, цепляние за них безумно. 
Обретение и утрата, правильное и неправильное, - в конце концов такие мысли разом исчезают.

Когда глаза не спят, сны уходят сами собой. 
Когда ум не разделяет, тьме вещей возвращается их единая сущность. 
Познать тайну единой сущности значит освободиться от пут. 
Узреть равенство вещей значит обрести свою сущность, неподвластную времени. 
С чем сравнить то, что ничем не обусловлено и ни с чем не связано?

Узри постоянство движения и движение постоянства - движение и покой исчезнут. 
Когда нет противоположностей, нет и единства. 
Это великий предел - неизречим, неисчислим.

В неразделенном сознании, созвучном Пути, угасают эгоцентрические устремления. 
Колебаниям и сомнениям приходит конец и возможной становится жизнь в истинной вере. 
Одним ударом мы освобождаемся от пут: ничто не связывает нас и мы ни к чему не привязаны. 
Все становится легким, ясным и самоочевидным, не требуя участия ума. 
Ни мысль, ни понимание, ни знание, ни представление здесь не нужны. 
Ни сознающего, ни сознаваемого нет в этом мире Таковости - мире «того, что есть».

Чтобы войти в согласие с Путем просто говори сомнениям: «Нет двух». 
«Нет двух» - ничто не отделено, ничто не исключено. 
Где и когда бы ни случилось просветление, оно является проникновением в эту истину. 
Истина запредельна великому и малому в пространстве и времени.

Единый миг равен десяти тысячам лет, ибо пустота здесь и пустота там. 
Бесконечная вселенная, стоящая перед глазами, бесконечно велика и бесконечно мала. 
Разницы нет, ибо когда определения ума исчезли, границ меж ними не видать. 
Где бытие? И где небытие? 
Так не теряй же время в рассуждениях о недоступном рассуждениям.

Одна лишь вещь, тьма ли вещей - иди средь них, сливаясь без различий. 
Жить так значит не печалиться несовершенством. 
Довериться этому значит идти путем недвойственности. 
Потому что недвойственность едина с доверившимся ей сердцем.

Слова! О Пути нельзя сказать, ибо на нем нет ни вчера, ни завтра, ни сегодня.

При Досине (580-651), Четвертом патриархе, Дзэн разделился на 2 направления. Первое, известное  под названием «годзу-дзэн» (ню-тоу-чань), не получило широкого распространения после смерти его основателя, Хою, жившего у горы Ню-тоу, и не считается ортодоксальной ветвью Дзэна. Другое направление возглавлял Гунин. Историки считают его Пятым патриархом Дзэна. Его школа выдержала суровое испытание временем.

Еще мальчиком  Гунин явился к учителю, и учитель  остался доволен его ответом: когда Досин попросил его назвать  свою фамилию (син), он ответил: 
- Я обладаю природой (син), а природа эта необыкновенна. 
- Что же это такое? 
- Это природа Будды (Фу-син). 
- В таком случае у тебя нет фамилии. 
- Нет, учитель, - сказал мальчик, - потому что она пуста по природе.

Здесь мы имеем  дело с игрой слов. Иероглифы, обозначающие «фамилию» и «природу», произносятся одинаково – «син». Когда Досин упомянул о фамилии, молодой последователь Дзэна умышленно обратил внимание на второе значение слова, желая выразить словами свою точку зрения.

Досин встречался также с Хою, основателем школы  «годзу». Содержание их беседы имеет  важное значение, так как выявляет их разногласия и показывает, как под влиянием Досина Хою пришел к ортодоксальному пониманию Дзэна. Это было в эпоху Чень-гуань династии Тан. Прослышав о необычном святом человеке, Досин решил познакомиться с ним и отправился к горе Ню-тоу. Когда Досин добрался до буддийского храма в горах, он спросил об этом человеке. Ему сказали, что это отшельник, который ни на кого не обращает внимания, никого не приветствует и даже не встает с места, когда к нему обращаются. Когда Досин, наконец, добрался до нужного места, он увидел человека, который спокойно сидел и не обращал внимания на присутствие постороннего. Тогда Досин спросил отшельника, что он делает. «Я размышляю над умом», - ответил тот. «А кто есть тот, кто размышляет, - поинтересовался Досин, - что такое ум, над которым он размышляет?»

