Философы и школы

Мысли Анаксимандра, таким образом, углубляют стихийно-материалистические положения милетской школы, и в частности ее ориентацию на диалектику. Третьим выдающимся милетским философом является Анаксимен (585—524 до н. э.). Он был учеником и последователем Анаксимандра. Подобно Фалесу и Анаксимандру, Анаксимен изучал астрономические явления, которые, как и другие природные явления, он стремился объяснить естественным образом.

В определенном смысле он укрепил и завершил тенденцию стихийного древнегреческого материализма поисков естественных причин явлений и вещей. Сторонники подобных взглядов в своем большинстве были представителями прогрессивных общественных классов, а их мысли формируют ядро нового мировоззрения, которое возникает в борьбе против старого религиозно-мифологического. Именно поэтому они считают естественное объяснение природных явлений важной задачей и прилагают в этом направлении много усилий.

С этой точки зрения Анаксимен, как ранее Фалес и Анаксимандр, выдвигает и решает вопрос об основной, первоисходной причине бытия и действия, о том, что является основой мира. Он, как и его предшественники, первоосновой мира полагает определенный вид материи. Такой материей он считает неограниченный, бесконечный, имеющий неопределенную форму воздух. «Анаксимен... провозглашает воздух началом сущего, ибо из него все возникает и к нему все возвращается»14. Из воздуха затем возникает все остальное. Разряжение воздуха приводит к возникновению огня, а сгущение вызывает ветры — тучи — воду — землю — камни. Сгущение и разряжение понимаются здесь как основные, взаимно противоположные процессы, участвующие в образовании различных состояний материи. Естественное объяснение возникновения и развития мира Анаксимен распространяет и на объяснение происхождения богов. «Анаксимен... говорил, что началом является неограниченный воздух и что из него возникает все, что есть, что было, что будет, божьи и божественные вещи и что все последующее возникнет из потомства воздуха» 15.

Анаксимен впервые вводит понятие взаимного отношения праматерии и движения Воздух как прамате-рия, согласно его взглядам, «постоянно колеблется, ибо если бы он не двигался, то и не менялся бы настолько, насколько он изменяется» 16.

Анаксимен является последним представителем натурфилософии милетской школы. Как видно, эта школа стремилась материалистически объяснять мир, его отдельные явления, его общий принцип или основу. Ф. Энгельс подчеркивал в «Диалектике природы»: «...Аристотель говорит, что эти древнейшие философы полагают первосущность в некотором виде материи...» 17 Анализ их мыслей показывает, что уже с самого возникновения философии происходит, с одной стороны, ее соединение с материализмом, а с другой — соединение материализма с диалектикой. Характерной чертой этой первой исторической стадии материализма является его тесная связь с научным познанием и с прогрессивными общественными силами того времени. Материалистический способ объяснения мира, к которому стремятся ионийские философы, является орудием ожесточенной и непримиримой борьбы против отживающего религиозно-мифологического объяснения мира как идеологии старой родовой аристократии. Философия, таким образом, рождается не из потребностей духа «в процессе его саморазвития», но прежде всего из практических потребностей развития общества. Милетская школа является в этом смысле классическим примером.

