Тема старчества в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»

Тема старчества в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»

Лой Д.В.

АГПА,Армавир,2012

Русская классическая литература всегда являлась носительницей и хранительницей православной традиции.

Данная работа посвящена  одной из многочисленных проблем, которые поднимаются Федором Михайловичем Достоевским в его последнем романе «Братья Карамазовы».Прежде всего необходимо разобраться в феномене старчества в русской православной культуре/ «Старчество- поясняет монахиня Игнатия  - направление монашеской жизни, в основе которого лежат советы и поучения, преподаваемые опытным духовным наставником-«старцем» (в женском монастыре – «старицей»); подобные «учительные» беседы могут быть чисто иноческими, как бы обращенными внутрь обители, либо иночески-мирскими, открытыми вовне.»

Русское старчество XIX века, творчески освоившее наследие афонских старцев, сделало его подлинно русским достоянием. Прежде всего, старцы являлись творцами «внутри себя». Такого же внутреннего человека они будили во всех приходящих к ним, даруя обновившейся душе способность заново творить жизнь.

Русское старчество явилось  столько же монашеским, сколько обращенным к миру. Русский старец осуществлял  иноческий путь прямо в миру, не переставая быть при этом глубоким созерцателем, и потому выход в мир нельзя расценивать как понижение строго монашеского типа жизни. « В этом уникальность русского старчества - не бояться входить в мир, ненавидеть грех, но любить грешника.»Поэтому неслучайно старческие обители стали  местом паломничества народа во время духовного кризиса. 

Оптина Пустынь явилась ярчайшим примером востребованности старческого окормления. Отношения старца и страждущих воспринимались последними как истинные, ведущие к Богу. На основе подобных отношений и должно было, по мысли верующих, происходить обращение к Богу, совершенствование себя. 
Именно это — возможность реального духовного совершенства, открытость миру, любовь к грешнику, народность - заставило русскую художественную мысль обратиться к явлению русского старчества. В нем художники XIX века увидели источник национального духовного возрождения, истинную силу русского Православия.Через художественную рефлексию на почве старческой традиции происходит закономерное соединение религиозной и светской художественной традиций.

Данный феномен проявляется и в романе Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы.

Монахиня Игнатия в своем труде «Старчество на Руси», пишет:«Мы знаем, наконец, попытку великого Достоевского определить старчество как огромную силу, которую получает человек, отдавая полностью свою волю другому, отказываясь от своей воли и жизни. Насколько прав в этом определении сердцеведец Достоевский, судить не нам; мы только можем быть безгранично благодарны ему за то, что он ввел в русскую литературу свое понятие о русском иноке и дал ей – а с нею и всему миру – образ старца Зосимы. Устами старца Зосимы он сказал многие вещие слова как о будущем русской интеллигенции, так и о служении русского народа всему человечеству.»

Старец Зосима у Достоевского – это попытка создать идеальную  христоцентрическую личность, наделенную духовной мудростью и прозорливостью по отношению к человеческим душам. Открытость старца, его готовность принять чужую душу творит чудеса. “Про старца Зосиму говорили многие, что он, допуская к себе столь многие годы всех приходивших к нему исповедывать сердце своё и жаждавших от него совета и врачебного слова, — до того много принял в душу свою откровений, сокрушений, сознаний, что под конец приобрёл прозорливость уже столь тонкую, что с первого взгляда на лицо незнакомого, приходившего к нему, мог угадывать: с чем тот пришёл, чего тому нужно, и даже какого рода мучение терзает его совесть, и удивлял, смущал и почти пугал иногда пришедшего таким знанием тайны его, прежде чем тот молвил слово. Но при этом Алёша почти всегда замечал, что многие, почти все, входившие в первый раз к старцу на уединённую беседу, входили в страхе и беспокойстве, а выходили от него почти всегда светлыми и радостными, и самое мрачное лицо обращалось в счастливое. Алёшу необыкновенно поражало и то, что старец был вовсе не строг; напротив, был всегда почти весел в обхождении. Монахи про него говорили, что он именно привязывается душой к тому, кто грешнее, и кто всех более грешен, того он всех более и возлюбит”. Цель старческого окормления – восстановление духовной иерархии личности.

Достоевский определяет феномен старчества так: «<…> что же такое старец? Старец это - берущий вашу душу, вашу волю в свою душу и в свою волю. Избрав старца, вы от своей воли отрешаетесь и отдаете ее ему в полное послушание, с полным самоотрешением.»Такое понимание русского старчества и позволило писателю создать столь целостный образ. Он выступил с проповедью национального христоцентрического эсхатологического православия, развивая теорию о русском народе-богоносце, реализуя ее в образах личностного подвижничества.

Образ Алеши является своего рода «громоотводом», «губкой»,он переживает все события с особой чувствительностью и ни к чему не остается равнодушным. Однако Достоевский говорит о нем,что «Алеша был даже больше чем кто-нибудь реалистом.»Вера для него была реальностью. « В реалисте вера не от чуда рождается, а чудо от веры»

Основной причиной, по которой  Алеша решил принять постриг, явилось его знакомство со старцем  Зосимой. Слава Зосимы среди народа была столь велика, что каждый день к нему в монастырь приходили десятки страждущих за благословением, советом или с просьбой отпущения грехов. Монахи и весь остальной народ верили: после своей смерти мудрый и благочестивый старец будет причислен к лику святых. Зосима стал наставником и учителем двадцатилетнего молодого человека. Добротою и состраданием Алеша сильно напоминал Зосиме Маркела, и потому старец воспринял Карамазова как “напоминание и пророчество”, явившееся ему в конце жизненного пути. 
   В свою очередь, Зосима “поразил Алешу особенным свойством души своей”, которая могла умиротворять и успокаивать самых взволнованных и обеспокоенных посетителей, а также глубиною ума и веры. Алеша хотел отдать все ради спасения душ людей и вдруг встретил старца, отказавшегося от всего мирского, чтобы облегчать людям их нравственные страдания. Алеша увидел: цель его достижима, он не сомневался в святости старца, дошедшего до вершины внутренней свободы: делать людям добро и наслаждаться этим. Встреча с Зосимой утвердила Алешу в мысли, что в монастыре он может приносить пользу людям. Сам Достоевский утверждал: монастырская стезя привлекла молодого Карамазова тем, что ее выбрал в свое время Зосима. Алеша стоял на распутье, не зная, на каком поприще его человеколюбие принесет большую пользу. Стремление делать добро людям, заполнившее всю душу Алеши, требовало найти себе применение и указывало на путь инока.

Таким образом, роман Достоевского «Братья Карамазовы»стал гениальной попыткой осмыслить русскую душу, жизнь и место веры в ней. Старческий (подвижнический) путь — это прорыв из мира греха к вершинам святости, а старцы, воплощенные в образах светской культурой, порожденные мирскими сердцами, - есть стремление (духовная жажда) ищущих приобщиться к этому прорыву.Значение феномена русского старчества в том, что оно дает возможность духовного прорыва, благодаря чему в русской культуре происходит соединение религиозной и светской культурной традиций. 

Примечания

1. Игнатия монахиня. Старчество на Руси. М., 1999
2. Ф.М. Достоевский, Собрание сочинений в десяти томах, тт  9,10, М.1958