Хою был не в  состоянии ответить на такие вопросы. Приняв пришельца за человека, достигшего глубокого понимания, он встал, поприветствовал  его и спросил, кто он. Когда  он узнал, что к нему пожаловал  не кто иной, как сам Досин, о  котором он много слышал, он поблагодарил его за оказанное ему внимание. Немного позже, когда они уже было собрались войти в небольшую хижину, стоявшую неподалеку, Досин увидел, что вокруг бродят тигры и волки. Он поднял руки, как будто очень испугался. Хою заметил: «Я вижу, он еще с тобой». 
Четвертый патриарх незамедлительно спросил: «Что же, однако, ты видишь?» Отшельник ничего не ответил. Спустя некоторое время Патриарх написал иероглиф «Будда» (Фу) на камне, на котором отшельник обычно размышлял. Увидев это, последний был очень потрясен. Патриарх сказал: «Я вижу, он еще с тобой». Но Хою не понял смысла этого замечания, и стал искренне умолять Досина раскрыть ему суть учения Будды. Его просьба была удовлетворена, и он стал впоследствии основателем дзэн-буддийской школы «годзу».

Умер Досин в возрасте семидесяти двух лет, в 651 году.

Гунин (602-675), Пятый патриарх, был родом из той же провинции, что и его предшественник (провинция  Ци-чжоу сейчас входит в район Ху-бэй). Храм, в котором он проповедовал Дзэн своим ученикам (которых насчитывалось около пятисот), был расположен на горе Желтая Олива (Хуан-мэй-Шань). Некоторые утверждают, что он был первым учителем Дзэна, пытавшимся истолковать Дзэн в свете доктрины «Ваджраччедика-сутра». Хотя я не совсем согласен с такой точкой зрения, мы можем, однако, считать эпоху Пятого патриарха поворотным пунктом в истории Дзэна, который полностью раскрылся при Шестом патриархе Эно. До этого исследователи Дзэна ничем о себе не заявляли, хотя и не прекращали трудиться. Учителя Дзэна либо уходили в горы, либо погружались в шумный водоворот жизни, никто не видел плодов их работы. Но вот настало время открыто провозгласить это учение, и Гунин был первым, кто подготовил для этого почву, а Эно совершил это.

Кроме этой ортодоксальной ветви  патриархов на протяжении шестого и седьмого столетий встречалось несколько не связанных друг с другом учителей Дзэна. Мы находим упоминание о некоторых из них, но, вероятно, их было гораздо больше, и о них либо просто позабыли, либо их имена вовсе не были известны миру. Двое наиболее известных - это Хоси (418-514) и Фуке (497-569). Их биографии описаны в «Истории», где они представлены «адептами Дзэна, не появлявшимися в миру, но хорошо известными в то время». Это довольно странное выражение, и трудно точно сказать, что означает «не появлявшимися в миру». Обычно такое выражение применяется к человеку, не занимающему какого-либо высокого положения в официально признанном монастыре. Однако Тиги является в этом отношении исключением, так как он был великим жрецом, занимавшим высокую должность во времена династии Суй. Как бы там ни было, все только что упомянутые люди не принадлежали к ортодоксальной школе Дзэна. Последователи школы тэндай не соглашаются с тем, что двоих ее отцов, Эси и Тиги, можно отнести к «адептам Дзэна», не появлявшимся в миру, но хорошо известным в свое время.

Они считают, что Эси и  Тиги - это два великих имени  в истории их школы и что  их не следует так просто причислять к учителям Дзэна. Но с точки зрения Дзэна, такая классификация оправдана  по той причине, что тэндай, за исключением его метафизики, представляет собой другую ветвь Дзэна, основанную независимо от ветви Бодхидхармы. Если бы эта школа приняла практический курс развития, она, несомненно, превратилась бы в Дзэн в том виде, как он нам теперь известен. Но в связи с тем, что основное внимание в этой школе уделялось метафизической стороне в ущерб практической, ее философы постоянно обрушивались на Дзэн, особенно на его ультралевое крыло, которое непреклонно отрицало всякий рационализм, словесные дискуссии и изучение сутр. С моей точки зрения, тендай представляет собой разновидность дзэна, и его первые последователи совершенно справедливо могут быть названы учителями Дзэна, хотя они и не принадлежат к родословной Сэкито, Якусана, Басе, Риндзая и т.д.

Таким образом, в то время, как в течение шестого и седьмого столетий уже начинали развиваться некоторые другие направления в Дзэне, направление, основанное Бодхидхармой, продолжало свое неуклонное развитие при Эке, Сосане, Досине и Гунине, который преуспел, пожалуй, больше всех. Разделение Дзэна на две школы при Пятом патриархе, в лице Эно и Дзинсю, способствовало дальнейшему развитию чистой формы Дзэна за счет исключения несущественных или, скорее, непонятных элементов. То, что школа Эно выдержала испытание временем, показывает, что его Дзэн был в полном согласии с китайской психологией и образом мышления.

Те индийские элементы, которые были присущи Дзэну Бодхидхармы  и его последователей вплоть до Эно, были чем-то искусственно насажденным и чуждым китайскому гению. Поэтому, когда настало время полного утверждения Дзэна при Эно и его последователях, его свободному развитию уже ничто не мешало, и он стал почти единственной правящей властью в буддийском мире Китая.