2. ЭЛЕЙСКАЯ ШКОЛА

школа древнегреческой философии, получившая свое название по греческому городу Элее (другое название - Велия) на юге Италии. Учение школы было основано на двух принципах: бытие едино, а изменения иллюзорны. Основателем школы обычно считается Ксенофан из Колофона (р. ок. 570 до н.э.), хотя до полного развития его довели в 5 в. до н.э. Парменид (р. ок. 515 до н.э.) и Зенон Элейский (р. ок. 490 до н.э.). Ксенофан подверг критике современный ему политеизм, провозгласив в своем дидактическом эпосе, что Бог - это вечное единство, пронизывающее Вселенную и управляющее ею силой своей мысли. Кажущийся монотеизм этого утверждения может быть примирен с его пантеистическим учением о единстве и вечности всего бытия, только если исходить из того, что Ксенофан отождествлял Единое с Богом. Это учение получило дальнейшее развитие и систематизацию у ученика Ксенофана, Парменида, который в собственном дидактическом эпосе О природе придал ему метафизическое звучание. Парменид - первый греческий философ, противопоставивший мышление мнению. Он утверждал, что истинно лишь одно неизменное бытие, в то время как множественность и изменение - лишь иллюзия. Истина пребывает в мысли, ощущения же ведут к ошибке. Бытие и небытие образуют фундаментальную оппозицию, они внутренне противоречивы, а поскольку небытие не существует, бытие едино и возникновение невозможно. Иными словами, мышление указывает, что бытие едино и неизменно, вопреки порожденной ощущениями иллюзии множественности и изменчивости. Учение Парменида получило обоснование у его ученика Зенона, который полемизировал против абсурдности житейских представлений, усматривающих в вещах множественность, а именно становление и движение. Мелисс Самосский, младший современник Зенона, также отстаивал учение Парменида и пытался примирить элейскую и ионийскую школу, однако на нем элейская школа пресеклась. Элеаты первыми сформулировали метафизическую проблему бытия и становления, а через софистов и атомистов их влияние продолжалось вплоть до Платона и Аристотеля.

Основатель элейской школы – Ксенофан

Пока в дорийских городах южной Италии Пифагор раскрывал свое учение о числе и гармонии избранному кругу приверженцев, чтивших в нем пророка, другой мудрец, Ксенофан колофонский (около 570–480 гг. до Р. Х.), в ионийском городе Элее (Велии) излагал на площади или на общественных праздниках собравшемуся народу результаты своих исследований и размышлений о природе и божестве; он излагал их в поэтической форме, подобно тому как рапсоды декламировали песни Гомера. Во время покорения греческих городов Малой Азии персами, Ксенофан, отважный человек с пламенной душой, напоминал своим изнеженным согражданам об их предках, простых, энергичных воинах чистой нравственной жизни. Имея такой характер, он не мог подчиниться владычеству персов; он присоединился к бежавшим от них жителям города Фокеи и делил с ними их бедствия и опасности. Ксенофан воспевал основание города Элеи, в которой нашли наконец приют себе уцелевшие греческие эмигранты из Малой Азии. В Элее провел он много лет своей продолжительной жизни, и там сформировалась около него та философская школа, которая называется элейской по имени города, бывшего её родиною. Но характер Ксенофана был горяч, а учение его противоречило народной религии. Потому этот основатель элейской философии нигде не пользовался хорошим положением в обществе и бедным скитальцем проводил свою старость в Занкле, Катане и Сиракузах. Ксенофан умер в Сиракузах, достигнув очень глубокой старости; он был так беден, что его сыновья сами своими руками должны были похоронить его, – говорит предание.

Подобно Фалесу и другим малоазийским философам, Ксенофан первою задачею своего учения ставил физическое объяснение того, как произошла вселенная. По его мнению, земля возникла из сочетания воды с твердыми веществами и некогда снова будет превращена водою в мокрый ил. Ксенофан доказывал это тем, что на суше, на горах и в каменоломнях находятся окаменелые остатки морских животных и оттиски форм их тела. Небесные светила Ксенофан считал сгустившимися массами огненных облаков и воспламенившихся паров и полагал, что они движутся над землею по прямолинейным путям; эти его мысли были дальше от истины, чем понятия философов, живших раньше его; но не на них и основана его слава. Кажется, что Ксенофан сам понимал неудачность этих своих соображений и что именно поэтому он перешел от них к исследованию об основном вопросе человеческого знания.

Ксенофан поставил вопрос: если человек и нашел истину, то по каким признакам может он узнать, что найденное им – истина? Ксенофан и потом за ним вся элейская школа поставили своей задачею открыть в изменчивости явлений природы элемент постоянства, в процессе возникновения и разрушения – элемент неизменного существования, в многоразличии явлений единство вечного порядка, – найти неизменный принцип жизни. Этот элемент истинного существования, этот принцип жизни элейская школа считала не первобытным веществом, как ионийские мудрецы, и не законом чисел и геометрических форм, как пифагорейцы, а первобытною силой, душою природы, вечным, неизменным разумом, всепроникающим божеством. У одного из греческих поэтов Ксенофан говорит: «Куда ни обращал я мой взгляд, всегда возвращался он к единому, которое с тем вместе все; это все, распростирающееся повсюду, постоянно возвращается к единой однородной сущности».

