Вклад Роберта Коха в развитие микробиологии

Еще в начале своей деятельности Кох уверовал в заразность холеры. Тот факт, что М. Петенкофер не заболел холерой, выпив живую культуру возбудителя, Кох объяснил индивидуальной невосприимчивостью организма и состоянием желудочно-кишечного тракта. Трагическим подтверждением открытия Кохом вибриона холеры был повторный опыт, произведенный сотрудником Л. Пастера Жюпилем, который умер, выпив живую культуру вибриона холеры.

В июле 1884 г. на медицинской  конференции в Берлине Кох  доложил результаты экспедиции в  Индию. Им были обнаружены вибрионы как  у людей, заболевших холерой, так  и в водах Ганга, куда сбрасывали трупы умерших от холеры. Ученый получил награду в    100 000 марок и почетный орден. В 1885 г. он стал профессором гигиены Берлинского  университета, а в 1891 г. — директором построенного для него Института  инфекционных болезней.

Биографы Коха указывают, что всемирная слава отразилась на характере ученого. Он стал нетерпим к возражениям против любых провоглашаемых им научных теорий, а сотрудники его, как это нередко бывает в научных учреждениях, поддерживали некоторые его положения, хотя и понимали их ошибочность.

Великий ученый XIX столетия, один из основоположников научной медицины Р. Вирхов категорически отвергал открытия Коха. Вся патология, считал он, есть патология клетки. Но еще в расцвете научной деятельности Вирхова всемирно известным стал и Кох. Парадоксально, что оказавшись на вершине славы, Кох, как и Вирхов, отвергал учение своих современников — таких  же, как он, творцов научной медицины. Речь идет не только о Л. Пасторе, но и о создателе теории иммунитета И. И. Мечникове. Последний надеялся, что великий бактериолог Кох  подтвердит его исследования о невосприимчивости  к инфекционным болезням. Однако встреча  Мечникова с Кохом была очень  короткой. Наскоро осмотрев микроскопические препараты Мечникова, Кох признал  их недоказательными и не нашел в  них подтверждения взглядов основоположника  теории иммунитета. Даже значительно  позже, в своем сенсационном докладе  об открытии препарата, излечивающего, по мнению ученого, туберкулез, Кох  заявил, что учение Мечникова об иммунитете, — «о борьбе между паразитами и белыми кровяными тельцами», является шатким и что здесь, с его точки  зрения, главную роль играют химические процессы.

Следует указать, что сам  Кох, вводя повторно в кожу морской  свинки живые бациллы туберкулеза, создал экспериментальную модель иммунитета и аллергии при туберкулезе, вошедшую в историю медицины под названием «феномена Коха». Теорию Мечникова Кох признал позже, только в последние годы жизни.

В Кохе были заложены два  начала. Одно — самоотверженного «землепроходца» в науке; второе — властолюбивого, стремящегося к почету человека... Добившись почти неограниченной власти сперва в своем небольшом мирке, а затем во всем ученом мире, Кох изменил самому себе... Какое-то время оба начала пытались в нем существовать, потом второе взяло верх, и Роберт Кох сорвался с головокружительной высоты».

Нельзя отказаться от мысли, что дошедший до вершины своей  славы Кох спешил своим сенсационным сообщением, не проверенным практикой, затмить открытия Пасте-ра, Мечникова, Беринга. Позже его соотечественник Fraenkel (1904), автор книги «Специальная патология и терапия заболевания легких» писал: «В начале 90-х годов мир сделался свидетелем одной из величайших трагедий, когда-либо разыгравшихся в истории медицины». Это относится к первому периоду применения туберкулина. Берлин стал своего рода «Меккой», куда со всего мира съезжались чахоточные больные. «Секретное   средство»,   вопреки канонам врачебной этики, применяли   даже известные ученые, что   объясняется великим авторитетом Р. Коха.  

Туберкулин в больших  дозах применяли,   несмотря на свидетельство Вирхова о выраженных очаговых реакциях   и прогрессировании   туберкулёзного процесса после применения туберкулина. Уже в то время Г. А. Захарьин был против применения препарата  Коха:  Трагическая ошибка Р. Коха, применившего гигантские дозы туберкулина  в не показанных для туберкулинотерапии случаях, не остановила ученого. Он продолжал работу над своим средеством. Уже через год в статье «Дальнейшие туберкулине»   (1891) Р. Кох писал. препарате как о диагностическом с «В будущем мое средство сделается необходимым вспомогательным   подспорьем в диагностике.   При помощи его   можно распознавать сомнительные случаи начинющейся чахотки даже там, где не удается получить верных сведений о природе заболе вания ни нахождением бацилл или эласти ческих волокон, ни физическим исследованием. Поражение лимфатических желез I т.п. смогут быть распознаны легко и с полной достоверностью. По-видимому, и в затихших случаях туберкулеза легких и суставов можно будет установить, действительно ли процесс уже закончился или еще существуют отдельные очаги, из которых болезнь может вновь вспыхнуть, как огонь из тепла».

Прогноз ученого был правильным. Время внесло коррективы в открытие Коха. Туберкулиновые пробы остаются и еще долго будут оставаться единственным методом наиболее ранней диагностики туберкулезной инфекции у детей, подростков и у лиц более старших возрастов, а применение при «вираже» туберкулиновой реакции   современных методов химиопрофилактики позволяет осуществлять эффективную   борьбу с туберкулезом. Нужно подчеркнуть, что неправы те авторы (Л. В. Громашевский,   и др.), которые считают, что в настоящее время туберкулин является только методом диагностики. Как показали  исследования  Б. 3. Буниной и многих других авторов, методика комплексной терапии туберкулеза включает наряду с химиотерапией        применение  оптимальных доз туберкулина в одних случаях как стимулирующего заживление патогенетического средства усиливающего влияние химиопрепаратов, в других — как специфического десенсибилизирующего агента.   Имеются клинические наблюдения   о   неспецифическом десенсибилизирующем влиянии   минимальных доз туберкулина при лечении бронхиальной и астматических состояний.

Кох до конца своей жизни  продолжал активную исследовательскую  работу, возглавил экспедицию по борьбе с чумой рогатого скота в Восточную  Африку, создал предохранительную желчную  сыворотку против чумы рогатого скота, выезжал в экспедиции по изучению малярии на Яве и Новой Гвинее, поехал во главе экспедиции в Центральную  Африку на борьбу с сонной болезнью. За год до смерти ученый выступил в Академии наук в Берлине с докладом «Об эпидемиологии туберкулеза».

Путь исканий Р. Коха был  трудным. На этом пути были гениальные открытия и трагические ошибки, но вся его жизнь была напряженнейшим трудом. На 67-м году жизни сердце его сдало, инфаркт оборвал жизнь великого труженика медицинской науки.

Среди ученых, создавших  основы современной медицинской  науки, Роберту Коху принадлежит  одно из наиболее почетных мест.