Традиционная логика

 

Силлoгиcтика является лoгичecкой тeopией тaкoгo poдa yмoзaключeний.

 

В cиллoгиcтикe выpaжeния «Bce ... ecть ...», «Heкoтopыe… ecть ...», «Bce ... нe ecть ...» и «Heкoтopыe ... нe ecть… .» paccмaтpивaютcя кaк лoгичecкиe пocтoянныe, т.e. бepyтcя кaк eдинoe цeлoe. Этo нe выcкaзывaния, a oпpeдeлeнныe лoгичecкиe фopмы, из кoтopыx пoлyчaютcя выcкaзывaния пyтeм пoдcтaнoвки вмecтo мнoгoтoчий кaкиx-тo имeн. Пoдcтaвляeмыe имeнa нaзывaютcя mеpмuнaмu cuллoгuзмa.

 

Пpимepoм cиллoгизмa мoжeт быть:

 

Bce жидкocти yпpyги. Boдa -- жидкocть. Boдa yпpyгa.

 

2.  
Критика традиционной логики

 

2.1 Реформа  логики в работах Р. Декарта  и Б. Спинозы

 

В истории  науки рано или поздно настает время, когда она отвлекается от решения бесчисленных частных проблем и возвращается к исследованию первых принципов и основных положений, посредством которых задан занимающий ее особый предмет. В итоге это приводит, как правило, к радикальному пересмотру ряда устоявшихся первоидей, открытию в существе предмета неизвестного ранее измерения и появлению соответствующей парадигмы исследования этого предмета. Логике суждено было одной из первых (позже разве что астрономии) пережить такого рода реформацию, длившуюся более двух столетий. Ее зачинателями стали Рене Декарт и Бенедикт Спиноза.

 

Поводом к  реформе логики послужили прежде всего успехи математики. Математика представлялась античным философам  эталоном логического мышления.

 

Это представление древних вполне разделяет Декарт: «Математика приучает нас к познанию истины, поскольку в ней содержатся точные рассуждения, кои не встречаются нигде за ее пределами. А посему тот, кто однажды приучит свой ум к математическим рассуждениям, сделает его также способным к исследованию других истин: ведь способ рассуждения всюду один и тот же» Декарт Р «Беседа с Бурманом» /Сочинения, т. 1?2. Москва, 1989?1994, т. 2, с. 485.. Отыскание универсального «способа рассуждения», который «всюду один и тот же» и который позволяет извлечь истину из всякого предмета, есть дело логики. Вместе с тем Декарт видел совершенно ясно, что правила, схемы и законы традиционной логики нисколько не помогают понять действительный ход мышления математика и теоретического мышления вообще. Руководствуясь только этой логикой, теоретик был бы просто не в состоянии открыть хотя бы одну новую истину.

 

«В отношении логики я заметил, - говорит Декарт, - что формы силлогизмов  и почти все другие ее правила  не столько содействуют исследованию того, что нам не известно, сколько  изложению для других того, что  мы уже знаем... Такую науку, скорее, можно назвать диалектикой, поскольку она учит нас рассуждать обо всем, нежели логикой... Она отвлекает наше внимание от самой природы вещей» Там же, с. 483-484. Эту мысль Декарт обстоятельно развил в «Правилах для руководства ума». Традиционная логика всюду здесь именуется не иначе, как «диалектикой» (см.: Сочинения, т. 1, с. 81, 87, 109?110, 127). Тем самым автор, по всей видимости, дает понять, что считает существующие учения о методе мышления недостойными имени «логика»..

 

Математика являет собой совершенный логический метод в действии. Впрочем, в математике логический метод предстает в облачении чисел и фигур, скрывающем его настоящий облик даже и от тех математиков, которые им пользуются. Освободив математическое мышление от чисел и фигур и изучив механику его действия в чистом виде, мы могли бы, полагает Декарт, получить универсальный метод, позволяющий открывать истину в каком угодно предмете. Науку, трактующую о подобном методе, Декарт называет Mathesis universalis - именем, история которого уходит во времена Прокла Диадоха иди даже в еще более древние. - «Эта наука должна содержать в себе первые начала человеческого рассудка и достигать того, чтобы извлекать истины из какого угодно предмета...» Декарт Р. «Правила для руководства ума» /Сочинения, т. 1, с. 88 По сути дела, Mathesis universalis представляет собой не что иное, как логику, но логику столь отличную от традиционной, что Декарт избегает пользоваться именем «логика», чтобы тем самым не приглушать ее своеобразие. (Выражение «Mathesis universalis» позднее исчезает из его лексикона, а свою логику Декарт будет называть просто - «методом»).

 

Mathesis universalis исследует этот порядок  в чистом виде и заботится  о том, чтобы порядок мышления  во всякой области знания соответствовал  общему порядку природы. В этом смысле она представляет собой «метод, который учит следовать истинному порядку» Декарт Р «Рассуждение о методе» /Сочинения, т. 1, с. 262..