По учению Ксенофана и элейской школы, мир вечен и неизменен; божество и мир – одно и то же; истинная сущность мира – первобытная, духовная сила; ей одной и принадлежит истинное существование – таким образом, Ксенофан был отцом греческого пантеизма, который и стал фундаментом элейской школы философии. Он не ограничивался формулированием своего учения в отвлеченном виде; он смело применял его к проверке народных верований и приходил к отрицанию господствующей религии. Ксенофан и элейская школа самым решительным образом отвергали существование богов Олимпа, называли мифы и рассказы поэтов о богах сказками. Отрицая богов, подобных человеку по виду и по чувствам, переносящихся с места на место, Ксенофан говорил о божественном духе, который правит вселенною, составляет жизненную силу её, составляет одно целое с нею; этот божественный дух, по его учению, то же самое, что вечный, неизменный порядок вселенной, открывающийся взору мудреца. «Люди создают богов по своему подобию, – говорит он. – Эфиопы изображают их черными и с приплюснутыми носами, фракийцы – голубоглазыми и рыжими; а если бы быки и львы имели руки и могли рисовать, то, без сомнения, дали бы своим богам тот вид, какой имеют сами». Гомера и Гесиода, которые своими поэмами развили и упрочили антропоморфические представления о богах, Ксенофан называл людьми, исказившими религию, порицал их за то, что они приписывали богам все, что служит позором для людей: воровство, прелюбодейство, обман. Ксенофан отвергал этих богов, которых воспевали поэты, которых художники изображали в прекрасных формах, которым народ молился, приносил жертвы, в честь которых совершал великолепные праздники, – этих богов, дававших устами прорицателей предсказания и советы. Он говорил, что существует только один бог, «видящий, слышащий и знающий все, без всякого труда владычествующий над миром своею мыслью, неподвижный»: этот вечный и неизменный бог – принцип жизни мира и разум его. Ксенофан и вся элейская школа заменяли народное политеистическое обожание сил природы философским пантеизмом. Человек, по мнению представителей элейской школы, не может вполне постичь своею мыслью этого единого бога, которым оживлена вселенная, не может вполне постичь истину; но прилежным исследованием он может приблизиться к ней, составить себе понятия, подобные истине; может достичь, если не безусловно верного знания, то знания очень достоверного. Стремление к истине и знание её, хотя и неполное, согласно Ксенофану, выше всего того, чем дорожат греки. Не победитель на олимпийских играх, а мудрый человек прославляет свое государство и полезен ему; на пирах надобно вести разумные беседы о добродетели вместо разговоров о вымышленных битвах титанов и гигантов.

Элейская школа – Парменид

Ксенофан не довел свою теорию до такой последовательности, чтобы отрицать реальность индивидуальных предметов и перемен в них, чтобы называть явления природы обманом чувств. Этот смелый шаг был сделан следующим крупным философом элейской школы Парменидом (ок. 540 или 520 – 450 гг.), который в молодости, вероятно, был учеником Ксенофана и с большим искусством владел диалектикою, над развитием которой усердно трудилась элейская школа, старавшаяся извлекать из человеческих понятий о предметах истину тем же способом, каким математик, развивая понятия о числах и о фигурах, получает громадное количество сведений. Подобно своему учителю, Парменид был очень даровитый поэт и умел выражать благозвучными стихами самые трудные абстрактные соображения; но, как и у пифагорейцев, у философов элейской школы материя, реальность исчезла в мыслях о форме. Вместо того, чтобы применять понятия к действительности, объяснять ее ими, они отрицали существование действительного мира, заменяли его абстрактной мыслью, которую называли единством или бытием, и говорили, что это абстрактное понятие только одно имеет истинное существование. Элейское учение было первой философской системой, которая вознеслась выше пространства и времени в пустую область абстрактного мышления.