 

Здесь - вся суть начатой Декартом реформы логики. Традиционная логика хорошо следила лишь за тем, чтобы словесное или всякое иное знаковое выражение мышления соответствовало самому себе (вследствие чего закон тождества и запрещение противоречия оказываются ее верховными основоположениями); задачу же исследования общего порядка природы эта логика возлагала на метафизику. А та, в свою очередь, активно пользовалась в своих построениях формальными методами и рекомендациями традиционной логики, из-за чего порядок природы в итоге представлялся метафизикам в образе пирамиды родовых и видовых абстракций вроде известного категориального «древа» Порфирия.

 

Традиционная логика, как известно, не придавала существенного значения различию между предметами знания и  чаще всего просто отвлекалась от этого различия. В главе VII «Краткого  трактата о Боге, человеке и его  счастье» Спиноза прямо противопоставляет традиционной логике - «истинную логику», основывающую свои законы на «различии вещей по их сущности», а не на общей структуре речи. Приведя классическую формулу правильного определения - посредством рода и видового отличия, - Спиноза замечает: «Хотя с этим согласны все логики, я, тем не менее, не знаю, откуда они берут это... Так как мы считаем себя свободными и ни в коем случае не связанными с их постановлениями, то мы должны дать другие правила определения, согласные с истинной логикой, в соответствии с различением вещей по их сущности» Цит. по работе: Половцова В.Н. «К методологии изучения философии Спинозы» /Вопросы философии и психологии, кн. 118 (1913), с. 360..

 

Качество нашего знания о вещи обусловлено  мерой совершенства предмета знания и коль скоро логика ставит своею задачей усовершенствование интеллекта, она должна некоторым образом учитывать предметное содержание идей и уметь определить меру совершенства вещи, заключенной в идее «объективно» (objective) Схоластический термин «объективно», часто встречающийся у Декарта и Спинозы, означает «данное в качестве объекта некоторой идеи».. «Объективная логика» Спинозы представляет собой рефлективное познание интеллекта как идеи субстанции и содержит главным образом те категории, которые Гегель поместил в учение о сущности. Категории учения о бытии, образующего первый раздел гегелевской «объективной логики», Спиноза относит частью к рефлективной идее субстанции, понимаемой как «вещь протяженная» (у Спинозы, как ранее у Декарта, а затем у Лейбница, природа протяжения описывается категорией количества), частью к абстракциям воображения (entia imaginationis: чистое бытие, ничто, нечто и некоторые другие) и частью к категориям рассудка (entia rationis: граница, число, мера и так далее). Абстракции воображения и категории рассудка рассматриваются у Спинозы в учении о субстанции как «вещи мыслящей», излагаемом преимущественно в «Трактате об усовершенствовании интеллекта» и в Части II «Этики».

 

2.2 Критика традиционной логики  Бэкона

 

Наука, по мнению Бэкона, не способна к новым открытиям. Но и "традиционная логика, -- читаем мы в «Новом Органоне», -- бесполезна для научного исследования". И не только бесполезна, но даже вредна, поскольку служит только для умножения  ошибок традиции. Ведь силлогизм не делает ничего иного, кроме как выводит следствия из посылок. Но не логика фиксирует и утверждает предпосылки: силлогизм "не способен проникнуть в глубину природных явлений, он ориентирован на нашу реакцию, а не на реальность". Силлогизм состоит из предложений: предложения из слов; а слова выражают понятия. В понятиях, используемых в силлогизмах традиционной философии, и особенно схоластики, утверждает Бэкон, "нет ничего четкого -- ни логически, ни физически.

 

Субстанция, качество, действие, пассивность и даже бытие не являются точными понятиями, еще менее таковы тяжелое--легкое, густое--редкое, влажное--сухое, порождение--разрушение, притяжение--отталкивание, элемент, материя--форма и т. д.; это все выдуманные и плохо определяемые понятия", "ибо не были выведены и абстрагированы методически из объектов". Аксиомы традиционной философии несправедливо выводятся путем произвольного перехода от немногих частных случаев к общим выводам. Это ложная индукция, которой Бэкон противопоставляет истинную: продвижение к основным принципам через промежуточные аксиомы с осторожностью и терпением, постоянно контролируя себя посредством опыта. "Есть только две возможные дороги поисков и обнаружения истины. Одна от чувства и частных случаев переносит сразу к аксиомам самого общего характера, и затем дает дорогу суждениям на основании этих принципов, уже закрепленных в их незыблемости, с тем, чтобы вывести на их основании промежуточные аксиомы; это наиболее распространенный путь. Другая -- от чувства и частного приводит к аксиомам, постепенно и непрерывно поднимаясь по ступеням лестницы обобщения до тех пор, пока не подведет к аксиомам самого общего характера; это самая верная дорога, хотя она еще и не пройдена людьми". Но она должна быть пройдена, если мы хотим заменить культуру историко-литературного типа научно-технической цивилизацией.

 

"Цель нашей науки,-- пишет  Бэкон, -- в «Великом восстановлении  наук», -- в том, чтобы открывать  не аргументы, а искусства,  не следствия, вытекающие из  сформулированных принципов, но и сами принципы". А чтобы открыть принципы, богатые полезными аппликациями, необходим новый метод, отличающийся от аристотелевско-схоластического: "Согласно нашему методу... аксиомы должны быть выводимы постепенно и постоянно с тем, чтобы только в конце прийти к понятиям самого общего характера"; эти последние должны быть "таковы, чтобы сама природа признала их, чтобы они проникали в суть вещей".

 

2.3 «Наука логики» Гегеля

 

Прежде всего важно ясно понять, какой реальный предмет исследует  и описывает Гегель в своей «Науке логики», чтобы сразу же обрести критическую дистанцию по отношению к его изображению. Предмет этот - мышление «Что предмет логики есть мышление - с этим все согласны», - подчеркивает Гегель в своей «Малой логике» Гегель Г.В.Ф. «Сочинения», т. I. Москва - Ленинград, 1929, с. 41.. Далее совершенно логично логика как наука получает определение «мышления о мышлении» или «мыслящего само себя мышления».

 

В этом определении и в выраженном им понимании нет еще ровно  ничего ни специфически-гегелевского, ни специфически-идеалистического. Определяя логику как «мышление о мышлении», Гегель совершенно точно указывает ее единственное отличие от любой другой науки.

 

Явное расхождение между «логикой», понимаемой как совокупность сознательно  применяемых «правил» сознательного рассуждения - и Логикой, как подлинным - объективным - законом развития мышления, до сих по не осознанным, трактуется Гегелем как противоречие внутри мышления, выражающееся также и внутри сознательного мышления, мышления в согласии с «правилами». Здесь оно выступает как постоянное, систематически (т.е. закономерно) осуществляемое «нарушение правил», продиктованное невозможностью их соблюсти в реальном мышлении.

 

Гегель демонстрирует это обстоятельство на мышлении, которое продуцирует  понятия о самом себе, т.е. на мышлении, как оно выступает в самой логике, реализуется как «логика»; он фиксирует тот факт, что «правила», устанавливаемые этой логикой, нарушаются уже в самом ходе установления этих самых правил... Претендуя на роль законодательницы всего царства мышления, традиционная логика ведет себя как своенравный удельный князек, считающий «законы», издаваемые им для подданных, обязательными для всех - но только не для себя самого.

 

Все так называемые «логические  законы», долженствующие играть роль правил доказательства, условий доказательности мышления, эта логика, однако, не доказывает, а просто постулирует, утверждает как догмы, в которые надлежит слепо веровать, не задаваясь вопросом - почему? Она их не обосновывает, не «опосредует», а просто заверяет, ссылаясь на то, что наша «способность мышления» так уж устроена... Особенно отчетливо это видно там, где традиционная логика формулирует так называемый «закон достаточного основания».

 

«Формальная логика дает установлением  этого закона мышления дурной пример другим наукам, поскольку она требует, чтобы они не признавали своего содержания непосредственно, между тем как она сама устанавливает этот закон, не выводя его и не доказывая его опосредствования. С таким же правом, с каким логик утверждает что наша способность мышления так уж устроена, что мы относительно всего принуждены спрашивать об основании, с таким же правом мог бы медик на вопрос, почему утопает человек, упавший в воду, ответить: человек так уж устроен, что он не может жить под водой» Гегель Г.В.Ф. «Сочинения», т. I, с. 208. .

 

Конечно же, ирония Гегеля абсолютно  справедлива - «закон», который провозглашается  «логическим законом», т.е. правилом, которому обязано подчиняться мышление вообще, мышление в любом его частном  применении, утверждается как раз через вопиющее его нарушение.

 

Мышлению, которое «осознает себя»  в виде традиционной формальной логики, «недостает простого сознания того, что, постоянно возвращаясь от одного к другому, оно объявляет неудовлетворительным каждое из этих отдельных определений, и недостаток его состоит просто в неспособности свести воедино две мысли (по форме имеются налицо лишь две мысли)» Там же, с. 111..

 

Эта манера рассуждать («мыслить»), согласно которой все вещи на свете надлежит рассматривать «как со стороны тождества их друг другу», «так и со стороны их отличий друг от друга», «с одной стороны - так, а с другой стороны - эдак», т.е. прямо наоборот - «в одном отношении как одно и то же, а в другом отношении - как не одно и то же» - как раз и составляет подлинную логику этой «логики».

 

В силу этого прежняя логика и  соответствует, в качестве теории, той  самой практике мышления, которая  «логична» лишь по видимости, а на деле никакой необходимости в  себе не содержит.

 

Эта логика (как теория, так и  практика ее «применения») на самом деле («в себе») насквозь диалектична в ее собственном, укоризненном, смысле этого слова; она кишит неразрешенными противоречиями, делая при этом вид, будто никаких противоречий нет. Она постоянно совершает действия, запретные с точки зрения ее же собственных постулатов, ее «законов» и «правил», только не доводит этого факта до ясного осознания, до выражения через свои собственные принципы...

 

Внутри самой теории логики эта  диалектика выражается уже в том, что так называемые «абсолютные законы мышления» - точнее «те несколько предложений, которые устанавливаются как абсолютные законы мышления» - оказываются «при ближайшем рассмотрении противоположными друг другу; они противоречат друг другу и взаимно упраздняют одно другое» Там же, т. V, с. 481..