Парменид, второй из главных столпов элейской школы, основал всю свою систему на понятии о бытии и дал этому понятию такой смысл, которым отрицалось и возникновение предметов и исчезновение их. Его учение прямо противоположно учению Гераклита. Гераклит, держась исключительно понятия о вечном процессе возникновения, отрицал бытие; Парменид, держась исключительно понятия о бытии, отрицал возникновение. Гераклит называл обманом чувств представление о существовании предмета, Парменид – представление об изменении и движении: существующее не может возникать, потому что возникающее еще не существует и не может исчезать, потому что исчезающее не существует. Таким образом, по учению Парменида и элейской школы, существует только единое и неизменное, никакого возникновения и исчезновения нет, нет никакого передвижения, нет никаких перемен формы; вся вселенная образует одно нераздельное целое, совершенно однородное, одинаковое во всех своих точках; Парменид сравнивает вселенную с шаром, совершенно круглым и одинаковым во всех своих частях. Это учение о едином бытии, имеющем пространственное протяжение, о «едином, которое с тем вместе все», Пармениду казалось «великим, священным откровением». С изумительною последовательностью он отвергает все чувственные знания, все явления. Парменид называет все являющееся нам «несуществующим»; он делает это для того, чтобы возвыситься до понятия о простом, нераздельном и неизменном субстрате явлений, о действительном бытии; отрицая чувственные впечатления и основанные на них суждения, который он называет «мнениями», он вместе со всей элейской школой стремится к разумному знанию.

Превосходными стихами Парменид рассказывает, что кони мысли, которыми правят девы солнца, привезли его к вратам ночи и дня; там взяла его за руку Дике (Справедливость), отпирающая и запирающая эти врата, и возвестила ему, что он изведает все тайны, постигнет «бестрепетный дух достоверной истины и шаткие мнения смертных, недостойные доверия». Соответственно двум частям обещания Дике, поэма Парменида, начинающаяся этим вступлением, делилась на две части: в первой он излагал учение о едином бытии, во второй господствующие понятия о мире явлений; переходом от первой части ко второй служили слова Дике в конце первой части: «Этим кончаю я достоверную речь и мышление об истине; теперь слушай мнения смертных, внимая прелести обманчивых слов». Далее Парменид называет свет, теплоту и влагу элементом существующего, мрак и холод – элементом несуществующего; говорит, что предметы внешней природы и человек образуются сочетанием существующего с несуществующим; что преобладанием того или другого из этих двух элементов обусловливаются качества души, её впечатления и мысли; что сочетание это производится действием высочайшего божества, царствующего в центре вселенной и правящего всем, совершающимся в ней. Эти мысли о мире явлений не составляют у Парменида системы твердых убеждений; они имеют лишь характер соображений о том, как следовало бы думать о мире явлений, если бы можно было полагать, что в этом мире не все призрак. Но анализ понятий о мире явлений приводит Парменида и элейскую школу философии к тому, что мир состоит из двух элементов, существующего и несуществующего, что с понятием о бытии всегда соединяется понятие о небытии; из этого следует, что мир явлений – мир призрачный.

Элейская школа – Зенон

Основные идеи элейской школы были доведены Парменидом до полного развития. Ученикам, его, Зенону (около 490–430 гг.) и Мелиссу (около 485–425 гг.), оставалось только защищать его теорию от возражений, делаемых людьми, держащимися обыкновенных понятий о вещах, и подыскивать новые аргументы. Трудясь в этом направлении, они писали прозой. Диалектические приемы, которые у Парменида были облечены в поэтическую форму, получили в их трактатах более полную техническую разработку.

Зенон Элейский, друг и ученик Парменида, защищал учение о единстве всего существующего, о призрачности всего индивидуального диалектическими приемами, показывавшими, какие логические несообразности заключаются во «мнении», что действительно существует мир индивидуальных предметов, возникающих и движущихся. Доказывая, что понятия о движении, о возникновении противоречат самим себе, Зенон, в духе главного положения элейской школы, устранял, как призрачные, эти понятия и приходил к выводу, что не может существовать ничего изменяющегося, что следовательно, существует только единое, неизменное бытие.